Очерк первый Россия и Европа: Гетеанизм и историография 3 страница

* Этого " демона" Сократа не следует рассматривать по-современному, в отрицательном смысле.

С возникновением мышления в бытие человека вошел устрашающий дуализм. Мир земной, данный в чувственных восприятиях, и духовный, открывающийся в мыслях, противостали один другому как две несоединимые противоположности. С тех пор все усилия человеческого духа направляются главным образом на то, чтобы свести оба мира к единству.

Р.Штайнер показывает в " Философии свободы", что этот дуализм возникает лишь благодаря человеческому сознанию и с его же помощью преодолевается. Но для этого человеку необходимо прийти к познанию самого себя как существа, пребывающего среди царств природы и в то же время коренящегося своим мышлением в реальном духовном мире. Как целостное существо человек никак не постижим в виде некоей суммы своих частей (будь то физиологических, психологических или даже духовных, если последние брать в смысле объема памяти, культурных навыков и потребностей), которую со временем надеется моделировать кибернетика. Человек сверхсуммативен, его истинная сущность только начинается там, где кончается суммирование. В век менее материалистический, чем наш, говорить об этом было бы излишне. Иное дело теперь, когда научный анализ, все более дифференцируясь по различным направлениям исследований, приводит к открытиям, позволяющим моделировать не только ряд физических функций живого существа, но и отдельные проявления высшей нервной деятельности.

Однако, чем дальше заходит этот анализ, тем больше возрастает сомнение внутри самой материалистической науки в возможности осуществить синтез накопленных знаний. Кроме того, уже в начале века было замечено, что целый ряд объектов, попадающих в поле зрения науки, вообще не раскрывает своей сути, сколь далеко ни шел бы анализ их отдельных частей; они могут быть поняты лишь в качестве неких целостностей, наделенных атрибутом сверхсуммативности. Критерий иерархии этих целостностей, как об этом писал в начале XX века А.А.Богданов, состоит в том, что чем больше целое отличается от своих частей, тем выше оно организовано.¹³

К таким выводам пришла современная наука, однако нового в этом ничего нет, ибо еще Аристотель, вводя понятие энтелехии, кроме всего прочего (понятие это емкое), имел также в виду свойство целого быть больше суммы своих частей. Поныне не утратило актуальности его определение целостного объекта, несмотря на всю простоту, с какой это выражено. " Целым, - пишет он, - называется то, у чего не отсутствует ни одна из тех частей, состоя из которых, оно именуется целым от природы, а также то, что так объемлет объемлемые им вещи, что последние образуют нечто одно, а это бывает двояко: или так, что каждая их этих вещей образует одно, или так, что из всех них образуется одно".¹⁴

В XVIII веке с идеей научного синтеза (в противовес анализу) как методологического принципа познания выступали Фихте и Гете. Несмотря на все различие их путей - Фихте работал лишь в сфере чистых понятий, Гете шел путем естественнонаучных исследований - общим у них является отношение к человеку как к целостной реальности. В одном случае, постигая ее (как " я"), можно надеяться постичь и что-то другое, в другом - мы приходим к человекопознанию через природопознание, однако сам человек в этом процессе остается " мерой всех вещей".

Современная наука терпит неудачу в своих системных исследованиях именно потому, что не хочет видеть в человеке гражданина двух миров - физического, чувственного, и сверхчувственного, духовного, который так " объемлет объемлемые им вещи, что последние образуют нечто одно". Отрицание трансцендентального в субъекте подвигает науку к надежде моделировать личность. Но этим предначертан и ее путь: он тот, каким идет гетевский Вагнер, создавая своего Гомункула. Отсюда, в свою очередь, рождается кризис не только науки, но и культуры, и цивилизации. От того, будет ли признан праобразом, или прафеноменом современного человека Гомункул или Фауст, - упорно идущий к духу человек, во всем ищущий опору в себе, - зависит, в конечном счете, то, какими путями пойдет дальнейшая история всего человечества.

