РАССТАВАНИЕ 2 страница. Важен положительный эмоциональный настрой как в работе (Весело работать), так и в отдыхе (Веселый час; Гулянье вам)

Важен положительный эмоциональный настрой как в работе (Весело работать), так и в отдыхе(Веселый час; Гулянье вам).Русский человек во всем происходящем видит участие Бога, ангелов, которых человек воспринимает как своих хранителей (Господь тебе встречу; Ангел встречу). В таких фразах учитывается характер занятий адресата (Бог (в) помощь; Бог на привале); Ангел за трапезу). В семантическом потенциале фраз находят эксплицитное и имплицитное выражение интенции «почитания» (Мое почтение; Наше вам с кисточкой; Всенижайшее почтение), прославления наиболее почитаемых Бога, Иисуса Христа, а также конкретного адресата (Слава Иисусу; Слава работникам трудового фронта).

Интерпретация фраз реактивной группы связывается с интенцией приглашения к «доброму» обхождению (Добро пожаловать!), к 'ласке', «милости(Милости прошу), угощению (Просим к нашему хлебу-соли; Пирог да варенье), мирного контакта (С миром принимаем). Речевые варианты фраз «приглашающей» семантики дополняются интенцией предложения быть гостем / хозяином (Заходи – гостем будешь: Заноси бутылку – хозяином будешь).

В качестве приветствий выступают фразы-поздравления с каким-либо праздничным днем, событием социально значимым или значимым для данного адресата (С праздником; С Новым годом; С Рождеством Христовым!; С лёгким паром; С приездом). Как реактивное приветствие выступают фразы с актуализацией интенции благодарности, во внутреннем содержании которой заложена интенция просьбы о спасении (Спасибо), интенции взаимного пожелания (И вам также), интенции согласия (Воистину воскрес), а также прославления (Слава Богу; Навеки слава). Фразы сопровождающего типа представляют собой вербальные «дубликаты» невербального приветствия (Дай пять; Держи краба!). Существует множество вариантов контекстных, индивидуально-авторских единиц, в которых обыгрывание системных единиц часто основано на рифме (Здравствуй, Маша, радость наша; Привет от пары штиблет).

Концепт ПРОЩАНИЕ, находясь в антонимических отношениях с концептом ПРИВЕТСТВИЕ, по своему значению соотносится с ним: прощаться – значит «кончатьразговор такой же сигнализацией» (Вежбицкая 1985, с.270), в нем усматривается элемент доброжелательства (привет), временной момент – окончание контакта, осложненный элементом «отношений» (расставание, разлука) (Формановская 1987, с.65). Этимологические данные показывают, что в истоках концепт ПРОЩАНИЕ и концепт ПРИВЕТСТВИЕ обнаруживают полную идентичность, что соответствовало мышлению древних людей об идентичности противоположных вещей. Выделение концепта ПРОЩАНИЕ в особую когнитивную структуру связано с интенцией прощения: общеславянское простить образовано с помощью суффикса – ити от простъ со значением 'свободный'. Древнее буквальное значение этого глагола было 'освободить(от долгов, грехов и т.п.)', а слово прости имело «извинительное» значение 'прости (если что не так)'. По данным Словаря В.И.Даля, слово прощание включает смысловые компоненты 'речевое действие', 'добропожелание', 'последняя встреча-контакт', 'расставание'. В МАС имя прощание толкуется через глагол прощаться / попрощаться, имеющий значение 'обмениваться / обменяться рукопожатием, словами привета и т.п. при расставании с кем-либо'. Это толкование демонстрирует антонимическое единство концептов ПРОЩАНИЕ и ПРИВЕТСТВИЕ.

