Павел Дмитриевич Киселев и образование Министерства государственных имуществ

Эта постановка вопроса характеризовала настроение правительственных сфер, но практических результатов работа этого комитета не имела. В этом комитете впервые принимает участие Киселев, тот самый Киселев, который в бытность свою в 20-х годах начальником штаба Южной армии был другом некоторых декабристов – в том числе Пестеля – и потому внушал на первых порах Николаю Павловичу большое к себе недоверие. Но вскоре Киселев своей прямотой и лояльностью своих политических убеждений, изложенных императору Николаю при личном свидании, доказал, что все подозрения против него несправедливы. После окончания войны 1829 г. он был поставлен во главе временного управления княжеств Молдавии и Валахии, занятых тогда русскими войсками (впредь до уплаты России Турцией условленной контрибуции). Там как раз в это время стал на очередь крестьянский вопрос, ибо отношения между тамошними «боярами» и крестьянами были доведены до значительной остроты, и тот способ, который Киселев принял там к разрешению вопроса – способ весьма близкий к положению 1804 г. в Остзейском крае, – очень понравился Николаю. Николай, прочтя отчет Киселева об управлении этими княжествами, обратил на него внимание как на человека, могущего помочь ему в решении крестьянского вопроса в России. Он назначил его в 1834 г. членом Государственного совета и тогда же ему сказал, что рассчитывает на его помощь в крестьянском деле. Он сказал при этом, что, не надеясь в этом деле на сочувствие своих министров, он будет вести его сам, а Киселева приглашает сделаться своим начальником штаба по крестьянскому делу.

Киселев с удовольствием принялся за это дело, тем более что вопрос об уничтожении крепостного права его интересовал с молодых лет, и еще в качестве флигель-адъютанта при императоре Александре I он подал ему довольно интересную записку, защищавшую необходимость разрешения крестьянского вопроса и предлагавшую различные к тому меры.

На первых порах Киселеву пришлось, впрочем, заняться вопросом о положении казенных крестьян, ибо еще в Комитете 6 декабря 1826 г. была одобрена мысль, выраженная в записке Сперанского, что в деле улучшения положения крестьян правительство должно подавать пример частным лицам. Казенные крестьяне находились тогда в ведении департамента государственных имуществ, подчиненного министру финансов.

Министром финансов был Канкрин, человек, как я уже упоминал, не только образованный, но и ученый экономист, к крестьянам относившийся не менее доброжелательно, чем сам Киселев. Хотя Канкрин не был отнюдь физиократом и в противоположность им был убежденным противником системы «laussez faire», но, несомненно, в его герб можно было бы с не меньшим основанием, нежели в герб Кенэ, включить известные слова: «pauvre paysan – pauvre royaume; pauvre rovaume – pauvre roi» (т. е. «беден крестьянин – бедно и государство, а бедно государство – беден и король»). Канкрин принадлежал к числу тех экономистов, которые считают, что упорядочение финансов и прочное обоснование народного богатства всегда должны корениться в народном благосостоянии. Поэтому он всегда был врагом новых налогов и займов, обременительных для народа, и я уже говорил вам, что первоначальное улучшение финансов в 1823–1829 гг. было им достигнуто путем той строгой экономии, которую он всюду старался соблюдать, не останавливаясь перед столкновениями с другими ведомствами и даже перед спорами с самим императором.

На его важной экономической и культурной деятельности я еще буду иметь случай подробнее остановиться.