Примечание к части

Анечке: heart:

Ch1

Несколько месяцев назад жизнь Кенсу была до ужаса простой. Он медленно просыпался в своей тесной квартирке, в которой даже окна были малы, чтобы будить его солнечным светом. Делал себе завтрак из остатков, что успел захватить на работе, одевался и сразу уходил на работу.
Ему даже не нужны были посторонние люди, чтобы знать, насколько скучна его жизнь: у него не было никаких других дел, кроме работы, он просыпался и засыпал буквально до и после нее. Он не учился в университете, просто потому, что это было не его. Если считать, что так распорядилась судьба: у матери было слишком мало денег, чтобы обеспечить вышку, а город маленький и пустынный, так что это Кенсу пришлось уезжать и обеспечивать мать.
Иногда, когда он хотел расслабиться, то выпивал несколько бутылок пива и шел в караоке-бар, где снимал самую дешевую кабинку и пел пока голос не охрипнет. Но это было настолько редко, что Кенсу имел полное право считать, что кроме работы, у него интересов нет.

Ким Чондэ был некого рода божьим благословением, не слишком приятным, он пугал и отталкивал от себя своей солнечной натурой, но именно он и принял Кенсу на работу. Вообще, Ким Чондэ был своим парнем, и совсем не походил на начальника, не говоря о том, насколько добротные зарплаты и авансы он выдавал. Позже, Кенсу узнал, что место даже официанта никогда не пустует и постоянно есть желающие его занять. Но Ким Чондэ выбирает персонал только по своему усмотрению, как семью, а потом продолжает заботиться вплоть до самого конца. Когда наступит конец, Кенсу не знал, но и испытывать железное терпение своего начальника не стремился.
Кенсу вообще был – и есть – работником тихим, спокойным и кротким. Делал, что говорили, выполнял просьбы, когда просили, в конфликты не вступал и ни с кем не связывался. Даже в дружественном плане. Он первые пару недель не знал даже, как зовут сотрудников.
Кафе Кенсу нравилось: просторное, светлое, белое с потолка до пола. В основном они подавали всевозможный кофе и выпечку, поэтому тяжестей никаких он не испытывал. Работало кафе тоже по сказочному расписанию: с 8 утра до 7 вечера. Рано для обычных заведений такого рода, но Чондэ всегда говорил, что после 7 вечера люди совсем не думают о шоколаде.
Для людей ночных у них был подвал, так называемая вторая часть бизнеса Чондэ - ночной клуб с живой музыкой. Он открывался в 7 вечера и работал до полуночи, естественно, Кенсу было настолько все равно, что он даже не удосужился хоть раз заглянуть туда. К чему лишние хождения по злачным местам?
Кенсу нравилась его спокойная умиротворенная жизнь, нравились геройские фильмы после тяжелой рабочей смены и отчаянные попытки научиться готовить сносную еду.
Спустя полгода работы, к Кенсу подошел Чондэ с очень важной просьбой. У клуба намечался какой-то аншлаг, в то время как у нескольких официантов были форс-мажоры. Он знал, что Чондэ их не уволит по доброте душевной, но помочь начальнику захотелось.
Впоследствии, Кенсу только поймет насколько плохо быть участливым и понятливым, и насколько ему не идет строить из себя самаритянина. Помимо обычной смены, вместо лестницы на улицу, пришлось спускаться по рабочей лестнице вниз. И если кафе было белым, клуб был грязным. Чистым, без пыли и сломанной мебели, но грязным по своей сути, от чего хотелось вертеть носом и сплюнуть.

Кенсу проработал так еще два дня, прежде чем попал на выступление KWA. Он услышал первые аккорды, стоя спиной к сцене и протирая бокалы. Услышал и сморщился, словно высохший фрукт. Музыка, слишком кривая и резкая, чтобы ее можно было воспринимать, далеко не баллады и классика, что так милы сердцу. И, возможно, песню бы спас вокалист, если бы кто-то не запел слишком низким ломанным голосом, изредка не попадающим в ноты.
Кенсу не был музыкантом, но слух имел отличный, чтобы скривиться и едва не выронить бокал. Поворачиваться было большой ошибкой. Группа, играющая на маленькой сцене, была такой же «грязной», как и клуб. Всего-то трое. Высокий и нескладный - за ударной установкой; маленький, но сильный - за клавишными; один - с гитарой и у микрофона. Именно с гитарой ломал слух, подвывая что-то своим севшим голосом. Кенсу просто собрался заткнуть уши наушниками и уйти в подсобку, но успел посмотреть на сцену. И пожалеть, что он в линзах, что световики у клуба были слишком добросовестные трудяги и что Кенсу смог увидеть лицо парня в центре. Рассмотреть, с каким безразличием он смотрит на толпу перед собой, как хищно облизывает губы и блестит зубами. Как руки напрягаются, удерживая гитару и перебирая струны.
Чумной Кенсу, хватаясь за спасательный круг, рассмотрел и других музыкантов. И вздохнул, и провалился, потому что не цепляло, как делал тот парень. Кенсу назвал бы его хищником, просто по ощущениям. Эдакой мухоловкой, которая заманивает, а затем захлопывается.
Всю ночь Кенсу возвращался взглядом к одному и тому же человеку, чувствуя себя отвратительно, но моментально об этом забывая, стоило только увидеть. Он даже не замечал за собой такой увлеченности чем-либо\кем-либо.
Еще неделю Кенсу работал на замене, проводя ночи в музыке, которая рушила его представления о прекрасном.

