Chapter Text. Some Things Shouldn't Be a Chore // Об обязанностях и привязанностях

Часть 1

Some Things Shouldn't Be a Chore // Об обязанностях и привязанностях

Summary:

Стив серьезно воспринимает такие понятия, как личная ответственность и уважение. Тони предпочитает платить другим людям за то, что они решают его проблемы, и в любом случае, он, скорее всего, умрет у себя в мастерской от какой-нибудь экзотической болячки — потому что у Дубины все еще довольно расплывчатые представления о том, что такое " достаточно чистый, чтобы класть на открытую рану". Остальные Мстители преследуют свои собственные цели, кроме Клинта — тому просто нравится дурачиться.
А еще — не все можно вменить в обязанность.

Chapter Text

— Знаешь, посреди коридора валялся огрызок яблока.

Тони Старк поднял глаза от схемы, на его лицо упал голубоватый отсвет голографической проекции. Стив Роджерс смотрел на него внимательно и выжидающе.

— О-о-окей, — произнес Тони, растягивая гласные, чтобы дать себе время на обработку информации.

Стив не сводил с него глаз, и Тони это беспокоило — какого черта он сейчас должен сделать? У Стива снова был этот особенный взгляд, словно он возлагал на Тони некие надежды, и как Тони уже не в первый раз убеждался, надежды эти, как правило, не оправдывались.

— Ты подобрал его? — спросил он в конце концов.

Стив слегка нахмурился.

— Конечно. — Голос его прозвучал немного оскорбленно. — Но вопрос, Тони, в том, откуда он взялся.

Тони открыл рот. Закрыл.

— Это не я. Я не… — он взмахнул рукой, подыскивая слово и одновременно убирая одну из секций схемы, — …ел.

Стив сдвинул брови.

— Тебе нужно нормально питаться.

— Да, я этим займусь. Прямо сейчас. Да, классная идея, хорошо, что ты напомнил, кэп, я немедленно пойду и что-нибудь сделаю. Все, мы закончили? — Тони знал, что его вопрос прозвучал просительно и жалко, но только потому, что в присутствии обеспокоенного Стива Роджерса он и сам всегда начинал нервничать.

— Нет. — Стив склонил голову к плечу. — Посреди коридора валялся огрызок, Тони. На полу. Кто-то из живущих здесь просто взял и… Бросил огрызок на пол. И пошел дальше. Почему он так сделал?

В вопросе явно крылся подвох, но Тони не был уверен, как его избежать.

— Потому что не обратил внимания? — предположил он. — Стив, я не очень понимаю, о чем мы сейчас разговариваем, то есть это все очень интересно, конечно, но представления не имею, какие выводы я должен сделать из того факта, что кто-то оставляет яблочные огрызки где ни попадя.

— То есть тебя это не волнует? — спросил Стив.

— Нет, не особенно. Во-первых, я этого не видел, а во-вторых, даже если бы и видел, то все равно не заметил бы, потому что не обращаю внимания на такие мелочи. — Тони нахмурился, разглядывая голограмму. — Это всего лишь огрызок, Стив. Не вижу повода волноваться. — Он коснулся схемы. — Джарвис, убери все, кроме этих реле, и покажи схему распайки.

— Нет, это не мелочи, — голос Стива перекрыл негромкий ответ компьютера. — Прости, Джарвис, — добавил он, обращаясь почему-то к потолку. — Они уже вышли из-под контроля, Тони. Этим утром я нашел мокрое полотенце под кофейным столиком в гостиной, там же были остатки вчерашней и позавчерашней еды и бумажная шапка, в которой почему-то оказалась сальса. В гостевой ванной зарастает плесенью одна кофейная чашка, а в кухне их таких шесть. Вся обувь, которую каждый из нас надевал за последние три дня, свалена в кучу возле главного лифта. В кухне на полу разбросано около двадцати ручек…

— А вот это, наверное, я, — вполголоса сказал Тони, обращаясь в основном к своей кофейной чашке. Судя по крайне разочарованному взгляду Стива, чертов усиленный слух суперсолдата все равно сработал. Проклятая сыворотка.

— Почему.

Это не прозвучало, как вопрос, но Тони все равно ответил:

— Потому что я торопился, и мне нужна была ручка, которая нормально пишет, а когда я ее нашел, то вроде как забыл об остальных? — выходило так, будто он оправдывается. — И это всего лишь один маленький уголок кухни, там еще полно места, где нет разбросанных ручек.

— Там вообще не должно их быть. — Стив произнес это медленно и ласково, словно говорил с маленьким ребенком, дурно воспитанным к тому же. Тони возмутился бы такому отношению с гораздо большей искренностью, если бы втайне не соглашался с тем, что оно наиболее уместно.

