Смерть запрещена

«Доброго, которого хочу, не делаю, а злое, которого не хочу, делаю, если же делаю то, чего не хочу, уж не я делаю то, но живущий во мне грех».

(Кримлянам 7: 19-20)

Жизнь, определенная постоянной раздачей долгов, не может быть свободной. А значит и жизнью по любви. Любовь служит свободно, а не за что-то прошедшее и не для чего-то в будущем. Желание гарантированно рассчитаться за что*то или заработать - вот суть «чувства долга». Чувство долга есть закон для живущих без любви, чтобы держать их в узде, без него они становятся просто опасны для окружения. То, что один делает из любви, другой делает из личной безопасности и без желания, но из страха Живя по «чувству долга», - ошибаешься, по совести - исполняешь волю Божью. Если голос совести вообще ничем не заглушаем, и поступки ограничиваются только ею, - можешь считать себя воплощением Бога, и пусть не смущают тебя масштабы деятельности. Берись за любую задачу и не бойся, что не хватит сил, - они прилагаются. Совесть же подскажет, к чему они не прилагаются Соблюдающий этот внутренний, нравственный закон, живет, как хочет. Никто и ничто не может ему в этом воспрепятствовать. Не соблюдающий этот закон должен познать его в действии. Совесть - то и дана человеку, чтобы уберечь его от ошибок. И если человек отдает должное подсказке совести, осознает всю серьезность предупреждения, больше никаких штрафных санкций к нему применено быть не может. Ошибка человека заключается в том, что он может начать делать то, что не хочет, игнорируя свою совесть. " Жить в необходимости есть зло, но нет никакой необходимости жить в необходимости. Пути к свободе везде открыты, они коротки и легки. Возблагодари же Бога за то, что никого нельзя удержать в жизни. Обуздать самоё необходимость дозволено" (Сенека Луций).

Грех это то, что человек не хочет делать, но делает. Он себя убедил, что хочет. И тогда мы слышим голос совести: «Нельзя!». Совесть раскрывает этот самообман. Нельзя бессмертному делать то, что он не хочет. Если позволить ему это, он не захочет жить. Человеку можно все, кроме смерти. К смерти, а вернее, к потере жизнелюбия, приводит увлечение деятельностью «не по - душе». Потому и существуют болезни и другие препятствия, цель которых - не позволить нам увязнуть в делах нежелательных. Болезнь не дает потерять любовь к жизни. Леча болезнь традиционным или магическим путем, можно потерять любовь к жизни, оставаясь здоровым физически.

Шаг в сторону несвободы - это шаг к смерти. И как только человек склоняется и побуждается сделать этот шаг, его собственная бессмертная природа не позволяет ему этого. И он стоит на месте, не понимая, почему остановились дела, откуда взялись кругом препятствия. Свобода - не вседозволенность в смысле том, что человек нарушает законы, не считается с интересами ближнего. «Свобода - это возлюбленная жизнь» (О. Генисаретский). Истинно свободный не причинит вреда, его творчество на благо всем. Не считающийся с ближним - это уже борющийся с препятствиями, возникшими вследствие несвободного поведения. И в этом случае он уже делает не то, что действительно хочет, он отстаивает дела, которые внутренне не желает делать, и создает новые препятствия. Свобода - то дана человеку для жизни вечной, а не для ежедневного благополучия. Закон жизни спасает нас от самоуничтожения, ограничивая нас в том, чем мы себя пытаемся убить. " Вся мудрость и все рассуждения о нашем мире сводятся в конечном итоге к тому, чтобы научить нас не бояться смерти". (Монтень)

Свободность не есть распущенность, а возможность делать то, что любишь делать. Тут можно возразить, сказав, что некоторые любят причинять насилие, убивать. Причинять насилие - желание властных натур, а не свободных. Насилие причиняется не от любви, а от страха. Власть - иллюзия свободы и, соответственно, «любовь» делать насилие - иллюзия любви. Страх потери власти и личного контроля над ситуацией принуждает к действиям, которые крадут у нас свободное время. Страх зарождается в человеке во время паузы, когда интеллект не в состоянии вынести решения в силу недостатка информации. Ум, обеспокоенный неизвестностью, или начинает предполагать варианты развития событий (и, как правило, худшие варианты - чтобы «быть готовым ко всему»), или из недоверия к неизвестному толкает нас на действия, которые должны свести к минимуму неизвестность. Самый надежный способ - уничтожить неизвестность - это самому «командовать парадом». Тут уж без насилия не обойтись. От страха перед неизвестностью не избавиться иначе, как не доверившись неизвестности.