Он помогал бармену за стойкой, когда подошли они.
- Мне виски со льдом.
- А мне водку.
- А мне сок.
На заказ самого высокого парня Кенсу не смог не хмыкнуть. Не удивительно, почему он такой большой и крепкий. Удивительно только, что для рокера он заказал слишком позитивную выпивку. Не отвлекая бармена, он сам налил сок в стакан.
- Вот, извините, у нас остался только мультифруктовый.
- Все окей, а ты новенький что ли?
Кенсу не ожидал, что его заметят, и не хотел себе внимания. Но маленький и высокий уже смотрели на него, бежать было некуда.
- Нет, я работаю тут уже полгода. То есть, эм, там, наверху?
- Ааа! – влез в разговор клавишник, попивая виски. – Так ты из приличных?
- Нет, я просто по подмене, попросили.
Разговор быстро свелся на нет, чему Кенсу был бесконечно рад, возвращаясь к более важным делам – протиранию столешницы. Он прекрасно чувствовал, что за ним следят, но отмахивался от неприятного ощущения, ведь не в его правилах реагировать на что-либо. Только парень с гитарой не проронил ни слова и не поднял взгляда. Кенсу было от этого только лучше, он не хотел от волнения бить стаканы.

Время неудобств быстро прошло и Кенсу был рад вернуться к старому привычному расписанию. Порой возникало желание спуститься после работы в подвал, просто, чтобы увидеть группу и захотеть уйти, но Кенсу был упрям как стадо баранов, чтобы идти на поводу у своих трепетных желаний. Он собирался ничего не предпринимать, плыть по течению.
Просто Чондэ в обеденный перерыв попросил его спуститься в клуб, к бармену, и что-то подтвердить на бумагах, Кенсу отказываться смысла не видел. До открытия клуба еще было далеко. Бармена он не застал, зато увидел KWA на диванах. Высокий парень что-то чиркал в тетради для нот, низкий – заглядывал через плечо, а тот-которого-нельзя-называть курил, стряхивая пепел на пол.
Кенсу следил, как белые частички опадают, видел безразличие и излишнюю высокомерность на чужом лице и молился, чтобы засранец сам себя ожёг.
Бармен не шел, Кенсу сидел у стойки и хмурил брови, стараясь не смотреть на троицу.
- Эй, парень по подмене! Плесни мне снова сока.
- Я парень по подмене, как ты правильно заметил, так что не обязан.
Не то, чтобы Кенсу был дерзким, просто эти трое вызывали в нем такие чувства. Но Кенсу был Кенсу, поэтому нехотя зашел за барную стойку и налил сок, а затем поднес.
- Я – Чанель, - с благодарностью пробасил ударник.
- Это – Минсок.
- А это – Чонин.
- Хм, - удостоил их ответа Кенсу.
Бармена нигде не было, а атмосфера начала как-то нагнетаться.
- Слушай, - Кенсу обращался к Чанелю, как к самому располагающему. – А куда делся бармен?
- Сказал, что отойдет в магазин пока у него перерыв.
Все это Кенсу не понравилось, и он поставил себе галочку поговорить с Чондэ.
- И оставил вас тут, одних?
- А что? - вмешался Минсок, улыбаясь слишком залихватски. – Это для нас как дом второй, мы его сохраним.
Кенсу всегда молчал, всегда, но падающий на обивку пепел был словно песчинки терпения.
- И поэтому вы заляпываете тут сигаретами все?
Он был готов ко многому, кроме агрессивного ответа. Чонин смотрел так уничижительно, что Кенсу исчезал, растворялся сам в себе и мечтал забрать слова назад.
- Кому-то лучше следить за собой, - прохрипел Чонин. И зацепил. Кенсу всегда следил за собой, чтобы получать несправедливые оскорбления.
- Вот да, - произнес он, едва не прикусив язык. – А то и так хуёво поешь, так еще последние шансы на нормальный звук сигаретами убиваешь.
Чанель замер, Минсок молчал, Кенсу чувствовал, как сгорает в пламени стыда. Через мгновение, Минсок и Чанель разразились смехом, не переставая лупить Кенсу по спине, а Чонин продолжал линчевать одним только взглядом.
- Я приму, что мой вокал хуевый, только когда ты ткнешь мне в него носом и покажешь, что это все не просто злобный пиздеж злобного карлика, - Чонин буквально выплевывал маты в Кенсу.
Хотелось развернуться и уйти. Но если Кенсу был неконфликтным, постоять за себя он умел, и в обиду никогда не давал. Слишком маленький и тихий, чтобы спокойно жить.
Кенсу чувствовал приливающую к щекам кровь и пронизывал Чонина взглядом в ответ.
- Этот злобный карлик даже пиздит мелодичнее, чем ты поешь, - подписался на сделку с дьяволом Кенсу, косясь на инструменты на сцене.