Большую часть лексико-фразеологических единицполя «Прощание» составляют репрезенты бифункционального типа, соотносящиеся как с концептом ПРОЩАНИЕ, так и с концептом ПРИВЕТСТВИЕ. В качестве маркеров концепта ПРОЩАНИЕ в контексте выступают глаголы общего значения, в содержании которых этот концепт мыслится общефактическим, моментальным действием (разг. попрощаться, проститься), а также фразема на прощанье (на прощанье пожать руку/ кивнуть / шаркнуть ногой ножкой / махнуть рукой). Приставочные модификации распроститься / распрощаться отличает компонент 'длительность разлуки'. В семантике существительного прощание ₍'момент расставания; слова приветствия в этот момент’) концепт ПРОЩАНИЕ мыслится как ситуация, занимающая определенный временной отрезок и допускающая комплекс приветствий конкретизирующего вида: Начинаетсябыстрое лихорадочноепрощанье. Аглаида Васильевна крестит, целует сына, смотрит на него, опять крестит, захватывает воздух, крестит себя, опять сына, опять целует (Н. Гарин-Михайловский). В сочетательной парадигме глаголов проститься / попрощаться конкретизируются: вербальный / невербальный способ прощания (попрощаться за руку, проститься кивком головы), степень громкости (тихо), интенсивность (с силой), темп (быстро), временные параметры (миг / минута / час), фаза (начаться / закончиться), количественные показатели (первое / последнее), эмоциональное состояние (горестное / печальное). В эпитетах исследуемый концепт определяется в параметрах вкусовых ощущений (горькое), эстетической оценки (красивое / неподобающее).

Репрезентантами вербального прощания выступают устойчивые сочетания прощальные слова сказать, сказать последнее прости кому. Общеконцептуальный признак 'зрительное восприятие' отражен в сочетаниях прощальным взглядом посмотреть на кого, окинуть (прощальным) взглядом кого. Прощание с признаком 'навсегда' интерпретируется как «возврат долга» (отдать последний долг). Прощание предстает как сакральное действие, ритуал (на дорожку присесть, выпить на посошок), как совместное недлительное перемещение уходящего и провожающего (проводить, провожающий).

В паремиях концепт ПРОЩАНИЕ мыслится социально предписанным этикетным действием, свидетельствующим об уровне культуры человека (Приехал – не здоровался, поехал – не простился), требующим эмоциональной сдержанности (Долгие проводы – лишние слезы), проявления щедрости (Вслед гостя не употчевать), недлительности (Долгие проводы – лишние слезы), предполагающим посредничество (Кланяйся своим, да не забывай и наших), новые встречи (На свиданье прощаемся). В народных приметах концепт ПРОЩАНИЕ получает значение «доброго / плохого» знака (Не простясь в дорогу уехать – ломка будет ).

В содержании фраз, репрезентирующих концепт ПРОЩАНИЕ, находят выражение интенциональные признаки, большая часть которых идентична признакам концепта ПРИВЕТСТВИЕ (интенции добропожелания, благодарности, просьбы, совета). Эти признаки переплетены с информативными элементами, характеризующими наиболее значимые для русского человека ценности (здоровье, добро, мир, спокойствие, успех, удача), его практическую деятельность, результаты контакта, сроки разлуки и др.

Ядерной единицей в микрополе фраз поля «Прощание» выступает наиболее частотная, нейтральная в стилистическом плане фраза До свидания, в структуре которой предлог до «знаменует временной предел разлуки», а во фразе До встречи временной предел представлен как «гораздо более осознаваемый говорящим» (Н.И.Формановская 1984, с.81). В контексте семантический багаж указанных фраз расширяется элементами места (в том числе с учетом виртуального пространства), приблизительного или точного указания сроков разлуки (До встречи на стадионе; До встречи на нашем сайте; До скорой встречи). Фразы Прощай, Прощайте, Прощевайте!, Разрешите проститься функционируют в 2 значениях: 1) 'приветствие при расставании в значении До свидания; 2) 'прощание навсегда'. Во внутреннем содержании указанных фраз содержится интенция просьбы о прощении. В качестве модифицирующих выступают элементы 'неоднократность встреч в течение одного дня' (Я не прощаюсь), 'не совсем прощаться' (Пока).

Наиболее многочисленную парадигму составляют фразы прощания с интенцией пожелания добра (Всего доброго), здоровья (Здоров будь; А за сим желаю здравствовать), счастья, удачи, успеха, мира, помощи и «охраны» Бога, хорошо складывающихся обстоятельств (Доброго пути; Счастливой дороги; Идите с миром; Идите с Богом; Да сохранит тебя (вас) Бог / царица небесная в пути (твоем). Сублогическая интерпретация концепта ПРОЩАНИЕ связывается с комфортным перемещением, чистым, гладким пространством, ассоциирующегося с образом скатерти (Скатертью дорога).