Не только человек, но и вся окружающая его природа коренится своей сущностью в духовном. Духовное выражает себя в природном объекте как закон, внутрь него положенный. Поэтому системные объекты функциональны, а принцип их деятельности - самодвижение. Самодвижение как главное свойство системного объекта не был отмечен никем из работающих над теорией систем в рамках современного естествознания, начиная с А.А.Богданова и кончая Л.Берталанфи, ¹⁵ поэтому выделить системный объект здесь до сих пор не удалось даже на уровне определений.

Ни один объект природы не представляет собой систему, взятую в абсолютном смысле слова, если это не вся Вселенная. Но внутри целостного Мироздания, наравне с сосуществованием, взаимодействием и взаимовлиянием объектов, основанном на законах внеположенного им ряда, правомерно говорить о законе или совокупности законов, обусловливающих само существование, поддержание, воспроизведение объектов. К законам первого рода может быть, например, отнесена борьба за существование, второго - внутривидовая популяция. Может показаться, если на вопрос взглянуть тривиально, что истребление хищников не угрожает существованию травоядных, ведет к увеличению их числа, в то же время межвидовое скрещивание качественно меняет всю структуру исходных видов*.

* Здесь можно было бы сделать возражение в том роде, что с исчезновением хищников травоядные в ходе эволюции изменятся. Но мы уже выше говорили, что возможно лишь относительное выделение систем. В то же время, их относительность имеет вполне самостоятельное значение в рамках стоящей ныне проблематики.

Беря самодвижение за критерий при определении системных объектов, можно построить их иерархию. Человек в ней займет ключевое место не столько благодаря своей высшей организации в ряду биологических систем, сколько благодаря обладанию мыслящим сознанием. В нем - основа его самодвижения, но не как прирожденная данность, а как процесс. Наиболее глубоко это обосновано в " Философии свободы", где говорится о целостной реальности субъекта, к которой он приходит благодаря соединению его собственных, взятых в динамике, понятий и восприятии. С самовосприятием человеку надлежит со временем соединить понятие свободного духа, тогда он овладеет целостным самобытием. Эта цель дает смысл истории, в которой человек выступает " и как субъект, и как объект, и как творец, и как страдалец истории". (Г.Лауэр)

Исторические эпохи целостны как отдельный индивид, и в то же время они над- или сверхиндивидуальны, ибо закон их самодвижения хотя и взаимосвязан с совокупным творчеством свободных человеческих духов, но, одновременно, являет собой их более высокое единство, чем то, до которого способен подняться субъект. Факторами, определяющими границы исторической эпохи, в большей мере, чем исторические события, служат господствующие в ней миро- и жизневоззрения, слагающиеся из индивидуального человеческого творчества. Свободная жизнь человеческого духа, отраженная в истории философии и всей культуры, дает для периодизации истории больше, чем что-либо другое. В истории человек получает возможность творить выше своих индивидуальных способностей именно благодаря ее сверхсуммативности, которая трансцендентна по отношению к каждому отдельному творчеству. Поэтому, заметим попутно, всякая попытка моделировать исторические процессы должна разбиться о невозможность создать закон и тем обеспечить им самодвижение. Единичному создателю такой модели (пусть это будет даже группа лиц) не дано заложить в нее более того, что содержится в субъективном духе. Лишь в самообольщении он может надеяться, интеллектуально синтезируя опыт человечества, подняться до субстанционального творчества в духе, где, собственно, закон и возникает, - реальным плодом будет только социальный " гомункулизм". Дальше частных имитаций не сможет пойти и моделирование личности, поскольку понимающее себя мышление обусловлено только самим собой.

