Власть под маской культуры

Если учесть, что в Японии нет центра власти, естественно возникает вопрос, каким же образом достигаются целостность и согласованное действие ме­ханизмов Системы, вовлекающей в свою сеть население и нейтрализующей потенциально опасные оппозиционные группы. " Невозможно представить себе, чтобы страна, не имеющая политического ядра, могла заставить всех своих граждан маршировать под звуки барабана единственного ба­рабанщика. Конечно, такой барабанщик не один. Но тем не менее оста­ется вопрос, каким образом все многочисленные барабанщики, под звуки которых маршируют японцы, воспроизводят один и тот же ритм " (с.245). Отчасти это объясняется активным подавлением личных склонностей япон­цев во всех социальных ситуациях и на всех уровнях с помощью программы формирования личности по единому образцу, позволяющей обеспечить пред­сказуемое и дисциплинированное поведение. Даже на отдыхе большинство японцев повинуются беззвучному, но властному голосу, говорящему им, куда пойти и что делать.

Сами японцы в большинстве своем полагают, что определяющее значе­ние в таком поведении имеет специфическая " японская культура". Однако ссылка на культуру (" мы поступаем так, потому что такова наша культу­ра ") есть не более чем тавтология (" мы поступаем так, потому что мы так поступаем "), хотя сами японцы этого не замечают, как не замечают и того, что такое объяснение служит прикрытием и оправданием системати­ческой эксплуатации, судебных злоупотреблений, организованной преступ­ности, находящейся под покровительством властей, и других форм осуществления бесконтрольной власти. На международной арене ссылки на куль­туру стали оправданием невыполнения соглашений и взятых на себя обяза­тельств, игнорирования требований торговых партнеров. Множество аспек­тов политической жизни Японии никогда не подвергалось критическому рас­смотрению, ибо с самого начала они объяснялись как " культурно предопределенные".

Японские руководители и бизнесмены всегда ссылаются на культурную специфику своей страны, чтобы оправдать торговую дискриминацию. Они отказываются признать принцип взаимности в торговле под тем предлогом, что это означало бы принятие Японией иностранных систем, несовмести­мых с ее культурой. Давление Запада, осуществляемое в этой связи, япон­цы приравнивают к культурному империализму. Западные страны, особенно США, очень чувствительны к таким аргументам, так как опасаются обвине­ний в этноцентризме, от которого, по мнению многих, остается всего один шаг до расизма. Японские руководители, со своей стороны, в случае усиле­ния критики их действий извне никогда не пытаются анализировать или ос­паривать точку зрения оппонентов. Их реакция, как и реакция японской прессы, всегда бывает одна и та же: усиление работы по разъяснению японской по­зиции. Такая массированная разъяснительная работа потребовала созда­ния множества государственных и частных " просветительных" агентств и институтов, становления целого направления в японской журналистике и большой индустрии пропагандистских печатных изданий, ориентированных на зарубежного читателя.

Все стороны японской жизни насквозь идеологизированы, чтобы обеспе­чить устойчивость и непререкаемость существующей власти, но эта важ­нейшая ее особенность маскируется ссылками на культуру, " японский наци­ональный характер" и " японскость". При этом пропагандистская машина друж­ными усилиями внушает японцам мысль не только об уникальности, но и превосходстве японской культуры над всеми остальными.

Институированная и " культурно" санкционированная система многооб­разных мер, обеспечивающих повиновение и покорность населения, позво­лила правителям создать и насадить в умах такой образ реальности, кото­рый обеспечивает идеальные условия для осуществления авторитарной власти. Понятие бюрократического авторитаризма, пожалуй, более других подходит для определения японского государства. Единственная проблема, которая возникает при этом, состоит в том, что авторитаризм предполагает существование источника сил, которые держат общество под контролем. " В японском случае эти силы исходят отовсюду, причем постоянно воспроизводятся, начиная от самых низов, внутри самого общества. Структура государ­ственной власти и общество (последнее в глазах саларимена - это преж­де всего его компания) в общественном сознании свалены в одну кучу и образуют сущность " японской культуры". Государство, общество и куль­тура, сплавленные воедино, воспринимаются большинством японцев как природное явление, обладающее неотвратимой силой. Японцев застави­ли считать эту силу благотворной " (с.272).