«Самое неизвестное для человека - смерть. Это то, о чем нельзя гарантированно точно получить информацию, навести справки. Самое неоспоримое свидетельство бессмертия - это то, что нас категорически не устраивает любой другой вариант» (Ралф Эмерсон). Историки сохранили для нас подробности умирания Сократа, который принял яд по решению суда Сократ собрал своих учеников, принял яд, и начал комментировать им своё состояние: - «Ног я уже не чувствую. Но чувствую, что меня меньше не стало...» И так далее, пока у него сохранялась возможность говорить. Материалист может не верить Сократу, не верить Христу, но он не может игнорировать закон сохранения энергии, который по сути запрещает смерть. Ничто не появляется из ниоткуда, ничто не исчезает в никуда. Никто не «станет меньше», если только не станет сам себя «укорачивать». Страхом. Убивают человека грехи, они так и называются - «смертные грехи». Грешник - человек, идущий к смерти. Грех, - это то, что человек не хочет делать, но пытается делать, и совесть предупреждает об этом «Если человек усматривает в малом уколе совести гнев Господень, - он уже спасен» (А. Подводный).

Бог любит человека и помогает во всем, кроме самоубийства. Грешник идет к смерти, и Бог, естественно, ему не помогает. Церковь отворачивается от самоубийцы - его не положено отпевать и хоронить на кладбище. Какие мысли возникают у человека, задумавшего самоубийство? Если он обижен, если думает, что его оценили не по достоинству: " Попробуйте без меня! Поймете тогда, кто я был для вас! " В этом случае самоубийца отлично понимает, что он здесь еще нужен. Но все-таки уходит, чтобы его правильнее оценили или чтобы наказать тех, кто в нем нуждается. Не всякое самоубийство, внешне похожее на него - самоубийство. Сколько собак умирает на могилах хозяев! Или Квазимодо (Собор парижской богоматери), который просто не смог жить от горя. Боль тела еще можно терпеть, боль души - сложнее. Тех, кто пожертвовал собой ради других, заслонив их от опасности, тем более не назовешь самоубийцами. Самоубийство - побег из материального мира, который стал нестерпимой тюрьмой. Но за побег, по закону, «срок» добавляют. Человек может заблудиться в своих поступках вследствие нежелания обучаться, и покончить с собой, видя безвыходность положения. Это следствие гордости: " Все уже знаю, учиться нечему, ничего уже сделать нельзя,... тупик". Смысл жизни потерян. Искать смысл чему-то - искать то, что будет после завершения действия, то есть искать логическое окончание процессу. Истинный смысл жизни земной, цель ее и предназначение - не сделать что-то, а спастись, перейти в жизнь вечную. Предназначение есть кратчайший путь к этому. Если жизнь вечна, то как найти в ней какое-то завершение миссии? Логически - нет смысла в вечной жизни, не найти его в том, что никогда не кончится. Когда, вследствие чрезмерного эгоизма, человека отстраняют от дел, когда он теряет опору для своей гордыни, приходится задумываться над вопросом о смысле своего существования. Интеллект заведомо не справится с непосильной нагрузкой объять бесконечное, потому мудрецы и не могут сказать более, чем «смысл жизни - в самой жизни». Но гордый интеллект ищет этот смысл в каком-то конкретном конечном деле, и когда «найденный» смысл жизни забирают, человеку остаётся или умереть, или перестать быть гордым. Для нас смысл жизни - вспомнить, Кем мы порождены.

