Главная страница Случайная страница КАТЕГОРИИ: АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника |
Няньки народа
Отношения в среде саларименов очень напоминают уклад армейской жизни: тот же " боевой дух", принудительный коллективизм, такое же подавление индивидуальности, а особенно отношение к служащему как к члену " семьи". " Парадоксально, что единственная в мире страна, где конституция запрещает вступать в войну, официальные представители которой всерьез заявляют, что их общество может научить все страны любить мир, страна, которая формально осуждает применение военной силы, где бы, когда бы и кто бы к ней ни прибегал, сама устроена по образцу военной организации " (с.181). Коллективные тренировки и повседневная муштра, безоговорочное выполнение команд, спартанская дисциплина на занятиях по дзюдо, карате, кендо и айкидо - все это свидетельствует о военизированных методах поддержания общественного порядка. Самоконтроль и выносливость, воспитываемые в японцах как высшие ценности, наряду с верностью, - это тот идеал, которым должны руководствоваться солдаты.
Это неудивительно, если учесть, что в течение длительного исторического периода Японией руководили военные. На протяжении столетий они внушали народу нормы солдатского поведения и приучали его следовать этим нормам. Сёгунат Токугава был военным режимом, и в стране поддерживалось нечто вроде военного положения. Со временем он эволюционировал в бюрократическое правление, имеющее некоторое сходство с тем, которое установилось в послесталинском Советском Союзе. Но его идеалы общественного порядка остались такими же, какие господствуют в казармах и на поле боя.
Ведомства, обеспечивающие силовое поддержание правопорядка, прежде всего полиция и прокуратура, обладают огромным и всепроникающим влиянием, что вообще характерно для полицейского государства, но в Японии деятельность этих ведомств имеет важную особенность. Они выполняют своего рода патерналистскую функцию, проявляя максимум благожелательности и снисходительности к " нарушителям порядка" и привлекая к осведомительской работе самые широкие слои населения. Но эта благожелательность распространяется лишь на тех, кто раскаивается в совершенном или приписываемом ему проступке и признает справедливость существующего общественного порядка.
С самого начала своего формирования в 1870-х годах полицейские силы Японии сознавали, что, в отличие от своих самурайских предшественников, они не могут добиться всеобщего повиновения со стороны гражданского населения, полагаясь только на устрашение. Кавадзи Тосиёси, первый начальник городской полиции Токио и архитектор современной полицейской системы Японии, был под сильным впечатлением от работы парижской полиции, которую он наблюдал во время посещения Европы в 1872 г. Вернувшись в Японию, он использовал при формировании полиции французский образец, но значительно расширил сферу ее деятельности. Место своего ведомства в жизни общества он определил краткой формулой, заявив, что правительство следует рассматривать как родителя, народ - как детей, а полицейских - как нянек при этих детях.
Нынешняя японская полиция осуществляет поголовный надзор за населением, используя для этого квартальных надзирателей (участковых), которые дважды в год посещают каждого обитателя квартала по месту жительства и, пользуясь возможностью, собирают слухи о соседях и сведения о любом случае " необычного поведения". Сбор таких сведений облегчается системой регистрации жителей и сотрудничеством внимательных соседей, которые охотно делятся с полицией своими наблюдениями. Кроме того, у полиции есть масса других активных добровольных помощников: это и продавцы сигарет, наблюдающие жизнь улицы из окошек своих киосков, и уважаемые граждане вроде врачей и дантистов. В придачу ко всему действуют тысячи добровольных союзов по предотвращению преступности, включающих соседские организации и профессиональные группы, объединенные в федерации.
Полицейские, особенно в городах, ведут себя вполне в духе идей Кавадзи, следя за поведением людей и через оглушительные громкоговорители непрерывно инструктируя их и предупреждая о подстерегающих опасностях, как это делает беспокойная мать, постоянными окриками дергая своих непослушных детей.
