Глава 12. Действие права 4 страница

Для понимания природы правоприменительной деятельности важно учитывать, что путем правоприменения конкретизируется не сама норма права, а складывающееся на ее основе конкретное общественное отношение.

Нельзя забывать и то, что применение права – это государственно-властная по своей сущности деятельность. Следовательно, субъектами применения могут быть, как правило, органы и должностные лица, обладающие государственно-властными полномочиями.

По своей направленности правоприменение связано с вынесением индивидуально-конкретных, персонально определенных предписаний, с помощью которых осуществляется организация и упорядочение общественных отношений, решение задач, стоящих перед тем или иным государственным органом, государственное руководство различными сторонами общественной жизни. Поэтому главное место в применении права занимает правоконкретизирующая деятельность с ее творчески организующим характером. Причем организующий характер применения права проявляется в том, что применение необходимо в случаях, когда определенные правоотношения не могут возникать и развиваться без вмешательства государственного органа (либо уполномоченного на то государством органа) или когда создаются препятствия для реализации существующих общественных отношений, урегулированных правом.

Основания правоприменения – это такие обстоятельства, случаи конкретной жизни, когда компетентному органу для “движения” общественных отношений, урегулированных правом, необходимо принять индивидуально-конкретное властное решение. Эти ситуации возникают, когда необходимо:

· установить наличие (отсутствие) фактов и обстоятельств, имеющих юридическое, а в ряде случаев – доказательственное значение.

· конкретизировать модель общественных отношений при подведении конкретного отношения под диспозицию правовой нормы.

· установить наличие (отсутствие) фактов и обстоятельств правонарушений с целью применения санкции правовой нормы и некоторые другие.

Применение права часто представляет собой сложный юридический процесс, содержание которого опосредуется, как правило, в определенных процессуальных формах. Процедурно-процессуальная форма дисциплинирует участников правоприменительной деятельности, вносит в нее определенность и упорядоченность, служит важной юридической гарантией всестороннего, объективного и законного разрешения дел.

В рамках правоприменительного процесса обычно выделяют три стадии:

а) стадия установления фактических обстоятельств дела, куда относятся операции, связанные с анализом фактических данных, доказательством их полноты и достоверности.

б) стадия выбора и анализа нормы права, где операции связаны с ее анализом, установлением юридической силы и т. д.

в) стадия решения юридического дела, выражающаяся в постановлении акта применения права.

Некоторые авторы предлагают первую и вторую стадии в общетеоретической структуре правоприменительного процесса объединить в одну. Стадия в переводе с греческого означает не что иное, как определенную ступень (период, этап) в развитии чего-либо. Как правильно указывает К. Осипов в связи с этим, стадия – это «выделенный во времени момент развития».

Поэтому под стадиями правоприменительного процесса следует понимать такие обособленные во времени группы правоприменительных действий, которые поэтапно и последовательно раскрывают содержание деятельности по применению права.

Действия, связанные с установлением фактов, выбором и анализом норм права, совершаются одновременно: “На практике применение права (С.С. Алексеев) представляет собой непрерывный, все более углубляющийся процесс юридического познания, в ходе которого происходит обращение то к фактам, то к юридическим нормам: на основе анализа норм возникает необходимость более глубоко исследовать фактические обстоятельства; анализ же фактических обстоятельств вынуждает вновь обращаться к нормам, уточнить отдельные юридические вопросы и т.д.”[387]. Объединение в одну стадию оправданно и с практической стороны, поскольку ориентирует правоприменительные органы на одновременное исследование фактических обстоятельств дела и нормативно-правового материала.

Логически будет оправданно в каждой стадии правоприменительного процесса выделять его отдельные элементы. Элементом применения права следует считать «предметную» деятельность, выполнение однородной группы действий, определенных операций правоприменительным органом в процессе разрешения дел.

Так, в первой (объединенной) стадии выделяют:

1) Установление фактов;

2) Выбор нормативно-правовых предписаний;

3) Проверка правильности текста юридических норм;

4) Проверка подлинности и сферы действия норм права;

5) Толкование.

Во второй стадии элементами являются:

1) Вынесение решения по делу;

2) Документальное оформление решения;

3) Доведение содержания решения до сведения исполнителей и других заинтересованных лиц.

В некоторых случаях требуется также ликвидация препятствий к соблюдению, исполнению и использованию предписаний решения.

