Глава 10. 19.08.1998 - 26.08.1998

В Хогвартской библиотеке, уже полностью восстановленной, но безлюдной, обложившись книгами, застыла за столиком у окна хрупкая девушка с копной непослушных волос.

«Я вас не люблю», — болезненно стучит в виске. Из окна на раскрытый пергамент падает черный свет. Буквы светятся зеленым ядом.

«Я вас не люблю».

Саднят кончики пальцев, которые помнят шелк его волос и жар кожи под водолазкой. Горят ладони, которые помнят нежность его губ и маленькие иголочки щетины, пробивающейся на щеках.

«Я вас не люблю».

Воспаленные губы искусаны в кровь, а глаза сухи, как пустыня Сахара. И это хорошо.

- Привет, Гермиона, - высокий модулированный голос так же тянет гласные, но уже не кажется настолько противным, как еще несколько месяцев назад.

— Привет, Драко. Как рука?

— Спасибо, зажила уже. Я поговорить с тобой хотел.

Левая бровь Гермионы вздергивается вверх в смутно знакомой гримасе, и высокий худой блондин чуть ухмыляется уголком рта.

— Бери стул, садись. О чем ты хотел поговорить?

- Не о чем, а о ком. О вашем бывшем декане, а ныне директоре Хогвартса, - Драко поставил стул задом наперед и оседлал его, положив локти на спинку.

— О профессоре МакГонагалл?

— Да. Она в последнее время очень плохо выглядит.

- Драко, и ты это заметил? Я не знаю, в чем дело, она не говорит ни мадам Помфри, ни твоей маме… Прости, миссис Малфой, - Гермиона смутилась, назвав знатную леди так фамильярно.

— Ладно тебе, не пытайся манерничать, все равно не получится. Я знаю, что с ней.

— Да, и что?

— Угрызения совести.

- ЧТО?!!! - от удивления у Гермионы выпал из руки обломок пера, который она уже с час вертела в пальцах.

— Не вскидывайся так! Я знаю, что говорю. Я сам через такое прошел в прошлом году.

— Но с чего?

— Она узнала, что Снейп невиновен. Думает, что если бы знала об этом раньше, когда он был жив, могла бы его спасти.

- Глупости. Ей не в чем себя упрекнуть, - девушка свела темные брови к переносице.

- По-моему, уже пора сказать ей, что он жив, - взгляд серебристых глаз холоден и спокоен.

- Как?.. Откуда?.. Почему ты решил, что он жив? - рука Гермионы под столом потянулась к палочке.

— Стоп! Не надо меня «обливиэйтить»! - Парень выставил перед собой две узкие ладони с длинными тонкими пальцами. - Я сейчас все расскажу!

— Драко Малфой! Все это лишь твои выдумки, ничем не…

- Не кипятись. Это действительно всего лишь мои умозаключения, но я хочу тебе о них рассказать. А ты уж решишь, что с ними делать. Во-первых, тела так и не нашли.

- Ну, Визжащая хижина же сгорела, что там было искать? - опять неуловимо знакомое движение брови. Определенно, эта девушка слишком много времени проводит с… тем, кого не будем пока называть.

- Да? А какой температуры должно быть пламя, чтобы без следа сжечь не только тело человека, но и кости? На одном старом дереве такого жара никогда не получить, - серебристо-серые глаза напряженно смотрят в светло-карие, ловя малейшее изменение их выражения.

«Черт, надо было труп какого-нибудь упиванца в хижину подкинуть, прежде, чем ее поджигать», — досадливо подумала Гермиона, что не укрылось от внимания слизеринца, и он мысленно удовлетворенно хмыкнул. Внешне же его лицо не изменилось ни в одной черточке.

- Во-вторых, бесследно пропала библиотека и зелья из его личных апартаментов.

- Может, Слагхорн прихватил… - она пожала плечами

— Нет, он, наоборот, очень сильно расстраивался, что не успел забрать его библиотеку. Там, говорит, было много раритетов, а ты же знаешь, как эта сорока все тащит в свою нору.

- Тогда уж гнездо. Ладно, сдаюсь. Вообще-то, это я все сперла, - пропадать - так с музыкой. Если потребуют вернуть - будет просто тянуть время, решила Гермиона.

- Я так и подумал. Третье: откуда-то всплыло новое зелье, и ты говоришь, что разобрала бумаги Снейпа. Я прекрасно помню его почерк, особенно в дневниковых записях - сто раз помогал ему в работе. Ты не могла так быстро разобраться в его писанине - там все чуть ли не зашифровано.

— А, может, я умная. Тебе это в голову не приходило?

- Никогда об этом не забывал. Особенно после того, как ты чуть не сломала мне нос, обставив все так, что я не мог тебе отомстить, - широкая ухмылка никак не сочеталась с произнесенными словами, но, похоже, парень уже не злился на нее.

- Прости, но ты был невыносим, - Гермиона поморщилась.

- Проехали. Так. Четвертое: вот эта книга, - и Драко указал на толстенный фолиант, лежащий сверху в пачке книг на столе Гермионы, - «Особенности физиологии волшебных существ Восточно-Европейской равнины». У тебя ведь нет «Ухода за магическими существами»?

- Полагаю, что у профессора Снейпа, жив он или мертв, этого предмета тоже нет, - решилась съязвить Гермиона.

