ГЛАВА 4 Gloria victoribus 4 страница

Уже лежа в постели, Гермиона долго смотрела в потолок и анализировала события прошедшего дня, но наконец, усталость пересилила тревогу, и девушка заснула. На рассвете она внезапно проснулась от того, что кто-то осторожно тряс ее за плечо. Гермиона резко распахнула глаза и увидела склонившуюся над ней профессора МакГонагалл.

— Мисс Грейнджер, прошу прощения за то, что разбудила в столь ранний час, но мне необходимо с вами поговорить, немедленно. Попрошу вас одеться и пройти в мой кабинет.

— Что-то случилось, мэм? — обеспокоенно поинтересовалась гриффиндорка, быстро набрасывая халат поверх ночной рубашки.

— Мне необходима ваша помощь как старосты факультета, — уклончиво ответила МакГонагалл, заметив, что Парвати Патил тоже проснулась и начала прислушиваться к их негромкому разговору. — Все нормально, девочки, — добавила профессор, покидая спальню.

Гермиона, в предчувствии неприятностей, наверняка связанных с Гарри, поспешно последовала за своим деканом, а когда оказалась в кабинете и увидела там директора, тревоги ее возросли десятикратно.

— Что-то случилось? — взволнованно поинтересовалась девушка, переводя взгляд с Альбуса Дамблдора на Минерву МакГонагалл.

— Присаживайтесь, мисс Грейнджер, — ласково улыбнувшись, попросил старый волшебник. — Мы хотим кое-что узнать.

— О Гарри? — с тревогой в голосе предположила Гермиона.

— Почему вы так думаете, дорогая? — осторожно поинтересовался директор.

— Мне кажется, у него возникли неприятности, сэр, — произнесла Гермиона и замолчала, напряженно вглядываясь в лица преподавателей.

— В принципе, вы правы, — согласился Дамблдор. — У Гарри действительно возникли небольшие проблемы, и мы хотели бы кое-что у вас уточнить в связи с этим. Вы ведь навещали его вчера днем и разговаривали с глазу на глаз перед самым вашим уходом? Мы хотели бы знать, какого предмета касался данный разговор, и не говорил ли Гарри, куда собирается пойти?

— Что они с ним сделали? Что произошло, сэр?! — обеспокоенно воскликнула девушка.

— Почему вы решили, что с Гарри что-то сделали? — поинтересовалась МакГонагалл, быстро переглянувшись с Дамблдором. — И кто это «они»?

— Слизеринцы, — ответила Гермиона. — Гарри был приглашен на их вечеринку и отправился туда. Я знала, что-то должно случится. Пожалуйста, скажите мне, я очень за него волнуюсь.

— Мисс Грейнджер, значит, ваш друг отправился на вечеринку в Слизерин, верно? Он вам сам об этом сказал?

– Да, профессор. Это я принесла ему приглашение, Пэнси Паркинсон попросила меня передать его Гарри.

— Гермиона, — сказал Дамблдор после небольшой паузы, — я хотел бы, чтобы вы рассказали нам все, что знаете по данному вопросу, это важно в первую очередь для самого Гарри.

— Что с ним? Пожалуйста, скажите мне! — с мольбой в голосе спросила староста Гриффиндора, которую недомолвки преподавателей заставили серьезно обеспокоиться о том, что произошло с ее другом.

— Дело в том, что некоторое время назад профессор Снейп нашел Гарри в слизеринских подземельях в весьма неприглядном виде. Он был пьян.

— Пьян?! — пораженно воскликнула гриффиндорская староста. — Вот дурак! — спохватившись, она зажала рот ладонью. — Прошу прощения, вы сказали, что его нашел Снейп? Профессор Снейп, — Гермиона слегка поморщилась. — И сколько он снял баллов с Гриффиндора, когда обнаружил Гарри пьяным?

— Пока что ни одного, но мы хотели бы знать, почему ваш друг так поступил, что его побудило к этому, вам ведь кое-что известно, не так ли, судя по тому, что вы не очень удивились, узнав об этом?