Правовая квалификация присуща обеим стадиям процесса. Однако если на первой стадии она является предварительной, то на второй – правовая квалификация определяет существо вынесенного решения и основным элементом правоприменительного акта.

Результаты процессуального доказывания и правовой квалификации установленных фактов находят свое материализованное выражение в правоприменительном акте, который являет собой единство совершаемого при этом правоприменительного действия, принимаемого посредством его индивидуально-правового предписания по разрешаемому делу и их документальной формы.

В юрисдикционном процессе правоприменительный акт не сводится к одним действиям с теми или иными юридическими последствиями, а имеет одновременно свойства и акта-действия, и акта-решения, и акта-документа. В качестве решения он служит компетентным ответом, индивидуализированным выводом, властным предписанием по делу, в качестве документа – официальной формой закрепления, существования и функционирования такого предписания, в качестве действия – средством его формирования, объективизации и документального удостоверения. Причем именно документальная форма позволяет точно и обстоятельно формулировать и зафиксировать принятое индивидуально-правовое предписание и его основания, проверять его законность, обоснованность и справедливость, организовать надлежащее его исполнение. Только простейшие акты правоприменения, не нуждающиеся в полноправном юридическом процессе, возможны в устной форме, как, скажем, при предупреждении автоинспектором водителя, допустившего впервые незначительное нарушение правил уличного движения без вредных последствий. Однако и они не могут низводиться до конклюдентных действий, т. е. молчаливого поведения, свидетельствующего о каком-либо намерении правоприменителя, а должны быть четко сформулированы в виде конкретного и однозначно выраженного индивидуально-правового решения.

В структуре правоприменительного акта различаются вводная, описательно-мотивировочная и резолютивная части. В первой из них указывается наименование акта и принимающего его органа, дата, разрешаемое дело и основные его участники, во второй - излагаются констатации относительно обстоятельств дела и подтверждающих их средства доказывания, в последней – приводится само принятое решение с обозначением порядка его обжалования и опротестования. Во многих случаях закон прямо предусматривает мотивировку правоприменительного акта. Мотивировка предполагает изложение лежащих в основе правоприменительного акта фактов, доказательств и закона, приведение юридической, фактической и логической аргументации выраженных в нем выводов по делу. Она способствует повышению убедительности принятого решения, дает его адресатам ясное представление о тех основаниях и мотивах, из которых исходил правоприменитель, являясь тем самым одной из гарантий сознательного отношения членов общества к правоприменению. Следует согласиться с мнением, чтобы она считалась обязательным элементом всех правоприменительных актов.

В современном обществе любой правоприменительный акт должен быть законным, обоснованным и справедливым.

Их классификация может проводиться по различным основаниям: по их назначению в механизме правового регулирования, по субъектам правоприменения, по месту в юридическом процессе.

Особое значение имеет классификация правоприменительных актов на правоисполнительные и правообеспечительные. Как те, так и другие могут быть основными, либо вспомогательными. Если первые содержат завершающее решение по юридическому делу, то вспомогательные подготавливают это решение, подтверждают его законность и обоснованность, корректируют процессы его исполнения.

Сугубо властная природа правоприменительных актов органически сочетается с его юридической силой, под которой подразумевается специфическое свойство данного акта, выражающееся в его обязательности, завершенности и исполняемости. Эта сила складывается из двух начал – из властного характера компетентной деятельности правоприменителя и из содержательных качеств реализуемых норм права, а именно из их общеобязательности, государственной обеспеченности. Такие акты, как приговор по уголовному делу и решения по гражданским делам, наделяются законной силой. Это означает, что они постановляются от имени самого государства и приобретают такие качества, какие присущи предписаниям высших органов государственной власти. Соответственно названные акты становятся также неопровержимыми и исключительными, т. е. неоспоримыми в кассационном порядке, исключающими возможность повторного рассмотрения того же дела при неотмененном приговоре или судебном решении и имеющим преюдициальное значение. Эти дополнительные качества обусловлены особым положением суда как органа государственной власти[388].

Особые случаи правоприменения возникают при наличии пробела в праве или коллизии в действующем законодательстве. В такой ситуации правоприменение, более глубоко вторгаясь в регулирование общественных отношений, расширяет свободу усмотрения правоприменителя за счет специфических правоисполнительных операций и имеет ряд особенностей.