— Ладно, я вызову уборщиков, — сказал он. Кофе уже остыл, и Тони скривился, отставляя чашку на стопку папок, опасно покосившуюся под дополнительным весом. Стив снова уставился на него, и Тони замер:

— Что?

Стив потянулся к стопке и снял с нее чашку, а вместе с ней — еще четыре, стоявшие там уже бог знает сколько.

— Это неправильно, — сказал он, и его голос прозвучал так по-стивовски, в нем было столько твердости, неравнодушия и сознания собственной правоты, что Тони поморщился. — Я не хочу сказать, будто мы обязаны делать здесь генеральную уборку сами, но если нанимать людей для решения любых проблем, то где же тогда место чувству личной ответственности?

— Нигде, в этом-то вся прелесть. У меня вообще не очень складывается с личной ответственностью. — У Тони ни с какой ответственностью не складывалось, но он не любил об этом вспоминать. У Стива сделалось то самое выражение лица — измученное и несчастное — с которым Тони никогда не знал, как справляться. Обычно в таких случаях он либо отвлекал внимание, подсовывая Стиву что-то, еще сильнее нуждающееся в заботе и защите, чем сам Тони, и удирал, либо снова предлагал купить «Доджерс». Ни один из гамбитов не срабатывал, но у Тони не было других идей.

Он глубоко вздохнул и решился высказаться начистоту.

— Стив, мы обычно заняты тем, что спасаем мир, а когда не спасаем — у нас есть другие занятия, важные занятия. У меня… — он взглянул на свой нынешний проект и, господь свидетель, не смог вспомнить, что же это такое. Но чем бы оно ни было, оно казалось очень важным, хотя теперь Тони уже не мог сообразить, что должен делать этот клубок проводов, металлических деталей и — ух ты — радиоактивных материалов.

Наверное, стоит это выяснить. Пока он случайно не создал очередную бомбу. Или искусственный интеллект. От последнего даже больше проблем, хотя Коулсон, например, считал иначе. И постоянно слонялся вокруг, бормоча что-то о жертвах, разрушениях и исках за порчу имущества, а Тони терпеть не мог, когда ему угрожают электрошокером ни за что, ни про что.

— Мы заняты, понимаешь? Это нормально, что мы не можем поддерживать идеальный порядок вокруг.

Он снова вывел на голопроектор принципиальную схему и вгляделся в нее.

— Эй, да это же тостер!

— Что? — переспросил Стив.

— Ничего-ничего, не обращай внимания, тут все в порядке, какого черта я решил, что для тостера нужны изотопы плутония, честное слово, это чересчур даже для меня, есть же более изящное решение — вот здесь мы ставим стабилизатор напряжения и получаем тот же результат. К тому же, никому не нравятся радиоактивные тосты. — Он ткнул отверткой в сторону Стива. — Ни-ко-му.

— Это точно, — отозвался Стив. Его глаза потеплели, в них мелькнуло веселье — на мгновение, необходимое для того, чтобы смысл слов Тони дошел до него. — Погоди, ты сказал — плутоний?

— Не волнуйся, у меня все под контролем. — Из корпуса полусобранного тостера раздался писк, и он был громким и сердитым. — Ох, да ладно. Джарвис, я что, залил ему в прошивку искусственный интеллект?

— Можно сказать и так, сэр, — отозвался тот с привычным оттенком насмешки в голосе. — В какой-то момент я ожидал, что вы начнете бродить по лаборатории и бормотать: «Оно живое!» — но, с другой стороны, вы обычно дожидаетесь зрителей, чтобы как следует проявить свою склонность к театрализованным эффектам.

— Джарвис, хочешь перебраться жить в этот милый тостер? По-моему, тебе пора в отпуск, хорошенько отдохнуть и избавиться от твоих необъяснимых приступов язвительности, — Тони ухмылялся, как сумасшедший. Хотя почему «как»? — Ума не приложу, откуда в тебе эти дурные наклонности.

— Перефразируя соответствующий анекдот, чем удобряли, то и выросло. Возможно, вы предпочли бы снять эту панель так, чтобы избежать взрыва и вероятной потери конечностей? — поинтересовался Джарвис, когда Тони поддел крышку корпуса.

— Язва, язва, язва, — повторил Тони. — Эй, тостер, ты живой? Я успел тебя прошить?

Он потыкал отверткой в боковую панель, и тостер что-то чирикнул в ответ.

— Очешуенно. Прекрасно. Теперь у нас есть разумный тостер, это же круто, правда? В смысле, да, в здании Бакстера есть портал в негативную зону, и все такое, зато у нас теперь будет капризный тостер. С нашим счастьем у него окажется аллергия на булочки с изюмом и в конце концов нам придется усмирять его ножами для масла и пачкой черствого печенья.

