Сентября 1982 года 12 страница

— …Троих! Троих, говорю тебе! Я отправил их в нокаут одним ударом. И не надо ко мне приставать, понятно?

Натан слушал и не слышал своего соседа по камере — пьяницу, устроившего драку на рынке. Уже почти четверть часа он за решеткой, но никак не может свыкнуться с мыслью, что ему придется провести здесь всю ночь. В одно мгновение он потерял положение уважаемого адвоката и превратился в мерзавца: сбил ребенка и скрылся с места аварии. Увиденная картина стояла перед глазами: хрупкое, неподвижное тельце, завернутое в светящийся плащ… Натан спросил у полицейских, есть ли новости, но ему не ответили — с мерзавцами не разговаривают. Ему удалось узнать лишь одно: мальчика звали Бен Гринфилд.

Кевин, Кандис, теперь маленький Бен… Смерть шла за ним по пятам, загоняла в угол. Гаррет прав: смерть повсюду. Ужасная реальность, которой Натан не осмеливался взглянуть в лицо, предстала перед ним, полностью перевернув его мировоззрение.

Как же здесь холодно, черт возьми! Да еще этот идиот не перестает горланить… Натан скрестил руки на груди и потер плечи. Изнуренный, разбитый, в полном изнеможении, уснуть он не мог, и вряд ли ему удастся спать спокойно в ближайшее время.

Кевин, Кандис, Бен… В сознании Натана всплывали образы их безжизненных тел — и его охватывало паническое чувство беспомощности. Он прилег на узкую деревянную скамью и обхватил голову руками; мысли снова и снова возвращались к событиям двух последних часов. В тот миг, когда к нему подошел полицейский и попросил опустить стекло, время растянулось, и мысли завертелись в голове, опережая одна другую. Молнией озарила мысль: у него, сына служанки, в руках судьба такой авторитетной семьи. Даже сделав карьеру, добившись успеха, Натан не был принят в их круг, а сейчас может спасти их от позора. Что ж, это он и собирался сделать — от того, сохранит ли он честь семьи Векслеров, зависит будущее самых главных в его жизни людей. Отныне только любовь Мэллори и Бонни имела значение. «Я не могу потерять Мэллори, — думал он. — Если потеряю ее — потеряю все».

Полицейский попросил Натана выйти из машины, не совершая резких движений, потом обыскал его с ног до головы и надел наручники. Адвокат прекрасно знал — это зрелище навсегда останется в памяти Бонни: она видела, как полицейские посадили отца в наручниках в патрульную машину и увезли в тюрьму. В тюрьму. Что она подумает? Что она знает о профессии отца? Не много: его объяснение, что он «адвокат на предприятиях», ни о чем ей не говорило. Зато Бонни прекрасно знает, кто такие полицейские: их задача — арестовывать бандитов. И копы только что задержали ее отца.

Полицейские обнаружили бутылку виски, изрядно опустошенную Джеффри. По закону штата Массачусетс запрещено перевозить откупоренную бутылку с алкоголем в транспортном средстве; это преступление, и за него Натан несет ответственность. Тем более что наличие открытой бутылки может означать управление автомобилем в состоянии опьянения. Натан горячо протестовал, настоял, чтобы провели тест на наличие алкоголя в крови. Естественно, у него ничего не обнаружили; результаты оказались настолько неожиданными для полицейских, что они повторили проверку — опять то же самое. В конце концов Натана арестовали только за побег с места преступления.

Дело было очень серьезное, принадлежность к адвокатской элите не освобождала Натана от ответственности: он стал причиной несчастного случая, повлекшего тяжелое ранение пострадавшего, — это грозило несколькими годами тюрьмы. Если, к несчастью, Бен умрет — еще бо& #769; льшим сроком.

— Черт, ну и холодрыга здесь! — заорал пьянчужка.

Натан только вздохнул, пытаясь не обращать внимания на этого типа. Завтра судья назначит сумму залога, конечно астрономическую, и его освободят условно. Если процесс и начнется, то лишь через несколько месяцев. Его уже не будет в этом мире, он предстанет перед другим судьей…

В это самое время Эбби Купер, более чем в ста километрах отсюда, припарковала свою маленькую «тойоту» на стоянке у магазина неподалеку от города Норфолк. Развернула карту автомобильных дорог прямо на капоте и пыталась найти самый короткий путь в Стокбридж.

— Апчхи! Апчхи! — Эбби несколько раз чихнула.