Пока человек жив, - это означает, что миссия его еще не окончена, что есть еще работа и есть чему учиться. Хотя всем известны случаи, когда старый человек, находящийся в бессознательном состоянии долго не умирает. И наоборот, молодой, полный сил, попадает в аварию со смертельным исходом. Астрология (если, конечно, согласиться с идеей перевоплощения) выдвигает следующую гипотезу: время смерти зависит от времени следующего рождения. Зарегистрированные случаи, когда люди помнят свое предыдущее воплощение, показывают, что гороскоп смерти и ПОСЛЕДУЮЩЕГО РОЖДЕНИЯ совпадают по некоторым параметрам. Эта статистика также показывает, что время пребывания между смертью и рождением тем больше, чем больше пережил и чему-то научился человек за жизнь. (Исключениями здесь будут необычные смерти, как, например, убийство или смерть тибетского ламы). Иными словами это время строго определено и лишнего времени ТАМ для нас нет (как, впрочем, и ЗДЕСЬ).

Тогда становится объяснимым, почему кто-то, фактически не живя, не умирает: он ждет того расположения планет, которое повторится с интервалом, нужным ему для перевоплощения. Теперь представьте, - кто-то по собственному усмотрению уходит из жизни, а ТАМ его не ждут, просто нет ему места. Везде идет какая-то работа, движение; для самоубийцы же её нет. Он свою бросил, а кто же даст ему другую, когда он пришел не ко времени? Тогда начинаются ни с чем не сравнимые мучения - вариться в самом себе, лишенным возможности что-то сделать. Где же место Богу в этом " конвейере"? - в законах, которые обнаруживает наука, которые до конца никогда познаны не будут, но уже сейчас видно, что они охраняют жизнь, а, следовательно, рождены Любовью. А впрочем, в данном вопросе и неважно, так оно происходит или не так, есть ли перевоплощение или нет; важно то, что с како бы стороны ни рассматривали самоубийство, всегда будем находить, что это самое опасное вмешательство воли человека в мироздание, самый тяжкий из всех возможных грехов. К этому необходимо добавить, что когда человек идет добровольно на смерть, защищая жизнь других или защищая истину - это не самоубийство. Жизнь и есть Истина.

Итак, Бог любит человека и помогает ему во ВСЕМ, кроме самоубийства.

Если человеку, возможно, все, кроме смерти, чем же он тогда отличается от Бога? Ямвлих Халкидский (IX век) пишет: «Поскольку Бог вступает в самые разнообразные отношения, то он и почитается как собирательный и бесконечно разнообразный: таким образом, не кощунствуя, можно говорить о множестве богов. Именование же этого единого Бога бывает разным: когда речь идет о божественном
разуме, его называют Эмеф; когда в словесном истолковании - Тот, или Эрмет; когда о божественном творении - Амон; когда о покровительстве искусствам - Пта; когда о добре - Озирис». Бога называют различно в разных местах, человек подобен Ему и в этом: в семье на предприятии, в кругу друзей его также называют различно. Различные взаимоотношения предполагают проявления различных качеств.
Качества проявления сути человека - любви - объединяются самым главным качеством - свободой. Совесть не считается с желаниями нашего тела, она свободна от них, вера свободна от знания, воля – от обстоятельств. Знания, обстоятельства и тело - преходящи. Любовь свободна от всего преходящего. Всё, что преходяще - иллюзия, иллюзорные препятствия к свободе. В качестве препятствий они возникают тогда, когда возникают попытки осознанные или неосознанные ущемить свободу кого-либо. Ибо свобода - качество божественное и его ущемить нельзя. Ограничить можно лишь собственную свободу, закрыв свою душу от мира. Открыть душу миру - значит освободить свободу, имя которой любовь.

Скромность, отвага и другие положительные качества имеют под собой базу любви, то есть проявляются они из-за кого-то, ради кого-то. Любовь с малой примесью эгоизма разворачивается на 180° и даёт лжекачества, например, лжескромность на самом деле есть трусость, и так далее. Лжекачества человек проявляет, когда «хочу» заменяет «люблю». Мы используем слово «люблю» не по назначению, когда говорим, что любим кататься на машине или любим есть рыбу. Любовь не потребление, а отдача. Суть человека проявляется в различных ситуациях по-разному: то как воля, то как вера, то как любовь, то как совесть. И в этом человек аналогичен Богу. Возьмем одно качество сути человека, например, волю, и подумаем где она может располагаться. Одни считают, что воля, её источник в голове, другие - в сердце, третьи центром воли считают манипуру-чакру. Может быть она везде, как везде Бог? Но ведь если так, то, помня, что совесть не ошибается, любовь всегда права, вера творит что угодно, то чем же тогда человек отличается от Бога? Ничем. Ибо он - подобие Его. И всем. Ибо он - лишь Его подобие. Подобие не означает равенство.