— Понимаете, профессор, это все из-за финального матча, — понуро начала Гермиона. — Гарри был очень расстроен, особенно когда узнал, что вину за поражение команды полностью возложили на него, а отстранение от должности капитана он посчитал предательством. Я пыталась поговорить с ним, но он был в таком мрачном настроении, что попросил нас с девочками уйти. И он решительно был настроен пойти на вечеринку, которую собирались устроить слизеринцы. Все дело в этом пари, понимаете! Гарри с Урхартом заключили дурацкую сделку и я считаю, что это было глупо и необдуманно. По условиям пари капитан проигравшей команды обязан выполнить любое желание победителей, и слизеринцы захотели, чтобы Гарри присутствовал на их вечеринке, чтобы отпраздновал вместе с ними их победу над Гриффиндором. Они стремились унизить Гарри, а он не мог отказаться — он должен был выполнить это условие, поэтому отправился в подземелья. Но он был так расстроен и сказал мне, что будет там пить за свое поражение, потому что мы все его предали. Он собирался праздновать со своими соперниками, раз бывшие друзья поступили так несправедливо по отношению к нему.

— То есть, вы подтверждаете, мисс Грейнджер, что Гарри Поттер сам хотел туда пойти? — уточнила профессор МакГонагалл. — По доброй воле?

– Да, мэм, — сказала Гермиона. — Я пыталась его отговорить, но вы же знаете этих парней. Гарри был настроен решительно и, выходит, исполнил свою идиотскую угрозу.

— Какую угрозу? — поинтересовался Дамблдор.

— Он сказал, что собирается напиться на слизеринской вечеринке.

— Неужели так и сказал, мисс Грейнджер?

— Боюсь, что да, сэр.

Профессора многозначительно переглянусь.

— Гермиона, скажите, а у Гарри в последнее время не было других проблем? Неприятности с девушками или что-то еще в этом роде, неразделенная любовь, например?

– Нет, сэр, — Гермиона покачала головой. — Он не встречается с девушками.

— Вот как? — профессора снова переглянулись. — Разве ему никто не нравится? — поинтересовался старый волшебник. — Мне казалось, что сам он пользуется популярностью у наших студенток.

— У Гарри никого нет, сэр, — повторила Гермиона. — Хотя он действительно нравится многим, и не только на нашем факультете. Многие девочки хотели бы с ним встречаться, но нет…

— А в чем же проблема, мисс Грейнджер? Вы его близкая подруга и, наверное, разговаривали с Гарри на эту тему.

— Понимаете, он всегда избегает подобных тем, он довольно застенчивый, когда вопрос касается подобных взаимоотношений. Я пыталась как-то поговорить с ним, даже намекала, что он нравится Джинни Уизли, но Гарри быстро прекратил этот разговор. Он всегда начинает немного нервничать, когда мы пытаемся поговорить об этом.

— Ну что же, не могу вас больше задерживать, дорогая, — директор Хогвартса приподнялся из-за стола, давая понять, что разговор окончен. — Вы нам очень помогли. Надеюсь, вы понимаете, что этот разговор конфиденциален и не должен выходить за стены этого кабинета. О происшествии с Гарри не должны узнать другие студенты, чтобы не давать повода для различных слухов и кривотолков.

– Да, я понимаю, — согласилась Гермиона. — Это только повредит репутации нашего факультета, — добавила она и покинула кабинет своего декана.

Северус Снейп был в ярости. Он всегда снисходительно относился к своим подопечным, покрывая их выходки и грубые нарушения школьной дисциплины, иногда необоснованно штрафуя другие факультеты, и всегда давал поблажки слизеринцам, но на этот раз они превзошли все границы дозволенного, и декан намеревался сурово покарать виновных. Что бы ни утверждала мадам Помфри, но профессор Снейп был уверен, что Поттер никогда бы не согласился на подобное извращение, и его принудили к этому, и в первую очередь декан Слизерина подозревал в произошедшем своего крестника.

