Chapter Text. — Знаешь, давно пора издать пособие для придурков, которые ставят эксперименты на себе

— Знаешь, давно пора издать пособие для придурков, которые ставят эксперименты на себе. Нет, правда. Мне уже надоело разбираться с последствиями. Ученые всего мира, прекратите эту чушь. Я сам не очень верю, что говорю такое. От кого-кого, а от себя я не ожидал. Но. Консультируйтесь с коллегами. Не забывайте. Не увиливайте. Любите своих коллег. Именно они, возможно, уберегут вас от превращения в разумный сгусток энергии в отвратительном настроении, которого никто, никто в целом мире не захочет пригласить на день рожденья.

Машина, вращаясь в воздухе, пролетела, метя в голову Тони, и он взмахнул рукой, сбивая ее выстрелом из репульсора — ни на мгновение не прекращая жаловаться. Искореженный корпус с грохотом рухнул на землю, и Тони дал еще один залп в воздух, привлекая к себе внимание. Пока эта штука швырялась в него машинами, она, по крайней мере, больше не пыталась нарубить тонкими ломтями школьные автобусы, полные детишек.

— Нужен обязательный начальный курс для всех специальностей. И чтобы там объясняли основные принципы, вроде «Если все говорят, что ты сошел с ума, то превратив себя в монстра, ты только докажешь их правоту, так что выпей пива и возьми себя в руки» или «Очень трудно получить грант, когда поедаешь собственных ассистентов или маниакально хихикаешь; может, стоит сосредоточиться на какой-нибудь другой дисциплине?».

— Слова «тишина в эфире» что-нибудь говорят тебе, Железный Человек? — голос Коулсона звучал немного напряженно.

— Я потом попрошу Хоукая объяснить, что они означают, — сказал Тони.

— Эй, я же был само послушание, — возмутился Клинт.

— На этот раз, как ни странно, да, — согласился Тони. Он спикировал вниз, проскользнув в опасной близости от вихрящейся массы воздуха, обломков и энергии, та обрушилась на него, ударной волной отшвырнув в сторону. Головной дисплей шлема вспыхнул одновременно сотней разных предупреждений, но Тони уже выровнял курс, его сердце даже не зачастило. Происходящее становилось однообразным и начинало надоедать.

— И чем тут еще заняться, кроме как шутить над ситуацией?

Но Тони продолжал попытки — ему хватало на это безрассудства — сделать хоть что-нибудь. Ничего не срабатывало, даже залп из репульсора прямо в то место, где у этой штуки должно было находиться лицо. Энергетический заряд прошел навылет, но противник не только не замедлился, но и вообще, казалось, не почувствовал удара. Тони переключился на внутренний канал связи.

— Удалось переконфигурировать импульсные характеристики репульсоров так, чтобы, я не знаю, хоть зацепить эту хрень?

— Сожалею, сэр, но пока что нам не удалось собрать какие-либо данные, которые помогли бы в этом вопросе. — Голос Джарвиса звучал оскорбленно, приблизительно так, как Тони себя чувствовал. — Энергетические сигнатуры почти отсутствуют, словно там нет ничего, кроме ветра и обломков.

— Спасибо, Джарвис. Так держать. Дай знать, если выяснишь что-нибудь полезное. — Тони переключился на обшекомандный канал, где Стив как раз отдавал распоряжения.

— Хоукай, если можешь, сдерживай Халка. Он не может ничего сделать и сердится из-за этого.

— Ясно, Кэп. Мы с ним строим баррикаду между тем местом, где сейчас ты, и соседней улицей. Оттуда не успели эвакуировать гражданских. Эту штуку она не остановит, но хотя бы блокирует часть осколков.

Не произнесенным вслух, но очевидным осталось то, что строительство баррикады — средство отвлечь Халка, прежде чем тот поймет, что вся его сила и злость бесполезны, рассердится и примется крушить ближайшие здания.

Тони вряд ли сказал бы об этом кому-нибудь, но его не переставало впечатлять, как Бартону удавалось управляться с Халком. То ли Хоукай был склонен к самоубийству, то ли просто был слишком сумасшедшим, чтобы бояться смерти, но тогда Тони впервые увидел, как тот стоит перед Халком, скрестив руки на груди и иронично приподняв бровь, то глаз не мог отвести. Халка же, казалось, это в равной степени забавляло и восхищало. Так что бац! — и вот она, командная синергия. Это ж надо.

Коулсон же по окончании той миссии — кстати, завершившейся без потерь — излучал такую холодную, спокойную ярость, что никто не удивился, когда он пригласил Клинта к себе в кабинет и в следующий час их никто не видел. Стив переживал, мерил шагами гостиную и, сам того не замечая, жевал нижнюю губу. Но Наташа только улыбнулась и сказала, что они сами разберутся. Они всегда разбираются.

— Так держать, — снова раздался на общем канале голос Стива. — Мы дадим тебе знать, если нужно будет перегруппироваться.