У нее был насморк и ужасно болела голова. В довершение всего пошел мокрый снег, залепляя стекла очков. Какое невезение! Много раз она пробовала носить линзы, но так и не привыкла к ним. Эбби в сотый раз прокручивала в голове разговор с шефом — конечно, она не могла поверить в эту историю. Натан в тюрьме! Перед тем как его арестовали, он воспользовался правом на один звонок и позвонил на работу. Попросил Джордана, но того не было, а ответила Натану она, Эбби, и по телефону почувствовала — шеф в беде. У нее сжалось сердце, и она решила тут же ехать. Но не могла поверить, что он сбежал с места аварии и оставил ребенка на обочине дороги умирать…

А собственно, хорошо ли мы знаем даже самых близких людей? Возможно, Эбби идеализировала Натана; да, они отлично сработались, стали одной командой. Пусть у него репутация карьериста, циничного хищника, готового на любые сделки с совестью, но она-то знала его и как слабого, сомневающегося человека. Иногда в полдень, при хорошей погоде, они шли вдвоем в Брайан-парк, садились на скамью и ели бутерброды. В такие моменты Эбби находила в Натане что-то очень привлекательное, почти детское.

После его развода девушка надеялась, что станет ему ближе, но этого не случилось. Эбби чувствовала, как Натан привязан к бывшей жене, Мэллори. Несколько раз видела их вместе, когда еще работала в Сан-Диего: необычная пара — казалось, их связь нерушима.

Больница в Питсфилде, зал ожидания.

1 час 24 минуты

— Мистер и миссис Гринфилд?

Клер Джулиани с опасением пересекла зал ожидания: она всегда боялась подобных моментов. Родители мальчика ждали вестей вот уже несколько часов и теперь с нетерпением готовились встретить врача — ее, молодую практикантку. Глаза матери были полны слез, глаза отца горели гневом.

— Я доктор Джулиани, занималась Беном с момента его поступления к нам и…

— Боже мой, как он, доктор?! — перебила мать. — Можно нам его увидеть?

— У вашего сына множественные переломы, — продолжала Клер. — Нам удалось стабилизировать его состояние, но он получил черепную травму и, как следствие, сильное сотрясение мозга с образованием субдуральной гематомы.

— Субдуральной гематомы?..

— Это… это отек. Отек, который сжимает церебральную массу мозга. Мы делаем все возможное, чтобы не допустить увеличения внутричерепного давления, и я могу вас уверить…

— Что это все значит? — раздраженно спросил отец.

— Это значит, что мы не можем пока сказать, когда ваш сын выйдет из комы, — спокойно объяснила Клер. — Возможно, через несколько часов, может быть, и больше… Нужно ждать.

— Ждать чего? Чтобы узнать, очнется он или кончит свои дни как овощ…

Клер постаралась придать своему голосу убедительность:

— Нужно надеяться, — и положила руку на плечо отца.

Но тот резко отпрянул и несколько раз ударил кулаком по автомату с водой.

— Я убью его! Если Бен не очнется, я убью этого несчастного адвоката!

19 декабря

— И речи быть не может, чтобы ты взял мою вину на себя!

Джеффри Векслер сидел за столиком вместе с зятем в глубине зала придорожного ресторана; они заказали кофе. Висевшие на стене старые часы с эмблемой «Кока-колы» показывали десять утра. В ресторане было многолюдно — но местному радио сообщили об опасности возникновения гололеда в ближайшие часы. Громкие голоса дальнобойщиков практически перекрывали непрерывный шум транспорта.

Помощник шерифа Томми Дилюка освободил Натана полчаса назад. Ровно в полночь арестованный попросил у него разрешения сходить в туалет; этот не бог весть какой начальник не только не откликнулся на просьбу, но и оскорбил Натана. Потом подробно изложил, каким унижениям тот подвергнется со стороны заключенных тюрьмы, когда его упекут на двадцать лет.

Джеффри внес залог в размере пятидесяти тысяч долларов, пока Эбби улаживала юридические формальности. Натан испытывал лишь одно желание — убраться отсюда как можно скорее.

— До встречи! — ухмыльнулся помощник шерифа.

Натан с трудом удержался от ответа, поднял подбородок и выпрямился, хотя спину ужасно ломило после бессонной ночи, проведенной на деревянной скамье. Толкая стеклянную дверь — за ней свобода, — он увидел отражение своего лица: черты заострились, словно за одну ночь он постарел сразу на несколько лет.