Было бы несколько неверно любовь ставить в один ряд с верой, волей и совестью. Мы порой поочередно культивируем в себе то веру, то волю, то совесть, то любовь, забывая, что любовь - совокупность совершенств, и она не часть чего-то целого, она и есть это целое, включающее в себя и веру, и волю, и совесть. " Любовь - не один из атрибутов Бога, но сумма Его атрибутов" (Дж. М. Гиббон).

4. РОЖДЕНИЕ БЕСА

Воля ведёт себя как бомба: чем толще стенки, сдерживающие ядерную реакцию, тем разрушительнее взрыв. Воля, когда освобождается, не спрашивает разрешения у своего носителя, она знает одно - свободу. Если её надолго не запирать (а лучше не запирать вообще) она ведёт себя как мирный атом, то есть приносит пользу. Главное - честно реагировать. Что толку не ругать человека, если мысленно ты его уже десять раз убил? После того, как «чаша терпения» переполнилась, начинается или развитие болезни, или выздоровление от лжи, в зависимости от того где «взорвалась» бомба, разрушила ли она ложь человека или взорвалась она внутри, не осилив мощности клетки, в которую посадил человека страх. Если мощности клетки достаточно, чтобы удержать свободную волю человека взаперти, он при этом уже не страдает, он просто о своей воле не помнит. Потому, что его воля заменена на нечто другое.

Одержимость - понятие достаточно широкое. Здесь мы будем говорить не о той одержимости, когда говорят «бес вселился», что обычно происходит при порче или сглазе, а о самой опасной разновидности - когда «бес родился» в самом человеке. Все, что попадает в человека, оживает, и становится частью
самого человека. Это касается и информации. Ожившая информация при достижении «критической массы» образует замкнутую самодостаточную систему взглядов, которая может ответить человеку на любые вопросы. И человек в дальнейшем не учится ничему новому, а лишь совершенствует эту
систему. «Выращенная» нами программа поведения может оказаться сильнее генетически врожденной, и диктовать сознанию совершенно иную реакцию в данной обстановке. Как взрывается бомба при достижении критической массы радиоактивных элементов, так оживает бес при достижении критической массы прижившихся в человеке законов. После такого «взрыва» в голове, сразу появляется гордыня, становится невозможным раскаяние, возможна лишь досада за свое неправильное поведение; и вера заменяется самоуверенностью. Путь логики - тоже путь, плохих путей нет, но, когда логика начинает рождать гордость, путь становится скользкий и непрямой. Ведь гибкая логика, предоставленная самой себе, мгновенно найдет оправдание любому поступку человека. Как только человек посчитал свою систему взглядов на мир исчерпывающей, он закрывается. Полезно помнить, что Бог - есть Тайна безграничных знаний, и тогда никакая система не закроет человеку Бога. Полезно также помнить, что Бог есть любовь и воспринять Его мы можем не только в застывших формулах, но и живыми эмоциями, поэтому если все математически правильно, но эмоции не позитивны, стоит усомниться в правильности своих расчетов.

Освоивший духовные правила, начинает думать, что знает о жизни достаточно. Он в Бога верит, он уже много может. Неизбежно развивается и утончается гордость. Бывает, что такой человек даже стесняется произносить слово «Бог» на людях и говорит «Высший Разум». Это выражение вполне определяет суть
такого одержимого. Такой и молится абстрактному Богу - «Высшему Разуму», - холодной рациональной субстанции. Высший Разум - это еще не весь Бог, это лишь одно из Его проявлений. Соотношение между Богом и Высшим Разумом - как между человеком (включая все тела и душу) и его умом. Одержимый
культивирует законы, логику; и бесу - «Высший Разум» по вкусу. Бес - не любит, и «Высший Разум» - не любит. Бес и есть часть «Высшего Разума», и он не виноват, что он такой. Он тоже хочет как лучше, но не может учесть всей информации. Он - есть определенное количество информации, - ожившее, самостоятельное, даже развивающееся, - посчитавшее себя самодостаточным. Он развивается, растет, питаясь информацией, и обрабатывая её; и не принимает информацию, которая может ему повредить и разрушить его.