Пробел означает «брешь» в нормативной системе, отсутствие в ней нормативных установлений в отношении тех или иных жизненных обстоятельств, которые по существу находятся в сфере правового регулирования. Он порождается разными причинами – неполным или неточным изложением нормативно-правовых предписаний, недостатками законодательной техники или динамичностью самих общественных отношений, и должен восполняться правотворческим органом путем издания нового нормативно-правового акта[389], что однако не освобождает правоприменителя от необходимости разрешить возникший юридический вопрос, принять по нему индивидуально-правовое предписание.

Своеобразие правоприменения при пробеле в праве выражается в том, что здесь требуется:

а) Определить, входит ли данное фактическое обстоятельство в сферу правового регулирования, нуждается ли оно в юридическом опосредствовании и разрешении по существу;

б) Установить, допускается ли в данной отрасли права использование каких-либо индивидуально-правовых средств преодоления пробела, имея в виду допустимость последних повсюду, где на этот счет нет специального запрещения законодателя;

в) Найти именно то индивидуально-правовое средство, которое в данном конкретном случае является наиболее оптимальным с точки зрения юридического обеспечения изменяющихся потребностей социальной жизни, укрепления социальной законности, усиления защиты прав, свобод и законных интересов участников актуальных общественных отношений.

Средства преодоления пробела заложены в самом праве и независимо от частоты их использования находятся как бы в боевой готовности. Ими являются аналогия закона, межотраслевая аналогия и аналогия права как разновидности казуального восполнения пробелов.

Аналогия закона выражается в использовании для преодоления пробела нормы той же отрасли права, регулирующей сходное общественное отношение и стало быть, способной временно “замещать” недостающее нормативно-правовое предписание. В случае отсутствия такой нормы, когда исчерпаны возможности “механизма” данной отрасли для решения обсуждаемого юридического вопроса, допустимо субсидиарное применение законоположений смежной, родственной отрасли права, выступающее, по мнению некоторых авторов, как более высокий уровень аналогии закона или межотраслевая аналогия. Если же и это невозможно, то приводится в движение аналогия права, при которой пробел преодолевается путем решения рассматриваемого вопроса на основании общих начал, принципов и целей законодательства, позволяющих по вполне объективным критериям принять законное и обоснованное индивидуально-правовое предписание.

Правоприменительный акт не восполняет пробел, он только временно, для данного конкретного случая “заделывает брешь” в правовой системе. Содержащееся в нем индивидуально-правовое предписание носит сугубо казуальный характер, признание его некоторыми авторами “правилом для данного дела” является, по справедливому замечанию С. Н. Братуся, скорее метафорой. Оно помогает выработать соответствующее правоприменительное положение, которое в случае восприятия правотворческими органами может стать впоследствии нормой права.

Под коллизией права следует подразумевать наличие двух и более правовых норм, которые хотя и призваны регулировать одни и те же общественные отношения, однако противоречат друг другу или просто различны по содержанию. Власенко Н.А. в книге “Коллизионные нормы в советском праве” резонно отмечает, что коллизия в одних случаях выступает как противоречие, в других – как различие, являющееся следствием недостаточной согласованности между нормативно-правовыми предписаниями[390]. Она особенно часто встречается в течение некоторого периода времени после введения в действие новых крупных законодательных актов, пока приводятся в соответствие с ними действующие нормативные акты иных уровней.

В принципе коллизии в праве устраняются правотворческими органами в ходе совершенствования нормативно-правового массива страны. В правоприменении они преодолеваются в соответствии с хорошо известными специалистам правилами, что при коллизии норм разного иерархического уровня применяются нормы высшего уровня; при коллизии норм исходящих от одного и того же органа, применяется норма, изданная позднее; при коллизии общей и специальной нормы применяется последняя. Причем ни в одном из этих случаев правоприменительным актом не отменяется и не пересматривается та правовая норма, которая остается непримененной. Создается лишь индивидуально-правовое предписание для данного конкретного случая[391].

Таким образом, правовая деятельность, рассматриваемая через призму юридического механизма правореализации, может быть представлена как тот или иной уровень правореализационной деятельности, каждый из которых выполняет свою функциональную роль в правореализации, и эти роли неоднозначны. Конечно, в реальной действительности, все правореализационные уровни сцеплены один с другим; многообразие правовых норм, обстоятельств, возникающих в ходе их воплощения в жизнь, порождает множество комбинационных построений, в которых одно звено правореализации нерасторжимо связано с другим, либо делает его возможным (невозможным) и т.д. Но уровневое описание правовой деятельности как правореализационной позволяет придать ее «плоской» общетеоретической модели объем, жизненность, расчленив ее содержание на пласты, показав их взаимосвязи, что приближает эту модель к реалиям сегодняшнего дня.