Джеффри приехал за зятем с водителем; чисто выбритый, в элегантном кашемировом пальто, он выглядел солидно и импозантно — ну прямо статуя командора из «Дон Жуана». Трудно представить, что еще несколько часов назад этот человек пребывал в пьяном угаре; только длинные затяжки сигарой выдавали нервозность.

Джеффри не привык к проявлению чувств — просто ободряюще похлопал зятя по плечу, когда тот садился в машину. Как только Натан получил свой мобильный, сразу позвонил в Бразилию Мэллори, но телефон переключился на автоответчик. Джеффри тоже попытался связаться с дочерью, но также безуспешно. Водитель высадил их здесь, у дорожного ресторана, — им нужно было поговорить.

— Да, и речи быть не может об этом! — повторил Джеффри и опустил сжатый кулак на пластиковый столик.

— Уверяю вас, так будет лучше.

— Послушай, я, может быть, алкоголик, но не трус! Не собираюсь прятаться от ответственности.

Натан не хотел слушать:

— Вы должны нести ответственность, прежде всего, за семью, вы обязаны заботиться о ней. Позвольте мне действовать.

Старый адвокат не сдавался:

— Я не просил тебя ни о чем. То, что ты сделал, — плохая идея. Ты прекрасно понимаешь, чем рискуешь.

— Не больше вашего, Джеффри. Вы действительно хотите кончить свои дни в тюрьме?

— Не строй из себя героя, Натан. Будем реалистами: я уже прожил жизнь, а у тебя есть дочь, и ты ей нужен. И потом… сам прекрасно понимаешь, что у вас с Мэллори не все кончено… Будь хоть немного рассудительнее!

— Джеффри, именно вы будете им нужны. — Натан отвел взгляд в сторону.

— Я тебя не понимаю, — нахмурился Векслер.

Натан вздохнул. Нужно сказать ему правду, но о Вестниках умолчать. Несколько мгновений Натан собирался с духом, потом произнес:

— Послушайте… я скоро умру, Джеффри.

— Да что ты такое говоришь?!

— Я болен.

— Ты что, издеваешься надо мной?

— Нет, это серьезно.

— Что с тобой? Это… это рак?

Натан кивнул. Джеффри Векслер был ошеломлен: его зять при смерти!..

— Но… но… ты обращался к специалистам? — пробормотал он. — Я знаком с лучшими врачами главной больницы Массачусетса.

— Это бесполезно, Джеффри, мне конец.

— Но тебе нет еще сорока! — воскликнул тот так громко, что посетители за соседними столиками обернулись.

— Мне конец, — грустно повторил Натан.

— Но у тебя вид здорового человека! — настаивал Джеффри, отказываясь принимать услышанное.

— Тем не менее я болен.

— Черт побери!..

Джеффри заморгал, слеза стекла по щеке, но он даже не пытался скрыть волнение.

— Сколько тебе осталось?

— Немного. Несколько месяцев… может, меньше.

— Чертовщина… — пробормотал Джеффри, не зная, что еще тут можно сказать.

Натан произнес настойчиво:

— Не говорите об этом никому, Джеффри. Вы меня хорошо поняли? Никому! Мэллори еще не знает, и я хочу сам ей сообщить.

— Конечно, конечно.

— Позаботьтесь о ней, Джеффри. Вы знаете, она вас обожает, вы нужны ей. Почему вы не звоните ей чаще?

— Потому что мне стыдно, — признался тот.

— Чего вы стыдитесь?

— Стыжусь того, что не могу бросить пить…

— У каждого свои слабости, вы это сами знаете.

Определенно, мир перевернулся: Натан скоро умрет, и он же утешает Джеффри. Тот не знал, как выразить свое потрясение; в самом деле, он отдал бы что угодно, лишь бы спасти жизнь зятя. В памяти всплыли события прошлых лет: он видел Натана десятилетним мальчиком, в то время они вместе ходили на рыбалку или он водил его на сахароварню, где они брали кленовый сироп. Тогда он относился к Натану как к собственному сыну и думал, что поможет ему получить образование. Потом работали бы вместе, открыли собственную фирму («Векслер и Дель Амико»), объединили свои таланты, чтобы сражаться во имя благих дел: восстанавливать в правах граждан, защищать слабых… Но этот случай с браслетом и эта чертова выпивка все испортили. Выпивка и деньги, проклятые деньги губили жизнь, лишали смысла, а ведь конец все равно один — смерть.

Холод пробежал по телу Джеффри — по позвоночнику, по рукам и животу. Вчера вечером он даже не успел понять, что сбил ребенка. Как такое возможно? Как мог он пасть так низко? Сотни раз давал себе обещание, что больше никогда в жизни не притронется к алкоголю. «Господи, помоги мне!» — молился он про себя, хотя знал, что Бог давно уже оставил его наедине с судьбой.