***

Студенты даже не пытались привести помещение гостиной в порядок после вечеринки — где-то валялись пустые бутылки, перевернутые стулья, в нескольких местах ковер был обильно залит вином, в воздухе отчетливо чувствовался устойчивый запах алкоголя и сигаретного дыма, но даже сквозь него пробивался другой — немного терпкий запах мужского семени, а крупные пятна спермы в изобилии присутствовали на одном участке ковра. Многие студенты, не сумев добраться до своих личных покоев, уснули прямо здесь — кто на диване или в кресле, а кто и на полу. Несколько парочек зажимались по темным углам, и, судя по звукам, занимались любовью.

— Общий факультетский сбор через пять минут, — врываясь в гостиную, возвестил декан Слизерина, используя заклинание «Сонорус», увеличивающее громкость голоса, который громогласно разнесся по всем уголкам подземелья.

Блейз Забини распахнул глаза и принялся спросонья озираться по сторонам. Он находился в своей спальне, в шикарной постели, застланной мехами платиновых песцов. Малфой еще раз потряс его за плечо, пытаясь вырвать из объятий Морфея. Вид у слизеринского старосты был встревоженный, Драко был бледнее обычного.

— Что случилось, mio angelo (мой ангел /ит./)? — поинтересовался красавчик-итальянец и сладко зевнул.

— К нам пришел пиздец, mon cher (мой дорогой /фр./), — мрачно возвестил Малфой и в следующий миг Забини и сам смог в этом удостовериться.

— Всем явиться в гостиную немедленно! — раздался магически усиленный голос декана, оглушительно разнесшийся по мрачным коридорам Слизерина.

— Блядь, похоже Поттер не сумел просраться снитчем, — сделал предположение флорентийский герцог, продолжая лежать в постели.

— Живо вставай, декан объявляет общий сбор через пять минут. Сейчас пиздец что начнется! — произнес Малфой, поспешно одеваясь, но руки заметно дрожали и застегнуть пуговицы сразу не удавалось.

— Самая ужасная в мире пытка — это вылезать из-под одеялка в этот холодный и противный мир, — тяжело вздохнув, ответил Забини, неохотно поднимаясь с постели.

Драко было не до шуток, он торопливо одевался и заметно нервничал.

— Главное помни, что ты Малфой, и не теряй своего природного хладнокровия, — произнес Блейз, озабоченно всматриваясь в лицо своего любовника.

— Отец меня убьет, когда узнает обо всем этом! Просто, блядь, грохнет, без всякого сожаления и последующего раскаяния.

— Не ссы, не грохнет, — застегивая рубашку, ответил Забини. — Будь у тебя еще братья, тогда вероятность того, что папашка тебя уебёт — была бы велика. Но ты его единственный сын и тебе еще надо заебашить наследников для продолжения рода. Так что не прибьет, гарантированно… процентов на девяносто.

— Спасибо, mon cher, утешил, — злобно огрызнулся Малфой, завязывая галстук. — Как-то сразу стало легче, от души, блядь, отлегло. Девяносто процентов — это не плохой шанс.

— Тебе необходимо представить ситуацию так, что не Поттер жертва изнасилования, а ты стал жертвой сексуального домогательства развратного маггловского выкормыша, поганого содомита, который совратил тебя и принудил к мужеложству.

— Блейз, вся наша версия рассыплется, как карточный домик, если они проникнут в мои воспоминания или заставят выпить сыворотку правды, — нервно ответил слизеринский староста. — Тогда мне вряд ли удастся доказать, что поганый содомит Поттер со снитчем в жопе сам запрыгнул на мой хуй и выебал меня в извращенной форме.

— Я согласен, Драко, что ситуация дерьмовая, но не критичная. Правила не допускают применение к ученикам легилименции и использование сыворотки правды, поэтому они не смогут воспользоваться этими запрещенными методами без специального разрешения.