12.7 Толкование права

Действие права невозможно без выявления его смысла, назначения, подлинного смысла всего того, что законодатель “вложил” в конкретные правовые нормы. Выявление воли законодателя, выраженной языковыми средствами в форме правовой нормы, осуществляется в целях точного ее воплощения в реальной действительности. Назначение и сущность толкования наиболее наглядно проявляются в ходе применения права. Толкование влечет юридические последствия и в других сферах реализации права, например для граждан, так как незнание или заблуждение по поводу официально опубликованного закона не освобождает от ответственности. Чрезвычайно важно оно и в плоскости осуществления правотворческой деятельности. Ясное, непротиворечащее существующим законам изложение нормативного акта предполагает точное уяснение смысла и содержания предшествующих, связанных с ним правовых установлений. Толкование правовых норм имеет место при научном или учебном анализе, при пропаганде права. Поэтому без толкования права не осуществляется не один вид правовой деятельности, без него практически невозможна успешная правореализация.

Процесс толкования некоторых правовых норм проходит быстро, без видимых интеллектуальных усилий субъекта, и поэтому остается незаметным. В этой связи некоторые юристы-практики и ученые полагают, что толкование необходимо лишь в случае возникновения сомнений относительно применимости норм в какой-либо ситуации. Здесь на первый план выдвигается субъективный срез проблемы толкования права. Однако нормы не могут быть заранее разделены на ясные и неясные. Чтобы выяснить, ясно ли изложена воля законодателя в правовой норме, необходимо последнюю соответствующим образом интерпретировать. Значит, все без исключения нормы права в той или иной мере подвергаются истолкованию.

В отечественной теории права принято употреблять понятие «толкование права». Но толковаться может только то, что выступает в качестве текста. Поэтому некоторые исследователи предлагают данную проблему трактовать как интерпретацию (толкование) правовых текстов. При этом толкование закона сводится, прежде всего, к выявлению логического значения его статей, поэтому могут быть истолкованы как тексты права, так и тексты того, что когда-то было правом (например, памятники права прошлого)[392].

Тем не менее, как представляется, для полноценного толкования права этого явно недостаточно. Правовой текст всегда имеет автора, поэтому задача интерпретатора заключается не только в уяснении и объяснении логического смысла правового текста, но и в его понимании, которое дается через «вживание» в духовный мир автора, мир его мотиваций и целеполаганий, через восприятие той культурной среды, которая «породила» самого автора.

Кроме этого, хотя объектом толкования выступают различные знаки правовой действительности – правовые тексты, в них устанавливается то означающее, на основе которого происходит конституирование правовых норм и правовых отношений, т.е. само право. Неслучайно сами упомянутые авторы (А.В. Поляков, Е.В. Тимошина) пишут: «Толкование правовых текстов в узком смысле, в его прикладном, правореализационном значении, представляет собой не социальный, а индивидуальный интеллектуальный процесс, направленный, во-первых, на установление смысла правовых текстов применительно к поведению правовых субъектов (уяснение права), а во-вторых, на разъяснение этого смысла другим субъектам правовой коммуникации (разъяснение права).»[393]. Получается, что при интерпретации правовых текстов – нормативных правовых актов, актов применения права, договоров, юридически значимых действий конкретных лиц и т.д. - в ходе этого процесса уясняются и разъясняются все-таки соответствующие правовые нормы. Таким образом, объект и предмет толкования не совпадают. Если объектом толкования, действительно, являются правовые тексты, устанавливающие правовые нормы, то предметом (т.е. тем, что выясняется в этих текстах) выступает воля законодателя относительно устанавливаемых норм.

Каждая правовая норма выражена в определенном источнике права – законе или ином акте государственной власти. Для правильного применения правовой нормы к тому или иному жизненному случаю требуется, чтобы лицо, применяющее правовую норму, правильно усвоило смысл, содержание этой нормы. Закон или иной источник права формулирует содержание правовых норм в различных выражениях, в различной последовательности, в связи с другими нормами. Смысл норм невозможно постичь с помощью органов чувств или специальных приборов. Толкование права протекает в основном в сознании человека в виде различных внутренних интеллектуально-волевых операций (уяснение требований норм), которые находят выражение вовне (разъяснение) в виде интерпретационного акта, юридического совета. Изучение правил и приемов толкования прежде было предметом особой науки – герменевтики[394] права. В те времена писали: “Закон как воплощенная воля предполагает в себе два элемента: мысль законодателя, то, что хотел сказать законодатель, и оболочку, форму, в которую он облек эту мысль. Выяснение того, какая законодательная мысль вылилась в данной форме, составляет задачу толкования”[395].

