Племена славянского юго-востока

1
Одним из наиболее спорных вопросов древней истории и этнографии восточнославянских племен является вопрос о славянах на юго-востоке — на Дону, Донце и Тамани. Без его освещения картина восточнославянской жизни накануне возникновения Древнерусского государства не будет полной.

«Повесть временных лет», рассказывая о восточнославянских племенах, ограничивает их земли на юго-востоке бассейном Сейма и Сулы. Но в дальнейшем там, где рассказывается о Х—XI вв., летопись позволяет допустить, что славяне жили {251} и в бассейне Дона. В отношении верхнего течения Дона, как мы видели выше, вопрос решается положительно, на основании археологических данных, — славяне действительно жили там в VIII—IX вв. Но суть вопроса заключается не в этом, а в том, жили ли и в какое время славяне на Нижнем Дону и Тамани, существовала или нет древняя «Приазовская Русь»?

А. А. Шахматов полагал, что встреча Святослава с вятичами, о которой летопись рассказывает под 965 г., произошла не на Оке, а где-то на Дону ¹. О том, что славяне жили в бассейне Нижнего Дона в более позднее время, уже после походов Святослава против хазар, говорит известное сообщение летописи о приходе на Русь в 1117 г. беловежцев, т. е. жителей Белой Вежи — бывшего хазарского города Саркела, а также ряд упоминаний о Тмутараканском княжестве. О пребывании славян в бассейне Дона в более ранний период свидетельствуют как будто бы арабские авторы, называющие Дон или Донец «рекой Славян» и рассказывающие о том, как в середине VIII в. арабский полководец Мерван разгромил на этой реке каких-то сакалибов ², в которых историки склонны видеть славян. Византийские свидетельства о походах докиевских росов, как мы видели выше, точно так же связывают восточных славян с Доном и Приазовьем.

В итоге предположение о славянских поселениях в бассейне Дона прочно утвердилось в русской историографии. Оставалось лишь неизвестным, когда и откуда появились там славяне, где именно они обитали и каков был характер их поселений.

Историки середины XIX столетия — В. И. Ламанский и И. И. Срезневский — полагали, что славяне жили на Дону с глубокой древности, обосновавшись там в период переселения их в Европу из азиатской прародины ³. Подобные же взгляды высказывал Д. И. Иловайский, рассматривавший славян в качестве потомков древних кочевых племен причерноморских степей ⁴. Позднее утвердилось мнение, что славяне появились на юго-востоке лишь в антское время, т. е. в VI в., когда они были известны Прокопию Кесарийскому как северные соседи утургуров. Этой точки зрения придерживался в своих штудиях {252} А. А. Шахматов ⁵. В. А. Пархоменко точно так же считал славян на Дону потомками антов. В своих многочисленных работах он по-новому пытался обосновать мнение Д. И. Иловайского, утверждая, что на юго-востоке, на Дону и в Тамани лежал один из древнейших центров русской государственности — загадочная Артания арабских авторов ⁶. Наконец, третья группа ученых отстаивала мысль о появлении славян на Дону и в Тамани лишь в VIII—IX вв. или еще позднее — после разрушения Хазарского царства киевскими князьями. Так мыслили Н. П. Барсов, Д. И. Багалей и А. А. Спицын, привлекший к решению этого вопроса археологические данные ⁷.

В недавнее время попытка доказать древность и непрерывность славянской жизни на Дону и Тамани была сделана В. В. Мавродиным. Однако к законченным выводам автор прийти не смог. В его распоряжении, как и в распоряжении всех его предшественников, не было достаточного количества фактических данных. Стремясь восполнить этот пробел, В. В. Мавродин обратился к работам Н. Я. Марра, что повлекло за собой серьезные ошибки ¹.

Вопрос о славянах на юго-востоке значительно разъяснился в результате археологических изысканий последних лет, произведенных на Верхнем и Нижнем Дону, на Тамани и в области междуречья Днепра и Дона. В итоге этих исследований представляется очевидным, что ни одно из приведенных выше мнений не является в полной мере правильным, так как следует, по-видимому, различать два периода славянского проникновения на юго-восток — ранний и поздний, границей между которыми было время VIII—IX вв.