— Ты прав, Блейз, я несовершеннолетний, поэтому на допрос с пристрастием потребуется благословение родителей, — задумиво произнес Малфой. — А если отец даст подобное согласие?

— Ты что, рехнулся? Да Люциус сделает все, чтобы замять эту историю, поэтому твои родители будут категорически против любых несанкционированных методов, — ответил Забини. — Более того, законом запрещено использовать подобные методы ко всем студентам, независимо от их возраста. Должно быть твое добровольное согласие. Если ты откажешься, насильно никто не имеет право применять к тебе противоправные действия при допросе.

— Если я откажусь, я наведу на себя подозрения! Да это практически признание своей вины! — воскликнул Малфой.

— Ты прав, mio angelo (мой ангел /ит./). Поэтому лучше будет самому, по доброй воле, пойти на сотрудничество со следствием, если до этого дойдет дело, конечно. Только надо предоставить такие сведения, которые будут выгодны тебе, и максимально опорочат Поттера. Тетка неплохо обучила тебя окклюменции и ты в любой момент можешь закрыть свое сознание, если они постараются увидеть нежелательные воспоминания. Но ты должен сам показать им то, что выгодно тебе. А еще лучше, дай им несколько нитей воспоминаний, пусть они увидят, как грязная гриффиндорская шлюха обкончалась под тобой, пуская слюни от удовольствия. Драко, покажи им, что шрамоносец визжал под тобой, как сучка. Подобные улики сильно опорочат безупречную репутацию «Святого Поттера».

— Хорошо, mon cher (мой дорогой /фр./), даже если прокатит эта афера с фальсификацией воспоминаний, но я сразу же спалюсь, когда приму сыворотку правды.

— Мой прекрасный белокурый ангел, я так сильно люблю тебя, что сделаю ради тебя все, и не допущу, чтобы с тобой что-то случилось, — произнес Блейз и, обняв своего любовника, нежно поцеловал его в щеку. — Доверься мне, mio Drago, — с этими словами юный герцог подошел к столу, извлек из хитроумного тайника небольшой флакончик и протянул его Малфою.

— Очередная убойная дурь собственного приготовления? — криво усмехнувшись, поинтересовался слизеринский староста.

— На этот раз нет, — подмигнул флорентийский герцог. — Это зелье нейтрализует действие сыворотки правды, иными словами, приняв его, ты можешь нести любую хуйню, а все будут думать, что ты говоришь правду, только правду и ничего, кроме правды.

— Охуеть, как заебись! — с восторгом произнес Драко, привлекая к себе своего коварного любовника.

— Очень тонко подмечено, — самодовольно промурлыкал Блейз.

— По-моему, ты спасаешь мою задницу, mon cher (мой дорогой /фр./).

— А ты думал, что может быть иначе? — очаровательно улыбнулся красавчик-итальянец. — Мои предки веками занимались не только разработкой ядов и методичной ликвидацией своих врагов. В первую очередь все Забини заботились о том, чтобы уходить от ответственности за содеянное. Используй это зелье и свои способности в окклюменции, держись уверенно и не теряй своего природного хладнокровия, и тогда к тебе никакое дерьмо не пристанет, мой прекрасный ангел, — произнес Забини.

— Черт, Блейз, если мне удастся выкрутиться из этой ситуации… — взволнованно произнес Малфой.

— Тогда ты, как благородный и порядочный человек, просто обязан будешь жениться на мне, и мы уедем во Флоренцию, — игриво ответил итальянец, обнимая своего любовника.

— Всем немедленно явиться в гостиную… — гулким эхом в очередной раз разнеслось по слизеринским подземельям.

— Да идем уже, идем, нехуй так орать, — с неохотой отрываясь от своего любимого парня, недовольно произнес Блейз Забини и поморщился от громкого звука.

***

— Что вы сделали с Поттером? — произнес декан ледяным тоном, от которого у многих собравшихся по коже пробежали мурашки.