Тони поднял глаза и увидел, что Стив закрыл лицо руками и его плечи вздрагивают. Это мог быть смех, слезы или приближающийся нервный срыв, Тони часто затруднялся определить точно. По крайней мере, до тех пор, пока на него не начинали орать. Решив больше не испытывать судьбу, он осторожно отложил отвертку, не обращая внимание на то, что тостер попытался откатиться от нее подальше.

Ух ты, оказывается, он снабдил тостер колесиками. Зачем, во имя господа нашего?.. А. Точно. Доставка тостов прямо к тарелке.

Надо бы уже прекращать что-то проектировать в состоянии острого недосыпа.

— Это точно, — сказал Стив, поднимая голову. Кажется, у Тони снова возникло то же затруднение — он не мог определить момент, когда начинал проговаривать вслух свой внутренний монолог. Это всегда ставило его в ужасно неловкую ситуацию. — Именно. Причем не тебя одного.

— Мне нужно сосредоточиться и произносить вслух только то, что предназначено для твоих ушей, — Тони обеими руками попытался пригладить волосы.

Стив внимательно посмотрел на него.

— У тебя теперь машинное масло в волосах.

— Да, это со мной случается. Причем довольно часто, так что не нужно волноваться, Стив, здесь везде машинное масло, это вроде как моя фишка. — Дубина протянул ему тряпку — еще более грязную, чем руки Тони. — Ты считаешь, мне это поможет? — спросил он у робота. Тот безуспешно попытался вытереть ему лицо. — Ты… Стой! Нет, не надо…

Тони со вздохом отобрал тряпку, в основном затем, чтобы Дубина перестал пытаться помочь.

— Спасибо. — Робо-рука обмякла и Тони снова вздохнул. — Нет, правда, спасибо, ты мне очень помог, так мило с твоей стороны, господи, не надо вытирать Стива, это уже переходит все границы! Нет, он не… — Тони закрыл лицо рукой, чтобы не видеть, как Дубина обмахивает Стива грязной тряпкой.

Тот же, будучи Стивом Роджерсом, стоял неподвижно и только ухмылялся, пока полоумный бот нарезал круги вокруг него, елозя почти черной ветошью по рукам и голове.

— Спасибо, — наконец сказал он. — Видишь, Тони, вот Дубина понимает, что нам нужно поддерживать наш дом в таком состоянии, чтобы мы могли им гордиться.

— Я собрал Дубину, когда мне было семнадцать, за трое суток я спал не более получаса, зато выпил шесть галлонов рома и чашку кофе, такого старого, что в нем завелась плесень, но мне уже было все равно. Так что неудивительно, что Дубина немного не такой, как все.

Бот зажужжал и защебетал в ответ, зацепился за столешницу и чуть было не упал.

— Да, Дубина, все нормально, я тоже не всегда хорошо ориентируюсь в пространстве. Кстати, хочешь познакомиться с новым тостером? — Тони взял протестующе пищащий тостер и поставил его на край верстака. — Скажи «привет».

Обе машины принялись жужжать по очереди, словно обмениваясь репликами, и это было такое замечательное зрелище, что Тони даже отошел подальше, не переставая улыбаться. Вспомнив, что не один, он обернулся — только чтобы обнаружить, что Капитан Америка — одетый в одну из своих жутких клетчатых рубашек с пуговками и брюки цвета хаки с идеально отутюженными стрелками, но ведь не хороший вкус в одежде делает героя героем, правда? — прибирается в его лаборатории.

— Нет. Нет-нет-нет. — Тони бросился к нему и попытался отобрать кофейные чашки, и коробки из-под пиццы, и одну из стрел Клинта, и бланки патентных заявок, которые оказалось так скучно заполнять, что Тони наделал из них самолетиков, и чашку блендера, полную плесени — или чего-то, что и должно быть зеленым и склизким, и несколько автомобильных журналов. — Нет.

Стив заулыбался — потому что, будучи Стивом-чертовым-Роджерсом, воспринял это как помощь, а не как запрет — и продолжал трогать вещи, которые принадлежали Тони, вещи, которые могли быть смертельно опасными, или не вполне приличными, или просто не предназначенными для посторонних — в том смысле, что все, принадлежащее Тони, предназначалось только для него. Тони с трудом подавил желание сгрести все в лаборатории в большую кучу и взгромоздиться на ее вершине, шипя и рыча, словно потревоженный дракон, охраняющий свой довольно жалкий клад.

— Стив, не надо, — сказал он, крепко прижимая к груди драгоценный хлам. — Я понимаю, что ты хочешь сделать, и пожалуйста, не делай этого.

Стив молча смерил его долгим взглядом и вздохнул.

— Ладно, Тони. Я понимаю, это твое личное пространство. Но что касается общих комнат — я не позволю превращать их в свалку. Если мы не ценим наш дом, то не ценим и друг друга. Это вопрос взаимоуважения, и я не допущу, чтобы мы об этом забывали.