Таким образом, говоря об иерархии систем, мы должны над Homo sapiens поставить то, что рождается из его творчества и в то же время обусловливает его собственный рост: исторические эпохи как целостные системы, культурные эпохи, а внутри их - социальные системы. Человек в них является непременным и главным элементом. Но над всем этим снова возвышается человек - уже как Ноmо libеr - человек свободный, как гражданин двух миров - чувственного и сверхчувственного. И этим кончается история. Что касается нижних ступеней иерархии систем, то их классификация фактически уже дана Гете. Она основана на более широком, чем это принято делать ныне, подходе к сущности самого мышления, однако ведь никто не заповедал этого не делать. Учение Гете о прарастении впервые объединяет растительный мир в систему; при этом само прарастение действует внутри этого мира как закон, выражающийся в тенденции к листообразованию и метаморфозе листа.* Гетевское учение о типе сводит отдельный животный вид в систему. На уровне минерального систему, вероятно, следует искать в масштабах всей физической Вселенной, где принцип самодвижения обусловлен законом всемирного тяготения.** Суммируя все сказанное о системных объектах, мы можем дать это в виде таблицы.

* Все многообразие земной флоры, вероятно, распадается на ряд подсистем, функционально более или менее независимых друг от друга. Их открытие позволило бы более правильно классифицировать весь растительный мир.

** Отсюда со всей очевидностью следует, что каждый уровень системности качественно отличается от других и потому требует для своего познания совершенно специфических приемов, своей методологии. В нашем исследовании мы будем иметь дело главным образом с тем уровнем, где получают свое развитие гуманитарные науки с их категориями свободы, индивидуального, прекрасного. Было бы грубейшей ошибкой, с точки зрения Гетеанизма, вносить в них принципы познания неорганической и органической природы.

*** Развитие социальных систем идет в направлении все большей объективации человеческого трехчленного, триединого существа в структуре общественного организма. Более подробно мы коснемся этого в дальнейших очерках. В настоящее время в подосновах культурно-исторического развития сформировался новый закон, или прафеномен (архетип) общественного бытия. Антропософия говорит о нем как о социальной трехчленности, о тройственном членении социального организма.

Все системы в духе современного моделирования возникают в рамках цивилизации. Они могут включать в себя разного рода машинную технику, однако непременным условием их существования всегда останется присутствие в них человека. Закон их существования всегда будет в нем. В рамках культуры возникают вполне самостоятельные системы (второго порядка) в виде философских, культурологических, художественных, мировоззренческих и т.п. систем. Вне рамок системы " культура" они, однако, существовать не могут. В них выражается свободное творчество человеческого духа, потому культура всегда выше цивилизации. Исторические эпохи могут включать в себя и то, и другое, но бывает и так, что культура объемлет собой ряд исторических эпох. Во временном аспекте вес три вида систем движутся параллельно и сосуществуют в пространстве. У нас нет возможности развивать этот вопрос шире, дабы не уйти в сторону от темы нашего исследования. Однако читатель вполне мог бы сам разобраться в различиях системных уровней надприродного бытия (в отличии культуры от цивилизации и проч.), используя данные истории, философии, культуры, социологии.

Итак, не кто иной, как Гете положил начало тому, чем современная наука занимается как теорией систем. Духовнонаучное расширение Гетеанизма, данное Р.Штайнером за счет реализации более высоких интенций мышления, позволило яснее и шире говорить о том, как сверхприрода приводит чувственно данный мир природы к целостному образу. Антропософский способ познания позволяет снова заглянуть туда, откуда греки черпали свою мифологию, а именно - в мир сверхчувственных существ. Но делаться это должно не за счет отказа от индивидуального, основанного на мышлении сознания, как это было в прошлом, а за счет его возвышения, когда способность работать с понятиями дорастает до созерцания идей. Форма физических объектов и процессов должна стать вратами в сверхчувственное в силу того, что они системны, содержат в самих себе закон своего существования и самодвижения. Закон же есть идея. Потому-то идеи можно извлечь из самих вещей, если уметь их правильно наблюдать. Мир сверхчувственных сущностей скрылся от человеческих глаз, но он не умер, а воплотился в мир природы как ее законы и отразился в человеческом мышлении как система понятий. Это был, естественно, чрезвычайно продолжительный процесс; возникновение рефлектирующего мышления - лишь последняя его стадия.