— Я так думаю, что мы сами услышим, штука-то не особо прячется. — В тоне Клинта тоже слышалось разочарование. Он успел опробовать на противнике все стрелы из стандартного набора Щ.И.Т.а, и парочку из тех, что потихоньку подсунул ему Тони, но ни одна из них не произвела ни малейшего эффекта.

Тор достиг не большего успеха, чем все остальные, но по-прежнему метал молнии: от скуки, от расстройства или потому, что был настоящим оптимистом — Тони не знал точно. Наверное, всего понемногу. Тор вообще чертовски злился, когда не мог ударить противника, и воспринимал это как личное оскорбление. Потому что любое зло просто обязано оказаться поверженным от удара кулака могучего Тора.

Тони поднялся выше, так, чтобы оказаться на одном уровне с ним, и они обменялись взглядами, словно говорящими «чертовы сумасшедшие ученые, да что ж ты будешь делать». Вообще-то, им нередко доводилось так друг на друга смотреть. Специфика работы.

Нет, правда, Тони уже решил выяснять, где эти идиоты получали высшее образование, и отправлять туда счета. Нельзя же настолько выставлять себя на посмешище.

— Мы ищем методы сдержать его, — снова заговорил Коулсон. Тони ничуть не сомневался в его словах, но дело в том, что даже научный отдел Щ.И.Т.а не настолько привык расширять сознание на работе, чтобы изобрести средство остановить гигантский сгусток пыли, которому хватило безумия, чтобы…

Тони замер.

— Эй, Кэп.

— Слушаю, Железный Человек.

— То есть эта штука состоит из разумного ветра, летающей грязи и громких заявлений, правильно? Никаких уплотнений или сгустков массы так и не удалось обнаружить?

— Пока нет. Но должно что-то быть.

— Необязательно, — заметил Тони. — Он мог довести себя до такого состояния, что ничего, кроме сознания, от него не осталось. А еще сейчас он в опасной близости от жилых районов.

Тони не стал проговаривать вслух тот очевидный факт, что, хотя они сами не могут зацепить эту штуку, она вполне может их достать. Наташа уже подтвердила теорию, схлопотав вывих плеча и черепно-мозговую травму, когда ее швырнули в стену.

— Он может сносить дома и швырять машины. А нам нужно остановить его. Прямо сейчас, — продолжил Тони. Он знал, что все слушают его. — И я могу это сделать.

— Это плохо кончится, — сказал Клинт.

— Заткнись, Хоукай. Железный Человек, подробней, — сказал Коулсон, и Тони ухмыльнулся — жутковатым беззастенчивым оскалом «отсоси, безумный ученый, я не только безумней тебя, но и гораздо умнее».

— Прошу вас, сэр, не надо, — взмолился Джарвис. Тони лишь пожал плечами.

— В моем распоряжении есть армия разумных пылесосов.

* * *

— Значит, вот так все и произошло.

Присутствующие уставились на Тони с выражениями лиц, варьирующимися от испуганного до близкого к контузии. Он неискренне улыбнулся и пожал плечами.

— Но сработало же.

Бутылка текилы тяжело грохнула о столешницу, заставив присутствующих подпрыгнуть. Клинт поставил рядом стопку картонных стаканчиков из кулера и привычной рукой откупорил пробку.

— Клинт, — сказал Стив голосом, полным предостережения, — мы в штаб-квартире Щ.И.Т.а. И еще даже не начали докладывать о том, как прошло задание. Ты на самом деле считаешь, что пить сейчас — удачная мысль?

Клинт недоверчиво взглянул в ответ.

— Кэп, ты точно был там же, где и мы? Потому что, скажу тебе: да, я считаю, что выпить — это очень, очень удачная мысль. Мы только что видели, как огромное облако пыли, ярости и проблем с самооценкой было съедено стаей роботов-пылесосов. Похоже на фильм про зомби категории «Б», только без зубов.

— А вот крика было больше, — сказал Брюс, и, ко всеобщему удивлению, вынул стаканчик из стопки и протянул Клинту. — О господи, крик.

Клинт плеснул ему добрую порцию текилы.

— Да, спасибо, я как раз пытался об этом забыть.

— Этого никто бы не смог предсказать, — строго сказал Тони. — Кстати, он может быть все еще жив.

Остальные взглянули на него с жалостью, а Клинт раздал всем по стакану с текилой, сам же отсалютовал бутылкой:

— За интернет, — сказал он, и все подняли стаканы, — который гарантирует, что кадры, снятые дрожащей камерой в телефоне, о том, что случается с теми, кому хватает ума выступить против Мстителей, останутся там навеки. И, будем надеяться, разубедят нескольких огорченных аспирантов нажимать красную кнопку смерти.

Наташа сказала что-то по-русски, и все немедленно выпили. Кроме Стива. Тони подождал, пока ощущение от только что проглоченного неразбавленного алкоголя немного уляжется, и ткнул в него пальцем.

— Пей, Кэп, — вышло хрипло и скрипуче. — Или я выпью за тебя.

Стив поднял стакан повыше, чтобы Тони не достал.

— Я все равно не могу опьянеть, а вкус мне не нравится, — сказал он, и Коулсон, который как раз вошел в комнату, забрал стакан у него из рук. — Ох, Коулсон, извини, мы просто…

Стив умолк, когда тот хлопнул текилы, не теряя профессионального апломба.

— Ну ладно.

Коулсон стукнул стаканчиком об стол.

— Старк, когда закончим с докладами, у нас с тобой будет очень, очень долгая беседа. Насчет тонкой, микроскопически тонкой грани между героем и повернутым на власти суперзлодеем, который играет с силами, о которых людям лучше вообще не знать.

— Я думаю, что этот курс уже читают в Массачусетском Технологическом, — Брюс тяжело оперся о стол, закрыв лицо руками. — Или, по крайней мере, дипломная комиссия принимает работы по теме.

Если это должна была быть шутка, то прозвучала она совсем невесело. Тони вытащил из кармана свой СтаркФон и сделал вид, будто внимательно изучает экран.

— Прости. Время уже зарезервировано. Могу уделить тебе минутку в следующий вторник… — он недоуменно моргнул, когда Коулсон выдернул телефон у него из рук и отшвырнул прочь. — Эй. Это был уникальный прототип.

— Мне, как ни удивительно, плевать.

Тони вздохнул и заговорил как можно мягче и убедительней:

— Я никак не мог такого ожидать. И потом, оно же сработало? И у вас все равно не было других идей. Что нам оставалось делать — попросить Тора помахать на него плащом?

Тор тем временем отобрал бутылку у Клинта, который сейчас выглядел гораздо спокойней и хихикал себе под нос.

— Руууумба, — протянул он, и Тор ухмыльнулся, отсалютовал ему бутылкой и выпил добрую четверть одним глотком.

— Знаешь, Старк, чем злодей отличается от суперзлодея? — Коулсон оперся ладонями о стол, нависнув над ним, словно хорошо одетая горгулья.

— Наличием стиля? — спросил Тони, наставляя на Коулсона указательные пальцы, будто целясь из пистолетов. К жесту прилагалась широкая улыбка, но Коулсон, казалось, не заметил ее.

— У злодея есть огромная стая роботов-пылесосов, которую он может натравить на своих недругов. Пылесосы суперзлодея умеют летать.

— В свою защиту хочу сказать, что не помню, чтобы встраивал репульсоры в румбы, — сказал Тони, тщательно подбирая слова. Это была одна из рабочих теорий, да, но он все же не мог сообразить, когда успел реализовать ее. Может быть, в ночь на вторник… Она вся теперь вспоминалась как одно размытое пятно. — Последние дни были очень долгими. Так что я удивился не меньше вашего.

— Вопли «да, да, отсоси, детка!» на общем канале Щ.И.Т.а, разумеется, ясно указывают на твое удивление, — весело согласилась Наташа.

— Это был вполне соответствующий моменту каламбур, — заметил Тони.

— Ага, настоящий шекспировский диалог, — Клинт ухмыльнулся Тони. Если честно, то все давно знали — если эти двое решат объединиться, команде крышка. Даже не стоит сомневаться, ведь нормальные пацаны не оставляют своих супер-друзей грустить в одиночестве.

— Закрой рот, Бартон, — сказал Тони, ухмыляясь в ответ. — Я-то помню, как ты пронзительно вопил где-то там, точно описавшийся младенец.

— Одна из твоих штук свалилась мне прямо на голову!

— Видишь, даже румбы считают, что тебе надо мыться почаще. — Тони скрестил руки на груди. — Не так уж и ужасно было.

— Троих опытных полевых агентов Щ.И.Т. стошнило, еще четверо разрыдались. Нет, Старк, у них не просто выступили слезы на глазах, они всхлипывали. Мне пришлось успокаивать всхлипывающих агентов. — Голос Коулсона в полной мере выражал всю глубину его недовольства. — А ведь это люди, побывавшие в горячих точках. Люди, которые видели ужасные, действительно жуткие акты насилия. И все, что понадобилось, чтобы сломать их — робо-эквивалент стаи саранчи, пожирающей все на своем пути.

— А крик был на самом деле… — Брюса передернуло, — …впечатляющим.

— Понятия не имею, я отключил внешние микрофоны, — сказал Тони. — И все-таки, наш злодей может быть еще жив, так?

— Научный отдел в этом уверен, вообще-то.

— Нихренашеньки, — заявил Тони, не успев остановиться. Тор заулыбался, Клинт расхохотался в голос, а Стив закрыл лицо руками. — Ну ладно. Так в чем проблема?

— Вынуть его из сотни роботов-пылесосов, — объяснил Коулсон. — Это, и еще крик.

— Да перестань ты…

— Вой заблудших душ, Старк, — сказал Клинт. — Я серьезно. Вопль адских легионов.

— Нечего было превращаться в пылевого демона, — сказал Тони.

— Кстати, об адских легионах, — Коулсон обернулся к Клинту. — Это текила из кабинета Фьюри?

— Уже нет. — Клинт ухмыльнулся, когда Коулсон отвесил ему подзатыльник.

— Как так выходит, что ты бьешь только Клинта? — спросил Тони у Коулсона.

— Он любит меня больше всех, — ответил тот.

— Потому что если я начну бить тебя, то не остановлюсь, пока кто-нибудь не вырубит меня шокером, — Коулсон едва заметно улыбнулся.

— Вы же все понимаете, что мы победили, да?

— Скажи это психологам Щ.И.Т.а. У них теперь все расписано до октября.

* * *

Мстители были умными людьми, прошедшими обучение тактике боя и психологическую подготовку, способными справиться с целой армией, даже если половина из них окажется на больничном. А это, в свою очередь, означало, что изобретение безотказной ловушки для Тони Старка заняло у них около недели.

Сам Тони знал, к чему идет дело, так же, как мышь знает, что арахисовое масло в маленькой пластиковой коробочке — вовсе не запоздалый подарок на рождество. Но все равно попадался. Потому что это была очень искусная ловушка, в которой соединялось все, что ему нравилось.

А еще его вроде как грела мысль о том, что ради него потратили столько усилий.

К тому же, он опасался, что если начнет действительно сопротивляться, Стив просто пошлет за ним Бартона со стрелами, начиненными транквилизатором. И тот бы справился, он обожал прятаться под потолком и пробираться через вентиляционные шахты, и точно не пропустил бы возможность всадить стрелу Тони в задницу. Особенно, если Коулсон не будет за это на него орать.

Так что Тони и не пытался устоять перед наживкой из прекрасно сваренного кофе, бекона и свежих булочек, громкого обсуждения новейших достижений науки, которые, разумеется, во всем уступали продукции Старк Индастриз, и бытовой техники, которая внезапно требовала ремонта.

Как правило, сначала приходил Стив — напомнить, что нужно поесть, остальное случалось после в установленном порядке.

Тостеру не нравилось, что никто не обращает на него внимания, так что Тони сделал ему небольшой апгрейд, прежде чем перейти к фруктовому салату. Кто-то, скорее всего, Коулсон, всерьез воспринимал руководства по здоровому питанию, которыми исправно снабжал их Щ.И.Т. Там, похоже, считали, что Мстители могут погибнуть от рахита или цинги, прежде чем до них доберется кто-то вроде Доктора Дума, Магнето или Локи. Так что вот, фрукты.

Тони был абсолютно убежден, что медики Щ.И.Т.а действуют наугад, но когда твои пациенты превращаются то в животных, то в бумажных кукол, способность сосредоточиться на мелочах — это благословение господне.

В фоне слышался спор, в основном о том, что никто, кроме Стива, не выполняет обязанности, вписанные в график — препирались в основном Клинт и Тор; первый — потому что ему нравилось дразнить Тора, а тот воспринимал как оскорбление любой намек на то, что он подводит команду.

— Заткнись, Клинт, — сказала Наташа, отпивая чай. — Кстати, Стив тоже не выполнил свою обязанность обнимать Старка в прошлое воскресенье.

— Потому что Старк в воскресенье был в Токио, — отозвался Брюс. — А даже нам не разрешат взять квинджет, только чтобы слетать в Японию и обнять Тони.

Тони стиснул зубы и потянулся за планшетом.

— Кроме того, — сказал он, стараясь, чтобы его слова прозвучали как шутка, — японский премьер-министр вряд ли бы это одобрил. — Он вывел на экран принципиальную схему тостера и прикинул, как туда встанет более мощный нагревательный элемент.

— Работа есть работа, — Клинт осклабился. — Стив. Ты несостоятелен как лидер. Не справляешься с задачами, которые сам на себя берешь.

— Спасибо, Хоукай. Я обязательно наложу на себя взыскание, — Стив покачал головой, едва заметно улыбаясь. — Хорошо, что ты напомнил мне о моих обязанностях.

— Я, — сказал Клинт, накалывая на шпажку ломтики фруктов, — люблю делать добро. А работа есть работа, нам всем время от времени приходится потрудиться, так что иди, обними Старка и вычеркни это из графика.

Тони помахал вилкой в его сторону.

— Не стесняйтесь, подите к черту оба.

— Не заставляй напоминать тебе о графике, — сказал Клинт. — Ты не можешь ему противоречить.

Тони не поднимал головы. Если его паршивое детство к чему его и подготовило, так это к мысли о том, что привязанность, особенно ее физические проявления — неприятная обязанность, которую нужно планировать, по крайней мере, когда дело касается самого Тони.

В кухне вдруг стало так тихо, что он услышал собственное дыхание. Тони оторвался от планшета — все смотрели на него, смотрели, не отрываясь, с широко раскрытыми глазами и застывшими лицами, выражавшими что-то, чего он не мог понять. Пока не встретился взглядом со Стивом и не взглянул на его исказившееся лицо. Черт, Стив выглядел так, словно его ударили в живот, словно он вот-вот заплачет. Он был на войне, сражался с нацистами, а прямо сейчас, в кухне башни Старка, Стив Роджерс выглядел так, словно еще секунда, и он заплачет.

Вот тогда Тони сообразил, что снова говорил вслух.

Громко. При всех. Сказал эти унизительные, полные жалости к себе, «господи, я самый несчастный человек на свете» слова вслух. И все его слышали. Все, без исключений.

И Стив смотрел на него, не отрываясь, взглядом, которого Тони не мог понять. Он вообще не понимал Стива, все, чего он хотел от жизни — не унизить себя у него на глазах. И не справился даже с этим.

Мозг Тони был чем-то занят, он словно перезагрузился в безопасном режиме с ограниченным доступом, никаких сложных операций, никаких размышлений или обработки информации, лишь простой набор инструкций: встать, взять чашку с кофе, взять планшет, выйти прочь из кухни. Кто-то что-то говорил, звал его по имени, но ввод данных был перекрыт, внешние микрофоны отключены, так что Тони дернул плечом резче, чем надо было, стряхивая чью-то руку, пытавшуюся удержать его.

Линейная последовательность. Вверх. Поворот. Дверь. Коридор. Лестница. Мастерская. Замок на дверях. Поговорить с Джарвисом — даже если Тони не мог разобрать слов в ответе, только тон, чуть выше обычного. Следовательно, Джарвис понял, что не все в порядке, что все очень плохо, но Тони не мог разбираться с этим сейчас, он просто выпалил указания, не слушая, и ретировался.

Что произошло потом — он не знал точно. Может, что-то вроде ментальной дефрагментации или просто небольшого нервного срыва, Тони на самом деле не мог сказать. Когда он снова осознал окружающую реальность, то обнаружил, что сидит на полу, прислонившись спиной к бетонной стене. Дубина устроил голову у него на коленях. Тони показалось, что до того, как прийти в себя, он чесал бота за особо чувствительным шарниром, тот жужжал и щебетал — и потянулся за рукой Тони, когда он замер.

В другой его руке был планшет и, черт возьми, там как раз шел расчет какой-то модели. Отлично. Бессознательное проектирование. От него всегда был толк. Ну, если честно, толк обычно выражался в новых патентах и очередном повышении цен на акции, но это не значило, что Тони оставался доволен.

Ну ладно, чего уж там, конечно, доволен. Было весело разбираться в своих собственных чертежах и выводах, чтобы понять, о чем, черт побери, он думал.

Кофе в чашке почти закончился и совсем остыл. Тони немного побаивался смотреть на время, но он все еще был один в мастерской. В какой-то момент он, должно быть, включил музыку, потому что сейчас вой гитар AC/DC окружал его уютным коконом, в котором можно было спрятаться. Тони вздохнул, прижался затылком к стене и задумался, получится ли у него остаться здесь навсегда.

— Сэр? — голос Джарвиса был негромким, уговаривающим.

— Да, я тут, с тобой. Прости, Джарвис, — Тони, не отдавая себе отчета, провел пальцами по «руке» Дубины, знакомые контуры металлических деталей успокаивали. Нужно было разобраться с заменой некоторых механических сочленений, материал скоро посыплется от усталости. Дубина боднул головой ладонь Тони, радуясь вниманию.

— Снаружи капитан Роджерс, и он очень расстроен. До сих пор мне удавалось воспрепятствовать его попыткам прорваться в мастерскую, но он отказывается… Сэр, если вы снова впадете в кататонический шок, я прикажу Дубине применить огнетушитель, — резко сказал Джарвис, когда Тони снова сгорбился, опуская плечи.

— Я не собираюсь… господи Исусе, я не собираюсь снова впадать в шок, — рявкнул Тони в ответ, но не двинулся с места. И спросил:

— Он очень зол?

— Он пытался использовать коды доступа полковника Фьюри, — ответил Джарвис. — Поэтому, я бы сказал, он чрезвычайно зол. Не думаю, что у меня выйдет убедить вас впустить его по-хорошему?

— Даже не пытайся. — Тони чувствовал, как унижение подкатывает к горлу, жгучее, словно желчь. Он сглотнул, пытаясь не обращать внимания на то, как сдавило грудь. — Просто… Не нужно. Мне надо сначала кое-что закончить, я не могу сейчас с ним разговаривать, я очень занят.

После долгой паузы Джарвис отозвался:

— Я понял. Сделаю все, что в моих силах, сэр. Разве что не стану бить его током через клавиатуру.

— Нет! Нет, не причиняй ему вреда. — Тони последний раз похлопал Дубину по голове и с усилием поднялся с пола. Это оказалось непросто — ноги затекли. Тони такого не ожидал, но лишь слегка споткнулся, зацепив плечом стену. Он знал, что Стив видит его через стеклянную стену, потому что тот застыл на месте.

Тони шел, не поднимая головы, притворяясь, что ничего не замечает, опустив плечи и не отрывая глаз от планшета, пока не добрался до ближайшего верстака и не сел на скамью верхом, спиной ко входу. Ему хотелось обернуться, и да, это было плохой идеей, он не знал, удастся ли ему удержать лицо. Дурацкий дефективный мозг.

Но обернуться хотелось ужасно. Просто посмотреть, как движутся губы Стива, когда он говорит, хоть слов и не было слышно. Тони, может, хотел бы знать, что говорит Стив.

— Он повторяет «слава богу» раз за разом, с тех пор, как вы встали, — сказал Джарвис, и Тони выругался, громко, изощренно, с ненавистью к самому себе. — Похоже, он не прислушивался к моим уверениям в том, что вы невредимы.

— Ага, а я тем временем продолжаю болтать, когда вовсе не собираюсь этого делать, так что со мной ни хрена не все в порядке, но это, вероятно, попадает в категорию невредимости.

Тони уронил планшет на скамейку и уставился на экран. Когда-нибудь он придумает, как делать диагностику собственного мозга. Или, по крайней мере, разживется ведром мороженого для истрепанных в хлам нервов.

Сгорбившись и опустив плечи, Тони вернулся к работе. Работа — это хорошо. Она успокаивает. Расслабляет. Работа не заставляет его впадать в панику или растерянность и не унижает его. В мастерской он в абсолютной безопасности.

— Сэр!

Это было единственное предупреждение, которое получил Тони, прежде чем раздался звон бьющегося стекла, треск и грохот, с которым осколки посыпались на пол. Тони резко обернулся через плечо, вслепую нащупывая на столе что-нибудь, что угодно, чтобы использовать как оружие. Сердце зашлось в груди на пике адреналинового всплеска.

А Стив забросил щит на плечо и вошел через разбитую стенную панель.

Тони уставился на него с открытым ртом.

— Ты поднялся наверх, взял щит, и пробил себе путь сквозь чертову стену? — спросил он недоверчиво.

Стив оглянулся на беспорядок.

— Да, кажется, это именно то, что я сделал. А должен был сделать еще час назад, — рявкнул он, тяжело ступая по бетонному полу. — Джарвис, музыку тише, пожалуйста.

— Джарвис, не смей… — Тони вздохнул, когда гитары умолкли. — Отлично. Чудно. Предатель.

— Не придирайся к нему, — резко оборвал его Стив. — Он защищал тебя все это время, но, по крайней мере, способен признать свое поражение.

— Предатель, — упрямо пробормотал Тони и наклонился еще ниже к планшету, словно сворачиваясь вокруг него. Он знал, что выглядит жалко, но ему было уже все равно. Тони услышал, как Стив остановился рядом ним, но не поднял головы, не шелохнулся, разве что пальцы продолжали двигаться, касаясь экрана.

Он услышал вздох Стива, стук, когда тот положил щит на верстак, и почувствовал, как скамья прогнулась под дополнительным весом. Через секунду Тони понял, что Стив тоже сел на нее верхом, лицом в другую сторону, спиной к спине с Тони. Довольно долго они просто сидели, глядя в разные стороны, молча и неподвижно.

— Ты не обязанность, — сказал Стив, и Тони вздрогнул, не в силах решить — начинать спорить или спасаться бегством. — Нет. Не смей сбегать от меня сейчас.

Тони ощутил, как Стив сделал глубокий вдох, плотней прислоняясь к спине Тони.

— Я все испортил. Ты не обязанность, Тони, и не повинность.

— Ага, и мы оба знаем, что это не так.

— Прекрати, — сказал Стив. Его голос звучал так тяжело и грустно, что Тони почувствовал себя виноватым. — Я облажался. Я понимаю это. Просто… — Он замолчал, дыша немного чаще, чем обычно. — У тебя вроде как два режима, Тони. Два лица. И мне не нравится то, которое ты носишь на публике.

Тони дернулся, вздрогнул всем телом от этих слов, и Стив пробормотал что-то, прозвучавшее как ругательство.

— Нет, нет. Мне не нравится, что ты вынужден притворяться, не нравится, что ты не можешь быть просто, ну, собой, что ли.

— Словно хоть одна из моих попыток быть собой закончилась хорошо.

Стив замер.

— Ты сейчас говорил вслух, — наконец сказал он.

Тони хмыкнул:

— Да. Я знаю.

— О. Ладно. — Стив глубоко вздохнул, потом еще раз. — У меня никогда не получалось правильно разговаривать с тобой. Я никогда не знал, как… — Его голос дрогнул. — Ты миришься со многими нашими странностями. А мы ведь надоедливые и раздражающие, и я вечно лезу не в свое дело, я знаю, что тебе не нравится, когда я ошиваюсь в твоей мастерской. И ты не хочешь, чтобы я приходил сюда. И я стараюсь, правда, но все равно достаю тебя, а это не то, чего я пытаюсь добиться, но…

— Я хочу, чтобы ты приходил сюда, — сказал Тони, но Стив его, похоже, не слышал.

— Ты всегда где-то не здесь, и мне это совсем не нравится, но я не знаю, что можно сделать, потому что время от времени ты сидишь здесь с фальшивой полуулыбкой на лице, словно не знаешь, что вообще тут забыл, зачем ты с нами — вот это я называю твоим лицом для публики. И мне оно не нравится.

В замкнутом пространстве мастерской голос Стива звучал очень громко, мышцы спины напряглись и затвердели, словно камень. Тони ткнул негнущимся пальцем в экран планшета.

— Это твой дом, мы здесь на положении незваных гостей, но это неправильно — чувствовать себя дома так, как чувствуешь себя ты. Мне хочется поговорить с тобой, объяснить тебе, чтобы ты понял, но не получается. Потому что я понятия не имею, как такое делается, и просто торчу здесь, и ною, и дергаю тебя, и достаю вопросами — и не знаю, почему ты меня терпишь.

— Потому что ты мой друг, — тихо сказал Тони. — И я не терплю тебя, Стив. Ты мне нравишься.

Он попробовал отыскать нужные слова, безнадежно пытаясь найти способ объяснить — и потерпел неудачу.

— Ты мой друг. А у меня, хм, не то чтобы много друзей.

Стив втянул воздух сквозь зубы.

— Друзья должны помогать, а не мешать. Ты ничем передо мной не провинился, наоборот… — Он снова умолк. — Ладно, я просто пытаюсь сказать, что… Мстители были командой. Ты сделал из нас что-то большее.

Стив помолчал немного и негромко продолжил:

— Мы все вроде как заблудились. — Его голос звучал так, словно сил говорить уже не было, и Тони — совсем не уверенный в том, что поступает правильно — прижался плотней к спине Стива. Тот сгорбился, наклоняясь вперед, и Тони, не раздумывая, подался назад, откидывая голову Стиву на плечо, чтобы быть так близко, как только возможно — но даже этого казалось слишком мало или слишком поздно.

— Мы заблудились, — повторил Стив, и его слова дрожью отдались в теле Тони. Он закрыл глаза. — И были одинокими. Наша команда оказалась хорошей, даже отличной, но в конце дня мы расходились каждый в свою сторону — зализывать раны, смотреть в потолок и видеть, как стены смыкаются вокруг нас.

Стив коротко, хрипло рассмеялся, и немного подвинулся. Теперь его голос звучал приглушенно, словно он закрыл лицо рукой.

— Или так казалось только мне.

— Я просто делаю оружие. Делаю, и переделываю, и снова переделываю, — со вздохом сказал Тони. — Что это может изменить?

Стив снова набрал воздуха в грудь.

— Я заблудился, — сказал он так, словно ему понадобилось сделать над собой усилие, чтобы произнести эти слова. — Остался в одиночестве. А ты дал мне дом. Где я могу жить. Где люди улыбаются мне, и разговаривают со мной, и кричат на меня, и относятся как к человеку, а не как к уродцу, не как к собственности, разменной монете или подставному лицу. Не как к символу. Просто, ну, как ко мне. Растерянному, бесполезному и временами очень глупому.

— Прекрати, — сказал Тони. Он терпеть не мог, когда Стив говорит такое о себе. — Ты не…

— Да. Именно такой. Или был таким. Это ничего, правда. Но потом я перебрался сюда. Ты разрешил мне, пригласил меня, и впервые за очень долгое время у меня появился дом. — Стив немного помолчал. — Ты вряд ли понимаешь, как много это значило для меня. И значит до сих пор. Что я могу напортачить на задании, сделать что-то не так или снова забыть, как правильно пользоваться микроволновкой, и мне все равно будут здесь рады. Мне все равно есть, куда вернуться. — Его голос дрогнул, совсем немного, и снова выровнялся. — Вернуться домой.

— Ты опять взорвал микроволновку? — спросил Тони, против воли улыбаясь.

— Это все Тор. Такова моя версия и я намерен ее придерживаться. — Он снова подвинулся, Тони почувствовал, как перекатываются его мышцы. — Поэтому, когда ты сказал «семейный совет» — хотя я знал, конечно, что ты имел в виду совсем другое — то потом никак не мог выбросить это из головы. Потому что — да. Это — моя семья. То, чего у меня не было очень долго. Мне повезло, что я встретил вас. Всех вас. — Он коротко, едва слышно, рассмеялся. — И мы все такие ненормальные.

Тони кивнул.

— Нам нужно выбить групповую скидку на терапию. Вот, кстати, групон, которого так не хватает современному обществу.

— Я притворюсь, будто понял, о чем ты говоришь. — Стив все равно рассмеялся. — Так что когда Клинт вписал это в график, я просто… — Он откашлялся. — Нашел оправдание для того, что хотел сделать уже очень давно, но не думал, что ты позволишь мне, потому что, хм, — он пожал плечами. Тони затылком почувствовал это движение. — Мне нравится обнимать тебя.

Тони ощутил, что краснеет. Стив вовсе не то имел в виду, попытался он донести до собственного глупого мозга. Не то. Он говорил о дружеских объятиях, ни о чем другом, и вообще — пора прекращать такое ненормальное и странное отношение к лучшему другу и товарищу по команде, это просто неприемлемо. Чертов глупый мозг, не все, что происходит, имеет отношение к сексу. И если что-то из этого прозвучало вслух, Тони просто вырежет себе язык.

Он прислушался. Нет. Ничего. Отлично, внутренний монолог не перестал быть внутренним.

Вслух же — и очень осторожно — Тони произнес:

— Ладно. Это… Хорошо. Я согласен.

— Знаешь, мне тоже не очень хочется становиться повинностью, Тони. Ты не обязан… — сказал Стив, и у Тони внутри что-то надломилось.