— Позволь мне быть твоим адвокатом, — вдруг предложил старик, — разреши мне хотя бы защищать тебя.

Это единственное, чем он может помочь. Натан кивнул в знак согласия.

— Я вытащу тебя! — пообещал Джеффри, глаза его блестели. — Это грязное дело, но я постараюсь заключить соглашение с прокурором: скажем, получишь восемнадцать месяцев условно и сотню часов общественно полезных работ. У меня получится, я лучший…

Натан сделал глоток кофе и произнес с улыбкой:

— После меня вы лучший.

Тонкий солнечный луч пробился сквозь облака, будто приветствуя момент согласия. Оба адвоката повернулись к окну, чтобы насладиться вернувшимся теплом. Как раз в этот момент на стоянке ресторана появилась Эбби — по просьбе Джеффри она взяла внедорожник. Автомобиль не конфисковали: подозреваемый не был пьян в момент аварии и имел право водить машину до приговора суда. Натан помахал Эбби.

— Она отвезет тебя в Манхэттен, — сказал Джеффри и поднялся. — Я позабочусь о том, чтобы ее машину пригнали.

— Я возьму с собой Бонни! — решительно произнес Натан.

Джеффри, казалось, был раздосадован:

— Послушай… сегодня утром Лиза отвезла ее на пару дней в Нантакет. Она…

— Что… вы забираете у меня дочь в такой момент?!

— Никто у тебя ее не забирает, Натан. Я привезу ее в Нью-Йорк, когда она вернется. Даю тебе слово. Пусть у тебя будет время собраться с мыслями.

— Но у меня нет больше времени, Джеффри!

— Я верну ее тебе послезавтра, обещаю. Постарайся немного отдохнуть.

— Ну хорошо, — отступил Натан, чуть помолчал и добавил: — Позвоните мне сразу же, как будут новости от Мэллори.

Они вышли на стоянку, где их ждала Эбби; она выглядела сконфуженной.

— Рад вас видеть, Эбби. — Натан приблизился к ней, чтобы обнять.

Но девушка отступила и сообщила металлическим голосом, будто речь шла о деле одного из их клиентов:

— С залогом все улажено.

— Есть новости о ребенке? — одновременно спросили оба адвоката, зная, что Эбби побывала в больнице.

— Он все еще в коме, пока ничего нельзя сказать. В любом случае на вашем месте, Натан, я бы там не показывалась, — предупредила она. — Родители вне себя…

Джеффри опустил голову, Натан промолчал. Затем проводил Джеффри до машины и долго сжимал его руку… увидит ли его снова? Потом вернулся к Эбби.

— Искренне благодарю вас, Эбби, что приехали.

— К вашим услугам, — ответила она, но в голосе ее чувствовался холод. Девушка повернулась к нему спиной, нажала кнопку на брелоке, чтобы открыть машину. — Я сяду за руль, если вы не против.

— Эбби, не будьте смешны…

— Я поведу! — повторила Эбби настойчиво.

Натан предпочел не спорить; он хотел было устроиться на пассажирском сиденье, когда рядом затормозил старенький «крайслер». Коренастый мужчина выскочил из машины и набросился на Натана:

— Убийца! Тебя надо посадить за решетку и никогда не выпускать!

— Это отец ребенка, которого вы сбили, — прошептала Эбби.

— Послушайте, господин Гринфилд, — начал Натан, — это несчастный случай. Я понимаю ваше горе. Уверяю вас, у вашего сына будет лучший уход. Вы сможете потребовать большую компенсацию…

Рыча от гнева, тот вплотную приблизился к Натану:

— Нам не нужны ваши проклятые деньги, мы хотим справедливости! Вы оставили умирающего ребенка в кювете! Вы негодяй! Вы…

Натану не удалось увернуться от удара кулака, и он повалился на землю. Гринфилд наклонился над ним, достал из кармана фотографию сына и ткнул Натану в лицо.

— Надеюсь, это лицо ты запомнишь на всю жизнь!

Натан с трудом поднялся и поднес руку к носу: крупные капли крови падали на снег, оставляя красные следы.

Я думаю, ты не хуже меня знаешь, в чем дело…

Реплика из фильма Стэнли Кубрика «Космическая одиссея 2001 года»

— Перестаньте так смотреть на меня, Эбби.

Они ехали в сторону Нью-Йорка уже полчаса, и до этого момента никто из них не проронил ни слова.