Фразы прощания ввечернее время связываются с пожеланием спокойствия (покоя) и приятного сна (Спокойной ночи; Приятных снов и сновидений). Расширение семантического потенциала таких единиц идет за счет шутливо-игровых элементов на актуальные для адресата темы (Старики, спокойной ночи!; Дембель стал на день короче; Твердой валюты), элементов, указывающих на профессиональные признаки адресата (Семь (тысяч) футов под килем; Попутного ветра; Легкого взлета и мягкой посадки). В семантике фраз прощания учитывается также канал восприятия. Высокую частотность в речи и телепередачах приобретает фраза Увидимся, реже используется фраза Услышимся, подчеркивающая элемент аудиовосприятия.

Прощаясь, русский человек желает еще раз засвидетельствовать свое уважение, «почтение» к остающемуся (Мое почтение; Честь имею / кланяться), приглашает к новым встречам (Приходи; Приезжай; Заходи, если что), просит быть посредником между адресантом и другими знакомыми людьми из близкого окружения адресата (Передайте привет своим близким; Привет семье и детям).

Концепт РАССТАВАНИЕ, являясь логическим «продолжением» концепта «прощание», антонимически соотносится с концептом «встреча», что обусловливает наличие общих интерпретационных «кодов» при их лингвистической объективации. Имя существительное расставание определяется в словарях по значению глагола расстаться/расставаться, главными значениями которого являются 'разойтись, попрощавшись', 'оказаться в разлуке, разлучиться', 'прекратить дружеские отношения или совместную жизнь с кем-либо', 'отпустить от себя, уволить, отказаться от чьих-либо услуг'. В указанных толкованиях акцентируется внимание на трех основных аспектах: а) 'начало разной локализации участников ситуации в результате перемещения в разные точки пространства'; б) 'временная разлокализованность'; в) 'разрыв межличностных / социальных связей'. Такое трехмерное смысловое пространство позволяет рассматривать концепт РАССТАВАНИЕ в трех прототипических моделях – как «расставание»_1, « расставание»₂ и «расставание»₃.

Прототип «расставание»₁ связан с идеей перемещения и представлен значением 'разойтись, попрощавшись' (расстаться, разойтись, разъехаться).

Прототип «расставание»₂ связан сидеей совместного контакта в течение определенного времени и соотносится со значениями 'прощанье, проводы, последнее свиданье с отбывающим' (расставаться, прощаться).

Прототип «расставание»₃связан с идеей разрыва связей на определенное время или навсегда и соотносится со значениями 'оказаться в разлуке, разлучиться', 'прекратить дружеские отношения или совместную жизнь с кем-либо', 'отпустить от себя, уволить, отказаться от чьих-либо услуг' (разлучиться, отлучиться, расплеваться).

Общими, глубинными признаками названных трех прототипов являются семантические компоненты 'конец контакта', 'пространственно-временная разобщенность субъектов'.

В лексико-фразеологическом пространстве единиц, репрезентирующих прототип « расставание »_1, наиболее общее значение отмечается у лексем расстаться / расставаться, расставание. Дифференциальными элементами являются признаки 'способ перемещения' (разойтись, разбежаться, разлететься, уйти, уехать), 'перестать находиться с кем-либо, оставить, покинуть кого-либо' (удалиться, отправиться, ретироваться, покинуть, свалить), 'поспешно, испугавшись' (сбежать, умчаться, укатить, удрать), 'на некоторое время' (отлучиться). «Расставание»₁ интерпретируется как синхронное разнонаправленное перемещение (в разные стороны пойти). На каузацию расставания указывают глаголы разъединить, развести, разогнать. Расставание находит сублогическое осмысление в глагольных метафорах, в содержании которых расстающиеся ассоциативно уподобляются перемещающимся животным, птицам (разлететься, расползтись, улететь), сыпучим веществам (рассыпаться), летучим веществам (испариться, улетучиться), разделяющимся на части предметам (расколоться, разделиться). Уход мыслится как ориентированное / неориентированное перемещение (направить лыжи / стопы / шаги / путь; уйти куда глаза глядят), как манипулирование частями тела (смазывать пятки (салом), уносить ноги, взять ноги в руки, сделать ноги), как приближение опасности (спастись бегством), предполагает наличие лошади (пришпорить коня, дать тягу / шпоры), помощь Бога (давай бог ноги), мобилизацию отдельных частей тела (понестись / полететь во все лопатки) или их демонстрацию (показывать пятки; показывать спину / тыл), износ обуви (рвать подметки).

