Настя Жиркевич. Сергей Александрович в очередной раз потёр пальцем переносицу

Миша Иодо, Магистр

24 апреля 2012 года…

Сергей Александрович в очередной раз потёр пальцем переносицу. Молодой консультант в магазине оптики, напоминающий вёрткую мартышку, перевернул все полки верх дном, сорил данными надёжных и не очень источников и, в конце концов, совершил подвиг: убедил Лихачёва перейти на линзы.

Что ни говори, а маркетинг – страшная сила. Стоит развесить уши, как на перепонки начнёт наматываться лапша из заманчивых предложений. Проявил стойкость – ушёл из магазина с препарированным мозгом, поддался соблазну – очутился дома с кучей барахла и дырой в кошельке.

Вот только привычка Сергея Александровича никуда не делась и напоминала о себе, как верная дворняга, хотя бы раз покормленная с руки человека.

- Биоценоз есть сложившаяся совокупность связанных между собой популяций, населяющих экологически однородную среду обитания, - сообщил Виктор.

- Каких популяций? – прикинулся простофилей учитель.

- Обычных. Животных, растений, микроорганизмов всяких, - разъяснил вихрастый парень с густыми светлыми бровями, как у снежного человека.

- А где живёт этот… ах да, биоценоз?

- Вы про среду обитания? Биотоп.

- Слово-то какое! Биотоп! Знать бы, что оно означает…

Умному человеку куда проще войти в образ круглого идиота, нежели глупцу компенсировать недостаток интеллекта. Правда, увлекаться с этой ролью не стоит, а то можно оказаться эрудитом, застрявшим в ослиной шкуре.

- Простите, Сергей Александрович, но за биотоп я потребую лишний балл нашей команде, - деловито заявил ученик, торжественно смыкая на груди руки.

Если бы вы имели за душой военную тайну и необходимость раскрыться, то Кукшинов был бы идеальным кандидатом для этого. Секреты, свои и чужие, хранились им лучше, чем деньги в швейцарском банке.

- Мы ведь не на базаре, верно? Неплохо, Витя, я доволен. Исчерпывающий ответ, - похвалил преподаватель. – Боевая ничья, друзья!

«Друзья» с ряда Кукшинова загудели, как взбудораженный осиный рой. В порыве чувств Мелкумов, заводила класса, громко свистнул, а сидящие за ним девчонки прыснули от смеха. Сергей Александрович смерил Артёма ласковым взглядом патологоанатома, а потом поставил точку в журнале напротив его фамилии. Парень вмиг стушевался и стал послушным до омерзения.

Открытый урок Лихачёв превратил в настоящие гладиаторские бои, где дрались не мечами, а знаниями. Проведя краткий инструктаж, на котором годовая оценка каждого ученика утратила веру в себя и мрачно повисла на соплях безнадёжности, Сергей Александрович был почти уверен в успехе приближающегося мероприятия.

Хлебом и зрелищем пристрастная администрация явно была довольна. Пуршнёв, директор школы и по совместительству магнит горячих сплетен и едких шуточек, так и не притронулся к заманчивым бумажкам, выглядывающим из толстой папки. Татьяна Афраимовна, она же завуч, невысокая женщина античных форм, обосновалась на стуле, как на насесте, и с улыбкой крокодила Гены, заглотившего с десяток Чебурашек, умилялась смышлёности подрастающего поколения.

- Ах, какие у нас в этом году сильные выпускники! – сказала она.

- Ничего удивительного, - без ложного оттенка скромности заметил директор. – Для детей созданы все необходимые условия.

- А их родители жалуются на большие взносы в фонд школы! - возмутилась завуч.

- Надо бы проверить, все ли из этого класса сдали деньги вовремя. Тем, кто не успел вовремя, начислим соответствующий процент…, - мечтательно произнёс Пуршнев.

- Решающий раунд, - объявил Лихачёв. - Обе команды выставляют по одному представителю. Тот из них, кто быстрее справится с вопросом, приносит победу своим товарищам.

С ряда у окна, делая одолжение и себе, и людям, поднялся Солодовников, местный Принц. В щеголеватой клетчатой рубашке и серой жилетке, рваных на коленях джинсах и блестящих ботинках с острыми носами, Антон походил на Онегина, которого ещё не покусала хандра, в нынешних реалиях.

Принц был одержим внешностью, как горячкой: в бутиках стильного юношу узнавали за километр, отлавливали и увлекали в пучины модной стихии. Шкаф наводнялся одеждой и сердито пыхтел от соседства бесконечных вешалок, а зеркало чудом не трескалось от ежедневно напирающей на него харизмы.

В другой команде к окончательному решению пришли не сразу.

- Не ломайся, Ходанович! Биологию на том уровне, чтобы вытащить команду, знаем только мы с тобой, - горячо рассуждал Виктор. – Я только что отвечал, настала твоя очередь.

- Я не знаю, - сказал Саня, включая скептика в неподходящий момент. – Вдруг вопрос сложный попадётся? Пуршнёв ещё этот…

- Рожай уже, - цинично заявила Лиза Сахонь, блондинка в глубине души и по цвету волос. – Он уже забыл про твой залёт с камерой.

«Легко говорить, когда папа не последний человек в Газпроме, а мама – директор банка», - подумал Ходанович.

Недавний проект директора был выполнен в срок, и любознательные головы камер торчали почти из каждого укромного закутка. В первый же день одна из них была прицельно сбита футбольным мячом. Примерный мальчик Саша Ходанович крайне неудачно отдал пас товарищу. Вторая оказалась сбита туфлей пожилой учительницы младших классов, которая получила глубокое потрясение в нравственных устоях и стала обходить женские туалеты стороной. Виновники получили строгие выговоры и были поощрены материальными взысканиями. Пролетариат снова оказался под тапкой буржуазии.

- Давай, Сашка, мы в тебя верим! – положила ему руки на плечи розовощёкая Карина Гавриленко, чьей неукротимой энергии хватило бы на то, чтобы разнести по кирпичам родную школу.

- А давайте Лизку в расход пустим? Не победим, так хоть поржём, - предложил Мелкумов, подмигивая блондинке.

- Как два пальца об асфальт. Хоть Принцу нашему компанию составлю. Я пошла? – не растерялась Сахонь.

Если бы от избыточного хлопанья глазами можно было взлететь, то Лиза бы уже, как штопор, ввинтилась головой в потолок.

- Нет, Лизон, твоя минута славы подождёт. Подъём, боец! – решительно вытолкнул Кукшинов соседа по парте.

Отдать должное, крупный Ходанович был далеко не пушинкой и отпирался не хуже защитников Брестской крепости.

Саня осознал, что пути к отступлению закрыты, и обречённо побрёл к доске. При неожиданной встрече с трудностями он робел и становился ватным, как призовое полено папы Карло. Принц бросил слегка удивлённый взгляд на Ходановича, бросил ему дежурный кивок, которым отбиваются от любительниц «позолотить ручку», и поправил воротник рубашки.

- Александр даст нам определение бентоса, а Антон расскажет об эврибионтах, - распределил фронт работ Сергей Александрович.

Лицо Ходановича сменило бледность на румянец несколько раз. Солодовников слегка расширил зрачки и шевельнул ноздрями. Лихачёв метко бил по слабым местам учеников.

- Мы ведь этих организмов во второй четверти проходили? – осведомился Принц, проводя рукой по прилизанным волосам.

Прижать такого типа к стенке было непросто. Антон извивался, как уж, не столько брал, сколько отжимал у жизни всё, чтобы удержаться на плоту стабильности, и проявлял живучесть микроба.

- На такие вопросы я не отвечаю. Думай! – не поддался на провокацию опытный преподаватель.

Гадание на кофейной гуще он отличал даже в неявной форме.

Передние парты забурлили подпольной деятельностью. Ушлый Миша Сычевский пытался подсказать Антону на пальцах, но контакт подобного уровня особых плодов не приносил. Карина дорвалась до телефона и начала набирать сообщение для Сани, не щадя пальцев и жертвуя знаками препинания.

- Кто будет подсказывать, пополнит школьную казну ещё одним взносом, - предупредил Лихачёв.

В алчных глазах директора загорелся недюжинный интерес. К каждому сердцу, будь оно укрыто за расписным дворцом или картонной коробкой, как известно, существует свой ключик.

- Вы скажете тоже, Сергей Александрович - усмехнулся Пуршнёв.

