Глава 44.

Я смотрела на себя же в историческом платье, с высоко поднятыми волосами и диадемой. Это был миниатюрный портрет, выцветший со временем. Но на нём была изображена я.

- Там есть надпись на обратной стороне, — сказал лже-Ян, и я перевернула изображение.

- «Её сердце, как глубокий океан, хранит в себе сокровища. Найдя их, ты обретёшь себя», — прочитала я, и подняла голову на мужчину.

Моё сердце билось отдельно от меня, а воздуха не хватало.

- Знаете, почему я был так уверен, что мои кольца у вас? – спросил он меня, а я отрицательно покачала головой.

- Кольцо «Метаморфоза» я видел на вашем пальце, когда вы сидели за столом в тёмно-синем платье и белых перчатках. Второе кольцо я сам прятал для вас в большой сундук. Каждую ночь я вижу эти воспоминания. И не только ночь, они как вспышки в голове, оглушают меня и не дают двинуться. Я ездил в замок Рожмберк, но ничего не почувствовал. Но когда приехал сюда и слушал вас, а затем увидел ближе, то с каждой минутой картинок становится больше. Это ужасно, я хочу прекратить это, потому что у меня ощущение, что вы ведьма. Я не знаю вас, совершенно не знаю…

- Душа Яна в вас, поэтому вы это чувствуете, — печально улыбнулась я ему, мне стало жаль этого мужчину, который борется с собой.

- Вы хотите сказать, что он переселился в меня? Что за бред? – возмутился он.

- А как вы ещё это объясните? Та ночь, когда я была в тёмно-синем платье — это сон, мой сон. Ян пришёл ко мне, чтобы рассказать о кольце, и почему оно у меня…

- Меня силой привели к вам и заставляют полюбить! Но я не он, я никогда не буду им, Лорель! Я другой человек, у меня своя жизнь! – перебил он меня, выплёскивая на меня всё его непонимание и нежелание смириться с новой жизнью.

- Вас никто не заставляет любить меня, — обиженно ответила я. – Верно, вы не он. Он был иным…

- Да слышал я уже об идеальном графе, которым мне никогда не быть! Ваш возлюбленный был полон благородства, чести, манер и тому подобного. Безупречный мужчина, мечта любой женщины, — зло говорил лже-Ян.

- Так уезжайте. В чём проблема-то? – я развела руками.

- В вас, — он ткнул в меня пальцем. – У вас есть то, что мне необходимо, чтобы вернуться. А вы упрямо не отдаёте мне это. Раз я это он, так верните мне мои вещи!

- Вы сейчас сами себе противоречите, — усмехнулась я.

- Верните мой портрет, — потребовал он, кипя от злости.

- Это мой портрет, — напомнила я ему. – Зачем вам он?

- Чтобы всегда было напоминание, какая вы ядовитая змея, — фыркнул он и подошёл ко мне, протянув руку.

- Почему вы, вообще, оскорбляете меня? Это вы приехали в мой дом, требуете вернуть не свои вещи, рассказываете мне о воспоминаниях. А когда я сделала точный вывод, то сразу приняли его в штыки! – возмутилась я, крепче сжимая своё изображение в ладони.

- Вы утверждаете, что его душа в моём теле, верно? – прищурился лже-Ян.

- Да, — уверенно кивнула я.

- Тогда вряд ли ваш идеальный граф, полный манер и великолепия, сделал бы это, — с хитрой улыбкой произнёс он, и его рука легла на мой затылок, а в следующий момент его губы уже прижались к моим.

Поцелуй был полным ярости, предназначавшейся только лишь для пыток, но пытка сейчас была одной – его нежелание признаться себе, что он и есть мой Ян.

Его губы терзали мои, заставляя подчиниться и ответить на этот призыв. Мне он был необходим, эти горячие жадные губы, зубы, прикусывающие нижнюю губу, язык пробующий на вкус мой. Было невозможно не отдаться этому умелому соблазнению.

Я запустила руку в его волосы, которые были идентичны моим воспоминаниям. Как и его язык, очертивший контур нижней губы, и с силой ворвавшийся в рот. Спина изогнулась, давая возможность ему проникнуть глубже. Его рука, всё ещё сжимавшая мой затылок, стала мягче и нежнее. Вторая мужская ладонь опустилась по спине и накрыла одну ягодицу, прижимая к его возбуждённым бёдрам.

Дышать стало невыносимо, я забыла, как насыщать тело кислородом, ведь все чувства сейчас были открыты и наполнялись доверху, даже их уже было с избытком. Горячая пульсирующая лава сконцентрировалась внизу живота, заставляя стать напористей, развратней, чтобы получить насыщение.

Он прижимал меня к себе, передавая своё тепло. Поцелуй превратился в смакование друг друга, узнающих заново былую страсть, давая время на передышку, от голода съедавшего меня изнутри. Портрет выпал из моей руки. Мои ладони проскользили по его груди и скрылись под пиджаком, распахивая его, пытаясь освободить Яна от него.