Следовательно, под толкованием права следует понимать деятельность, состоящую в раскрытии его подлинного содержания для его практической реализации на основе процесса уяснения смысла соответствующих правовых текстов и - при необходимости – разъяснения этого смысла.

Служебная роль толкования ограничивается выявлением, установлением подлинного смысла всего того, что законодатель закрепил, “возвел в закон”, хотя, возможно, не вполне удачно закрепил его в соответствующей словесной формулировке. В процессе толкования может быть выявлено несовпадение формы выражения авторского текста и его смысла, получаемого в результате толкования. История правовой мысли свидетельствует о самых разнообразных точках зрения на проблему разрешения указанной дилеммы. Наиболее радикальным является признание тождества воли законодателя и формы ее выражения в законе. Следствием этого подчас являлся запрет на толкование, так как ясные по смыслу законы не требуют интерпретации, которая может привести лишь к их извращению. Так в свое время поступил Юстиниан, а позднее – папа Пий 1У в отношении постановлений Тридентского Собора. В Германии запрещение толкования закона не раз обсуждалось в течение ХУШ столетия. Наполеон I пришел в ужас при известии о появлении первого комментария на его гражданский кодекс. Противниками судебного толкования были Ш.Л. Монтескье и Ч. Беккариа. Однако правовая действительность убеждала, что толкование права, в том числе и определяющее условия его применения, является необходимым моментом практического функционирования права. Многочисленные примеры в подтверждение этого неоднократно приводились в литературе.[396]

Но признание необходимости толкования закона, исходя из его смысла, порождает новые трудности, связанные с определением сути процедуры толкования. Так, на протяжении многих веков шел спор о том, чья воля, или мысль, должна быть интерпретирована: воля законодателя или воля самого закона? Если право отождествляется с законом, выражающим волю законодателя, то ответ предопределен – толковаться должна воля (мысль) законодателя, т.е. то, что он сказал или хотел сказать. Даже в тех случаях, когда правовая норма толкуется самим законодателем, не следует выходить за ее рамки. Таковы традиции толкования в отечественном правоведении.

Однако если сам закон пониматься не просто как воля (произвол) законодателя, т.е. не как то, что он сказал или хотел сказать, а как то, что он должен был сказать, исходя из правовой природы вещей, принципов права, идеи права, идеи справедливости, верховенства воли народа и т.д., то в таком случае закон должен истолковываться с учетом этих идеальных критериев. И тот, и другой варианты находят свое отражение в правовой теории и правовой действительности функционирования различных правовых систем. Например, один и тот же текст Конституции США на протяжении 200 лет интерпретировался по-разному, и этот процесс не прекратится и в будущем до тех пор, пока не прекратит свое действие сама Конституция.

Толкование права не является самостоятельным видом правового регулирования: путем толкования правовых норм не создаются какие-либо новые общеобязательные правила поведения, не отраженные в этих нормах, их заменяющие, дополняющие или отменяющие. Не должны также делаться выводы, которые позволили бы вывести из-под действия правовой нормы то или иное единичное проявление регулируемого ею общественного отношения[397].

В то же время толкование юридических норм не является какой–либо стадией реализации права. Как уже отмечалось, по своему содержанию толкование правовых норм представляет собой, прежде всего, логические, интеллектуально – волевые операции в сознании того или иного человека по их анализу и осмыслению. Эти операции очень важны, без и вне их толкование не может осуществляться. Конечно, указанные операции приобретают какое–либо юридическое значение лишь при условии, если они находят свое выражение вовне. Даже тогда, когда любой гражданин “уясняет и объясняет” смысл правовой нормы исключительно для себя, чтобы согласовать с ней собственное поведение, указанные операции объективируются в его внешнем поведении. Только по этому поведению можно судить, насколько понимание этим лицом правовой нормы соответствует ее истинному смыслу и в какой мере оно повлияло на его волю, на внешнее проявление последней. Однако само это поведение не может рассматриваться в качестве элемента толкования права. Таким образом, правомерное поведение, реализация права и толкование права тесно взаимосвязанные, но не тождественные явления. Даже в случаях, когда результаты толкования выражаются в специальном интерпретационном акте, последний выступает в роли относительно самостоятельного явления правовой деятельности. В этих актах содержится лишь информация относительно того, как понимается данным лицом или органом толкуемая норма права.