Ученики узрели в словах директора неприкрытый подвох и пришли к разумному выводу: кто не рискует, тот не становится затратным для родителей.

Ходанович отчаянно скрёб по сусекам собственной памяти, но там было скудненько даже для Колобка. Взглянув на хмурого Кукшинова, Саня сник ещё больше и от стыда уставился в пол, мечтая провалиться.

Антон же напустил на себя печали и печально поскрёб подбородок...

3 мая 2013 года …

Рабочий дух медленно и чванно расползался по Земле, проникая в замочные скважины и незакрытые форточки. Вся пунктуальная молодёжь уже заняла места в аудитории: ботаники оккупировали первые ряды, вооружённые вниманием и конспектом, бездельники же устроились на галёрке досматривать цветные сны. Остальные студенты лишь морально готовились к труду, находясь в кроватях в боевом резерве.

К остановке не то подбегал, не то быстро шёл парень в коричневом пиджаке с заплатками на локтях. Данный предмет гардероба был даже старше самого Фила и пропитался духом перестройки. Советский значок на грудном кармане магнитом притягивал к Сане пенсионеров с сентиментальной влагой на морщинистых глазах и пылкими речами о могуществе былой державы.

Чуб героя воинственно торчал вверх, поднимая обладателя до уровня высокого человека. Губы нашего героя непрерывно сминались и часто покусывались. Шлейка потрёпанной сумки вывернулась не в ту сторону, а шнурок на правом ботинке дохлым ужом тащился по земле, покрываясь пыльным налётом. Фил размышлял.

- Теперь запиши закон сохранения импульса в векторной форме.

- Там, где буквы с верхними чёрточками? - поинтересовался голос в трубке.

Шутка успеха не имела и вызвала волну негодования. В плане точных наук Фил был жутким занудой.

- С квадратиками, блин! С чёрточкой, конечно! Это же вектор! – сокрушался Саня. - Только не говори, что к девятому классу это слово тебе незнакомо.

- Всё, не парь мне мозг, - с досадой отмахнулась собеседница. – Что дальше?

- Теперь из теоремы косинусов найди импульс плоскости из треугольника векторов, - продолжал Фил нравоучительно.

- Ты же сказал представить!!! Я не рисовала его!!! – прошипел голос.

Фил слегка отстранился от трубки. Старенький телефон с антенной и стёртыми кнопками глушил не хуже динамита.

- Диана, я сказал, что если можешь представить, то не рисуй, - смягчился парень. К сестре он, в целом, относился благодушно.

Слева выполз зелёный трамвай с пёстрыми рекламными боками. Фил торопливо бросил пару слов в трубку и заметно ускорился. Трамвай выплюнул горстку пассажиров и раскрыл пасть в ожидании людского пополнения. Не успел Саня закрепиться на первой ступени, как тотчас ощутил мощный толчок в спину и закопался макушкой в длинных женских волосах. Юля наглости не стерпела и поспешила избавиться от лишнего груза, отстранившись в сторону.

Уже сидя на земле, парень ожидал увидеть перед собой хотя бы добротного культуриста. Куда там! Держи карман шире и набивай его надеждами, завёрнутыми в носовой платок. Фил даже огорчился. Перед ним был низкий паренёк лет шестнадцати в яркой оранжевой кофте и с козлиной бородкой. «Метр с кепкой» виновато улыбнулся и протянул пятерню помощи. Саня убедился, что маленькие люди не только недооценены в плане физических возможностей, но и их рукопожатия пробирают до костей. Консервная банка, набитая пассажирами-шпротами, тронулась с места.

Человек без общества, как боксёр без ринга. Оставшись в одиночестве, он рано или поздно сам уничтожит себя изнутри. Но стоит добавить хотя бы одного собеседника, как эта парочка уже способна перемыть кости едва ли не целому миру, выгодно обходя личные моменты. В случае же с толпой ситуация вообще выходит из-под контроля и переходит в перекрёстный обстрел. Общественный транспорт превращается в свалку мнений, разрозненных мыслей и бытовых разборок. Кто громче сказал, тот не столько прав, сколько оказался услышан.

- Сань, я реально проспала, - оправдывалась Кнопка.

Настоящий цвет волос девушки давно затерялся в дурной бесконечности красок и в лучшем случае был известен самой Юле. Клеменцева эксплуатировала свою внешность больше, чем колхозник печку в лютые морозы. Дерзкая девушка-вамп за один визит к парикмахеру превращалась в целомудренную барышню с аккуратно заплетённой косой. Если ты встретился с Юлей в один день, не факт, что уже завтра ты узнаешь её с расстояния десяти шагов.

- Не ври, Клементьева! Как можно проспать десять звонков будильника с интервалом в три минуты?! – раздражённо воскликнул Монитор.

- Может, хватит коверкать мою фамилию? – устало произнесла Юля.

Фамилия девушки являлась своеобразным ребусом, потому за правильное её прочтение Клеменцева не поскупилась бы на аплодисменты.

- Будешь вовремя на пары приходить, тогда и поговорим, - отрезал Саня.

- Слушай, ты мне не мама, чтобы читать нотации! Захочу – и не пойду на лекцию! Всё равно мы у Голенкова фигнёй страдаем! – голос Юли возвысился до критической отметки.

Пассажиры заинтересованно обернулись, и количество косвенных участников разговора возросло вдвое. Семейные драмы заглатываются людьми даже лучше, чем поплавок рыбой.

- Женщина! – фыркнул Монитор с интонацией персидского шейха, озабоченного прихотями десятой жены. - Тогда я ставлю тебе двойку в журнал.

- Но-но-но! Щербаков, это шантаж! - праведно возмутилась Юля. - Ко второй паре я буду как штык, честно!

- И на свидание я с тобой не пойду, - добавил Саня уже более спокойным, почти таинственным голосом.

- Чего-о-о?

Брови девушки стали домиком. Последний раз Клеменцева так «удивлялась», когда неделю назад Монитор, оценив её юбку-карандаш и строгую блузку, возвёл Юлю в разряд своей секретарши и велел ей приготовить кофе.

Трамвай резко притормозил. Водитель сплюнул сквозь зубы и нетерпеливо забарабанил пальцами по рулю, ожидая зелёный глаз светофора. Благодаря встряске на поверхность выплыла упитанная фигура в синей жилетке и с длинным рожком билетов. Гражданский долг выработал в контролёрше профессиональный нюх на безбилетников. «Зайцы», среди которых прописались Фил и Юля, тревожно завозились.

- Ой, не прикидывайтесь, юная леди! – вознегодовал Монитор. - Думала, я не догадаюсь, что это ты мне пишешь эти пошлости? Сменила номер и рада?

В голосе его задрожали нотки обиды. Щербаков, в отличие от многих сверстников, не спешил расставаться с детством, что отражалось в его наивности, катастрофическом преувеличении собственной значимости и трудностях в принятии ответственных решений. Саня, как жерло вулкана, непрерывно извергал эмоции, заряжая энергией пространство вокруг себя, и вмещал в себе ранимую и хрупкую, как фарфоровая чашка, натуру.

- Я? Тебе? Какие, блин, пошлости??? – завопила Юля.

Капля никотина убивает лошадь, а штучный Щербаков – десяток нервных клеток.

- Такие! Не пойду я сегодня вечером в клуб, ясно? Если не хватает алкаша в компании, так обратись к кому-нибудь из «валиков»! Твои развлечения не по моей части!

Молодые люди в жизни Юли, по классификации Сида, делились на друзей – парней, сохранивших перед девушкой трезвость ума и твёрдую волю, и «валиков» - список потенциальных ухажёров, жертв коварного женского обаяния. Там, где первые обладали одной-тремя полезными опциями, вторые были рангом повыше и вдобавок усыпали любезностями, приятными подарками и приглашениями на вечеринки.

Наша героиня лихо управляла поводками, время от времени прикармливая того или иного представителя категории порцией внимания. В эту упорядоченную картину вносил смуту Щербаков, который, будто дразня, прыгал между двумя гранями и не упорно не желал определяться.

- Сань, это действительно не я тебе писала. Могу доказать, если хочешь, - спокойно ответила Юля.

Порой, чтобы остудить накал страстей, нужно проявить материнскую чуткость и мягкость Колобка.

- А кто тогда? – тут же озадачился Монитор. В делах амурных Саня был простаком и напоминал табуретку.

- Не знаю. На паре поговорим, - вырулила на компромисс Клеменцева.