— Да, но он все магические существа рассматривает исключительно в качестве ингредиента для зелий. Так что эти выписки ты делаешь для него.

Все магические существа, кроме одного, подумала девушка. Что уж так привлекло ее кота в угрюмом Мастере Зелий, она не поняла, но после того, как тот довольно резко потребовал, чтобы она вымыла своего любимца, Косолапус каждую ночь уходил спать в его комнату. И приходил к ней, на свое законное место в ногах ее постели почти под утро. Мама потом объяснила, что кошек притягивает отрицательная энергия. Они любят ее впитывать, как люди любят греться на солнце после хмурых зимних дней. Поэтому и запускают в новый дом первым кошку или кота. Где он устроится спать — ни в коем случае нельзя ставить кровать. Похоже, ее кот впитывал боль ее профессора, облегчая его выздоровление. Гермиона мотнула головой, отгоняя посторонние мысли.

— Драко, все твои рассуждения притянуты за уши…

- И все же, передай ему, что я ужасно рад, что он жив. Правда. Я обязан ему больше, чем жизнью. И я буду молчать столько, сколько это будет необходимо ему и тебе, - с этими словами парень поднялся и, не оглядываясь, танцующей походкой, пошел к выходу из библиотеки.

Девушка опустила голову, опять уткнувшись в книгу, но не видя ни одной буквы, выведенной на старом потемневшем пергаменте.

От двери чуть слышно прошелестело:

— Он тебя обидел?

-?

- Знаешь, никогда не верь словам слизеринца. Верь только делам, - и белая голова скрылась в дверном проеме.

«Никогда не верь словам слизеринца…»

— Я вас не люблю, — летящий черный росчерк на бумажном листе, желтом в свете фонаря.

«Верь только делам».

Горячая ладонь нежно скользит вверх от живота, еле касаясь большим пальцем напряженного соска, продолжает движение по спине, останавливается на шее, нежно поворачивает ее голову, чтобы ему было удобнее впиться губами в ее губы.

«Ты будешь моим, Мастер Зелий. И ты будешь свободен. Ведьма я или желейный кролик? Надо намекнуть МакГонагалл, что я не смогу быть старостой в этом году. Мне необходимо наблюдать за раненым у себя дома. А она пусть сама догадывается, кто этот раненый. По-моему, кандидатур не так уж много».

В тот же день Гарри сообщил, что суд, наконец, решил рассмотреть воспоминания Снейпа, и он отправил восемь пробирок из двадцати в специальную комиссию Визенгамота, которая будет рассматривать его дело. Это были те воспоминания, где присутствовал Дамблор, живой или на портрете, а также единственное без него — то, где Снейп посылает проклятие в Упивающегося Смертью, но промахивается и попадает в Джорджа Уизли. Остальные двенадцать, с личными воспоминаниями профессора он передал Гермионе, а та забрала их из Хогвартса и хранила дома.

Через неделю, двадцать шестого августа, случилось менее приятное событие. Пробирки были возвращены с рассмотрения комиссией, все воспоминания сочтены истинными, дело передано в суд, но когда Гарри и профессор МакГонагалл расставляли воспоминания Снейпа в шкафу Дамблдора, вдруг раздался жуткий вой, и одна из пробирок начала мигать сиреневым светом. Оказалось, что шкаф зачарован простеньким заклинанием идентификации. То есть, каждая пробирка с воспоминанием, попадая в первый раз в этот шкаф, сразу магически маркировалась. И если в этой же пробирке воспоминание оказывалось не тем, что было, или даже чуть-чуть измененным, заклинание сразу же сигнализировало об этом.

Испорчены оказались шесть воспоминаний из восьми - разумеется, то, где Дамблдор просит Снейпа убить его, и все, по времени следующие за ним. Были изменены слова, которые произносят директор и преподаватель ЗОТИ, в частности совсем выкинуто упоминание о том, что Дамблдор должен умереть, и что это должен сделать Снейп. Но голоса не всегда совпадали с голосами реальных героев воспоминаний, губы шевелились неверно, и дымка слишком часто заслоняла то одного, то другого. Из тайника Снейп доставал не меч, а какой-то большой предмет, скрытый туманной пеленой.

Гарри чуть не расколотил весь шкаф с воспоминаниями, понимая, что свидетелями подмены могут выступать только он, двое его друзей (одному из которых он уже не стал бы доверять), и трое преподавателей. Четверо из шестерых показали себя, как пристрастные защитники бывшего профессора, и теперь им не будет доверия в Визенгамоте. О, как он жалел, что не заставил кого-нибудь из Аврората просмотреть воспоминания до того, как отдавать их в комиссию! Ведь порча произошла в стенах Министерства, и нигде больше!

На помощь были вызваны профессор Флитвик и мадам Помфри с успокоительным зельем для Гарри. Решение было найдено довольно громоздкое и не элегантное. Снейп бы за такое даже с профессоров умудрился баллы снять. Из памяти Гарри, МакГонагалл и Флитвика были извлечены воспоминания о просмотре воспоминаний Снейпа до отправки в Министерство и после. Все шесть пробирок заколдованы всеми возможными заклятьями, в том числе и заклятьем «ненарушимости». После чего Флитвик заперся в кабинете директора, пытаясь отчистить воспоминания от «корректировок». К счастью, ему это удалось.