В природе нет остановки, в том числе и остановки развития. Когда системе взглядов развиваться больше некуда, происходит разрушение беса. Естественное разрушение беса происходит, когда человек зашел слишком далеко, а вернее - бес зашел слишком далеко. Человек тогда чувствует только самого себя. То есть, человека уже нет, есть машина с программой каких-то дел, с программой самообеспечения. Куда человек ни взглянет, все ему понятно, объяснимо; жить становится скучно и возникает желание наложить на себя руки. Ничего нового не поступает из мира, и в этот момент бес голоден и «съест» все, что угодно. Тогда может просочиться информация, разрушающая стройную замкнутую систему взглядов. Как только человек почувствовал себя слишком самоуверенно, жизнь преподносит ему сюрпризы. Нечто, не укладывающееся в законченную схему, взрывает пресс логики и освобождает чувства. Ведь эта схема ожила настолько, что подавляет все остальное в человеке, и остальное не живет. Образно говоря, человек воздвиг вокруг себя решетку из знаний, тюрьму, где он сам ничего не решает, решают знания. Тогда приходят " враги наши", которые либо сами разбирают тюрьму, спасая нас (оскорбляя и осмеивая наше мировоззрение), либо доводят нас до " взрыва", когда мы уже не выдерживаем и сами ломаем свою тюрьму, только бы дотянуться до своих врагов и прогнать их. В любом случае мы освобождаемся от умственного поведения, которое угнетало нас, и становимся более эмоциональными, более живыми.

Чтобы человеку быть живым, ему надо полностью быть живым. И когда человек, имеющий такого «сожителя», думает, что обращается к Богу, на самом же деле, он обращается к «Высшему Разуму», а точнее, к той частичке Высшего Разума, которой является живущий в нем бес; то есть, обращается не к Богу, а к бесу. И имеет внутри себя не Бога, а беса. Который, впрочем, имеет реальную силу и даже способен на некоторые чудеса. Но нет смысла обращаться к познанному, есть смысл обратиться к непознаваемому. Бог непознаваем, и Его представить невозможно; и обращаясь напрямую к Нему, человек в лучшем случае молится на абстракцию. И задействован только ум. Для человека гораздо важнее обращаться к Творцу как к личности, способной переживать и сочувствовать. Но гордый человек не может любить - он способен на жалость к тем, кто в худшем положении (ниже его) и к ненависти и зависти к тем, кто выше его. Как же ему любить Бога, Который выше всех? Иными словами, гордыне претит личностный аспект Бога (другие аспекты ее не так раздражают), и потому необходима личность-посредник. Для полнота, искренности, необходимо иметь хоть какой-то образ перед внутренним взором. Потому и необходим посредник, имеющий конкретный образ, который может явиться человеку. Например, Иисус Христос. Гордость говорит об отрицании кумиров и о необходимости прямой связи человека с Богом. Это так, но не для того, чтобы, щадя собственную гордыню, бояться или стесняться исповедоваться через человека, или каяться публично, или просто попросить прощения у обиженного нами.

Вспомним, что, обращаясь к Иисусу Христу, мы обращаемся не к человеку, а к Слову; молимся не на плоть, а на Дух. Гордость говорит о том, что Богу и так хорошо известны наши проблемы, так стоит ли молиться? Но вспомним, что молитвенная просьба - хорошее средство от гордости. А этот порок и есть источник многих проблем. Конечно, молитва должна быть молитвой, а не указанием Господу, что Ему делать. То, что мы подразумеваем о Нем, настолько превосходит нас во всем, что, наверное, Он лучше знает положение вещей и не нуждается в подсказках. Текст многих наших молитв смешен с этой точки зрения. Единственно, что нельзя оспорить - это молитва благодарности, когда мы говорим " спасибо", ведь в слове " спасибо" заключена просьба о спасении. Это единственное, о чем есть смысл просить. Хотя, в принципе, Бог и так знает все наши нужды, и нужду в спасении - в первую очередь. Не лучше ли во время молитвы прервать свой суетный монолог с указаниями, а в тишине уловить, что Бог хочет от нас. Ну а те, кто все-таки считает Господа недостаточно компетентным в их проблемах, пусть молятся, -им будет польза в том, что они, таким образом, признают свое бессилие перед проблемой и передадут инициативу ее разрешения Богу. Все, что мы говорим о Боге, - говорим не о Нем, а о законах, о вторичных проявлениях Творения. И если не указать наличие случаев прямого вмешательства Бога в личную жизнь человека, то Бог получается «не очень живой», - уж слишком все автоматично.

В мире нет ничего ненужного. Если что-то есть - оно еще нужно. Нет ничего, чтобы не работало. Потому любая придуманная система взглядов будет функционировать. Но любая система будет давать сбои, если человек, её исповедывающий, забывает о существовании Бога, проявляет недовольство ближним, если эта система провоцирует гордыню. Истина проста и рядом. Никакая теория не может её охватить. Чем она сложнее, тем дальше она стоит от истины. Все эти системы взглядов, по сути, те же притчи, построенные на аналогии. Никогда не понять до конца существующую реальность, бесконечную во времени и пространстве, при помощи образов и понятий, в пространстве и времени ограниченных. Блаженны нищие духом; те, кто понимает свою духовную нищету, сознающие собственное бессилие узнать все до конца Нищий не тот, у кого мало, а тот, кто всегда просит. Ведь мысль о том, что духовности достаточно - и есть гордость. Она не дает принимать дела Божьи в простоте сердца и начинает теоризировать.

5. ФАНАТИЗМ

«Истина, если она навязывается силой, становится прегрешением против духа». (Стефан Цвейг)

Человек, попав под власть какой-либо идеи, стремится, чтобы как можно больше людей прониклось ею. Фанатизм начинается там, где идея стоит выше людей, где служат идее, а не людям. Какое бы ни было хорошее дело, если оно в отрыве от людей, оно обречено на неудачу. Любое дело - есть связь между людьми. Что важнее - люди или связи? Если человек за делами не видит людей - это слепота фанатизма.

Ярко выраженного фанатика выдают расширенные зрачки. Обычно зрачки при ярком свете сужаются, чтобы сильный сигнал не перегружал мозг. У фанатика этот сигнал гасится через фильтр, который находится у него в голове. Фильтр - это идея, которая прочно завладела частью нервных клеток, в том числе тех клеток, через которые поступает информация (и не только зрительная). Эта идея пропускает
только то, что не сможет ее разрушить. Таким образом, фанатик не видит мир целостным, а значит, не видит и препятствий там, где они есть. Это порождает упорство, которое, самообольщаясь, называют терпением. Разве можно назвать человека, который уперся лбом в стену и терпит боль, не видя стены,
терпеливым? Скорее слепым. Ожидания, пустого времени нет в мире для видящих; ожидание, терпение - для слепых фанатиков. Настоящее терпение и смирение направлено во внутрь человека, чтобы признавать собственные ошибки.

Самые агрессивные фанатики (а фанатики все агрессивны) - религиозные. Это обусловлено тем, что религиозная идея всегда была выше и сильнее прочих идей. Любая религия прекрасна, если к ней подвести человека мирно, не ругая и уничтожая других направлений, «Никакое учение не ошибочно, ошибочна и преступна всегда лишь попытка силой заставить человека веровать в то, во что он не верует» (Себастьяно Кастеллио). «Бог сотворил человека, а человек религии, следовательно, религии существуют для человека, а не человек для религии» (Кирпал Сингх).

Знания без веры приводят к атеизму, вера без знания к фанатизму. К фанатизму приходят люди достаточно эгоистичные и гордые - «я лучше других, моя истина наиболее истинна, моё общение с Богом самое правильное и так далее». Так обычно говорят лидеры различных конфессий, а каков лидер, таковы и последователи. Что-то одно избранное мешает любить всё остальное. Так как «остального» всегда больше, то фанатику вынужденно приходится ненавидеть больше, чем любить. Сложно назвать духовным то, что отворачивает человека от людей, ограничивая его общение узким кругом единомышленников, а его язык - терминологией. Терминология хороша при общении на производстве, в остальных случаях она разъединяет людей на специалистов и неспециалистов. Неприятие других религий подобно неспособности человека к другим языкам. Все языки мира служат налаживанию контактов между людьми, все религии мира служат для налаживания контакта людей с Богом. Что не мешает людям использовать язык и религию для ссор и воин.