Нашаривая деньги, Фил вдруг почувствовал другую руку, причём явно не свою. Запутавшись в ощущениях, Саня предположил, что ошибся адресом и вспотел от страха. Случайно залезть в чужой карман – это почти как случайно выйти через окно. А потом наш герой явно ощутил, как кто-то деловито ощупывает его кошелёк, не стесняясь погостить в каждом отсеке.

Наш герой попытался перехватить руку вора, но не преуспел в этой попытке. Гринь торопливо сжал что-то в руке, чем сузил круг подозреваемых Фила до одной преступной рожи.

- Мелкий, верни мои вещи, и я тебя не трону, - дипломатично сказал Фил, соперничая по великодушию с любым из волонтёров.

- А в рот тебе не плюнуть жёваной морковкой? – брякнул Макс.

- Валяй! – с готовностью вызвался тот.

Двери трамвая пшикнули и разъехались в разные стороны. «Козлиная бородка» ужом выскользнул наружу. Фил такой мобильностью тела не обладал, поэтому, с раздражением отмахивался от рук-лиан, увешанных на поручнях, и протискивался через равнодушные спины пассажиров.

Остановка оказалась крохотным островком жизни. Впереди – проезжая часть, смертельная полоса препятствий, позади - глубокая траншея с торчащими проводами и чернеющими скелетами труб. Пути к отступлению в сценарии вора, к сожалению, были явно не прописаны. Идеалист Фил предположил, что тут-то Гринь образумится, и они вместе закопают томагавк праведного негодования.

Макс колебался всего секунду. Если гора не идёт к Магомеду, то в отместку мстительный Магомед разнесёт гору из боеголовки. Парень с резвостью джигита набросился на проносящийся Мерседес, животом отпружинил от крыши и скатился вниз, сбив пяткой значок. Сползая по скользкой поверхности капота, Гринь клещом вцепился в боковое зеркало и некоторое время боролся со встречными порывами ветра, пытающимися слизать с лица кожу.

С надрывом взвизгнули тормоза, машина сместилась с нужной полосы движения, и Макс спешно катапультировался по кратчайшей траектории, ворвавшись в стеклянном дожде в кабину грузовика.

Фил с отвисшей челюстью наблюдал за приключениями вора. Мерседес, откинутый грузовиком с изящной небрежностью, мотнуло в сторону, после чего в машину врезался пузатый Форд, который тотчас подбила отечественная Волга. Остальные дальновидные водители участвовать в свалке железа не стали.

Водитель грузовика летающих попутчиков не подбирал ни разу, однако волновали его вовсе не незваные гости.

- Этот баран ведь сам выехал на встречку? – спросил он у Макса.

Гринь рывком выдернул осколок из руки и, скрипнув зубами, кивнул.

- Вот и чудно. Пусть тогда стёкла за его счёт и вставляют! – удовлетворённо сказал мужчина. – Заодно и вмятину в бампере на него скину!

- Вы бы лучше на дорогу смотрели, - задумчиво сказал Гринь и, толкнув дверцу машины, соскочил на ходу. Внезапность была его коньком.

- Во даёт! – поразился водитель. – Японский дед!

Грузовик опасно отклонился в сторону и неумолимо, как студенческий курсач, начал приближаться к Сане. «При столкновении с такой машиной пострадает не столько и не сколько сама машина», - сделал вывод Фил. Парень быстро перемахнул через заграждение и кубарем покатился по крутому склону траншеи.

И как раз вовремя: спустя несколько секунд грузовик торжественно стёр остановку и на четверть завис над зияющей ямой. Комья грязного песка обсыпали Фила с ног до головы. Вора в кабине Саня не обнаружил, а водитель с запёкшейся царапиной на лбу с блаженным видом отдыхал на баранке. Наш герой с сожалением взглянул на свои туфли – единственную обновку за минувший год – и начал взбираться вверх по строительным блокам.

Приподнявшись над траншеей на половину туловища, наш герой увидел Гриня. Макс, с рассечённой скулой и царапинами на руках, пытался проникнуть в подъезд одной из пятиэтажек, находящихся по другую сторону дороги. Перебор кнопок успеха ему явно не приносил. Жильцы попадались слишком подозрительные и просили показать сумку почтальона, а лучше паспорт. Желания же «козлиной бородки» хватало лишь на демонстрацию в открытые окна среднего пальца.

Никогда не догадаешься, какое влияние окажет то или иное событие на нашу жизнь. Жизнь как процесс, связанный с движением, презирает статику, потому и пытается сбросить нас с седла стабильности. Меняется, к слову, не только сам человек – реальность трансформируется вместе с ним.

Авария устроила затор на дороге, что позволило людям устраивать нелегальные пешеходные переходы. Фил ожидал застать Гриня врасплох, но тот повернулся к нему слишком рано. Холодные серые зрачки вора буравчиком впились Сане в нос. Макс коротким движением вскинул правую руку вперёд, и что-то стремительное, как молния, вырвалось из глубин его рукава и помчалось в направлении головы Фила. Смазанная линия запоздало отпечаталась на сетчатке…

Саня зажмурился. Ожидание пика боли, когда в череп вгоняют шило и раскалывают его пополам, как скорлупу грецкого ореха, разошлось с действительностью. Фил открыл глаза и похолодел. В сантиметре от кончика его носа зависла серебряная капля, лёгкий метательный нож времён Ренессанса. Лезвие было украшено надписью на латыни, значение которой Саня так и не вспомнил. Вопреки законам физики нож не падал вниз, а удерживался на весу. Казалось, тонкая синеватая нить из неизвестного материала, на длину которой вытянулось лезвие, выдержала бы на себе и караван балансирующих верблюдов.

Макс дёрнул руку на себя, и нож по прямой траектории скользнул обратно в рукав. Даже из своей норки клинок наводил на Саню суеверный страх. Гринь нарочито медленно провёл пальцем по шее, предрекая Филу печальный исход в случае неверного шага. Саня осторожно попятился назад, поощряемый вполне доброжелательным кивками, и сел в детскую песочницу, раздавив забытую кем-то лопатку. Лязгнула дверь – женщина с мусорным пакетом открыла окно в мир лестничных пролётов.

Наш герой с минуту хмуро сидел в песочнице, ожидая пристального наблюдения со стороны Макса. Потом подошёл к молодой берёзе, пышущей молодой листвой, и варварски сломал одну из крепких ветвей. На расстоянии нескольких шагов веник мог предоставить достойную оппозицию метательному арсеналу и отпарить до потери пульса. Фил залёг в клумбу, подмяв под себя все старания цветоводов с первого этажа, и замер, лишь изредка позволяя себе моргнуть. Женщина, доставившая мусор по назначению, уставилась на лежащего разведчика не без интереса и, в конце концов, не удержала язык на положенном ему аэродроме за зубами.

- Кого ждёте, молодой человек? – спросила она.

- Друга жду, - отозвалась «клумба». Оценив по пышности веника теплоту дружеских намерений, женщина хмыкнула.

- По-моему, лучше кирпичом по голове, чтобы уж наверняка.

Теперь уже удивился Фил. Не столько прозорливости, сколько ужасающей гуманности. Каждый, даже неплохой человек, проходит однажды по доске провал садистского любопытства. И хорошо, если это было простое пленение паука в стеклянную банку или невинная попытка оседлать овчарку. Некоторые же срываются и постоянно поднимают планочку допустимых норм.

Через пять минут Саня заёрзал. Осадное положение давалось ему с огромным трудом. Когда из подъезда выпорхнула блондинка с пробором на левую сторону, то Саня не выдержал.

- Девушка, извините, вы не видели внутри парня в оранжевой байке?

Настя с секунду озиралась по сторонам, пока не увидела, как клумба вздыбилась и выросла до уровня человека. Веник в руке, взгляд патентованного маньяка… Жиркевич отмахнулась от Фила сумочкой и вскрикнула.

- Успокойтесь, пожалуйста, - попросил Саня, хватая её за руки. – И ответьте на мой вопрос.

- Видела. Сидит на четвёртом этаже, - дрожащим голосом произнесла Настя.

- А чердак закрыт?

- Не знаю. Должен быть закрыт. А что стряслось? …

Кровавый след Гриня оканчивался пятном на первом этаже. Саня не поленился и обрыскал весь подъезд, но вора так и не обнаружил. Девушка мастерски обвела его вокруг пальца и, вероятно, находилась в преступном сговоре с «козлиной бородкой». На Саню нахлынула волна апатии, и он опёрся о стену и медленно сполз вниз, собрав на спине приличный слой побелки. Захотелось разбежаться и удариться головой о почтовый ящик, но даже этот поступок у Фила не хватало сил.