2
Выше уже шла речь о том, что в IV—V вв., когда гунны появились в Европе, многие смежные со степью юго-восточные области славянского Поднепровья подверглись разорению. В результате вторжений степняков и во избежание новых опустошений славянское население отхлынуло оттуда на север. {253} Многие области днепровского левобережья на долгий срок запустели. Обстановка в Левобережье не изменилась и в последующее время. Отношения антов и кутугуров — гунно-болгарских племен, обитавших в Северном Приазовье, были все время очень напряженными, чему немало способствовали усилия византийской дипломатии. Вскоре появились авары, заключившие союз с Византией и кутугурами и подвергшие славянские земли новым жестоким разорениям. Устремления самих антских племен были обращены в это время в сторону Балканского полуострова. Центры политической жизни славянства перемещались на юго-запад, на Дунай и в Западное Причерноморье. Таким образом, в VI—VII вв. не было решительно никаких причин, которые могли бы привести антские племена в область днепровского Левобережья.

И тем не менее во второй половине I тысячелетия н. э. на юго-востоке имелось славянское население. Здесь обитали не новые пришельцы, а остатки старых жителей днепровского Левобережья, устоявшие в некоторых областях вопреки всем превратностям «эпохи великого переселения народов». Наиболее значительная и компактная их группа располагалась в бассейне Северского Донца, на границе среднего и верхнего его течения. Здесь обнаружены остатки нескольких десятков поселений и ряда «полей погребений» III—VIII вв. Среди них имеются огромные поселения, площадью в несколько гектаров. Общие размеры территории славянских поселений на Донце составляли до 200 км в поперечнике ². Возможно, что именно эта славянская группа была известна Прокопию Кесарийскому, писавшему, что анты живут также и к северу от утургуров.

Оторванные после IV—V вв. от основного массива восточного славянства и окруженные кочевниками, обитатели этой территории сохранили свое земледельческое хозяйство, ремесленное производство, свою культуру и свою погребальную обрядность — трупосожжение, отличающую их от сармато-аланского населения, переходящего в смежных областях к оседлости и усваивавшего в связи с этим славянскую материальную культуру, но сохранявшего еще свой традиционный катакомбный погребальный обряд.

Из открытий последних лет, сделанных на Донце, особенный интерес представляет уже не раз упомянутое выше «поле погребений» у с. Ново-Покровского, где были открыты трупосожжения VIII в., сопровождаемые предметами вооружения. {254} Они находились отдельно от сожженных костей в небольших ямах и представляли собой полные комплекты оружия, состоящие из сабли, большого ножа, наконечника копья, стрел, удил, стремян и пояса с металлическими бляхами. Вместе с оружием были найдены также вещи, не имеющие никакого отношения к ремеслу воина-конника, но характерные для славянской культуры, а именно серпы. Все вещи носили на себе явные следы пребывания на погребальном костре ³. В этой детали погребального обряда впервые обнаруживается то, что будет впоследствии так характерно для славянских княжеских и дружинных курганов Х в. на Черниговщине, где извлеченные из погребального костра предметы вооружения также складывались отдельно ⁴.

Славянское население бассейна Донца играло, несомненно, значительную роль в экономической, культурной и политической жизни юго-востока. Донецкие славяне оказали существенное влияние на формирование культуры населения салтово-маяцких городищ Верхнего Донца, сложившегося в итоге оседания кочевнических племен. Они были тесно связаны с областью степей, но старались также поддерживать контакт с другими славянскими племенами, о чем говорят многочисленные находки, сделанные на Харьковщине, вещей днепровских типов VI—VIII вв.— пальчатые фибулы, бляшки поясного набора и другие украшения ¹. В некоторые периоды они контролировали, по-видимому, всю территорию, лежащую между Северским Донцом и Днепром. Очень возможно, что этим славянам принадлежали и сокровища Перещепинского клада VII в., речь о которых шла выше, обнаруженные в местности, где в тот период не было постоянного оседлого населения, но которая примыкала к границам славянских поселений в бассейне Донца.