Закон и прафеномен (или тип) идентичны. Их субстанциональность та же, что и у мышления. Поэтому человеку через мышление открыт путь в сверхчувственное. Познание природы, а также и общества, и их законов есть преддверие к вхождению в мир прафеноменов. Этим предначертан земной путь человека, на котором он познает себя как микрокосм.

Абстрактно теоретизирующий историк мог бы поставить здесь вопрос. Допустим, - сказал бы он, - что за физической реальностью имеется еще духовная, но зачем было человеку сходить в этот мир? разве не мог он развиваться в том самом мире, где пребывают прафеномены? Предоставим ответить на этот вопрос Вл.Соловьеву. Он говорит: "... бытие этого лица (субъекта) в трансцендентной сфере не есть индивидуальное в смысле здешнего реального бытия. Там, то есть в истине, индивидуальное лицо есть только луч живой и действительный, но нераздельный луч одного идеального светила - всеединой сущности".¹⁶ В другом месте Вл. Соловьев, фактически примыкая к мысли Чаадаева, которую мы цитировали выше, говорит о том, что до грехопадения сознание человека выражало собой всеобщую взаимосвязь, но затем утратило свое содержание и теперь принуждено искать его, искать Бога. В этом процессе происходит постепенное одухотворение человека через внутреннее усвоение и развитие Божественного начала, что и " образует собственно исторический процесс".¹⁷ При этом, естественно, " человек, как эмпирическое явление, предполагает человека как умопостигаемое существо...".¹⁸ Через такого человека Божественный Логос соединяется с Душой мира, или с идеальным человечеством, которое содержит в себе все отдельные человеческие существа. " К счастью человечество не есть куча психологической пыли, - пишет Вл. Соловьев в статье " Из философии истории", - а живое одушевленное тело, образующееся и преобразуемое, последовательно и закономерно развивающееся, многоразлично расчленяемое и объединяемое, разнообразно связанное с прочим миром и всесторонне воспринимающее дух Божий... не только частями своими, но и целым".¹⁹ При этом, поскольку "... целое первее своих частей и предполагается ими (выделено нами. - Авт.), то первичная реальность есть человечество, а не отдельное лицо; человечество есть существо, становящееся абсолютным через всеобщий прогресс".²⁰ И это есть " София -Великое царственное и женственное Существо", которое воспринимает Божество.²¹

Так Вл. Соловьев соединяет Божественное и человеческое в неразрывное единство, осуществляющее себя в развитии вообще и в истории в частности. Духовная наука раскрывает содержание этого развития в его двойственной сути и потому дает не антропологию, а антропософию. Согласно ей человек в течение колоссальных периодов времени проходил свою космическую эволюцию, какой она описана Р.Штайнером в книге " Очерк тайноведения". В этой эволюции созревало не только его физическое тело, но и еще те два сверхчувственных тела, одно из которых является носителем всех его жизненных процессов на земле (эфирное тело), а другое - носителем нервно-чувственных процессов, душевной жизни человека (астральное тело). Вместе с человеком эволюционируют и все царства природы, и весь Космос. Эта эволюция состоит из цепи метаморфоз, где одна форма бытия перевоплощается в другую, проходя через фазы чисто духовных состояний, являющихся в отношении физического космоса как бы небытием. Этой участи подвержен как человек, так и вся планета.

Сущность эволюционного процесса состоит в том, что он творится сверхчеловеческими Существами, прошедшими стадию своей индивидуализации в пра-отдаленные зоны развития и поднявшимися до таких форм сознаниябытия, которые действуют с непосредственной творческой силой. Именно в их лоне созревает вначале земное человечество в те эпохи, которые в эзотеризме носят название Полярной, Гиперборейской, Лемурийской. С обретением человечеством первых ступеней самобытия Божественные Существа начинают говорить к нему через наиболее продвинутые человеческие индивидуальности, которых называют посвященными. Так это было на легендарной Атлантиде, со временем ставшей дном Атлантического океана. Позже, по мере становления индивидуального я-сознания, человечество вступает в свою историю, где Божественные Водители все более отступают на задний план, предоставляя самому человеку определять свое развитие.

Антропософия дает учение об Иерархии Божественных Существ, которые носят имена, взятые из христианского гнозиса, - это Ангелы, Архангелы, Архаи (или Духи Личности), и так - до Серафимов: всего девять Иерархий. Различия между ними зависят от меры их сущностных, субстанцио-нальнотворческих сил, которые, в свою очередь, обусловлены уровнем их сознания. Все мироздание, таким образом, есть, в конечном счете, лишь различные уровни сознания, представленные существами. Дионисий Ареопагит, первым назвавший в христианском вероучении имена Иерархий, также говорит о них, как о " бестелесных умах", " небесных умах", " Боговидных умах". Каждый род этих Существ, пишет он (в нашем распоряжении имеется очень старый перевод): "... в себе небесный и человеческий ум собственные имеет... и собственные возрождения; посредством которых каждой ум по возможности своей и силе, причащается пречистейшего очищения, преизобильнейшего света, пресовершеннейшего совершенства; нет бо ни единого из существ самосовершенного и не требующего совершенства; разве едино воистину самосовершенное и пресовершенное (Божество)". Все это, как мы видим, чрезвычайно созвучно с историософскими взглядами Вл. Соловьева и Чаадаева и даже, в известном смысле, является их раскрытием.

Дионисий Ареопагит определяет и место человека в Божественной Иерархии. Он говорит, что свет пресовершенного Существа (которым для христиан является Св. Троица), через который возвышаются Иерархии, достигает и человека, и этим он ставится в один ряд с ними. Через Ангелов "... и наше Священноначалие по самому благоучрежденного чиноначалия уставу сообразно с Божественным согласием и учреждением, к преначальному всякого благолепия Началу и кончине священночинно возводится". Под " Священноначалием" Дионисий Ареопагит понимает "... священный чин (Иерархия. - Авт.), и знание, и действие богообразию, сколько возможно уподобляющееся и чрез влиянные себе от Бога просвещения, сразмерно к богоподражанию восходящее". ²²

Иерархии творят в эфирно-астральной субстанции космической мысли, наделяя ее индивидуальным самобытием. До возникновения индивидуального сознания развитие было целиком обусловлено Их деятельностью. Это эволюция. На определенной стадии происходит отрыв творения от Творца, оно начинает само соучаствовать в своем развитии. Тогда начинается история. " Космический процесс, - пишет Вл. Соловьев, - оканчивается рождением натурального человека, а за ним следует исторический процесс, подготовляющий рождение человека духовного" ²³

Этот исторический процесс вначале носит мифологический характер, что образует переход от небесной истории к земной, а затем начинается собственно земная история, как путь индивидуального восхождения человека к Богу, проходящий через ступень соборного человечества, или Софии. На той ступени человек реализует в себе свое высшее Я, осуществляя принцип, выраженный апостолом Павлом: " Не я, но Христос во мне", где имеется в виду не низшее, отдельное " я", которым человек тогда жертвует (но которое привело его на эту ступень), а высшее Я, соединившееся через крещение в Иордане со всем человечеством, как существом, имеющим свое начало в ветхом Адаме, дабы дать каждому возможность обрести высшее самобытие.

Индивидуальное самобытие человека возникает раньше, чем он обретает мыслящее сознание, почему мы и не говорим, что история началась лишь во времена Сократа и Платона. И в предыдущие эпохи, когда человек жил в имагинативных образах мифологического мышления, больше говорившего его индивидуальному чувству, чем уму, он уже проходил историческое развитие. Так было в эпоху древнего Египта, в древнейшую - Персидскую эпоху, отстоящую от нас на пять-шесть тысячелетий, когда великий Заратустра дал индивидуальным душам людей учение о грядущем Христе, как о Духе Солнца - Аура Маздао, и о его противнике, духе тьмы - Ангра Манью. И даже во времена, предшествовавшие эпохе Заратустры, в той древней Индии, где продолжилось развитие передовой части человечества после гибели Атлантиды, мы уже находим некоторые следы истории, начавшейся под водительством великих Учителей - Святых Риши.

Характерной чертой послеатлантического развития является то, что водительство судьбами человечества берут на себя существа человеческой природы, но такие, которые намного опередили общее развитие людей. В Атлантическую эпоху или еще раньше такое водительство осуществляли сами Боги, непосредственно открываясь людям или возвещая им о себе через тех человеческих существ (особенно в конце атлантических времен), которые являлись лишь их инструментами. Таким качеством в определенной мере обладали еще и Риши. Отличие же их от Учителей Атлантиды состояло в том, что возвещаемое ими приближалось к тому, что мы теперь называем учением. А это значит, что окружавшие их люди могли это переживать в какой-то мере индивидуально.

Во времена Атлантиды Божественные Учителя (о них говорят мифологии всех народов) воздействовали непосредственно на эфирные и астральные тела людей, приводя их ко всё большей индивидуализации, то есть обособляя их от той всеобщей астральности и эфирности, что как единая аура окутывала собой большие группы людей, соединяя их в то неразрывное единство, которое подобно единству животного вида. Такая деятельность приводила к большим изменениям и физической телесности, которая тогда у людей была очень пластичной. В послеатлантическое время физический облик до некоторой степени закрепляется. Во всяком случае, он уже не претерпевает былых эволюционных перемен. Меняются лишь его более тонкие структуры, в первую очередь нервная система, структура мозга. Но чем меньше изменяется внешний облик человека, тем интенсивнее идет его внутреннее развитие. Та деятельность Божественных Существ, которая извне напечатлевала человеческим оболочкам индивидуальность, говоря современным языком, " моделировала" в них личность, в послеатлантическое время как бы " прижилась", " привилась" к этим оболочкам и приняла характер самобытия. Поэтому должны были измениться и формы дальнейшей индивидуализации. Непосредственная деятельность самого человека в физическом мире должна была в дальнейшем индивидуализировать его оболочки. Действие сверху и извне сменилось на действие снизу и изнутри. Земная жизнь стала для человека главным источником его индивидуализации, поскольку он должен был во всё большей мере овладевать ею сам. Через подобную стадию индивидуализации прошли все существа Иерархий, только в иных фазах и состояниях мирового развития. Для человека такой фазой явилась Земля. Ее основным отличием от предыдущих фаз, или эонов, является наибольшая степень материализации. С этим связано и наибольшее отпадение развития от Бога. Человеку предначертано в грядущем также стать иерархическим существом, подняться до ступеней субстанционально творящего сознания. При этом главным принципом бытия человеческой Иерархии станет любовь, которая пронизывает и другие Иерархии. Но если в них она составляет необходимый принцип бытия и отпадение от любви равнозначно его утрате, то человеку предназначено избирать любовь свободно, иметь возможность свободного выбора между добром и злом. Свободная духовная любовь составляет главный принцип высшего человеческого Я, потому-то низошел Христос, Представитель свободной любви в Космосе, в земное развитие. Лишь стоящая над Иерархиями Божественная Троица обладает абсолютной свободой выбора и наивысшим принципом любви. И одна Ее Ипостась, Христос, соединила Себя с человеческим развитием, чтобы напечатлеть ему Свои свойства.*

* Не следует при этом думать, что человек в будущем станет выше Иерархий. Их величие заключается в ином, и оно столь грандиозно, что почти не поддается человеческому разумению. Свобода Божественного Творчества в каждом своем акте рождает новое.

Было бы глубоким заблуждением отнестись ко всему этому как к предмету простой веры. Познание духовного мира открывается на путях строгой научности. При этом только необходимо шире понять метод познания и характер мышления. Духовный мир открывается и на иных путях: как озарение в христианской мистике или в каком-либо ином оккультном праксисе, но теперь это принадлежит прошлому, поскольку уже недостаточно эффективно служит человеческому развитию. Все факторы человеческого бытия возникли не случайно. Они суть либо следствие его отпадения от Божественных миров, либо играют роль сопутствующих факторов на пути человека к Богу. Ныне пришло время, когда все они должны быть сориентированы на главную цель земной эволюции - овладение человеком высшими ступенями сознания. Это преобразит не только человека, но и все нижестоящие царства природы, которые временно принесены в жертву, чтобы образовать поле для человеческого развития. Бог пришел в мир, чтобы спасти его во всей совокупности, а не в отдельных частях. Долг человека - понять это, для чего он должен знать, в чем состоит смысл его бытия, смысл его истории. Но это откроется ему лишь в том случае, если Духопознание будет соединено с историческим познанием, благодаря чему существенно расширятся возможности последнего.

Историческое познание можно упрекнуть в антропоцентризме. Но слабость его состоит не в этом, а в узости взгляда на самого человека. Человек является духовно-физическим существом, и только таковым и может быть понят. Историческое развитие составляет лишь этап в его эволюции. Но этот этап возник из-за человека и ради человека. Бог не нуждается в истории, в истории не участвуют царства природы. Она протекает в материальном мире, то есть на периферии бытия, и представляет собой, говоря образно, некий полигон, где человек обретает первые навыки в индивидуальном творчестве. В духовной Вселенной творчество сущностно - оно порождает новые миры, новых существ. Только на Земле оно может быть бессущностным и даже противоречить общему развитию мира именно в силу отдаленности материального бытия от духа. Когда кончится история, человек научится творить не разрушая. Возможности его самобытия будут простираться так далеко, что он обретет способность сущностно работать над всеми своими тремя телами: астральным, эфирным, физическим. Тогда он станет центром определенной эволюции, включающей его самого и нижестоящие царства природы, а до той поры его развитие протекает в истории, где кроме него действуют существа как надприродного, так и подприродного мира.

Единство исторического процесса не есть изначальная данность. В его основе лежит борьба полярно противоположных сил, проявляющихся на уровне как феноменального, так и ноуменального мира. В эту борьбу человек исторический включен как внешним, так и внутренним образом. Она предстает ему как дуализм добра и зла. Одной из причин исторического пессимизма является упрощенное понимание диалектики развития или неспособность увидеть ее в противостоянии добра и зла. Тогда оказывается, что из этого " тезиса" и " антитезиса" не происходит " синтеза", а добро как будто бы все более проигрывает злу. Но действительный двигатель прогресса заключается в способности человека претворять зло в добро. Все, что вошло в мир, уже не может быть из него устранено, а только лишь метаморфизировано. Понимание этого закона могло бы самым радикальным образом оздоровить социальную жизнь людей.

Дабы стать способным претворять зло в добро, человек прежде должен сам стать целостной личностью, реализуя в себе свободного духа как индивидуализацию всеединства, которое являет собой человечество как "... высшая и всеобъемлющая форма и живая душа природы и Вселенной, вечно соединенное и во временном процессе соединяющееся с Богом и соединяющее с Ним все, что есть (выделено нами. - Авт.)".²⁴ На пути к этой цели человек включен в историческое развитие, диалектичное в общепринятом смысле этого слова. Это необходимо, пока человек не пришел к свободе. При этом ему следует понять, что синтезом диалектического противоречия добра и зла является моральная самосознающая личность. К этому ведет победа добра над злом в индивидуальной душе. И пока этого не произойдет, человек будет принужден оставаться страдальцем истории. Восходя к свободе, он превращается в истинного творца истории, и тогда на место борьбы должна прийти метаморфоза, претворение, что есть истинная " социальная алхимия".* " К человеку, - говорит Вл. Соловьев, - тяготела и стремилась вся природа, к Богочеловеку направлялась вся история человечества".²⁵