Наш герой только сейчас обнаружил порезы на своих руках. Прямоугольные, неглубокие, они больше подходили на уколы ножа или, скажем, осколка стекла. Парень пошарил в закоулках ума, но не нашёл в траншее ничего опасного, даже штыря или куска торчащей арматуры. Затем Саня решил понять, что же, в конце концов, у него украли. Поиски успехом не увенчались, хотя пропажу Фил вскоре обнаружил…

24 апреля 2012 года…

- Сергей Александрович, помогите детям, - не выдержала трагического молчания Татьяна Афраимовна. Число конфетных фантиков рядом с завучем возрастало вместе с трагизмом воцарившегося молчания ягнят.

- Ладно. Помощь другу, - предложил Лихачёв. - Если вы знаете ответ на чужой вопрос, то напишите его товарищу. Минута пошла!

Ходанович с азартом начал строчить на листке. Буквы, а их происхождение от прописей подвергалось сильному сомнению, скакали под разным наклоном то вверх, то вниз, как кардиограмма. Студенческий норматив по записи лекций был бы им с блеском выполнен.

- Я готов, - томным голосом сказал Антон.

Принц управился с заданием за половину срока и одаривал администрацию кроткими улыбками. Сахонь фыркнула и снова уткнулась в экран телефона. Татьяна Афраимовна расцвела как пион.

- Время! – оповестил Сергей Александрович, выдирая лист из пальцев Сани.

Ходанович разлепил онемевшие пальцы не сразу. Физиономия его выражала крайнюю степень удовлетворения и триумфа, как у дачника, получившего новый сорт растения.

- Эврибионты – это виды организмов…, - кривился лицом и придвигал бумажку к глазам Антон.

Его собственные каракули также были далеки от совершенства, как горбун до Аполлона. Расчётливый Принц надеялся на то, что неразборчивый почерк будет стоить Ходановичу пару баллов.

– Имеющие узкие пределы толерантности и … способные существовать… на ограниченных территориях… с относительно постоянными условиями среды.

- Плохо, Солодовников. Очень близко, но всё равно мимо, - с сожалением посмотрел на Саню Лихачёв.

- Что не так? Я вроде всё правильно сказал, - Антон бегло пересмотрел написанный текст, в надежде найти упущенные детали.

Увы, текст, как и его обладатель, был честен и не таил в себе загадок уровня улыбки Джоконды.

- Если бы вы говорили о стенобионтах, то были бы правы, - иронично заметил преподаватель. - Синий и красный хоть и входят в цветовую гамму, но являются противоположными друг другу. Ходанович, а у вас что написано?

- Спасибо за помощь, - тихо ответил Саня и негодующе посмотрел на Принца. Солодовников пожал плечами и развёл руками, подтверждая собственную атрофию совести.

- Антон у нас, наверное, самый умный, - сказал Сергей Александрович, неодобрительно качая головой, и добавил: – Жаль, что не в биологии. Порядочности бы тебе, Антон, да двойную порцию.

- Лучше фонарь под глазом. Ограничимся одним, - кровожадно отозвался Кукшинов с задних парт, выражая мнение команды.

- Не спешите, господа! – остановил возможный самосуд преподаватель. - У тебя есть версии по поводу бентоса, Саша?

По счастливой случайности или на нервной почве разум Ходановича неожиданно обрёл ясность. На мраморном лице Антона запоздало, как на фотоплёнке, появилась тревога и, едва ли не впервые в жизни, беспомощность перед исходом событий. Вес его слова стал мизерным, как рейтинг политика, который пожертвовал парком ради новой автомойки.

- Есть. Это организмы, обитающие на дне водоёма, - ответил Саня.

- Правильно! Пальма первенства досталась ряду у стены! - заглушая гул победителей, пронёсся по классу голос Сергея Александровича…

В дверях раздевалки Ходанович снова столкнулся с Принцем.

- Надеюсь, ты понимаешь, что я просто хотел победы для своей команды? – Антон сугубо в дипломатических целях загородил собой выход.

- Отстань. Я спешу, - отмахнулся от него Саня.

Недавняя обида покалывала притупленным шилом, а оправдания Принца были нужны ему не больше, чем черепахе ролики.

- К Лихачёву? Не надоело пялиться в микроскопы и слушать его скучные байки? – Принц был крайне взбешён равнодушием Ходановича и стряхнул с себя остатки приличия.

- Слушай, тебе делать нечего? Займись своими делами! – сдержанно ответил парень.

Забавно было наблюдать за тем, как во власти эмоций человек, на каком бы Олимпе социального статуса и достоинства он ни находился, опускается ниже, чем обычный смертный.

- Уж не Сергей Александрович подсказал ли тебе правильный ответ? А? – ощерился, как хорёк, Солодовников.

Аудиенция себя исчерпала. Ходанович не обратил внимания на «барьер» и впечатал поднадоевшего Антона в дверной проём. Пожалуй, даже тостер и тропические леса нашли бы между собой больше общего, чем два наших героя…

- Можно? – вежливо приоткрыл дверь лаборантской кабинета биологии Саня.

- Входи, Саша. По правде говоря, я не планировал сегодня проводить факультатив, - Лихачёв положил в кейс пару листов рукописного текста – изобретение компьютера никак не отразилось на его жизни – и щёлкнул замком.

- Это из-за проекта? А вы говорили, что ваши исследования никому не нужны, - искренне обрадовался Ходанович.

Ситуация, по которой Саня стал завсегдатаем факультатива по биологии, была комичной и одновременно очень жизненной. От школы до репетитора было пять минут ходьбы, от дома же – сорок. После биологии у Ходановича оставались лишние полтора часа, которые нуждались в осмысленном заполнении каким-нибудь родом деятельности. Парень услышал объявление Лихачёва в начале учебного года и, поддавшись любопытству, вместе с группой ребят решил узнать, что за штука такая, факультатив по биологии, и с чем его едят.

- Так и было. До вчерашнего дня, - задумчиво ответил он, повращав золотой перстень на среднем пальце.

К слову, это был единственный предмет роскоши, который носил преподаватель, и то лишь по причине того, что чтил память покойной матери. Матовый изумруд весело мерцал, полированный пальцами Лихачёва.

- И что вы будете делать? Примете предложение? – спросил парень.

- Я отдал школе пятнадцать лет. Пусть это место и напоминает гадюшник, но я здесь обжился, - позволил себе быть откровенным Сергей Александрович. - Пусть не огромная лаборатория с ассистентами, а всего лишь маленький кабинет, но всё же это рабочее место, где я могу заниматься любимым делом. Если мои надежды накроются медным тазом, то Пуршнёв не возьмёт меня обратно из гордости. Или возьмёт, но перед этим я проползаю на коленях с битый час и выслушаю целое ведро упрёков и досадливых напоминаний о провале. За светлыми идеями я гнался в молодости, сейчас же у меня семья, которой нужны деньги.

- А что, если это ваш шанс? Нельзя просто так губить свою мечту!

На факультативе Сергей Александрович изучал генетический анализ клеток животных и занимался поиском их общих черт. Юные дарования «не просекли фишку» и улетучивались в течение месяца до тех пор, пока не остался один Саня.

Ходанович не сразу нашёл в себе исследователя, поначалу оценивая факультатив как временный предрепетиторский оплот, однако стоило ему втянуться, как вторник стал для него любимым днём, а Лихачёв - чем-то большим, чем просто преподавателем.

- Мечту? Кто будет развивать её, если у меня не получится? Ты без трёх месяцев начинающий программист, а сын втаптывает в землю мои надежды! Он же губит свои мозги! Вбил себе в голову военную академию, и хоть ты тресни!

- Позвольте Вите самому выбирать, - отчаянно вступился за друга Ходанович. – У него ведь своя голова на плечах. Вдруг служба - это его призвание?

- Это Кукшинова разбаловала мальчика в детстве своим демократическим воспитанием, - грустно отметил Сергей Александрович. – Не ест кашу – погрозила пальцем. Подрался в школе – поругала пять минут и получила в коллекцию очередное «честное слово». Для Вити свобода уже не просто глоток свежего воздуха, а необходимое условие существования. Что для него моё мнение? Бессмысленное сокращение голосовых связок.