Во фразеологизмах «расставание»₁ интерпретируется в параметрах практической деятельности человека в разных сферах (сняться с дрейфа, сняться с якоря, нарезать гайку, смотать удочки), ассоциативно связывается с химическими процессами (выпал в осадок). Внезапный и тайный уход интерпретируется как проявление национально-культурного стиля поведения (уйти по-английски), как «действие» домашнего животного (как корова языком слизала, рвать когти), как воспоминание о факте присутствия ушедшего (только его и видели; и был таков), как оставшееся / не оставшееся в памяти имя (Митькой / Филькой звали; поминай как звали).

Прототип « расставание »₂, выражая идею процессуального (речевого / неречевого) действия, находит отражение в лексемах расставаться, расставание, которые частично интегрируют в себе смыслы концептов РАССТАВАНИЕ и ПРОЩАНИЕ. В сочетательной парадигме данный прототип интерпретируется какцеремония, обряд, которые наступают / близятся, имеют определенную фазу развития (начинается / идет / заканчивается), занимая по времени минуту / час / день. В определениях к имени существительному «расставание»₂ характеризуется с точки зрения эмоционально-психологического состояния его участников (трудное / тяжелое / мучительное / грустное / печальное), проявленного отношения участников ситуации друг к другу (теплое / ласковое / нежное / сдержанное), стиля (торжественное), эстетичности (красивое / картинное). В ассоциативных реакциях «расставание»₂ большей частью имеет негативную оценку и определяется как плохое слово / боль / смерть.

В лингвистической объективации «расставания»₂ находят отражение прагматические признаки, характеризующие сложившиеся отношения между расстающимися и указывающие на бесконфликтность/конфликтность расставания. Бесконфликтность расставания ассоциативно связывается с миром (с миром отпустить). Значительная же часть единиц указывает на конфликтность расставания. Во фразеологизмах данные смыслы связываются с символическими образами закрывающейся дверидома, ворот (хлопнуть дверью, ворота на запор). При конфликтном расставании хозяин дома предстает «регулировщиком» перемещения удаляемого (указать на дверь / на порог, от ворот поворот показать / дать), применяющим физическое насилие (турнуть, выгнать, гнать в шею), а удаляемый ассоциируется с тяжелой ношей (спихнуть с плеч), с ненужной вещью (выкинуть, выставить, вытряхнуть, вышвырнуть, выставить за дверь / за ворота), с «мусором» в доме (выгнать поганой метлой).

Прототип « расставание »₃ представлен парадигмой лексем, предполагающих контекстуальный признак 'на время' / 'навсегда' (расстаться, разлучиться, расставание, разлука). Признак 'навсегда' характеризует глаголы с общим значением 'прекращение связи, дружбы, общения' (расстаться, разобщиться, разойтись, размежеваться). Каузацию «расставания»₃ по инициативе третьей стороны отражают глаголы с общим значением 'лишить связи, общения с кем-либо' (разорвать, отделить, отторгнуть) и 'сделать далекими, чуждыми друг другу' (разобщить, развести, раздружить, рассорить). Дифференциальный элемент 'по инициативе одной стороны' характеризует лексемы с общими значениями 'порвать связь с кем-л, изменив прежнее отношение' (отшатнуться, отворотиться); 'освободившись' (избавиться, отделаться, отвязаться); 'прекратив знакомство, дружбу' (раззнакомиться, раздружиться), 'в результате ссоры’ (расплеваться, рассориться); отказавшись от чьих-либо услуг' (расстаться, уволить, отпустить), в том числе ‘многих’ (распустить); 'прекратить совместную (супружескую) жизнь с кем-либо' (развестись, развод, разрыв). Каузация расставания по линии межличностных (супружеских, любовных) связей отражена в семантике глаголов разлучить, развести, разженить. Семантика существительных разлучник и разлучница, обозначающих каузаторов, дополнена негативной оценкой.