По мнению одного из исследователей, изучавшего полицейские методы в Японии и США, Япония - это рай для полицейских, поскольку японское общество само поддерживает порядок. К сказанному можно добавить, что в некотором смысле это и рай для преступников, пойманных полицией, так как на деле лишь немногие из них подвергаются наказанию. С задержанными правонарушителями полиция демонстративно обращается так, как этого требует ее функция няньки. Порой она бывает строга, чтобы дать урок остальным. Но обычно, если правонарушитель просит прощения и обещает исправиться, его отпускают, слегка пожурив за проступок. Даже в тех случаях, когда совершается серьезное преступление и полиция заводит по нему уголовное дело, прокурор, или прокуратор, как его называют в Японии, имеет почти неограниченное право выпустить обвиняемого на свободу. Уголовно-процессуальный кодекс разрешает закрыть дело, учитывая характер и возраст подозреваемого, обстоятельства или ход событий после совершения преступления. Это делает прокурора " истолкователем общественной морали, который решает, кого использовать в качестве примера, кому предоставить еще один шанс и что более всего требуют интересы общества". За последние десятилетия почти половина всех дел о серьезных нарушениях уголовного кодекса была закрыта, несмотря на имеющиеся доказательства виновности. Даже в случае предания суду и вынесения обвинительного приговора правонарушитель зачастую не подвергается тюремному заключению. В 1986 г. только 3, 2% всех приговоров по уголовным делам предусматривали тюремное заключение, причем 57, 4% общего числа таких приговоров - с отсрочкой исполнения. Отсрочка исполнения обычно предусматривается даже для тех, кто признан виновным в изнасиловании и приговорен к тюремному заключению на два-три года. Вследствие такой мягкости к преступникам в стране за решеткой находятся всего около 50 тыс. человек (с.187). Такое поведение японских правоохранительных органов объясняется прежде всего их чрезвычайно большими полномочиями, позволяющими применять закон по своему усмотрению и делать упор на " исправление" преступника, а не на его наказание.
Фактически во всех случаях при решении судьбы обвиняемого прокурор придает главное значение его признанию и демонстрации раскаяния. " Полиция и прокуроры любят извинения. Не простое разовое извинение, которое редко бывает достаточным даже при обычном ритуале общения японцев. То, чего ожидают от подозреваемого, - это непрерывный поток извинений, которые своей темпераментностью и обилием должны показать степень " искренности". Некоторые подозреваемые даже падают на колени. Таким образом, японская правоохранительная система применяет наказание не в соответствии с совершенным преступлением, а в соответствии с поведением обвиняемого после совершенного им преступления. Не нужно думать, что это проявление жалости. Японские бюрократические организации не имеют такой склонности. Решение о том, как поступить с подозреваемым, определяется тем, насколько его символическое поведение позволяет считать его все еще пригодным для общества. И главным критерием для этого служит полное понимание каждым подозреваемым необходимости искупительного ритуала, а также его готовность пройти через этот ритуал " (с.188).
Японцам вообще свойственно извиняться перед окружающими. Порой даже кажется, что само свое присутствие они считают помехой для других. Общие извинения демонстрируют " искренность". Но в том, что прямо относится к проступку или преступлению, полиция требует по-настоящему глубоких извинений. А чтобы добиться этого, она видит свою главную задачу в том, чтобы подозреваемый сознался. И полиция, и прокуроры считают эту задачу настолько важной, что у них даже не возникает вопрос о конституционном праве гражданина не свидетельствовать против самого себя. Признание своей вины по-прежнему считается первым шагом к возвращению в нормальное общество. И добиваться такого признания обычно не составляет труда, учитывая склонность японцев извиняться за все и перед всеми. Часто они просят прощения за воображаемые прегрешения, чтобы выглядеть " искренними". Будучи схваченным полицией, что само по себе означает потерю лица, вызывающую всеохватывающее чувство стыда, японец готов тут же признать свою вину, потому что чувство вины гораздо легче перенести: в отличие от стыда, вину можно искупить. Многие, оказавшись в руках полиции, легко сознаются в преступлениях, которых они не совершали, тем более что им обещают снять с них обвинения в случае признания, а при отказе грозят выдвинуть еще более тяжкое обвинение. Собственно, полиции и не важно, кто перед ней - преступник или честный человек: главное - напомнить о своей роли заботливой няньки, которая может быть и строгой, и благожелательной и на которую не принято жаловаться. К тому же система оценки работы полицейских сама по себе способствует их произволу: во многих частях страны им устанавливаются квоты на число выявляемых правонарушений и проводимых задержаний.
|