Некоторые даже не успели переодеться, и находились в спортивной экипировке или форме болельщиков, другие, наоборот, одевались на ходу, прикрывая наготу, большинство еще не приняли протрезвляющее зелье, но, тем не менее, все присутствующие вмиг осознали, что прошедший вечер, который казался таким веселым и интересным, может для многих обернуться весьма большими неприятностями.

– То, что здесь произошло, грозит для некоторых из вас не только исключением из школы, но и Азкабаном, — Снейп обвел собравшихся бездонно-черным взглядом, от которого какой-то пьяный семикурсник нервно икнул. Из притихшей толпы раздался тихий всхлип. Декан не угрожал и не пугал, он просто констатировал факт. И не у всех студентов Слизерина были влиятельные и богатые родители, как отец Малфоя, возглавляющий Попечительский Совет, или мать Забини, регулярно делающая весьма щедрые благотворительные взносы для нужд Хогвартса. Изнасилование в магическом мире считалось очень серьезным преступлением и каралось нещадно, вплоть до поцелуя дементора. А насилие над такой известной личностью, как Гарри Поттер, могло даже привести к самосуду, устроенному возмущенными и негодующими толпами, в результате чего могли пострадать семьи тех студентов, которые участвовали в изнасиловании. Развлечение с гриффиндорцем грозило серьезными беспорядками в магическом обществе, если о произошедшем станет известно за пределами школы. Все хорошо это поняли, глядя в застывшее лицо Северуса Снейпа, черные глаза которого пылали яростью.

– Сэр, я, как староста факультета, готов все объяснить, — выйдя из толпы до смерти перепуганных студентов, медленно произнес Драко Малфой, который, воодушевленный своим хитроумным любовником, сейчас чувствовал себя абсолютно уверенно.

— Будьте любезны, мистер Малфой, потрудитесь объяснить, — эти слова были произнесены тоном, от которого у Невилла Долгопупса случился бы обморок.

Декан Слизерина продолжал взирать на своих подопечных, скрестив руки на груди, и был похож на Ангела Мщения, спустившегося с небес, чтобы жестоко покарать виновных.

– Сэр, я не понимаю, с чего вы взяли, что мы что-то сделали с Гарри Поттером? — начал Драко, но декан тут же оборвал его.

— Не советую мне лгать, мистер Малфой, иначе, клянусь Мерлином, сегодня вы заговорите у меня под действием сыворотки правды.

— Я и не думал вам лгать, сэр, — уверенно ответил староста. — Я намерен рассказать все, что здесь произошло, но если вам будет угодно использовать сыворотку правды, я готов оказать вам любое содействие в установлении истины.

В толпе собравшихся студентов послышался удивленный шепот и ропот. Некоторые испугались, что Драко решил сдать всех, чтобы выкрутиться самому, хотя такое было невозможно в принципе, ибо Малфой был истинным слизеринцем, а слизеринцы своих никогда не предавали и не бросали в беде. Драко выдержал паузу, обдумывая свой рассказ, и начал:

– Сэр, вчера мы пригласили Гарри Поттера на свою вечеринку, устроенную по случаю нашей исторической победы над Гриффиндором. Данное мероприятие было санкционировано лично вами и одобрено мистером Дамблдором — подчеркнул староста. - Да, мы действительно пригласили Поттера и никто этого отрицать не будет. Понимаю, что это звучит неправдоподобно, но это так, любой из собравшихся здесь может подтвердить данный факт. Дело в том, что накануне матча при встрече с гриффиндорцами у нас произошел спор о том, кто станет чемпионом по квиддичу, и Поттер с нашим капитаном заключил пари, по условию которого тот из них, чья команда проигрывает, выполняет желание победителей.

— Идиотское пари, — холодно произнес Северус Снейп, не спуская глаз со своего крестника. — Только не говорите мне, что вашу победу заранее предсказала профессор Трелони.

— Конечно нет, сэр, — усмехнулся Малфой. — Вы правы, абсолютно идиотское пари, и в случае проигрыша нам пришлось бы выполнять условия Гриффиндора. Но, тем не менее, сделка была заключена в присутствии многочисленных свидетелей.