В сочетаемостной парадигме имени расставание прототип «расставание»₃ мыслится как ситуация закономерная (предназначенное / неизбежное), объективно обусловленная (неизбежное), возможная / необходимая / желательная (захотеть / пожелать), каузированная (требовать / принудить к расставанию). Интерпретация «расставания»₃ по инициативе одной стороны мыслится как следование в разные пространственные пределы (пути / дороги разошлись), как нарушение целостности единого (разорвать / порвать связь). Сублогическое осмысление конфликтного расставания ассоциативно связывается с образом горшка, символизирующего связь (горшок разбить), с образом закрываемой двери как символа границы личного пространства (хлопнуть дверью).

В содержаниипаремий «расставание»₃ мыслится какситуациянеизбежная (Сколько ни прощаться, а не миновать, что домой убираться), обусловленная соблюдением этикета (Знай, солдат, честь: погрелся, да и вон), не соответствующая целям коммуникации (Чем расставаться, так лучше бы и не знаться). Расставание – это возможность забыть духовно (С глаз долой – из сердца вон), это благотворное воздействие на чувства (В разлуке любишь горячей). Конфликтность / бесконфликтность расставания определяются параметром 'по приглашению / без приглашения' (Кто ходит незваный, редко ходит негнаный).

В народных приметах расставание находит символическое выражение. Символом расставания служит вещь (Подарить кольцо – к разлуке), цвет (Желтые цветы – к разлуке). Расставание, предполагающее новую встречу, связано со зрительным сопровождением (Если хочешь поскорее вновь свидеться с отъезжающим, то, вернувшись к порогу, оглянись вслед уезжающему человеку); расставание, не предполагающее новую встречу, связывается с манипуляциями «удаляющего» / «сохраняющего» значения: После ухода гостей протри зеркало влажной губкой – недобрый гость мог оставить в зеркале свой образ; За своим отъезжим следу не запахивай (т.е. не мети, не мой полов в тот же день).

Фразы микрополя «Расставание» несут содержательные элементы, характеризующие концепт в целом. Содержательный «багаж» фраз определяется результатом реализованного контакта. Фразы расставания, соотносясь с фразами прощания, в отличие от них, являются единицами «нейтральными» или неэтикетными. В их семантике концепт «расставание» предстает как ситуация желательная / нежелательная, конфликтная / бесконфликтная.

Условно микрополе фразовых единиц можно разделить на 2 блока: а) фразы «горизонтального разворота влево» (Н.И.Формановская), которые сигнализируют о предстоящем расставании, и б) фразы, реализующиеся в момент расставания.

Фразы «горизонтального разворота влево» указывают на причину расставания (позднее время, соблюдение этикетных норм, служебные дела, плохое самочувствие и др.): Что-то я засиделся; Пора на боковую; «Труба зовет»; Не буду вам мешать; Пора и честь знать. Актуализация интенционального элемента ‘предложение расстаться’ может получить как эксплицитное, так и имплицитное представление (Предлагаю разойтись; Может, по домам?). Во фразах, представляющих сторону провожающую (отпускающую), находят реализацию интенции согласия, разрешения (Можете идти; Ступай; Вы свободны), команды (Шагай; Отчаливай; Марш отсюда; От винта).Расставание с актуализацией признака 'недлительно' интерпретируется как положение ног в разных точках пространства (Одна нога здесь, другая там).Единицы, значение которых связано с нежеланием расставаться, характеризует интенция просьбы (Не уходите; Оставайтесь с нами на канале ОРТ). Перформативные фразы Я пошел / поехал / побежал констатируют факт ухода. В шутливо-игровых фразах расставание образно мыслится как «волшебное» исчезновение (Я исчезаю), как отсутствие в реальности (Меня нет), как химический процесс (Я испарился).