— Когда ты говоришь что-то в этом духе, я почти что вижу, как на заднем плане развевается звездно-полосатый стяг, — ляпнул Тони. На лице Стива появилось уязвленное выражение, и Тони тут же заторопился исправить оплошность. — Нет, нет, я не издеваюсь, ты просто так серьезно об этом говоришь, словно и правда веришь. Сбивает с толку.

Он осторожно, чтобы не задеть тостер, свалил весь хлам на верстак.

— Понимаешь, Стив, мы здесь все уже взрослые, и мы все супергерои, и просто очень разные люди. Что ты собираешься предпринять — собрать семейный совет и сказать, что заставишь всех выполнять работу по дому, или мы лишимся наших карманных денег?

Тони так увлекся, отделяя клубок спутанных проводов от остатков коробки фруктовых колечек, что не уловил момента, когда пауза затянулась, причем крайне тревожным образом.

Он вскинул голову и увидел, что Стив улыбается ему, открыто и искренне, белозубо, до безмозглости счастливо. Тони почувствовал, как желудок подкатился к горлу, будто в воздушной яме.

— Нет, — сказал он. — Нет, нет и еще раз нет, Стивен Роджерс, это мой дом и я запрещаю тебе это делать, ты меня слышишь?

* * *

— Это семейный совет, — обратился Стив ко всем собравшимся. Тони подавил порыв постучаться лбом о кухонный стол.

Кто-то — скорее всего, Клинт, Тони предпочитал обвинять в подобных вещах именно Клинта — сдавленно хихикнул. Наташа, судя по всему, точно знала, что это именно он — потому что отчетливо послышался звук, словно острый носок сапога врезался в чью-то голень, и Клинт поморщился. Наташа же, не меняясь в лице, кивнула Стиву:

— И по какому поводу?

— По такому, что нам следует внимательней относиться к месту, где мы живем, — пояснил Стив. — Тони разрешил нам остаться здесь…

Тони поднял руку:

— Просто для ясности — мне плевать на условия, в которых мы живем. На все вместе и каждое в отдельности.

Стив бросил на него взгляд, говорящий «Я рассчитывал на твою поддержку, потому что это серьезный вопрос». Тони вздохнул и откинулся на спинку стула:

— Стив считает, что мы грязные животные, которые согласны жить в хлеву, — объяснил он.

— Я бывал в твоей лаборатории, — отозвался Коулсон с противоположного конца стола. Он сидел там, склонившись над стопкой документов. — Так что с уверенностью могу сказать, что это — оскорбление для грязных животных.

— Никто тебя здесь силой не держит, если не нравится — возвращайся в ту стерильную коробку с койкой, которую в Щ.И.Т.е по недоразумению считают квартирой, — сладко протянул Тони.

— Мне запрещено выбирать себе место проживания, — Коулсон приподнял бровь. — Из-за некого инцидента с разносчиком пиццы, взрывающимися стрелами, заклинаниями, анчоусами и бутылкой самогона.

— В свое оправдание… — только и успел сказать Клинт, прежде чем получил от Коулсона подзатыльник, и ухмыльнулся, принимая его как знак расположения. Впрочем, зная Коулсона, так оно, скорее всего, и было.

— Так или иначе, я застрял здесь. И Стив прав, в последние несколько недель вокруг становится все хуже и хуже.

— О да, как ни больно мне об этом говорить, но мы не в силах содержать наш дом в порядке, — произнес Тор. Он сидел, положив ноги на стол, и старательно полировал Мьельнир.

— И что ты предлагаешь? Составить график дежурств? — спросил Брюс. Когда ответом ему стали только взгляды, непонимающие или любопытные, он вздохнул:

— А, точно, откуда среди нас взяться нормальным людям, которые в детстве ездили в летние лагеря.

— Я возмущен. Мои родители были просто счастливы спихнуть меня в лагерь на месяц-другой, — радостно заявил Тони. Брюс закатил глаза, а у Стива снова сделалось несчастное лицо, от которого Тони нервничал.

— Но ты же ездил в лагеря для богатых, да? — спросил Брюс.

— А то! — отозвался Тони.

— Что еще за график дежурств? — поинтересовался Клинт. Он крутил в ладони наконечник стрелы, длинные изящные пальцы двигались так быстро, что за ними было почти невозможно уследить взглядом.

— Перечень дел, — объяснил Коулсон. — Часто используется в скаутских отрядах, чтобы отслеживать, кому что поручено делать. Считается, что это помогает воспитывать чувство сопричастности и ответственности в детях младшего школьного возраста. — Он захлопнул папку. — Что ж, нам тоже должно подойти.