- Неправда. Он любит вас, просто обижен на то, что вы не даёте ему раскрыться. Год назад болезнь отняла у Вити маму. Для вас, Сергей Александрович, это было серьёзным ударом, что уж говорить о вашем сыне? Не так-то просто за несколько дней сменить место жительства и оказаться в чужой среде. Витя не раскрывает тайну того, что он ваш сын не потому, что стыдится родства, просто не хочет предвзятого отношения к себе со стороны одноклассников. Он такой же упёртый, как отец, и хочет всего добиться сам. Вы должны гордиться им, а ещё лучше на своём примере показать, что на свете нет ничего невозможного. Соглашайтесь!

Ходанович выстреливал монологи блоками, на ходу меняя обоймы словесной артиллерии. Иногда создавалось ощущение, что Саня просто опасается того, что секунда промедления будет чревата тем, что мысль, как пробка, выскочит из головы.

Сергей Александрович долго глядел на Ходановича. В медвежьем теле ученика жил явно не медвежий дух. Лихачёв рассмеялся и потрепал парня по голове.

- Витя умеет выбирать друзей, без сомнений. Пожалуй, ты прав. Во всяком случае, если я натворю каких-нибудь глупостей, то у меня будет человек, который поможет мне справиться с ними, верно? …

3 мая 2013 года…

В комплекс «Науки Будущего» Саня прибыл через двадцать минут, причём путь этот скорее напоминал восхождение на эшафот. Люди тыкали в него пальцами и шептались. Стиль а-ля бомж ещё не вошёл в моду. Мало того, что опоздание вышло даже за неприличные рамки, так у Фила ещё исчез пропуск. Спёр ли его Гринь или причина была в собственной рассеянности? Наш герой этого не знал. Зато был убеждён в том, что за потерю уже четвёртого пропуска за полгода его если и погладят, то утюгом по голове.

У входа наблюдалось оживление. Трое рабочих в спецовках и с дрелями наперевес закрепляли пузатые датчики над дверями. Иногда датчики ломались, либо в результате замыкания контактов испускали ультразвуковые волны, и тогда ядрёный, чисто славянский мат раскатами бил по ушам запертой в стенах здания интеллигенции. Рядом на лавочке сидел за ноутбуком парень в клетчатой рубашке с длинными волосами.

- Привет, Миша, - поздоровался Фил.

Магистр оторвался от монитора и внимательно осмотрел Саню. Если бы можно было обобрать до нитки лишь взглядом, то Иоде в этом искусстве не было бы равных. Казалось, что в голове Миши живут трёхмерные модели его друзей и знакомых, сканируя которых парень определял малейшие изменения в человеке.

- Привет. Новые туфли? – безошибочно определил Магистр.

- Старые, но на работу я одел их в первый раз, - подтвердил Фил.

- А с руками что? До раскалённых углей не созрел, решил походить по битому стеклу? – предположил Иодо. – Есть масса более интересных и, хм, менее изощрённых способов истязать своё тело. Начни с тренажёрного зала, например.

- Это долгая история, - уклончиво ответил Саня.

Магистр на чужие секреты не претендовал. Смириться с тараканами в чужих головах – лучший способ приручить своих.

- Слушай, а я тебя сегодня, случаем, не второй раз сегодня вижу? – вдруг спросил он.

- Нет, с чего бы? – удивился Фил.

- А шут его знает! Показалось, значит. У меня на фоне радости крыша черепицей хлопает, поэтому не удивляйся.

- Да ладно? Закончил-таки со своей системой опознавания?

- Ну как закончил…, - замялся Магистр. – Мне кое-кто серьёзно помог. У тебя же вчера первая смена была?

- Ага.

- Во-о-о-т, - протянул Миша. – Во второй половине дня пришёл один парень, Максом зовут. Софья Леопольдовна поинтересовалась целью его визита, а он такой: «Хочу на работу к вам устроиться». Часа не прошло, а этот чудак уже с пропуском разгуливал.

- Горностаев ведь только по рекомендациям берёт, - усомнился Саня. – Или тут сынок какого-нибудь спонсора?

- Не тут-то было. У этого Макса даже документов не было, а ты про блат говоришь. За несколько минут он вскрыл исходники наших проектов, а потом сам же и установил такую мудрёную защитную систему, что наши хакеры молча курят бамбук.

- А ты с ним каким образом состыковался?

- Я перетаскивал аппаратуру в кабинет, а Макс вызвал помочь. Разговорились, он попросил взглянуть на мои наработки и попросил разрешение на собственную правку. Через полчаса система уже нормально функционировала.

- А парень-то не промах, - сказал Фил одобрительно.

- Не спорю. Котелок варит исправно, - в голосе Магистра проскочила профессиональная ревность. – Обидно, что я, по сути, присвоил себе его заслуги. Вроде бы и хвалят, поздравляют, а на душе скверно, как дёгтя накапали. Интересно другое: когда я на следующий день поблагодарил Макса, то он рассмеялся и сказал, что я только что поблагодарил сам себя.

- И что это значит?

- Понятия не имею, - развёл руками Миша. - Хотя парадоксальный вывод напрашивается сам собой…

- И что, соколик? Всё равно пригласили? – жалостливо прокудахтала тётя Соня.

- Да, Софья Леопольдовна. Я говорю про то, что ген ещё слишком нестабилен, а Горностаев мне твердит про спонсоров, мол, покажи да расскажи, - кипятился Лихачёв.

- Ты ж и его пойми, Сергей Александрович! Нам тут здание шикарное отгрохали, машин мудрёных завезли, содержат на государственных хлебах, а мы что в ответ? Обещаниями кормим, да вот только словами сыт не будешь.

Софья Леопольдовна, несмотря на невысокий чин вахтёрши, умудрялась всегда быть в центре внимания, как если бы ось земного шара проходила сквозь неё. Тётя Соня делила людей по-простому: тех, кто постоянно с ней здоровался, она согревала зашкаливающей заботой и всегда выручала. Невежливые величались «умниками великими», и каждый их проход мимо вахты сопровождался презрительным фырканьем.

В момент прибытия гостей Софья Леопольдовна олицетворяла грозный стахановский дух: одежда и номерки возникали в разных местах, отчего казалось, что рук у неё не две, а шесть или восемь. На досуге тётя Соня вязала носки и шарфы работникам комплекса и ухаживала за контрабандным котом Васькой, который раздобрел от хорошей жизни и не столько передвигался, сколько катался пушистым шариком.

- Понимаю я! Да только не хочу рисковать понапрасну. Мы на пороге великого открытия. Это должна быть не просто очередная пилюля от золотухи, а лекарство от любых недугов, - рассуждал учёный, выбрасывая искры из глаз. - Степень ответственности влияет на изготовление качественного продукта. А у нас один случай на другой не приходится.

- Вот увидите, у вас всё получится! Любой человек, готовый сделать всё ради всеобщего блага, просто обязан достичь высот. А уж такой добрый человек, как вы, тем более, – ободрила вахтёрша, ласково дотронувшись до плеча Лихачёва. В лице тёти Сони так отчётливо проступила непоколебимая вера, что Сергей Александрович не посмел усомниться.

- Тошно мне, Софья Леопольдовна. Лягушек и мелочь ползучую жалел в институте, а тут на моих глазах страдают бедные животные. Я уж боюсь представить, что произойдёт с людьми. Порой мне кажется, что наука не больше, чем языческий культ: мы наполняем бездонную жертвенную яму чужими жизнями и личным временем в надежде на абсолютную идею, великую мысль, которая позволит сдвинуть чёртово колесо прогресса на какую-нибудь четверть оборота.

- Хватит, Сергей Александрович, о дурном, - сказала женщина, трижды стукнув сухонькой ручкой по дереву. – Скажите лучше, как у Виктора вашего дела?

- Счастлив. Никогда его таким не видел. Слегка погрубел, оброс мышцами, движения более резкими стали. Ещё не мужчина, но уже явно не юноша. Даже не думал, что скажу это, но военная служба действительно меняет его в лучшую сторону, - с гордостью произнёс учёный.

- А на личном фронте у парня как? В деды вас ещё не записал? – лукаво, собрав морщинки на щёчках, взглянула на Лихачёва тётя Соня.

- Пока не спешит. Говорит, что до конца обучения будет вести праведный образ жизни: страсти в сторону, сердце под мышку и вперёд на службу Родине.