Не раздумывая, он развернулся на скамье — так, чтобы обнять Стива сзади, обхватить руками и прижаться грудью к его спине. Стив замер.

— Не-а, — шепнул Тони. — Я согласен.

Долгое мгновение они сидели молча, неподвижно, лишь звук дыхания нарушал тишину, а потом Стив накрыл ладонью пальцы Тони и крепко сжал.

— Спасибо, — негромко сказал он, и в его словах прозвучала такая искренняя благодарность, что Тони захотелось кричать.

И они снова умолкли, просто сидели, понемногу успокаиваясь — от физического контакта и ощущения присутствия друг друга. Тони сделал глубокий вдох.

— Стив?

— Угу?

— Я не буду избавляться от румб.

Стив рассмеялся, громко, тепло, по-настоящему, и Тони расслабился.

— Нет, будешь, — Стив обернулся через плечо, глядя на Тони, и улыбнулся. Тони улыбнулся в ответ. — Это не обсуждается.

— Что? Ты собираешься выбросить их в холодный бездушный мир? Где им будет грустно и одиноко без их любящей пылесосной семьи и рободрузей? Без Клинта, который души в них не чает — настолько, что уже дал имя каждому из этих мелких убийц? Я и подумать не мог, что ты настолько бессердечен, Стивен Роджерс.

— Сделай так, чтобы тостер перестать сжигать все, до чего ему удается добраться, и тогда поговорим о наших малышках румбах.

— О нашем чем? — Тони разжал руки и вскочил со скамьи, чтобы заглянуть Стиву в лицо. Тот смутился и покраснел. — Как ты их назвал?

— Это Клинт так говорит! Я не… — Стив застонал, когда Тони ухмыльнулся в ответ — широко, зубасто и без тени раскаяния. — Нет. Нет, нам не нужны здесь восемьдесят семь румб.

— Моя башня, мои румбы! — пропел Тони, ухватив Стива за плечи. — Прости, Кэп, но у нас не демократия. В этой башне царит старкократия, и как я сказал, так и будет.

Он изо всех сил старался, чтобы это прозвучало непреклонно. Но Стив молча поднял бровь, и Тони вздохнул.

— Почему ты всегда прав?

— Это не так весело, как кажется. Меня никогда не приглашают на классные вечеринки, — сказал Стив с каменным выражением лица. — Тони?

— А?

— Я ни разу не обнял тебя только из-за того, что так было написано в графике дежурств.

— Даже тогда, когда я был с ног до головы в машинном масле и пене из огнетушителя?

— Даже тогда. — И, словно придя к какой-то молчаливой договоренности, они встали и направились к лестнице. Уже когда они поднимались по ступенькам, плечом к плечу, один со щитом в руках, другой — с планшетом, Стив искоса взглянул на Тони.

— Как это случилось?

— Дубина, Кальцифер и Клинт, — ответил Тони, словно это все объясняло. Судя по ухмылке Стива, так оно и было.

— А, так вот почему сегодня утром к нашему тостеру оказалось приклеено официальное уведомление?

— Да, должно быть, как раз закончились все бюрократические проволочки. Самое впечатляющее — что Коулсон заставил Фьюри подписать форму дисциплинарного взыскания для тостера. Я пытаюсь вообразить этот разговор и… и не могу, — признался Тони. — Может, он просто подложил этот бланк в кучу других, а Фьюри подмахнул не глядя.

— Тони?

— Что?

Стив посмотрел на него и немного помолчал.

— Знаешь, мне кажется, что Коулсон положил эту клятую форму перед Фьюри и сказал что-то вроде «Этот тостер превышает свои полномочия», так что не подписать ее означало бы необходимость выяснять подробности. А подписать — что Фьюри может с чистой совестью продолжать делать вид, будто мы тут еще не окончательно сошли с ума.

— Он и так ест антациды, точно конфеты, — Тони ухмыльнулся.

— Вообще-то, — заявил Коулсон с верхней лестничной площадки, и Стив с Тони чуть не подпрыгнули от неожиданности, — именно директор Фьюри настоял на дисциплинарных мерах. — Он помолчал, давая им переварить информацию. — Кстати. Старк?

— Да-а-а? — вопросительно протянул Тони, балансируя на одной ноге, готовый в любой момент сорваться в бегство вниз по лестнице. Не то чтобы мастерская оставалась безопасным местом, ведь теперь там не было стены, вот спасибо большое, Капитан Америка, видишь, что ты натворил? Хотя, вообще-то, если подумать, это было круто и очень-очень горячо. Кстати, Коулсон что, продолжает говорить?

— Твои румбы вырвались на волю из научного отдела и как раз сейчас пытаются взять штурмом кабинеты руководства.

Тони взвесил ситуацию.

— Пункт первый: я люблю мои румбы. Пункт второй: они кричат?

— Жутко воют.

Тони взглянул на Стива. Тот покачал головой.

— Что ж, время сбора. — Ухмыляясь, Тони в два прыжка преодолел остаток ступеней. — Джарвис, готовь доспехи и выпускай свору!