Слизеринцы, в первый момент напуганные до полусмерти тем, что Малфой готов рассказать декану всю правду о случившемся, сейчас поняли, что староста пытается преподнести свою версию произошедшего, и жадно ловили каждое слово Драко, от умения которого правдоподобно лгать зависела сейчас судьба многих из них.

– Сэр, после нашей блестящей победы над Гриффиндором мы долго думали, как наказать этого выскочку, и пришли к выводу, что большего унижения для него не будет, если заставить его прийти сюда отмечать вместе с нами наш успех. Мы хотели, чтобы он выпил за победу Слизерина и публично признал, что мы лучшие, а Гриффиндор всего лишь кучка грязнокровок и выскочек, таких, как сам шрамоносец. В этот вечер мы хотели повеселиться так, чтобы Поттеру надолго запомнилось его поражение. Мы прислали ему приглашение, которое Пэнси передала через Грейнджер. Но когда Поттер пришел, все пошло немного не так, как мы планировали. Он с нами выпил, но не за победу Слизерина, а за свое поражение, как он сам сказал. Но этого ему оказалось мало. Спустя полчаса после прихода, Поттер успел упиться до весьма неприличного состояния и стал вести себя крайне вызывающе и даже аморально. Он начал приставать к нашим девушкам и оскорблять их, затем принялся высказываться очень негативно о нашем факультете, используя всякие маггловские словечки, которые недопустимо произносить в приличном обществе. Мы решили избавиться от него, потому что Поттер вел себя дерзко и вызывающе, но он не собирался уходить и продолжал напиваться. Многие были шокированы таким неадекватным поведением. А потом он начал раздеваться и приставать к некоторым нашим парням, в том числе и ко мне, сэр. Я сам был уже немного пьян, но меня потрясло, как развратно и вульгарно вел себя Поттер. Мы все были в курсе пикантных слухов о нем и Уизли, хотя верить в подобное отказывались, но вдруг сами стали свидетелями его аморального поведения, доказывающего, что Поттер содомит. Я очень раскаиваюсь, сэр, в том, что произошло потом, я совершил ужасную ошибку, и это грязное пятно теперь будет на мне до конца моих дней. Я не могу скрывать от вас правду, сэр, и признаюсь, что прошлым вечером был совращен Гарри Поттером и вступил с ним в противоестественную гомосексуальную связь. Боюсь, если отец узнает об этом, он отречется от меня как от сына, лишит наследства, и я стану изгоем в магическом обществе. Но я поклялся рассказать всю правду о произошедшем здесь, и как бы стыдно мне не было, я признаюсь в этом. Поттер совратил меня, я не мог устоять перед его развратными действиями. Физиология возобладала над моим разумом и воспитанием, и я совершил этот ужасный, постыдный противоестественный акт. Могу утверждать точно, что в отличие от меня, Поттер этим занимается регулярно, и все те слухи, в которые мы не могли поверить, оказались правдой. Теперь становится ясно, почему у шрамоносца нет девушки — они ему не интересны, он предпочитает исключительно парней. В этот вечер еще некоторые из наших ребят не смогли устоять и оказались вовлечены этим извращенцем в порочную связь. Он сам просил и умолял всех нас, чтобы мы сделали с ним это, он ненасытное похотливое животное. Все это безобразие проходило на глазах наших девушек и некоторые даже теряли сознание от вида этих отвратительных сцен. Сэр, я осознаю свою вину и готов понести самое суровое наказание за совершенный мной проступок, и если меня исключат из школы и отец отречется от меня, я приму это суровое наказание как должное. Но даже если этого не случится, я все равно до конца дней не смою со своего имени эту грязь и позор, — на этой пафосной ноте Малфой, наконец, закончил и, тяжело вздохнув, опустил глаза.

В толпе слизеринцев пронесся глухой вздох, Забини громко всхлипнул носом и смахнул скупую мужскую слезу, но в основном все стояли тихо, переваривая услышанное, и моля всех богов, чтобы староста оказался достаточно убедительным, и декан поверил.