- Пусть не зарекается. Из-за любви рушатся города, ломаются политические системы, разгораются войны, а у вашего Вити лишь прозрачные планы. Любовь это всегда троянский конь. Впускаешь внутрь, не ожидая подвоха, а потом сам не замечаешь, как чувство прорастает, пускает корни во все стороны и становится нераздельной частью тебя.

Лязгнул, будто прочищал горло, турникет, а потом послышался глухой удар ногой. В коридоре послышались возня и громкие крики коменданта. Прихрамывая на опухающее колено, к вахте подошёл Фил. Лихачёв и тётя Соня с улыбкой переглянулись, пока тот ставил свою роспись в учётном журнале.

- Не успели и петухи пропеть, - подколола парня Софья Леопольдовна. – И где же ты, милый, так засвинячился?

- В яму упал, - серьёзно ответил Фил. Опыт подсказывал, что чем нелепее кажется рассказ, тем больше становится вероятность наличия в нём правды.

- Матерь Божья! Ты б под ноги смотрел, Шурик! Пойду тебе сменную одежду хоть поищу, чтоб на человека стал похож, - захлопотала вахтёрша, исчезая в подсобке.

Саня благодарно кивнул.

- Филиппович, тебя к себе Горностаев звал, - вспомнил Сергей Александрович. – Намечаются изменения по поводу сегодняшней презентации, в том числе кадровые перестановки.

- Может, не стоит доставлять ему неудобства? – попытался увильнуть наш герой.

- Прости, приятель. Иван Петрович желает увидеть тебя сегодня, со всеми рожками да ножками, - отрезал Лихачёв…

Глава 5 " Зона риска"

А я уйду, обид не замечая

Конфетку шоколадную жуя,

Но я вернусь, поправив жизни парус,

Моя обида будет вся твоя.

Но сильный обижаться-то не станет

Для слабых духом создан тот удел.

Спасибо вам, всем тем кто обижали,

Вы сделали меня еще сильней.

Ведь в нашей жизни времени так мало,

И короток наш час здесь, на Земле

Нет времени о смысле жизни думать,

О Вечном, о Святом, о том,

Что произойдет во тьме.

Все детство, обижая вы меня,

Нарочно заставляли думать,

Крепчать мой разум, мозг, идеи.

Мой мозг старел,

Не соотносясь с годами.

Я годы долгие о смысле жизни думал

Один скитался в душной ночной мгле,

Но времени хватало много думать.

Я благодарен вам за эти все уроки,

Уроки жизни, испытание души.

Теперь ни на кого я не держу обиду,

Прошло то время, я сильно повзрослел,

Но все-таки простил в душе людей.

Теперь уйду, обид не замечая,

С цветком в руке,

А сам во тьме,

В трех метрах под землёй.

В. Бельмач

Главные герои:

Дима Ильющеня, Нова

Саня Щербаков, Монитор

Аля Сидоренко, Синица

Юля Клеменцева, Кнопка

Артём Седельник, Сид

Антон Солодовников, Принц

Саня Борискин, Брюс

Танатос…

- Бар-се-ло-на! Вперёд!

- Покажи им, Бавария-я-я! - тотчас парировал другой сектор болельщиков.

Кресло на колёсиках в очередной раз сделало оборот и, издав ворчливый скрипучий звук, замерло. Рассчитанный на вес борца сумо и пятую точку офисных служак, " современный стул" чувствовал себя уверенным и неуязвимым... до сегодняшнего дня. Высокий парень с короткими пепельными волосами непрерывно подпрыгивал на месте, испытывая сиденье на прочность, и орудовал локтями так, что каждую секунду подлокотник мог отлететь сторону. Брюс находился в состоянии повышенного психоза: крыша вроде как ещё не уехала, но уже еле держится на петлях, предвещая скорое безумие.

Шустрый комментатор вскочил на ноги, вырвал изо рта карандаш, залихватски сплюнул в табакерку опилки с остатками грифеля, и, ловким движением поправив серебряный рупор, продолжил вещание:

- Жара! Следующая остановка - крематорий! Да, уважаемые зрители, воздух просто плавится от обилия выбрасываемых в пространство эмоций! Мы присутствуем на грандиозном, умопомрачительном матче, где намертво вцепились друг другу в глотки команды Барселоны и Баварии, - бойко затарахтел Саня. - Счёт на табло 2: 1 в пользу " мюнхенцев", что добавляет игре пикантности и духа ожесточённого соперничества. У меня есть предположение, что лишь напряжённость на поле удерживает задиристых болельщиков разных команд от демонстрации тёплых чувств по отношению друг к другу. Эх, я чёртов подстрекатель!

- Знаешь, когда я в шутку предложила Брюсу податься в комментаторы, то понятия не имела, к каким последствиям это приведёт, - задумчиво сказала Юля.

Оторвавшись от бинокля, девушка скользнула рукой в ведро с попкорном. Нойер стряхнул со лба капельки пота, перестав ощущать пламенный взгляд Клеменцевой.

- А мне нравится! - авторитетно заявил Щербаков. - Футбол теперь не просто сборище двадцати мужиков, катающих мяч по полю...

- Двадцати двух, - поправила его Клеменцева.

- Не важно! - раздражённо отмахнулся Монитор. Поправлять людей он считал сугубо своей прерогативой. - Суть в том, что теперь это стало похоже на настоящее шоу, что привлекло ещё больше людей. Некоторые приходят не столько ради игры, сколько с целью послушать, как Саня перемывает кости судьям, игрокам и их тренерам. Спорю, что организаторы матчей уже спят на денежных мешках!

- И разве это хорошо? Футбол раньше был более благородной игрой! - усомнилась девушка.

- Конечно, хорошо, юная леди! И не спорь! - пресёк полемику Щербаков. - Так-то билеты на матч нам не добрый дядя с перехода подогрел!

- Резонно, - нехотя согласилась девушка.

Брюс в роли благородного мецената - на счёт благородного, правда, у Юли были сомнения - вполне устраивал Клеменцеву.

- Прорыв! Месси хитрым манёвром обходит Рибери, намекая последнему, что челюсть в сомкнутом состоянии смотрится естественней. Мал золотник да дорог, как говорится! Это я о Лионеле, кто не понял. В защиту Франка скажу, что в его копилке есть заурядный гол...

Трибуны болельщиков Баварии возмущённо загудели, угрожающе тряся вытяжками с любимыми игроками. Брюс хитро сощурил глаза, наслаждаясь созданным хаосом. Уж кого-кого, а Саню язык довёл бы и до Марса, при условии, что на язык бы не наступил бы привередливый слушатель.

- Что ж вы, товарищи, шуток не понимаете?! Рибери положил отличную банку от крестовины, за что ему мой личный поклон и тульский пряник сверху, чтоб грыз и не зазнавался. Напарником Месси по проведению опасной диверсии к вражеским воротам... Японский дед, да это же Артём Викторович в собственном поту, да простят мне каламбур! Мой хороший друг и одногруппник, по совместительству восходящее солнце Барселоны! Мозырская Славия гордится своим чадом и умилённо роняет слёзы с трибун или у экранов телевизора. Покажи им, Сид! Э-э-й! Арбитры не показывают жёлтые карточки судьям! Или я что-то путаю?

- Блин! Блин! Бли-и-и-н! - лицо Юли стало сосредоточенным, как у ресторанного критика, пытающегося с третьего раза попасть вилкой по оливке.

Щербаков мельком взглянул на Клеменцеву, усмехнулся и звучно втянул колу.

- Женщина! - снисходительно произнёс Саня.

Безобидный комментарий был тут же раздут до уровня спора. Юлю явно укусила муха-феминистка.

- Слушай, Щербаков, да ты же шовинист проклятый! Из-за тебя и таких же упёртых баранов женщины в своё время и поднялись на борьбу за уравнивание в правах! А ведь всё, что требовалось - признать, что прекрасный пол может составить вам конкуренцию во многих видах деятельности. Скромнее просто нужно быть, Саша! - задвинула серьёзную тираду Клеменцева.

- Просто мне не нравится, когда женщины умничают в тех областях, где я не особо силён, - признался Монитор и снова подставился под удар.

- Значит, ты хочешь себе девушку, тупую, как пробка? Нет, как целый пробочный завод! - поддела его Юля.

Чувствуя слабину Щербакова, она перешла в наступление по всем фронтам.