Культура, имеющая корни, возникшая естественно, учитывающая местные условия, изначально производит благо и добро (впрочем, как и все естественное). Религия в своём месте возникновения органически разлита в культуре и быте людей. Та же религия в другом месте, есть нечто отдельное от культуры и быта, легко превращается в секту. Разговоры о силах добра и зла, о светлых эгрегорах и темных ведут исключительно сектантские умы. Светлых эгрегоров не бывает. Эгрегор, секта, как и любое другое боевое образование, не намеренно считаться с окружением. Группе, которая по каким-то причинам оказалась «не в своей тарелке», не остаётся ничего другого, как изменить по своему подобию всё окружение. Иначе ей придется измениться самой, то есть исчезнуть, раствориться в местных традициях. Любая культура прекрасна, но при перенесении ее на другое место она может стать причиной непонимания и раздора. Обычные слова, всем понятные в месте возникновения, превращаются в специальную терминологию у другой народности. Язык терминологии " понятен" узкой группе людей, которые образуют секту. На терминологию ловятся люди, которые не могут себя по каким-то причинам реализовать. Пользование языком, отличающимся от языка других людей, успокаивает чувство собственной значимости и смягчает комплекс " неполноценности", т.е. служит своеобразной защитой. Иисус говорил просто, однако никто не осмелится назвать его высказывания недостаточно мудрыми.

Простота не является признаком глупости, как и сложность изложения не является признаком ума. За умом порой прячется душевная несостоятельность. Человек, говорящий от души, говорит просто и понятно, и ему нечего возразить. Все споры возникают на основе терминологии, которая вносит непонимание в умы людей, и люди спорят, отстаивая одну и ту же идею.