Наконец, следует полагать, что донецкие славяне издавна проникали и на юг — на Тамань и в Крым и что те, правда, крайне неопределенные и спорные следы славянской культуры, которые обнаруживаются археологами по обоим берегам Керченского пролива, принадлежали именно им. {255}

Какое же восточнославянское племя обитало на Донце вплоть до VIII в.? Могло ли это племя, игравшее заметную роль в исторических судьбах Северного Причерноморья, остаться неизвестным современникам?

В предыдущей главе речь шла о том, что древнейшие известия о росах связывают их с территорией, лежащей на восток от Днепра. Некогда где-то здесь, в области славяно-сарматского пограничья, жили росомоны. Здесь же на север от Азовского моря знал росов Псевдо-Захарий. С этой областью как будто бы связываются и другие приведенные выше известия о докиевских росах. Предположение о том, что донецкие славяне являлись не кем иным, как древними росами, представляется очень вероятным. Окончательное решение этого вопроса должны дать будущие археологические исследования на Донце.

3
В VIII в. славянские поселения в бассейне Донца запустели. Если предположение о том, что здесь обитали древние росы окажется справедливым, мы должны будем говорить о переселении росов из бассейна Донца на Днепр в улические и полянские земли. В этом случае придется вспомнить о той столько же колоритной, сколько проблематичной картине борьбы юго-восточных росов за обладание Киевом, которую нарисовал В. А. Пархоменко в работе «У истоков русской государственности» ².

Но в это же время начался второй период славянского проникновения на юго-восток. На широких пространствах между Днепром и Доном появляется новое славянское население, численность которого быстро растет из десятилетия в десятилетие. По берегам Псла и Ворсклы, позднее по Дону и Донцу, возникают многочисленные поселки. Угроза вражеского нападения со стороны степей заставляет пришельцев сооружать свои поселения на неприступных отрогах высоких речных берегов и окружать их глубокими рвами, крутыми валами и деревянными оградами (рис. 53).

Первоначально новые поселенцы появились, по-видимому, в бассейне Псла и Ворсклы. Многочисленные городища на Ворскле, обследованные в последние годы, относятся к VIII—IX и последующим столетиям. В этот же период или несколько позже славяне появились на Верхнем Дону, куда до этого времени, т. е. до VIII—IX вв., они, кажется, никогда еще не проникали. Следующим шагом славянской колонизации юго-{256} востока явилось проникновение славян в бассейн Верхнего Донца.

О масштабах славянской колонизации говорят не только большое число вновь возникающих селений, но и обширные их размеры. В бассейне Псла, по Ворскле и на Верхнем Дону селения располагались вдоль берегов рек нередко через каждые 5—10 км. Многие из них насчитывали сотни жилищ; их население составляло до тысячи и более человек. Они сооружались обычно на отрогах высоких берегов реки и даже в настоящее время поражают воображение своим грозным и неприступным видом. Лишь в исключительных случаях площадь городищ составляет менее 10 тыс. м²; некоторые же из них в четыре-пять раз превышают эту цифру.

Нередко городища состоят как бы из нескольких частей. Видно, что сначала был сооружен сравнительно небольшой поселок, обведенный валами и рвами. Вскоре его территория оказалась недостаточной и смежные участки берега были окружены новым поясом укреплений. Такое расширение поселений производилось иногда три-четыре раза, причем делалось это в течение очень краткого срока — не сотен, а десятков лет. Изучение отдельных частей городищ не обнаруживает никакой значительной

Рис. 53. Вид городища у с. Петровского на Ворскле. {257}

разницы во времени их основания. Очевидно, приток славянского населения не прекращался в течение известного периода уже после того, как первые поселенцы утверждались на новых местах.

Позднее славяне проникли еще дальше на юго-восток, достигнув низовьев Дона, Азовского моря и Тамани. Судя по таким значительным памятникам прошлого, как Таманское или левобережное Цимлянское городище, и по остаткам ряда других славянских поселений, славяне прочно обосновались в этих местах не раньше IX—Х вв. ¹ С этого времени можно говорить о «Приазовской Руси», отнюдь не являвшейся, однако, одним из основных центров Древней Руси, как это нередко предполагают.