- Ты не поняла! А-а-а-а! - чувствуя свою беспомощность, Саня начал злиться. - Нужно просто, чтобы сферы наших знаний не пересекались. Пусть она будет хорошим лингвистом, а я буду прошарен в точных науках.

- Как я, например? - невинно спросила девушка.

- Возможно, - с максимальным безразличием ответил Щербаков.

С ужасом парень понял, как сквозь маску равнодушия на щеках непоседливо, как первые подснежники, проступили багровые пятна.

- Сань, ты так смешно смущаешься! - толкнула его в бок девушка и засмеялась.

- Наперерез Месси мчится ни дать ни взять Швайнштайгер. Такая туша могла бы конкурировать с Железным Арни за роль Терминатора! Но от Баварии, как и от армии, не отвертеться. Ну, конечно, если не обладаешь даром убеждения и чем-то сверху, - таинственно улыбнулся Саня, помахав рукой в камеру. - Лионель - о боги, свершилось! - убедился в серьёзности намерений Швайнштайгера... Не фамилия, а какая-то скороговорка! Беспокойным взглядом Месси начинает рыскать по полю, надеясь получить знак от падаванов. Не нашёл, беда-а-а! - зацокал Саня, продолжая уколы в адрес Лионеля. - Без Хави и Иньесты жизнь обладателя коллекции Золотых мячей тратит всякий смысл. Только петли не хватает! От безысходности Месси отдаёт пас Седельнику. Правильный выбор, между прочим!

- Слушай, а наш комментатор вообще за кого-нибудь болеет? - вдруг спросил Монитор.

- Борискин? У меня такое ощущение, что ему вообще плевать на футбол в целом. Просто ему нравится быть в центре внимания, ощущать себя пупом мира, что и позволяет ему рупор, - разъяснила Юля. - Власть в его руках носит непредсказуемый характер...

- Расстояние между Сидом и Нойером стремительно сокращается! Что бы ни говорил мой сосед Казак, а куриные коленки Артёма - это, определённо, хороший знак! Для Барселоны уж точно! Прости, Юлия, но, кажется, твоего любимого вратаря пустят на пушечное мясо! - горячо рассуждал Брюс.

-... и нередко становится причиной появляющихся неприятностей, - мстительно закончила девушка.

- Разбой! Криминал! Этот наглец, Робен, грубо подсекает Сида, низвергая его на холодное покрытие поля. Бавария, давайте не будем истерить и избежим грязной игры! - возмутился комментатор. - Гол - это ещё не конец света, а проверка вашего любимого Мануэля на прочность! Если арбитр не заметил такого очевидного нарушения, то можно смело прописать ему в щи после игры! Карточка есть, и у нас намечается пенальти-и-и!!!

- Если что, я болею за Тёму, - скрестил руки на груди Монитор. - Он, всё-таки, сосед по комнате.

- На здоровье. Сегодня для победы Барселоны не хватит даже трёх Седельников, - азартно ответила Юля, закусывая нижнюю губу.

- Чей же удар мы будем сейчас лицезреть? Сид заслужил этой возможности, как никто другой! Перед воротами вырастает стена из защитников Баварии. Боятся, что их любимый Нойер не справится с посылкой от Барселоны! - изобразил презрение на лице Брюс. - А слабо оставить Мануэля один на один против Артёма? А за денежку? Хм, молодцы, не повелись на провокацию! Это, без сомнения, апогей игры! Последняя минута матча, которая решит судьбу финала! Если счёт на табло не станет равным, то я с горя запишусь в проект по Геометрии и буду молиться на бороду Голенкова!

- Запишем для протокола, - с лёгкой подачи Клеменцевой обещание Брюса было внесено в телефонные заметки. - Что написано пером, то не вырубишь топором.

- Проверим? - хищно загорелись глаза Щербакова.

Судьба начала искушать Монитора возможностью реванша в словесных баталиях.

- Женщина, твой телефон накроется медным тазом при малейшем падении, не говоря уже про топор!

- Сань, это же аллегория! - мудро увильнула от спора девушка. В прочность своего телефона она верила ещё меньше, чем в мир во всём мире. - Давай лучше матч смотреть.

- Седельник разбегается для удара и... Почему он остановился?! Кучерявый, твоя скромность и галантность сейчас вообще не в тему!!! Опять все лавры Месси, что за х... беспредел! Или..., - мизантроп с остервенением вцепился в волосы, сползая вниз по спинке стула. - Вы, должно быть, шутите!!! Нойер кончиками пальцев переводит мяч в штангу и лишает Барсу кубка в этом году!

- Что и требовалось доказать, - удовлетворённо хмыкнула Клеменцева, устремляя победный взгляд на комментаторскую рубку.

- Финальный свисток! " Мюнхенцы" радостной гурьбой окружают Мануэля и подбрасывают его в воздух. Ни у кого не найдётся дробовика, чтобы я мог застрелиться? Как мило! Молодой человек с нижнего сектора, спасибо за забавную попытку доплюнуть до комментатора! Юля, твой выход! Нойер на волне успеха может расписаться тебе на всех местах! Естественно, я подразумевал руку или спину! - поспешно поправился Брюс.

Призыв комментатора был лишним. Щербаков со стальным лицом уже пробивался вперёд, прокладывая дорогу через менее напористых болельщиков. За ним следовала Клеменцева, удовлетворённо созерцая результаты жатвы Монитора.

- Щербаков, подожди! - вдруг послышался знакомый голос из толпы.

Саня остановился и взглянул в сторону, откуда, как ему показалось, прозвучала просьба. Юля с недоумением дотронулась до плеча застывшего Монитора.

- В чём дело?

- Ничего. Голос в толпе послышался. Слушай, у тебя руки какие-то странные, током бьются...

Щербаков обернулся и обнаружил, что контуры девушки стали расплываться. Не только Юля, но и все люди на стадионе превратились в мутные пятна, которые образуют плёнки машинного масла на поверхности луж. Саня взглянул на свою ладонь, но за собой странной ряби не обнаружил.

- Юля, с тобой всё в порядке? Клементьева, приём!

Ноль внимания, фунт презрения. Монитор попытался дотронуться до руки девушки, но пальцы зачерпнули лишь голую пустоту.

- Бесполезно. Твой мозг больше не диктует сценарий развития сна. Прости, но не от меня зависит, в чьей голове я окажусь в следующий раз.

Позади Щербакова, прижав колени к подбородку, сидела Аля. Пушистые, как снежинки, светлые хвосты тускло мерцали на плечах девушки, а пальцы время от времени беспокойно путешествовали по голени. В глазах Синицы царили грусть и грызущая изнутри боль. Саня некоторое время помолчал и сел на соседнее место.

- Я знаю. И мне жаль, что так произошло, - тихо сказал он.

- Ты о чём? - резко повернула голову Аля.

Монитор увидел на шее девушки свежий шрам, наскоро зашитый чёрной ниткой.

- Обо всём. Не трать время, я в курсе.

- Пугающая осведомлённость, хотя она мне даже на руку. Не скажешь имя информатора? - спросила девушка, зорко глядя на Саню.

- Ничем не могу помочь, - выдержал взгляд Щербаков. - Я больше доверяю своим друзьям, чем пришельцам из будущего.

- Как хочешь, - слабо улыбнулась Синица.

Девушка закрыла глаза, однако из напряжения её сомкнутых век Монитор понял, что основная часть разговора впереди.

- На что ты готов ради жизни близких людей?

- Глупо задавать вопросы, на которые сама знаешь ответ. Тем более, что не я пришёл из будущего, - заметил парень.

- Ты и твоя будущая версия могут отличаться, - пояснила Аля. - А потому мне важно знать, сможешь ли ты поставить благо других выше жизни одного человека?

- Почему я должен решать, кто должен жить, а кто нет? Может, в будущем и вошло в норму сорить трупами направо и налево, но сейчас это не так, - встал в позу Саня.

Бывали случаи, когда перебодать Монитора в споре было бы сложнее, чем спилить вилкой столетний дуб.

- Что ж ты прицепился к этому... будущему? Добавим конкретики. Представь, что ради любимого человека тебе потребуется сделать один ужасный поступок...

- Люди, которые меня любят, не станут требовать жертвы с моей стороны. Я смогу спасти их или оказать помощь другим возможным способом.

- Наивный! - Аля прерывисто вздохнула и взглянула на Щербакова.

Подбородок девушки начал подрагивать, а едва заметная морщинка на лбу исчезла.