— Нет, — твердо сказал Тони. — Нет. Я плачу уборщикам, чтобы они поддерживали чистоту. Все, что требуется от вас — просто не оставлять грязное белье на кухонном столе и не запихивать пустые коробки из-под печенья под диван, когда в полутора метрах стоит прекрасная мусорная корзина, и да, Тор, я знаю, что это был ты, а еще…

— Белье на столе? — переспросил Стив, и в его голосе ясно прозвучало «Вы тут все с ума посходили, что ли?», хоть он и был слишком вежлив, чтобы сказать это вслух. — Кто положил белье на стол?

— Я не посмотрел, чья на нем метка, Стив, — резко ответил Тони. — Не знаю и мне плевать. Я просто говорю, что это все можно сделать и без того, чтобы унижать себя перед чужими людьми, вешая чертов график на чертову стену, словно мы тут все ходим в скаутских шортах и панамках, на которых написано «Заебись веселый лагерь».

— Странное название для места, куда отправляют детей, — сказал Тор, неодобрительно нахмурясь, одновременно со Стивом, который укоризненно воскликнул:

— Следи за речью, Тони, здесь дама!

Наташу происходящее, казалось, забавляло, и Тони потерял терпение.

— Да нет такого места! — чуть не взвыл он. — Это вы превращаете мою башню в него! Люди, я не хочу жить в скаутском лагере, даже если он заебись какой веселый. Мне это не нравится! Я плачу уборщикам и не оставляю на столе свои трусы!

— И уж тем более, не мои, — заметила Наташа, и все замерли, уставившись на нее.

— А пока мозг Тони перезагружается, — первым заговорил Коулсон, потому что Стив покраснел как помидор и пытался справиться с приступом заикания, Клинт ухмылялся Наташе так, что было совершенно очевидно — во время их следующего спарринга ему не поздоровится, Тор явно пытался вспомнить, не ему ли принадлежал обсуждаемый предмет одежды, а Брюс просто не обращал на них внимания, — у кого-нибудь есть что сказать по существу вопроса, пока я еще не заказал доску для графика?

Тони помотал головой, уговаривая себя не волноваться. Все закончится хорошо. Все обязательно закончится хорошо, потому что никто из них не пойдет на такую чушь, и Тони в безопасности, никто не в силах обречь его на дурацкие упражнения по укреплению командного духа, и он сможет спокойно уползти обратно в свою грязную мастерскую, подхватить там чуму от какой-нибудь старой тряпки и спокойно ждать, пока хорошо оплачиваемые профессионалы справятся с его проблемами.

Он сел прямо, скрестив руки на груди, и ухмыльнулся Стиву. Тот выглядел разочарованным. Тони стойко перенес укол вины где-то поблизости от дугового реактора. Он терпеть не мог чувствовать себя виноватым. Тем более, из-за Стива. Это вызывало особенно болезненные ощущения.

Пытаясь отвлечься, Тони огляделся по сторонам — и совершил стратегическую ошибку, встретившись взглядом с Клинтом. Тот смотрел на него прищурясь, своим патентованным снайперским взглядом, словно намечая цель. Тони успел ощутить краткий всплеск беспокойства, когда Клинт расплылся в улыбке. Тони медленно покачал головой — нет! — но улыбка стала только шире и зубастей.

— Звучит здорово, — сказал Клинт, и Тони уставился на него, не веря своим ушам. Предатель. Ублюдок. Подлиза. По веселым глазам Клинта было видно — стоит ему выйти из комнаты, и он покажет Тони язык.

— Я тебя придушу, Бартон, — выдохнул Тони себе под нос. Клинт послал ему воздушный поцелуй — угроза явно не произвела на него впечатления, несмотря на то, что Тони знал, где тот спит.

Хотя, если хорошенько подумать, может, и не знал. Ему случалось встречать Бартона, когда тот куда-то направлялся, поздно вечером и рано утром. Он явно что-то скрывал, а снайпер, который что-то скрывает — это еще один повод начинать волноваться.

— Спасибо, Клинт, — сказал Стив, не обращая внимания на Тони. — Наташа?

Та вполголоса говорила с кем-то по телефону, но встретилась со Стивом глазами, приподняла бровь и коротко кивнула.

— Я тоже не против, — сказал Брюс. — Моя работа, видите ли, может серьезно пострадать от посторонних примесей, и в отличие от твоих полоумных роботов, — добавил он, обращаясь к Тони, — я вообще могу потерять все результаты, если кому-то придет в голову бросить недоеденный пончик разлагаться в вентиляционной шахте.

Тони с трудом удержался, чтобы не обнять свой новый тостер.

— Мои машины не полоумные, — сказал он, чувствуя обиду за своих роботов. — Ну да, их не назовешь особенно стабильными, но давайте смотреть правде в глаза — а кто в этой башне полностью нормален?

— Твой тостер отказывается поджаривать бублики, — заметил Клинт. — А это ненормально. Для тостера так уж точно.