Наиболее многочисленной является парадигма единиц, семантика которых отражает конфликтное расставание. Имплицитное требование удалиться с использованием образа открытой двери заключено во фразе-поговорке Надо избу выстудить, жарко. В индивидуально-авторских единицах расставание мыслится как конец социально значимого мероприятия: Торжественный митинг по поводу отбытия объявляется закрытым (К/ф), как предложение «отдыхать» (Гуляй, Вася. К/ф), скрыться (Сделай так, чтоб я тебя долго искал. К/ф). Смягчение категоричности в требовании удалиться связывается с подключением интенционального элемента просьбы (Прошу оставить меня). Эксплицитно выраженная категоричность в грубой форме интерпретируется во фразах как удаление с данного места (Оставь меня, Выйди отсюда; Вон отсюда), в том числес указанием ориентира перемещения (Убирайся на все четыре стороны), как полное удаление «с вещами» (Забирай свои манатки и уходи), как желание отгородиться (Закрой дверь с той стороны!), с указанием исходной точки перемещения (Вот тебе бог, а вот тебе двери / порог). При конфликтном расставании удаляемый уничижительно представляется в образе нечистой силы (Сгинь; Изыди; Исчезни; Проваливай), животного, птицы (Брысь; Кыш отсюда), ненужного «мусора» (Попрошу очистить помещение; Выметайся отсюда). Такое расставание интерпретируется как отстраненное манипулирование частями тела (Ноги в руки и на выход!), как производственные действия (Двигай; Выкатывайся; Мотай; Чеши; Сматывай удочки), как физиологические процессы в организме животного (Линяй), как неприятное физиологическое действие (Срыгни отсюда), мыслится как желание избавиться не только от чьего-либо физического, но и духовного присутствия (Чтоб духу твоего больше не было; Улетучивайся), как угроза нанести ущерб здоровью (Убирайся подобру-поздорову). В фразовых единицах, отражающих конфликтное расставание с точки зрения уходящего, находит актуализацию интенция угрозы лишить зрительного восприятия (Больше вы меня не увидите), в том числе через образ ноги (Ноги моей здесь / в этом доме больше не будет).

Таким образом, каждый уровень языка предоставляет свои средства, свой интерпретационный «код», отражая рациональное и иррациональное осмысление концептов. Системный характер основного содержательного наполнения языковых средств разных уровней внутри каждого лексико-фразового поля обусловливается, как было показано, прототипическим центрированием наиболее сложных в содержательном плане концептов. Многоаспектность семантики языковых и речевых единиц, репрезентирующих концепты ВСТРЕЧА, ПРИВЕТСТВИЕ, ПРОЩАНИЕ, РАССТАВАНИЕ, – свидетельство когнитивной многомерности соответствующей концептосферы, ее значимости для русского национального сознания.

Литература

Вежбицкая А. Речевые акты // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. XVI. М., 1985.

Гайсина Р.М. Лексико-фразовое поле как материал лексикографического осмысления в учебных целях // Культурное наследие славянских народов Башкортостана: Тез. конф. Т.2. Уфа: БашГУ, 1996.

Гайсина Р.М. Межкатегориальный переход понятия и обогащение лексики. Уфа, 1985.

Крейдлин Г.Е., Чувилина Е.А. Улыбка как жест и как слово (к проблеме внутриязыковой типологии невербальных актов) // Вопросы языкознания. 2001. № 4.

Лебедева Н.Б. Полиситуативность глагольной семантики. Томск, 1999.

Сидоркова Г.Д. Прагматика паремий: пословицы и поговорки как речевые действия. Краснодар, 1999.

Формановская Н.И. Употребление русского речевого этикета. М., 1984.

Формановская Н.И. Вы сказали «Здравствуйте!» (Речевой этикет в нашем общении). М., 1987.

Формановская Н.И. Русский речевой этикет: лингвистический и методический аспекты. М., 1997.

Формановская Н.И. Волшебная сила приветствия // Журналистика и культура речи. М., 2001.

Шемарова В.А. Формулы речевого этикета в аспекте преподавания русского языка как иностранного // Материалы науч.-практ. конф. «Преподавание культурологии в высших учебных заведениях». Уфа, 1997.

Шемарова В.А. Категории встреча /приветствие, прощание/ расставание в семантической языковой интерпретации // Актуальные проблемы филологии: Материалы науч.-практ. конф., посв. 40–летию Башгосуниверситета. Уфа, 1997.