— Это правда? — Секретарша обогнала грузовик.

— Что — правда?

— Вы действительно оставили мальчика умирать на обочине дороги?

Натан вздохнул.

— Я не оставил его. Говорил уже вам, что вернулся к родителям жены, чтобы позвать помощь.

Эбби нашла такое объяснение неубедительным.

— У вас всегда с собой телефон!

— Я забыл его, вот и все! — раздраженно ответил Натан.

Девушка с сомнением покачала головой.

— Звучит не слишком правдоподобно.

— Почему же?

— Я видела место происшествия. Там рядом много домов, вы могли остановиться и позвонить из любого дома.

— Я… я паниковал, вот и все. Думал, до ранчо ближе…

Эбби продолжала свое:

— Если бы вы позвали на помощь раньше, возможно, имели бы больше шансов выкрутиться. Речь все же идет о жизни ребенка!

— Знаю, Эбби.

Потом она тихо, будто сама себе, сказала:

— Черт, этот мальчик — ровесник моего сына.

Натан был поражен:

— Вы никогда не говорили, что у вас есть сын.

— Он живет не со мной.

— Я не знал, — пробормотал Натан, и по его голосу чувствовалось, что он смущен.

— Можно много лет работать с человеком и не слишком много знать о его личной жизни, — произнесла она с упреком в голосе. — Такая работа, ну и время наше…

Эбби помолчала минуту, затем уточнила:

— Несмотря ни на что, я в некотором роде вами всегда восхищалась. Не сомневалась ни минуты, когда вы предложили поехать с вами в Нью-Йорк, потому что считала вас непохожим на всех этих «золотых мальчиков». Думала: если когда-нибудь у меня возникнут проблемы, вы будете рядом, чтобы…

— Вы идеализируете меня, Эбби.

— Дайте договорить! Думала, в глубине души вы — добрый человек… у вас есть достоинство…

Она осторожно обогнала еще один грузовик и продолжила:

— Мне жаль вам это говорить, но вчера вечером я лишилась иллюзий. Утратила нечто важное.

— Что же?

— Вы прекрасно знаете: доверие.

— Почему вы так говорите?

На мгновение она повернулась к нему:

— Потому что я не могу доверять человеку, который бросает умирающего ребенка на обочине дороги.

Натан невозмутимо слушал ее. Никогда еще Эбби так с ним не разговаривала. На долю секунды у него возникло желание попросить ее остановиться прямо здесь, посреди дороги, выложить ей все: о Вестниках; о смерти, которая наводит на него ужас; о необходимости лгать, чтобы защитить жену и дочь… Но он не поддался порыву, и они молчали до самого Манхэттена. Чтобы все получилось, никто не должен ничего знать — никто, кроме Бонни и Мэллори.

— Господин Дель Амико, несколько слов для «Триал ТВ»!

Натан решительно оттолкнул микрофон, который протягивал ему журналист. Позади него оператор пытался сделать несколько кадров. Натан знал их всех: эти люди работали на телевизионный канал, освещавший сенсационные юридические дела. «Черт, я все же не О'Джей Симпсон! [28] » Он пропустил Эбби вперед и вошел в здание на Парк-авеню.

Снова оказавшись в холле, украшенном византийской мозаикой, Натан почувствовал облегчение. Эбби сразу направилась в кабинет, а он остановился на тридцатом этаже, в комнате, предназначенной для занятий спортом и отдыха. Почти полчаса стоял под струей горячего душа — ему казалось, что жизненные силы оставили его. Понемногу пришел в себя: вода подействовала на него как на растение. Чистый, выбритый, Натан появился в кабинете. Эбби ждала его: приготовила двойной кофе и подала несколько булочек. Натан порылся в шкафу и нашел новую рубашку, еще в упаковке. «Высший класс», — подумал он, одеваясь.

Упал в кожаное кресло, включил компьютер и придвинул несколько папок с делами, лежавших на столе. Он был счастлив снова оказаться в кабинете, где провел столько времени и одержал немало побед. Он любил это место, где все свидетельствовало о том, что он у руля. Здесь он мог действовать, не слишком привлекая внимание.

Натан снова позвонил Мэллори, но она не ответила. Тогда адвокат зашел на сайт «Нэшнл лойер» — в этой среде новости распространяются быстро. Раз журналисты поджидали его на улице, то наверняка слухи о его деле уже распространились по Интернету. Долго искать подтверждения не пришлось — Натан нажал на ссылку «Новости дня», и первым появилось следующее сообщение: