Креативный этос

Значительные перемены, происходящие в современном мире, при­водятся в действие возрастанием креативности в качестве опреде­ляющей черты экономической жизни. Креативность является источником новых технологий, новых индустрий, нового преуспе­вания и многих других экономических благ, поэтому ее ценят все выше и стараются поощрять и использовать при помощи различных приемов. В ре­зультате жизнь и общество проникаются креативным этосом. Этос означает " преобладающий дух пли характер культуры". Дух современности диктует­ся нашей приверженностью креативности в ее многообразных проявлени­ях. В данной главе мы подробнее рассмотрим креативность как таковую, ее сущность и происхождение, с целью лучшего понимания духа и характера новой эпохи креативности. Чтобы придать стройность аргументации, нач­нем с трех основных моментов.

Во-первых, сегодня креативность имеет существенное значение для нашей жизни и работы, и в некотором смысле так было всегда. Как любит говорить Пол Ромер, экономист из Стэнфордского университета, заметный рост жизненных стандартов — не считая увеличения конкурентоспособности на рынке — всегда зависит " от хороших рецептов, а не величины порций" ¹. Можно возразить, что это не вполне точно. К примеру, можно вспомнить, что в течение длительного периода, начиная с раннего этапа промышлен­ной революции до новейшей эпохи, увеличение производительности и рост материальных благ в промышленных странах происходили не только за счет творческих изобретений, наподобие парового двигателя, но и вследствие широкого распространения жестких и реалистических методов " больших порций", таких как разделение труда, концентрация активов, вертикальная интеграция и экономия, обусловленная ростом масштабов производства. Однако сами по себе эти методы имели креативную природу. Для своего времени это были новые производственные модели, почти не использовав­шиеся в прошлом, тем более в таком виде и с таким размахом. Фабрики, с их разделением труда, стали радикальным шагом вперед по сравнению с мелкими ремснтными мастерскими XVIII века. В конце XIX века, когда Энд­рю Карнеги основал интегрированную сталелитейную империю, он прославился тем, что одним из первых сумел по-настоящему оценить потенциал подобной интеграции². С тех пор креативность приобрела еще большее зна­чение. Традиционные экономические факторы — земля и природные ресур­сы, физический труд и капитал — либо утратили решающую роль, либо стали доступнее. Кроме того, как покажет следующая глава, новые структуры систематического производства и применения креативности, вроде круп­номасштабного финансирования фундаментальных исследований и раз­ветвленной системы венчурного капитала, равно как и благоприятная ат­мосфера для использования артистической и культурной креативности, прочно вошли в нашу экономику.

Во-вторых, у человеческой креативности много измерений и аспектов. Она не ограничивается техническими новинками или оригинальными биз­нес-моделями. Ее нельзя хранить в коробке и демонстрировать, приходя в офис. Креативность предполагает определенные типы мышления и характе­ра, которые необходимо культивировать как на индивидуальном уровне, так и в обществе, окружающем человека. Соответственно, креативный этос про­никает повсюду, от профессиональной культуры до общечеловеческих цен­ностей и сообществ, изменяя наше представление о себе как об экономиче­ских и социальных субъектах, т. е. саму идентичность. В нем отражаются нормы и ценности, которые одновременно питают креативность и помогают усилению ее роли. Сверх того, креативность нуждается в поддерживающей среде, обеспечивающей совокупность стимулов — социальных, культурных и экономических. Поэтому она напрямую связана с развитием новых усло­вий труда, стилей жизни, форм общения между людьми и соседскими сооб­ществами, которые, в свою очередь, способствуют творческой деятельности. Такого рода атмосфера критически важна для креативности в области техно­логий и зависящих от нее коммерческих инноваций и материальных ценностей.

В-третьих, возможно, наиболее серьезной проблемой из всех, что ставит нарождающаяся эпоха, является постоянный конфликт между креативно­стью и организацией. Креативный процесс носит не только индивидуаль­ный, но и общественный характер, поэтому без некоторых форм организа­ции обойтись нельзя. Однако элементы организации могут парализовать креативность, что порой и происходит. Отличительной чертой периода между началом и серединой XX века, который иногда называют " организа­ционной эпохой", было господство крупных и высокоспециализированных бюрократических организаций. Еще в 1940-е великий экономист Йозеф Шумпетер обратил внимание на то, как большие организации сдерживают креативность. В своей ключевой книге " Капитализм, социализм и демокра­тия" Шумпетер отмечает, что сила капитализма всегда состояла в " функции предпринимателей", которые " коренным образом изменили модели произ­водства". Затем он делает мрачное предсказание относительно ее упадка:

«Данная общественная функция уже теряет свою значимость... Техниче­ский прогресс все больше становится делом групп обученных специали­стов, которые выполняют то, что от них требуется, обеспечивая предска­зуемые результаты... Работа комитетов и ведомств постепенно приходит на смену индивидуальной деятельности... Полностью бюрократизирован­ный гигантский индустриальный комплекс не только занимает место пред­приятий малого и среднего бизнеса и " экспроприирует" их владельцев, но, в конечном итоге, отстраняет от дел предпринимателя как класс»³.

Одна молодая женщина, которую я интервьюировал в 2000 году, дала рез­кое и запоминающееся описание схожего парализующего эффекта:

«Когда я росла, мы были приучены играть те роли, которые нам достались. Нас не поощряли развивать собственные взгляды, предлагая взамен уже готовые взгляды немногих избранных. Я бы назвала нас " институализированными" личностями, поскольку различные институты определяли нашу жизнь»⁴.

Усиление экономической роли креативности на протяжении ряда по­следних десятилетий привело к созданию в экономике и обществе новых форм, которые несколько смягчили, но не устранили этот конфликт. Мно­гие явления, от возникновения новых высокотехнологичных компаний и формальной системы венчурного капитала до ослабления традиционных культурных норм, отражают попытки уклониться от подчинения организа­ционным структурам. Безусловно, большие организации все еще занимают доминирующее место в обществе и выполняют много функций. Некто мо­жет создать блестящую компьютерную программу, но для регулярного усо­вершенствования, производства и дистрибуции этой программы необходи­ма большая организация. И хотя методы многих крупных организаций стали более гибкими, они сохраняют свой бюрократический компонент. Та­ким образом, сами организации тоже меняются, вырабатывая новые спосо­бы поддержки креативности, одновременно предоставляя структуру для деятельности и управления.

Это не означает, что креативность одержала полную победу и теперь пра­вит всем, чем бы мы ни занимались. Новая креативная экономическая сис­тема сложилась далеко не окончательно и продолжает развиваться. К тому же она отнюдь не является панацеей от всех социальных и экономических проблем, стоящих перед современным обществом. Она не может уменьшить бедность, ликвидировать безработицу, преодолеть колебания экономическо­го цикла и в целом привести ко всеобщему счастью и общественной гармонии.

В некотором смысле, без должного контроля и необходимого вмешательства, система, основанная на креативности, может только усугубить многие наши проблемы.