— Их трудно жарить, — объяснил Тони. — Ты бы на его месте тоже возмущался.

— Знаешь, Старк, мне уже жутковато от того, с какой настойчивостью ты конструируешь себе друзей, — сказала Наташа. Тони не удержался и скривился. Она это проигнорировала, протягивая телефон Тору. — Держи, это Джейн.

Тор просиял, радостно улыбаясь и широко раскрыв глаза, разве что хвостом не завилял, и схватил трубку. Тор нравился Тони больше всех остальных — в основном потому, что напоминал подростка-ретривера и никогда не подшучивал над новым тостером.

— Джейн! — воскликнул он, и все сидящие за столов вздрогнули, потому что когда Тор восклицал, то производил серьезный шум.

Он очень внимательно выслушал все — что бы это ни было — что сказала ему Джейн, время от времени кивая и поддакивая, а потом решительно хлопнул ладонью по столу.

— Да, — сказал он. — Я понимаю. И сделаю сие. Благодарю тебя, дражайшая Джейн. — Он вернул телефон Наташе. — Поведали мне, будто помощь в хлопотах по дому есть в Мидгарде признак отменного жениха. Посему я буду стараться что есть сил.

— Это низко, — сказал Клинт, обращаясь к Наташе.

— Она предложила мне взятку за то, что я любым способом заставлю его надеть передник с оборками и сфотографирую, — спокойно ответила Наташа, разве что краешки ее губ чуть приподнялись. — Мой любимый заработок. Легкий.

— И почему ты считаешь, что это будет легко? — спросил Клинт. Тор переводил взгляд с него на Наташу и обратно.

— Потому что ты покажешь ему пример.

— Можно. Деньги пополам.

— Заметано, — она протянула руку, и Клинт пожал ее.

— Он только что подписался надеть передник с оборками? — поинтересовался Тони, ни к кому конкретно не обращаясь.

— Да, — Коулсон снова уткнулся в свои бумаги. — Наташа, давай сделаем так, чтобы все осталось в рамках приличий.

Она повела плечом.

— Мое дело — выбрать передники. А уж что с ними будет происходить…

Коулсон потер лоб

— Наташа, снимки.

— Я буду сама рассудительность, — кивнула она.

Стив откашлялся:

— Итак, поскольку мы все согласны…

— Ничего подобного, — подал голос Тони. — Я совершенно не согласен.

— Я надеюсь, что ты передумаешь, — твердо сказал Стив. — Спасибо всем.

Тони сполз на стуле пониже, пока все остальные потянулись к выходу из кухни. Ну и ладно, решил он. Не так все и плохо. Вряд ли Стиву удастся отыскать столько домашней работы, чтобы хватило на всех. А без этого его идея не сработает.

* * *

Верный своему слову, Коулсон заказал большую доску, заранее разграфленную, и набор маркеров; все это доставили на следующий же день. Верный своему слову, Стив потратил несколько часов, заполняя список из почти двух дюжин простых и ясных задач, которые были под силу каждому. Тони смотрел на четкие, уверенные линии почерка Стива, ощущая приближающуюся головную боль.

Поливать цветы, включать посудомоечную машину, насыпать корм в кормушку для птиц, подметать пол на кухне, готовить попкорн по вечерам и завтрак по воскресеньям, собирать грязную посуду в общих комнатах, относить полотенца в прачечную, звонить Пеппер, составлять список покупок, мыть кофеварку — дурацкий список никак не желал заканчиваться.

— Вопрос, — сказал Тони. Остальные тоже внимательно изучали доску. — У нас что, есть кормушка для птиц?

— На террасе, возле чайного столика, — ответил Брюс.

— То есть мы… Кормим птиц. Зачем? Сюда залетают разве что голуби. Зачем мы кормим этих летучих крыс?

— А мне нравятся голуби, — с улыбкой сказал Стив. — Они умеют выживать. Они умные и легко приспосабливаются к любым условиям.

— Конечно, тебе они нравятся. — Тони вздохнул. — А что в этом списке делает пункт «позвонить Пеппер»?

— Раз в неделю кто-то все равно ей звонит, теперь будем это делать по графику, — объяснил Коулсон. Судя по голосу, его это почему-то радовало.

— А зачем вы звоните Пеппер? — спросил Тони и все, словно по команде, воззрились на него, как на умственно отсталого. Очень трудно было сдержать порыв и не затопать ногами, а потом не утащить их идиотский график. Вообще-то, у Тони есть доступ к взрывчатке и огнеметам. Эта штука должна сгореть. А пепел ее нужно развеять по ветру.

Воспользовавшись тем, что все отвлеклись, Клинт быстро нацарапал «Кормить Хоукая» в пустой строке. Наташа отобрала маркер, Клинт попытался было перехватить его, но она знала его слишком хорошо — и вот уже после неуловимой подсечки Клинт полетел на пол, Тор, смеясь, поймал его, а Наташа тем временем написала «Проблема Коулсона» в той же строке.