Ch2

На самом деле, Кенсу никогда не пел на публику. Да он вообще нечасто пел, что уж говорить о том, чтобы выйти на сцену, взять микрофон и что-то сообразить. Но Чонин смотрел с такими непередаваемыми эмоциями, что он просто не мог отступить, иначе бы сгорал от негодования на самого себя до конца жизни.
Кенсу забрался на сцену, не упав, хотя в ногах совсем не было силы, и нервно осмотрелся. Клуб был пустым, ни намека на посторонние лица, кроме троих парней на диванах. С другой стороны, всегда мог войти Чондэ и тогда бы Кенсу умер со стыда. Впрочем, он уже был близок к тому, чтобы выронить микрофон из дрожащих рук или вместо пения заматериться в него так, чтобы у всех уши завяли.

- Давай, парень, ты сможешь! – заулюлюкал Чанель и только тогда Кенсу понял, что так и не представился им.
- Надери задницу этому павлину! – поддержал Минсок, изображая из себя чирлидершу.
Как бы Кенсу не хотел отрицать, но, как не привыкшему к чужой поддержке, ему было немного приятно. Даже сил придало, чтобы сделать глубокий вдох и попробовать выдавить из себя пару нот.

- Вау! Парень, да ты молодец! – Чанель подбежал первым и начал радостно хлопать Кенсу по спине, а затем тягать его из стороны в сторону.
Разумеется, беда не приходит одна, и уже Минсок радостно подбирался, чтобы присоединиться, но Кенсу не собирался давать себя истязать. Его все еще немного потряхивало после спетого куплета песни на публику. Он хотел быстрее уйти, в конце концов, что нужно было – он доказал. Чонин не встал и ничего не говорил, но больше и не курил.
- Пожалуй, я пойду?
- Куда?
Кенсу честно не понимал, что им еще от него нужно. Он добился того, чтобы Чонин потушил свою чертову сигарету, бармена не было, а перерыв, скорее всего закончился. Кенсу хотел успеть поесть и пострадать по поводу своих недальновидных поступков, вместо того, чтобы и дальше находиться в лапищах Чанеля и Минсока.
- На работу, - Кенсу спустился со сцены и быстрее засеменил из клуба, но никто не собирался его так просто отпускать.
- Стой!
- Ну, что такое? – Кенсу уже тайно начинал ненавидеть Минсока и вообще эту рок-группу, и Чонина в особенности.
- Оставайся петь с нами, - ошарашил Минсок.
- Да! Твой голос подходит под наши песни больше, чем блеяние Чонина.
- Эй!
- Молчи, Чонин. Я решаю будущее нашей группы.

Насколько Кенсу понимал, командовал всегда Чонин, но видеть Минсока со строгим взглядом и аурой лидера, было несколько странно. Чонин был похож на злую собаку, в то время как Минсок на разозленного хозяина. Нет, Чонин его не боялся, был готов наброситься в любой момент, но все равно слушал.