- Неужели ты думаешь, что можно достичь чего-то, не пожертвовав ничем, не поступившись принципами? Любые отношения - это совместный процесс, когда каждая сторона подбрасывает дрова в общий костёр. Каждый день Юля испытывает на прочность свои нервы, когда покорно слушает твои нотации. Каждый день Боря расходует свои эмоции на то, чтобы ставить тебя на место. Каждый день Тёма тратит силы на то, чтобы быть хорошим соседом. А ты продолжаешь жить в своём детском мирке, наполненном смешными иллюзиями, и верить в добро и мораль. Нет, Сань, ничто в жизни не даётся просто так.

- То есть, ты пришла для того, чтобы нагадить мне в душу? - побледнел Монитор. Что ни говори, а одно острое слово может ранить больше, чем пулемётная очередь в упор. - Очень удобно, с учётом того, что я не могу даже выкинуть тебя из своего сна.

- Я пришла для того, чтобы дать тебе выбор. Быть тем ребёнком, которым тебя привыкли видеть, или принять одно из важнейших решений в жизни, - беспощадно, будто вгоняя кол между лопаток, говорила Аля. - Я не прошу многого, не заставляю пятнать руки кровью. Сегодня у тебя появится возможность спасти жизнь человеку, которой ты не воспользуешься.

- А как же лотерейный билет? - растерянно произнёс Щербаков.

- Брось эти кафедральные штучки! Поверь, это тот случай, когда после сорванного куша тебе на голову прилетает наковальня. Хотела бы я знать точно, кто этот бедняга, но с некоторой долей вероятности предполагаю, что это...

Последние слова девушки исчезли в пустоте, так и не достигнув ушей парня.

- Кто этот бедняга? - переспросил Саня.

-...

Ситуация повторилась. Монитору сразу вспомнились моменты, когда на самом интересном месте фильма по телевизору включали рекламу.

- Не понял тебя!

Откуда-то сверху послышался издевательский смех. Щербаков поднял голову и увидел на соседнем секторе Принца. Закинув одну ногу за ногу, в зубах Антон держал старомодную трубку, которая время от времени пыхтела синеватыми кольцами дыма.

- Ну конечно, Солодовников! - недовольно процедила Синица. Появлению гостя такого рода она ничуть не удивилась. - Дурацкие выходки в твоём обезьяньем стиле.

- Аля, дорогая, злость тебе не к лицу, - благоухая, как сибирская настойка, Принц не спеша приблизился к нашим героям.

- Дорогая я для друзей, для тебя же я недоступная, - отбрила его девушка.

- Как грубо! Обиделся бы, да вот только мы оба мне не поверим, - подмигнул ей Антон и, потеряв к Синице интерес, переключился на Щербакова. - Приятно познакомиться.

- Ага, - выдавил из себя Саня, не видящий особой нужды в вежливости.

Весь облик Солодовникова говорил о том, что оркестром в данной постановке заправляет именно он.

- Ты уж прости, но имя тебе придётся выяснять самому. Хотя, Александр, на твоём месте, я бы сосредоточился на свидании. В большинстве случаев мы переходим грань дозволенного ради женщин. Хотя некоторые глупцы величают эти грехи подвигами, но не суть, - сладко улыбнулся Принц.

- Солодовников, не начинай! - встала перед Антоном Аля. - Ты же у нас нейтральная сторона, так и оставь интриганские сети при себе!

Подозрение цыганской иглой кольнуло Щербакова в самое сердце. Суть витиеватых фраз Антона вдруг выплыла на поверхность сознания, как пузырь воздуха. Впервые в жизни Монитор пришёл к истине быстрее, опираясь на сердце, а не на разум.

- Что угрожает Юле? - выпалил он, грозно сомкнув брови.

- Хм, Юля? Мне казалось, что компанию тебе сегодня составит Аня, - почти пропел Принц.

Реакция Щербакова оказалась незамедлительной: кулак оторвался быстрее, чем Саня успел осмыслить своё действие.

- Сань, повтори ещё раз на бис, я не достаточно насладилась, - Аля мстительно посмотрела на Солодовникова.

- Ладно, очко за непредсказуемость, - ощупал челюсть Антон. - Хочешь знать больше? Да подавись! Своей жертвой ты спасёшь Клеменцевой жизнь, но и отпустишь её своей дорогой. Все шансы, которые были бы у тебя на место в её сердце, будут аннулированы. Друзья, близкие друзья, но ни шагу больше. Доволен?

Щербаков молча осел на спинку сиденья. Тот же купидон, что в своё время пустил роковую стрелу, сейчас вонзил в левую часть груди холодный клинок. Саня вдруг понял, как дыхание начинает прерываться, а воздух улетучился из лёгких. Слёзы, вечные спутники горя, замерли в уголках глаз, ожидая своего выступления.

- Хватит мучать человека. Верни Саню в реальность, - попросила Аля. - Он знает даже больше, чем ему требовалось.

- Мучать? Это плата за любопытство. Прикоснулся до кипятка - не удивляйся ожогам. Пригрел змею на шее - готовься принять яд её зубов. Всё, не надо на меня так смотреть! Руку давай! - скомандовал Антон.

Саня протянул Принцу руку и увидел в его руках нож. В другой момент инстинкт самосохранения забил бы тревогу, сейчас же Саню избил бы и пятилетний ребёнок с лопаткой и ведром.

- А погуманней способа не нашлось? - укорила Антона Синица.

- Ничем не могу помочь. Ты ведь не сказала ему, где находимся? Это Танатос, место, где реальность ещё не обрела свои очертания, а мечта всё ещё туманит рассудок сладкими грёзами. Ты счастливчик, Щербаков, что оказался здесь по воле судьбы, - сказал Принц, скривив углы губ. - Самый короткий путь из Танатоса - резкая боль. Ещё вопросы?

Без предупреждения Солодовников прочертил алую полосу на ладони Монитора. Щербаков вскрикнул и едва не потерял сознание. Виски взорвались от всплеска неконтролируемой энергии, а солёные ручьи потекли по щекам. Сквозь пелену Саня уловил обрывок диалога.

- Я не могу вмещать в себя чувства других людей, просто не могу!!! Когда прекратятся скачки моего сознания?!

- Тогда, когда ты найдёшь то, что потеряла. Каждый человек, каждая эмоция приближают тебя к этому...

2 мая 2013 года…

Монитор открыл глаза и тотчас ощутил резкую боль. Наволочка подушки обагрилась кровью, которую щедро источал глубокий порез. Солодовников явно не остался в долгу и ответил за челюсть вдвойне. На соседней кровати, уставившись в потолок, сидел Сид. Закинув руки за голову, Артём едва заметно шевелил губами, произнося слова одной из любимых песен.

- Сань, что с тобой? - спросил он, вынимая наушники.

Болезненный вид Щербакова не узрел бы разве что слепой.

- Да так, кошмар увидел, - вытер лицо Монитор.

Саня не сразу догадался, что размазал слёзы кровью, и теперь эта липкая смесь напоминает уродливый камуфляж.

- Блин, ну ты и олень! Как ты руку умудрился рассечь?

Специфика мужского общения в том, что использующие в адрес друг друга крепкие слова парни умудряются передать больше человеческого тепла, нежели девушки, клюющие щёки подругам рядовыми чмоками. Разговаривая с Саней, Седельник умудрялся рыскать по ящикам стола в поисках бинта.

- Об угол кровати, наверное, порезался, - равнодушно ответил Монитор.

Весь мозг его был занят подготовкой к предстоящей жертве. Стены давили, а силуэт Юли то и дело проявлялся в цветочном узоре обоев. Щербаков зажмуривался, вырезал из сознания картинку девушки и возвращался к тяжёлым мыслям.

Сид с недоумением взглянул на угол кровати, но следов крови не обнаружил. К счастью, либеральные взгляды Артёма не требовали отчётности от других людей, поэтому за истиной он решил не гнаться и сосредоточился на перевязке.

- А ты чего грустишь? - глухо прокатился по комнате голос Щербакова.

Два соседа с минуту сидели на одной кровати, наблюдая за тем, как голубь пытается клювом пробить стекло форточки.

- Яна решила со мной расстаться, - спокойно ответил Артём.

- Серьёзно? Прям позвонила и сказала? - удивился Монитор.

- Если бы, - криво усмехнулся Сид. - Удалилась из Скайпа и Контакта, перестала отвечать на смски, а потом ещё и смен