— Я ему больше не куратор, — возразил Коулсон. Клинт рассмеялся, когда Тор попытался было помочь ему встать, и подогнул ноги, не желая стоять прямо.

— Ради бога, не раздави стрелка, — заметил Коулсон, когда Тор подхватил того под мышки, словно младенца, и поднял в воздух. — Ты не представляешь, сколько бумаг приходится заполнять, когда он попадает в больницу.

— Что бывает довольно часто, — Клинт попытался пнуть Тора, но тот уклонился, широко ухмыляясь.

— Они уже изобрели формы, рассчитанные специально на тебя, — сказал Коулсон. — Успокоились оба.

— Давайте перейдем к делу, — Стив постучал по доске, улыбаясь. Тор отпустил Клинта, тому удалось устоять на ногах, и они оба попытались выглядеть невинно. Получилось не слишком убедительно, но мило.

— Отлично, — сказал Стив. — Джентльмены и леди, выбирайте, что вам больше по душе.

Тони до сих пор не мог поверить, что все на это согласились. Он не верил своим глазам, глядя на Коулсона, который вписывал свое имя в строки с «Мыть кофеварку», «Напоминать о стирке» и «Планировать меню на вторник». Наташа, ухмыляясь, подписалась поливать цветы, пропалывать грядки с пряными травами в оранжерее — которую Тони вообще-то устраивал исключительно с целью принимать солнечные ванны, — и кормить Хоукая, вместе с Коулсоном. Стив вызвался звонить Пеппер на этой неделе, готовить воскресный завтрак и составлять список покупок — об этом они все еще пожалеют, потому что он не любил полуфабрикаты и считал, что питаться нужно здоровой пищей. Тор — гулять так гулять — взял на себя ужин по четвергам (всегда паста, перед киновечером, боже, Тони любил четверги: паста, кино и диван, куда умещались все; и можно было пить какао, есть попкорн и громко обсуждать дыры в сюжете, плохую актерскую игру и кому из каста неплохо бы вдуть), и обязанность собирать полотенца. Брюс, почти незаметно улыбаясь, выбрал кормить птиц, готовить кофе по утрам и убирать после киновечера. Клинт, который не просто умел готовить, а делал это хорошо — еще бы, с его-то постоянными разъездами и необходимостью сотворять съедобные блюда практически из воздуха — обязался готовить ужин по выходным и приглядывать за ботами, на случай, если Тони придется куда-то уехать. Клинту нравились Дубина и Лапа-Растяпа, даже если Джарвис и настаивал на том, чтобы он прекратил учить их жонглировать.

И теперь все уставились на Тони — выжидающе, жалостливо, досадно, встревоженно — а Стив смотрел с такой надеждой, что он вздрогнул.

— Чушь, — отрезал Тони, прекрасно понимая, как по-детски это прозвучало, и все же будучи не в силах удержаться.

Клинт закатил глаза и снова наклонился к графику.

— Я вписываю «Обнимать Старка». У тебя в последнее время настроение ни к черту.

— Я проектирую твое оружие, — сказал Тони. В его голосе звенел весь гнев мстительного божества. — Хотелось бы, чтобы ты учитывал этот факт, когда пытаешься вывести меня из себя.

Клинт самодовольно ухмыльнулся и бросил маркер обратно в коробку.

— Щ.И.Т. достанет мне лук.

— Ты правда думаешь, что сможешь вернуться к этим конвейерным поделкам после моих уникальных разработок? — спросил Тони с неприятной улыбкой. — Или будешь ждать от шести до восьми недель — пока то, что они напроектировали, пройдет полный цикл полевых испытаний? Потому что они перестраховщики и трусы?

— Ты давал ему непроверенное оружие? — в ужасе спросил Стив.

Так, кажется, ошибочка вышла.

— Не-е-е-е-ет, — протянул наконец Тони, надеясь, что, когда он договорит, Стив уже каким-нибудь чудом забудет, о чем сам же спрашивал. Не то чтобы он правда на это рассчитывал, но кто не рискует, тот не пьет шампанского.

— Нашел, от кого принимать непроверенное оружие, — Коулсон обернулся к Клинту. Тот выглядел так, будто был готов вот-вот пуститься наутек.

— Нет, не было такого, ни в коем случае, — открестился он.

— Погоди, что это значит— «нашел, от кого»? — переспросил Тони слегка уязвленно.

— Ты подрываешься на своих же изобретениях. И нередко, — пояснил Брюс.

— Истинно так, — Тор кивнул, складывая руки на груди.

— Да, но когда дело касается Клинта, я осторожен, — попробовал оправдаться Тони.