В ходе толкования права анализируется текст нормативного правового акта, его официальных и не официальных разъяснений и других, близких по содержанию материалов, выявляются смысл, содержание, юридическая сила, социальная направленность и пределы действия толкуемой нормы, определяется ее место в системе права, выясняются историко-политические условия ее принятия и т. д.

Но эта деятельность не всегда протекает по одной схеме, может иметь как простые, так и более сложные очертания. Не случайно, что одни авторы трактуют ее как уяснение содержания правовой нормы, другие – как разъяснение его, третьи – как уяснение и разъяснение, четвертые – как уяснение, истолкование и разъяснение. По существу же речь, очевидно, идет о разных возможных элементах (звеньях, операциях) в рассматриваемой деятельности, необходимых не всегда в одинаковой степени.

Уяснение содержания правовой нормы – обязательный элемент всякого ее толкования, без которого никак не возможно выявление всего того, ради чего эта деятельность предпринимается. Оно налицо даже в случаях, когда человек толкует норму исключительно для себя, не задаваясь даже целью “удовлетворить” правильность своих суждений на сей счет. Однако подчас от интерпретатора требуется изложить свое понимание правовой сути толкуемой нормы, придавая ему ту или иную форму. Тогда появляются следующие элементы толкования – объяснение, разъяснение, истолкование познанного содержания, выявление смысла, назначения силы и пределов действия толкуемой нормы права. Разъяснение “для других” имеет место в тех случаях, когда оно дается для применения закона в будущем другими органами.

Способы толкования норм права. Вся рассматриваемая деятельность осуществляется посредством ряда способов (приемов), под которыми подразумеваются наиболее характерные методы установления смысла и других свойств правовой нормы. Известны такие приемы как грамматический, логический, телеологический, специально-юридический, систематический и историко-политический.

Грамматический прием выражается в анализе письменного текста правовых предписаний, в которых содержатся или из которых слагаются нормы права, с точки зрения общепринятых семантических, лексических, морфологических и синтаксических правил языкознания. Он способствует установлению смысла отдельных слов и их сочетаний, связей между различными частями формулировок, значения использования законодателем союзов, оборотов и знаков препинания и т. д. Так, путем использования данного приема толкования пунктов 1-2 статьи 13 Конституции Российской Федерации 1993 года легко прийти к выводу, что в Российской Федерации никакая идеология не может считаться ни государственной, ни обязательной в другом качестве.

При этом обычно используются толковыми словарями русского языка (например, изданными под ред. А.П. Евгеньевой, С.И. Ожегова и др.). Недопустимо придавать одинаковый смысл различным терминам, если это не следует из текста закона. И наоборот, значение термина, установленного для одной отрасли права, нельзя механически переносить в другую отрасль (понятие «брак» в семейном и трудовом праве используется для обозначения совершенно различных явлений). Словам и выражениям нормативного акта следует придавать то значение, в котором они употреблялись правотворческим органом в момент принятия нормы права. При толковании нельзя рассматривать отдельные слова или выражения как лишние или ненужные. Особое внимание должно быть обращено на употребление соединительных и разделительных союзов, несовершенной и совершенной форм глаголов и причастий.

Логический прием состоит в анализе имеющихся в тексте правовой нормы понятий и формулировок, а равно в сопоставлении их с другими по содержанию близкими правовыми предписаниями с точки зрения логических правил мышления. При этом законы и правила логики используются непосредственно, самостоятельно, обособленно от грамматического и иных способов. В ходе такого мыслительного процесса допускается логическое преобразование нормативно-правовых положений (на основе частных положений нормы сформулировать общее правило, восстановить пропущенные в тексте нормы положения и др.), выводы по аналогии и от противного, доведения до абсурда, умозаключение по степени. Так, выводы по аналогии приходится делать в случае толкования неоконченного перечня, завершающегося оборотами «и другие», «и т.д.». Умозаключение по степени предполагает, например, что тот, кто управомочен или обязан к большему, тот управомочен или обязан к меньшему.