— Следуйте за мной, мистер Малфой, — сухо произнес Северус Снейп. — А вы, мистер Забини, утрите слезы и немедленно отправляйтесь к директору. Мистер Дамблдор хочет поговорить с вами лично.

— Со мной? — удивленно произнес флорентийский герцог, лихорадочно размышляя о том, как отмазываться на тот случай, если в крови Поттера нашли остатки наркотического вещества. — А я ничего не сделал, — сообщил Забини.

— Быстро к директору! — прошипел декан.

— Хорошо, как скажите, сэр, — ответил красавчик-итальянец.

— А вы… — Северус Снейп обвел взглядом собравшихся, — немедленно наведите здесь порядок. После разговора со старостой я намерен переговорить с многими из вас, дамы и господа, – и, стремительно развернувшись, декан покинул главный зал Слизерина, а Драко направился за ним в его мрачный кабинет, одновременно похожий и на келью ученого монаха-затворника, и на средневековую камеру пыток.

Снейп, скрестив руки на груди, колючим взглядом, в котором сквозило неприкрытое презрение и даже отвращение, сверлил своего подопечного. Драко нервно облизнул губы. Под проницательным взглядом крестного наглости и уверенности в безнаказанность заметно поубавилось. Во рту вмиг пересохло, сердце ухнуло и учащенно забилось. Снейп всем своим видом напоминал Малфою в этот момент великого маггловского инквизитора Томаса Торквемада, который в свое время без всякой жалости после допроса отправлял на костер тысячи колдунов и ведьм. Драко сейчас понял, как чувствовали себя бедные еретики, которых приводили в камеры пыток святой инквизиции к великому экзекутору. Сейчас он чувствовал себя не лучше. Воздух во владениях Снейпа стоял тяжелый. Жарко полыхал камин, а на бронзовых треножниках было установлено несколько крупных котлов. Утыканные горящими свечами полки были сплошь заставлены флаконами с какими–то подозрительными зельями и снадобьями, и банками с заспиртованными в них внутренностями и зародышами. У Малфоя подобные вещи всегда вызывали естественное чувство брезгливости, и его тут же передернуло от отвращения. Он сотню раз бывал здесь, во владениях своего крестного, но почему–то именно сейчас, как никогда раньше, здесь все выглядело как–то особенно зловеще и пугающе. Драко даже почувствовал, как у него по спине поползли мурашки, будто бы Снейп собирался подвесить его на дыбу, пытать каленым железом и пытками выбивать признания, но слизеринский староста вспомнил слова своего любовника о том, что в любой ситуации надо оставаться хладнокровным и уверенным в себе.

— Очень убедительно и проникновенно, Драко, мистера Забини даже очень натурально пробило на слезу, однако ты же не думаешь, что я поверю в то, что Поттер умолял тебя, чтобы ты занялся с ним этой гнусной мерзостью? — отчеканил декан Слизерина.

Снейп знал, что его крестник в каких-то моментах талантливо приврал, но в основном его рассказ выглядел вполне правдоподобно и, что самое главное, переплетался с предположениями мадам Помфри, которая тоже заявляла, что никакого насилия над гриффиндорцем не совершалось, и мальчишка сам получал от всего этого сексуальное удовлетворение. Драко, излагая свою версию, полностью подтвердил ее слова. Но Северус Снейп, несмотря на открывающиеся перед ним факты, не мог поверить в то, что сын Лили Эванс мог вырасти содомитом. Как бы он ненавидел Джеймса Поттера, тот был нормальным парнем, да и мальчишка вырос у всех на глазах, и было невероятно, что он мог стать извращенцем, которому, конечно же, не место в школе среди нормальных детей.