— Когда дело касается Клинта? — повторил Стив, и в его голове прозвучала эта ужасная, ужасная интонация, которую Тони никак не мог понять, но она всегда говорила о том, что Стиву больно и лучше прекратить разговор, пока не стало еще хуже. — А когда дело касается тебя?

Тони совершенно определенно не собирался обсуждать эту тему. Он схватил маркер и нацарапал свои инициалы напротив чего-то — он был почти уверен, что это «Подметать на кухне», но с тем же успехом это могло быть «Усыновлять детей войны». Тони плевать хотел. Нет в мире обязанности настолько неприятной и невыполнимой, чтобы заставить его стоять здесь и сейчас, обсуждая со Стивом то, что сам Тони считал целесообразностью, а Стив — признаком отсутствия инстинкта самосохранения.

Да в самом деле, этот парень дерется, швыряя в противника щит, но при этом позволяет себе бросаться фразами вроде «латентные суицидальные наклонности». Тони не был уверен, что у Стива есть право на подобные заявления. Разве что это личный опыт.

— Так, ладно, у меня полно работы, — заявил Тони, и это прозвучало чуть громче, чем нужно, и чуть резче, чем следовало бы. Не успел он швырнуть маркер на место, как Стив выхватил его из рук.

И Тони с ужасом наблюдал, как Стив вписывает свое имя напротив чертового «Обнимать Старка», а потом протягивает руку — и на самом деле обнимает его.

Мозг Тони — обычно эффективный и надежный — просто отключился. Словно головной дисплей костюма Железного Человека разом почернел, потому что кончился заряд, или время, или пространство, а вместе с ним кончились все звуки, и Тони чувствовал себя так, словно он снова падает вниз с огромной высоты. Вот только никуда он не падал, и не мог упасть — потому что Стив Роджерс держал его и обнимал его. Тони ощущал его большие руки, широкую грудь и плечи, его уверенное присутствие, мускулистое теплое тело совсем рядом, и крепкую хватку — она должна была оказаться болезненной, но это же Стив, а он никогда не ошибается, применяя силу, никогда не забывает о ней и никогда не причиняет боли, если не хочет этого.

Конечно же, Стив понятия не имеет, как больно он делает Тони сейчас.

Сердце билось слишком быстро и слишком сильно, дуговой реактор чуть ли не пел в грудной полости, захлебываясь горячей звенящей энергией, тело напряглось и застыло, паника в сознании нарастала, обгоняя рациональные мысли. Разрываясь между желанием вырваться и желанием прижаться к Стиву и заскулить, Тони обессиленно замер.

А потом Стив просто отпустил его и отошел.

На мгновение Тони потерял равновесие и покачнулся, а потом удивленно, почти испуганно уставился на Стива. Тот только улыбнулся в ответ.

— Что это было? — выдохнул Тони.

— Обнимашки, — ответил Стив, поднял с пола упавший маркер и поставил галочку в нужной клетке графика дежурств, изо всех сил стараясь не подать виду, что он крайне смущен происходящим и готов, как мультяшный герой, растечься лужицей. Получалось так себе.

— Ага, спасибо, только попробуй еще раз, и я… — Тони ткнул пальцем в его сторону, но так и не смог придумать достаточно страшную угрозу. — Не делай так больше.

— А у него нет выбора, — немного слишком весело заявил Клинт. — Он подписался на эту работу, и она теперь — его обязанность. Ежедневная.

— Тебя не затруднит заткнуться? — спросил его Тони. — И вытереть с доски эту чушь.

— Кажется, я случайно спутал маркеры и теперь ее невозможно стереть, — Клинт улыбнулся. — Ой.

Тони обвел взглядом всех присутствующих, избегая Стива. Вместо этого он просто попытался забыть, как хорошо ему только что было… Чертова фотографическая память! Выругавшись себе под нос, он чуть не выбежал прочь из кухни, старательно убеждая себя в том, что не слышал никакого смеха за спиной, и направился по коридору к ближайшей лестнице.

Уже спускаясь в мастерскую, Тони отрывисто спросил:

— Джарвис. На что я подписался?

— Подметать в кухне.

— К черту. У меня нет времени начинать с нуля. Закажи пятьдесят роботов-пылесосов «Румба». Чтобы доставили завтра, в девять утра они должны быть у меня на крыльце, иначе полетят головы.

Выпотрошить чертовы штуки станет удивительно успокаивающим занятием. А пока что Тони был счастлив и просто возможности запереться в мастерской. Оставалось только молиться, чтобы не пришлось спасать этот проклятый мир прямо сейчас.

Тем более, Тони вовсе не был уверен, что ему так уж этого хочется. Его охватывало крайне неприятное ощущение, что отныне и до конца своих дней ему придется убеждать себя в том, что обниматься со Стивом — вовсе не то занятие, которому он готов посвятить остаток жизни.