Откуда же двигался на юго-восток такой широкий и мощный поток славянского населения? Его истоки могли лежать либо на западе, в среде потомков антских племен, либо же на севере, в области славянских племен, до сих пор не принимавших непосредственного участия в исторической жизни Северного Причерноморья.

Археологическая наука дает на этот вопрос вполне определенный ответ. Юго-восток был занят в VIII—Х вв. отнюдь не правобережными славянскими племенами, а пришельцами {258} с севера, из области бассейна Десны, Сейма, прилегающих районов Верхнего Поднепровья, а может быть, и Верхней Оки.

Оказалось, что повсюду — на Ворскле, Донце и Тамани славянские археологические памятники VIII—IX и последующих веков принадлежат к северянским или «роменским». Повсюду в культуре прослеживаются те характерные черты, которые сложились в среде племен бассейна Десны и Сейма. Это относится к облику поселений, к типу жилищ-землянок, совсем непохожих на наземные глинобитные жилища южных восточнославянских племен, к формам утвари, в частности к глиняной посуде, изготовлявшейся пришельцами от руки, без помощи гончарного круга, к курганному погребальному обряду, непохожему на погребальный обряд южных племен, и др. По-видимому, только с этого времени река Донец, получила наименование Донца Северского.

«Размещение славянских племен на левом берегу Днепра уже само по себе наводит на мысль, что проводниками раннего славянского продвижения к востоку и юго-востоку должны были быть северяне», — писал в свое время Ю. В. Готье ². Теперь на основании археологических данных это предположение убедительно доказано.

Что касается верховьев Дона, то они были заселены, по-видимому, не северянами, а вятичами — выходцами с верховьев Оки. Во всяком случае, культура населения воронежских городищ, исследованных П. П. Ефименко, отличается от «роменской», приближаясь более к культуре городищ Верхней Оки ³. В IX—Х вв. южная граница славянских поселений на Дону доходила до устья реки Тихой Сосны, откуда начиналась область салтово-маяцких поселений. В устье Тихой Сосны находятся остатки северного пограничного укрепления салтово-маяцких племен — известное Маяцкое городище ⁴.

Причины славянского движения VIII—IX вв. на юго-восток следует искать, несомненно, прежде всего в жизни самих славянских племен. Ниже речь пойдет о том, что именно в это время северные и восточные славянские племена достигали той самой ступени социально-экономического развития, на которую южные племена вступили на полтора-два столетия раньше. Завоевательные стремления политически окрепших северных племен и одновременно с этим желание овладеть {259} плодородными черноземными землями в связи с распространением пашенного земледелия — вот наиболее вероятные причины движения восточнославянских племен с севера на юго-восток.

Движение северянских и вятических племен на юго-восток не может быть названо переселением в точном значении этого слова. В результате заселения славянами берегов Псла, Ворсклы, Дона и Донца северные области отнюдь не лишались сплошного населения, не пустели. Это было продвижение на юго-восток, своего рода волна, сравнительно мало изменившая этническую карту славянства в северных областях. Ее следы, правда, значительно более слабые, отмечены, кажется, и в области Правобережья; несомненно, она глубоко отразилась на процессе славянской этногонии. Она ознаменовала собой новый этап на путях разрушения границ старых племенных образований и консолидации славянства на путях формирования восточнославянской народности.

Не было ли, однако, какой-либо связи между движением северянских и вятических племен на юго-восток и запустением на Донце старых славянских поселений, принадлежащих, как мы предполагаем, древним русам? Может быть, новые поселенцы потеснили русов, явились причиной их движения на Днепр? Или же приток нового славянского населения на юго-восток увеличил силы русов, дал им возможность захватить полянский Киев и течение Среднего Днепра?

В настоящее время все эти вопросы, как и вопрос о русах на Донце, можно лишь ставить. Ответ на них должны дать последующие исследования.