— Северус, ты мне не веришь? — с отчаянием в голосе спросил Драко. — Клянусь, я рассказал всю правду! Неужели ты думаешь, мне было легко сознаться тебе при всех, что я занимался сексом с парнем? Если отец узнает об этом, первое и последнее, что я услышу от него, будет «Авада Кедавра». И ты думаешь, что я лгу? Это шрамоносец тебе сказал, что я его изнасиловал? Гриффиндорский ублюдок врет! Он хочет мне отомстить за то, что я обошел его в игре и взял снитч, поэтому и пытается оболгать меня!

— Поттер мне ничего не говорил, Драко, — помолчав, ответил Снейп. — Я нашел его в коридоре — голого, пьяного и плачущего, он был весь в сперме. Он даже не узнал меня, потому что находился в шоковом состоянии, поэтому твое утверждение, что Поттер сам этого хотел, звучит весьма неубедительно. А после того, как я прочитал отчет о медицинском освидетельствовании и о постороннем предмете, обнаруженном в кишечнике, я не сомневаюсь, что над Гарри Поттером было совершено насилие и надругательство в извращенной форме.

— Северус, я клянусь, что к нему никто не применял насилия, он пришел по собственному желанию и ушел добровольно. Да, он был весь в сперме, я же говорил, что не я один поддался искушению. Поттер совратил нескольких парней. Ты же понимаешь, мы все к тому моменту были уже слегка навеселе, отмечая нашу победу, поэтому многие из нас не осознавали, что делают, естественные потребности возобладали над разумом. Поттер был пьяный, как свинья, и вел себя как скотина. Мы его просто вышвырнули из своей гостиной, при этом он успел прихватить бутылку огневиски, чтобы и дальше продолжить пьянствовать. Неужели ты думаешь, мы не понимаем, что за изнасилование Гарри Поттера нас никто по головке не погладит? Да его пальцем никто не тронул без его желания! Он сам этого хотел и кончил несколько раз, получая удовольствие от такого грязного секса.

— Я не ожидал от тебя подобного, Драко! Даже представить не мог, что ты станешь извращенцем, занимающимся этой мерзостью под названием содомия. Раньше тебя бы отправили на костер за подобную гнусность, а сейчас тебя ждет Азкабан, если Люциус раньше не убьет тебя за мужеложство.

— Северус, пожалуйста, я не виноват! — с отчаянием выкрикнул Малфой.

Декан Слизерина в упор смотрел на своего крестника, и вдруг Драко почувствовал, как кабинет словно замерцал, предметы стали расплываться перед глазами, виски сдавило, и парень понял, что крестный пытается применить к нему легилименцию, чтобы приникнуть в сознание и увидеть подробности прошедшего вечера. Драко максимально сконцентрировался, мысленно ставя на пути в свое сознание защитный барьер, и с усилием произнес про себя: «Протего». В следующий миг он снова встретился с холодным взглядом черных глаз, а неприятное ощущение, что кто-то проник в его голову, исчезло.

— Я смотрю, Беллатриса неплохо научила тебя окклюменции, — задумчиво произнес Снейп.

— Не только она, Северус, — ответил Малфой, восстанавливая сбившееся дыхание. — Насильственно применять к ученикам легилименцию запрещено, как и сыворотку правды.

— Опаивать учеников возбуждающими зельями тоже противозаконно, Драко, — ответил Снейп. — Однако я склоняюсь к мысли, что без этого не обошлось. Но этим вопросом сейчас занимается Альбус Дамблдор, подозревая в хранении и использовании запрещенных веществ твоего приятеля, мистера Забини.

— Северус, почему ты продолжаешь не верить мне? — с поддельным отчаянием в голосе спросил Драко. – Что, так трудно принять правду, что Поттер оказался грязным педиком? А что в этом удивительного? Ведь он полукровка и маггловский выкормыш, а их нравы и мораль отличаются от наших. Я могу под действием сыворотки правды поклясться, что шрамоносец уже неоднократно сношался в жопу, наверняка со своими родственничками на каникулах. Северус, ты должен мне поверить! Я не понимаю, с чего вдруг такая забота о Поттере, которого ты ненавидишь?