- Так вот, - попытался разрядить обстановку Чанель, - попробуешь выступать с нами? Ты прикольный.
- Я собрал эту группу, - совсем неожиданно вмешался Чонин. – И мне решать, не тебе, Минсок, и не тебе, Чанель.
Кенсу застыл, чувствуя, как его разрывают. Не то, чтобы ему так сильно хотелось петь в группе, но ему было интересно, до чего это все дойдет, а желание разозлить Чонина снова вернулось.
- Но без нас группа – не группа. Стой, парень, не смей уходить.
- Я не парень, а Кенсу, До Кенсу, и кто вам сказал, что я захочу с вами петь?
- Мы сказали.
Минсоку с Чанелем было настолько плевать на чужое мнение, что Кенсу не мог найти в себе сил на возмущение. Он даже дверную ручку отпустил, собираясь вернуться и высказать все, что думает.
- А если мне это не интересно? Если я просто хотел показать, на что способен злобный карлик? И что ваш вокал правда хуёвый, но так-то мне все равно. И я пошел.
- Стой!
- Музыка у вас, кстати, тоже хуевая, - не услышал Кенсу, выходя за дверь.

До конца смены Кенсу пытался слиться с мебелью и ему это прекрасно удавалось. Он даже ни разу не наткнулся на Чондэ, и как только стрелка часов показала ровно 7, улетучился из кафе. Всю ночь Кенсу снился Чонин, картинки того, как он следил за каждым его движением на сцене, словно впитывая в себя. Как опасно блестели его глаза, когда Кенсу закончил, и как плотно были сжаты зубы, когда Кенсу высказывал ему все, что думает об их группе.
Утром ему удалось выкинуть из головы всю чепуху и настроиться на спокойный лад, он собирался и дальше вести свою тихую спокойную жизнь До Кенсу, не вступая ни с кем в контакты, и уж точно не меняя место работы. Разумеется, мнением его никто никогда не интересовался.

- Кенсу, я тебя уволю, - радостно произнес Чондэ, стоило только надеть форму.
- За что? – Кенсу показалось, что почва уходит у него из-под ног, потому что такие слова от Чондэ - последнее, что он ожидал услышать.
- За то, что ты отказался петь в группе.
- Простите, что?
- Что слышал, Кенсу-я, парни пожаловались мне, что ты отказал им в их вежливой просьбе.
- Но как так! – Кенсу стало обидно. – У меня ведь есть работа, у вас в кафе, поэтому я и не могу работать с ними!
- И только поэтому? – Чондэ смотрел своим ангельским лицом как на идиота, который мелет чушь.
- Нет, он просто сказал, что мы и наша музыка дерьмо.

Появление Чонина было настолько внезапным, что Кенсу отшатнулся и ударился о барную стойку. Ким Чонин…он выглядел заспанным? Жутко домашним как для кафе с утра пораньше. У него были взъерошенные волосы и легкая щетина над верхней губой, грязная и порванная футболка. От такого убогого вида Кенсу захотелось откровенно сблевать, а потом где-то там внутри попищать, потому что даже при таком раздолбайском виде Ким Чонин выглядел до одури сексуально.

- За вас…я ничего не говорил, не переходите на личности, - выдохнул, наконец, Кенсу, смотря в глаза Чонину. – Только о качестве музыки.
- А ты музыкальный специалист?
- Нет, я просто не ослепленная красотой вашей группы фанючка, а адекватный слушатель, - от такой явной лжи уши Кенсу покраснели, но он только отмахнулся.
- Вот и отлично, Кенсу-я! Помоги им немного, ты согласен?
Чондэ заискивал, как торговался на рынке. Кенсу понятия не имел, почему он так рвется впихнуть его в группу, но сопротивляться становились тяжелее. Тем более, разве у него был выбор?
- Я не знаю, - не сдавался Кенсу.
- Ты принят в нашу группу на испытательный срок, только оплошаешь и сразу же вылетишь, - едко бросил Чонин, выходя из кафе.

А Кенсу задохнулся от негодования, потому что он не просился! Его просили! Сами взяли и включили в состав, наплевав на все его слова. Ему не нужна была эта толпа фанатов, эта недалекая музыка. Но больше всего ему не нужен был Ким Чонин, потому что Кенсу собирался забыть его, а не сближаться еще больше.
Захотелось бросить блокнот с ручкой в лицо довольного Чондэ, развернуться и найти новое рабочее место. Но зарплата и условия были слишком хорошими, а Кенсу быстро привыкал. Он чувствовал, что ввязывается во что-то, что изменит его жизнь и от этого становилось страшно.
- Я буду тебя иногда отпускать на репетиции и, хэй, это же двойная зарплата! – Чондэ скакал вокруг и утешал, а Кенсу был уже занят тем, что опустился на самое дно печали и негодования.

Веселая жизнь только начиналась.