Не все сектанты - фанатики, не все фанатики - сектанты. Люди, делающие своё дело, не следующие за кем-то и не привлекающие на свой путь других, могут производить впечатление фанатиков, но они социально не опасны, не сбивают с толку других людей. Они лишь следуют своим индивидуальным качествам и не делают из этого учения, религии для всех, не ищут себе учеников. Чтобы чему-то обучать, нужно любить людей, а не учение. Люди, фанатично отдающие себя - не фанатики. Настоящие фанатики - фанатично потребляющие и агрессивно относящиеся ко всему, что стоит на пути потребления. Это не обязательно люди, «пристроившие» свою гордыню под крылышко какой-то религии, это могут быть просто футбольные фанатики и так далее. Привыкший к регулярному однообразному потреблению, нашедший в нём «отдушину» от жизни, подобен наркоману. Религия, стоящая на страже нравственности и духовности в месте своего возникновения, становится агрессором у другой народности. (И этот принцип распространяется на все явления, на пример: колорадский жук, безобидное насекомое на своей исторической родине, становится бедствием в Европе). Всегда говорилось о недопущении смешения религий. Ведь если перемешать хорошие вещи, в результате получим непригодную кучу мусора, хаос. Кстати, когда говорят о " конце света", упоминают, что он совпадет с образованием всемирной религии. Создать единую культуру, религию, - значит уничтожить разнообразие и неповторимость. Точно так действует онкология. В стремлении сделать организм однообразным, она убивает его. Но как нет смерти в природе, не будет и конца света - будет конец тьмы. Самая главная мысль, содержащаяся в каждой религии - любить без всяких условий. Смешение религий может смешать разные условия, ритуалы, но не эту идею. Любовь сама видит, что делать, слепцам же даны местные ритуалы - путеводители по миру любви, которые в другом месте могут несколько не соответствовать " плану местности", а то и вовсе сбивать с пути. Нелюбящие пусть боятся нарушить ритуалы, любящие должны бояться идти против того, что говорит им сердце. Николай Мирликийский потому и зовется угодником Божием, что имел храбрость нарушить традиционное поведение и сделать то, что сердце велело. Бог каждому дал возможность слышать Себя через сердце. Фанатики говорят прежде о церкви, а потом о Боге (как будто бы церковь была прежде Бога). Поверить им, что Дух Святой обитает в конкретных местах, равносильно вере в то, что настоящие птицы живут только в клетках, а птицы, что в природе - ненастоящие. Все равно, что сказать, что Святой Дух несвободен. Не людям указывать Святому Духу, где находится, куда направляться и что делать. Слепцы - фарисеи уподобляются водителю, который, выучив правила дорожного движения, едет, ориентируясь по светофорам и совершенно не смотрит на дорогу. Такой собьет пешехода, не испытывая угрызений совести, т.к. пешеход менее важен для него, чем правило. Правила движения могут быть разными в разных странах, но никому не приходит в голову ехать по правой стороне при установленном левостороннем движении. Главное - чтобы не пострадали люди. В религиозных распрях погибло уже множество людей и все это во имя идеи Жизни. «Религиозные истины таинственны по своей природе и даже спустя 1000 лет представляют предмет нескончаемого спора, в котором будет биться жизнь, пока любовь не просветит умы, и не скажет своего последнего слова» (Себастиан Кастеллио). Можно любить, можно имитировать любовь. Можно служить Богу, можно имитировать служение, сведя все до выполнения обрядов и ритуалов. Ритуалы, какие бы они ни были, это всего лишь обучающие упражнения перед делом. Обряд - это мы как бы говорим Богу, что мы хотим сделать. Богу нужны наши дела и поступки, а не разговоры о них. Ритуалы нам нужны, когда мы хотим подстраховаться, заручиться Его поддержкой. Или когда не решаемся действовать, подстегнуть себя ритуалом на поступок. Время отказа от ритуала - начало дела. Ритуал оправдан, когда необходимо обучение, подобно тому, как дети играют в куклы, чтобы позже воспитывать своих детей; для приобретения уверенности, подобно тому, как первобытные люди вначале рисовали на стенах животных и забрасывали их копьями, а потом шли на охоту. Во время проведения ритуала люди могут нечто чувствовать, и это может их превратить в своего рода " наркоманов", стремящихся повторить приятные ощущения. И тогда участие в ритуале происходит не для того, что нужно, а для хорошего самочувствия. Хорошее самочувствие - не показатель, что дело уже сделано, это больше похоже на похвалу учителя в школе, ободряющего ученика, идущего в верном направлении. Приверженность ритуалам может заменить реальную жизнь, как систематический просмотр телевизионных сериалов. Там также возникают бурные переживания, которые человек не испытывает в своей " серой" жизни, также эмоциональное состояние проходит не сразу (держится на время обсуждения очередной серии с соседями). Святой Дух входит не вследствие ритуалов, а наоборот - Он является причиной радости, мудрости и стремления к ритуалам. Он сам выбирает, куда войти, попытки " приманить" Его какими-то действиями - тщетны. Аргументом для Него является только личный поиск Бога.

Одно изучение и выполнение ритуалов не приведет человека к Богу, скорее он придет к фанатизму и жестокосердию по отношению к тем, кто не соблюдает ритуалов. Должно быть какое-то соотношение между тем, что человек делает, поступая по правилам, и что он делает " по духу". Заповеди - это через ум. Можно, зная их и частные рекомендации из них проистекающие, подобрать поведение под любую ситуацию. Так ведь и для духа места не останется. Священные писания писаны по Духу, но они для всех, и индивидуальности не могут учитывать. Сначала Дух будит в человеке индивидуальность, а потом уже не опасно и соблюдение ритуалов; тогда ритуалы живые для человека.

Чем более человек осведомлен о священных писаниях, тем большая у него должна быть инициатива сердца, но не ума. От ума она шаблонна и не годится для жизни, где никогда ничего не повторяется. Это как в спорте, как в различных системах голодания или оздоровления: если человек выполняет только то, что рекомендовано, пренебрегая своими индивидуальными особенностями, то любая система - спортивная ли, оздоровительная ли, - принесут не пользу, а вред. И здоровье, и спортивные показатели станут хуже, чем были. У любителя религиозных обрядов снижаются " показатели" любви.