Его губы оторвались от моих, продолжая зажигать огонь внутри, проводя губами по щеке до уха, прикусывая мочку, что я вздрогнула от такого яркого ощущения сладости и выдохнула горячий воздух.

- Я не он, Лорель, никогда я им не стану, — прошептал он в моё ухо.

Это заявление оглушило меня, и я раскрыла глаза, встречаясь с тёмной синевой.

- Интересно, вы всегда отвечаете с таким призывом на поцелуи? – усмехнулся лже-Ян и отстранился, поднимая с пола мой портрет.

Я не могла вымолвить ни слова, я всё ещё была в своей грёзе, где меня обнимал мой Ян, заставляя поверить в переселение души.

- Это была проверка, проверка для меня. Вряд ли ваш прекрасный граф бы оставил вас дрожать от возбуждения сейчас, но я напомню, вам, Лорель. Я не он. И я покидаю вас, хорошей ночи, — с этими словами он широким шагом вышел из моей комнаты.

Я закрыла за ним дверь и села на постель.

Но я же уверена, что это Ян! Уверена! И я отдам ему его вещи только тогда, когда он признается мне, что смирился со своей судьбой. То есть я насильно хочу его привязать к себе? А если он не любит меня больше, если этот новый мужчина не желает любить меня? Он сказал, что его заставили.

Я дотронулась рукой до губ, которые горели от его поцелуев. Но этот напор отличается от того, который я знала ранее. Ян целовал меня нежно, трепетно, почти с осторожностью, как и занимался со мной любовью. В то время, как этот не скрывал своего животного инстинкта. Он только брал, ничего не давая взамен. И он ещё насмехается надо мной, хотя сам был возбуждён не меньше меня.

-Господи, — прошептала я и взялась руками за голову.

Я запуталась, упав в вязкое болото, из которого не было выхода. Всё перемешалось в голове. И надо остудить тело, чтобы была возможность подумать.

Встав с постели, я достала из шкафа свежее белье, пижамные штаны и майку. Быстро зайдя в ванную, я заперла дверь. Я не могу его видеть сейчас, слишком унизительными были его слова.

Набрав ванну, я опустилась в воду, и прикрыла глаза.

Итак, надо всё взвесить. Есть старый Ян, есть лже-Ян. Один обещал, что найдёт путь. Другой рассказывает про воспоминания, принадлежавшие только первому.

Один умер. Другой был в коме и ожил.

Какая-то женщина передала ему мой портрет, который был написан, скорее всего, Перхтой, ведь она любила рисовать. А Ян написал послание для того, кому он попадёт.

Меня ещё обозвали принцессой с потерянной душой, — напомнило обиженно нутро, и я сжала губы.

Принцесса – это из сказки, которую рассказывала кормилица Яну. Но ведь невозможно, чтобы она пришла к лже-Яну. Она давно умерла.

Но есть потомки, — опять подсказала внутренняя умница.

Хорошо, допустим, что пришёл потомок этой кормилицы и передал лже-Яну послание и портрет. Эта женщина не просто так ему наказала это, она, значит, была уверена, что это Ян.

Следовательно лже-Ян и Ян это один человек, но тогда почему он не помнит ничего. А точнее, обвиняет меня в том, что его заставляют полюбить меня насильно. Ему открывают воспоминания, но он не желает этого. Потому что не чувствует ко мне ничего, кроме жажды забрать то, что принадлежало Яну.

А то, что упиралось тебе в бедро, это так, мелочь, — усмехнулась всезнайка внутри.

Он мужчина в первую очередь, и, вероятнее всего, после комы у него не было секса. Вот и объяснение.

Сейчас и я заставляю его полюбить меня, вспомнить все и привязать к себе, потому что сгораю от одиночества без своего Яна. Но разве это правильно? Даже если душа Яна в этом теле, то там осталась другая душа, которая не желает принимать такие правила игры.

Насильно мил не будешь, — вспомнила я поговорку и вздохнула.

Судьба надо мной не только насмехается, она открыто смеётся, показывая мне мужчину, который мог бы быть со мной, но он этого не хочет. Он отвергает всё. И мне придётся вновь его простить за нежелание дать душе Яна волю, и отпустить. Забыть.

- Забыть, — прошептала я свою мысль, и мне стало себя так жалко, что я закрыла руками лицо и расплакалась.

Почему, когда я только поверю в возможность быть счастливой, мне показывают что это невозможно? Но я не имею права удерживать его рядом, это бесчеловечно и по-детски глупо. Лже-Ян полностью прав, он никогда не станет для меня тем человеком, которого я потеряла.

И это вдвойне больнее, что сердце стонет вместе со мной, заставляя ощутить горечь поражения во рту.