Шемарова В.А. Прецедентный текст и категории встреча, приветствие, прощание, расставание // Материалы науч.-практ. конф. «Проблемы и перспективы развития системы предвузовского обучения иностранных граждан на рубеже третьего тысячелетия». М., 2000.

Шемарова В.А. Семантическая структура лексических единиц в практике обучения РКИ (на материале лексических единиц межчастеречного поля «Приветствие») // Общеобразовательные дисциплины и язык специальности в профессиональной подготовке национальных кадров на начальном этапе обучения в вузе: Материалы междунар. конф. М.: Изд-во РУДН, 2000.

Шемарова В.А. Принципы семантической классификации языковых единиц // Коммуникативно-функциональное описание языка / Изд-во БашГУ. Уфа, 2000.

Шемарова В.А. 'Стереотип', 'ритуал', 'жанр', 'этикет' – основа коммуникативной характеристики категорий 'встреча' / 'приветствие' – 'прощание' / 'расставание' // Коммуникативно-функциональное описание языка / Изд-е БашГУ. – Уфа, 2000.

Шемарова В.А. Концепт «Встреча» и его информативный элемент // Язык и межкультурные коммуникации: Материалы междунар. конф. – Уфа: БГПУ, 2002.

Шемарова В.А. Страноведческий аспект изучения русских паремий в иностранной аудитории (на примере поля «Приветствие») // Проблемы строительного комплекса России: Материалы VII междунар. науч.-техн. конф. – Уфа, 2003.

Шемарова В.А. Научно-техническая терминология в лингвоинтерпретациях концептов «встреча» и «расставание» // Проблемы строительного комплекса России: Материалы VII междунар. науч.-техн. конф. Уфа, 2003.

Шемарова В.А. Концептосфера «встреча / приветствие – прощание / расставание» и ее репрезентация в языке // Сборник научных работ аспирантов, соискателей и молодых ученых. Уфа, 2003. Вып. 2.

Н.О. Козина (Иваново)

ГРЕХ

Исследование проведено в опоре на концепцию Н.И. Толстого о стратовом характере этнической культуры и языка и с использованием методики концептуального анализа, разработанной Ф.Ф. Фархутдиновой.

Грех является одним из наиболее значимых для русского сознания концептов духовной культуры, в котором нашли отражение мировидение русского народа, его психология, этические и моральные принципы, религиозные и мирские знания.

Понятие грех начало складываться в параметрах языческого (мифологического) мировидения, согласно которому человек мыслил себя частью природы и был убежден в необходимости жить по ее законам (Маковский, 1996; Мелетинский, 2000, с.165; Толстая, 2000, с.174). Мифологическое сознание сформировало систему регламентаций и правил, соблюдение которых было необходимым условием для поддержания жизни и предотвращения угрожающих ей опасностей. Всякое действие, идущее вразрез с естественными законами, нарушающее гармонию в природе и препятствующее продолжению жизни, расценивалось как грех. Так, грехом считался брак между родственниками, потому что могло родиться нездоровое, нежизнеспособное потомство; конокрадство, поджег пчел, несвоевременное возделывание земли, потому что такие действия нарушают баланс в природе.

Для язычника грех в первую очередь социальное понятие, ибо греховное действие направлено вовне и его последствия отражаются на жизни общества.

С разысканиями этнографов согласуются данные лингвистических исследований. Установлено, что лексема *grexъ1, не имеющая индоевропейских аналогов, появилась в общеславянском языке (Черных, 1956, с.116; Трубачев, 1998, с.7). Общеславянский корень грех, наряду с корнями лев, крив, пак, изначально выражал общую идею несоответствия норме (”против правил”, ”обратно принятому”). В ходе семантических процессов корень грех в разных славянских языках, в том числе и русском, стал образовывать собственные дериваты, регулярно выражающие оценку действия с точки зрения его правильности или неправильности: грешить ” делать неверно ”. В то же время дериваты корня грех явились наиболее употребительными в области религиозно-этических оценок и означали ”неправильно” в религиозном аспекте (Якушкина, 2002, с.178). В соответствии с религиозными языческими представлениями грехом считалось бить землю, плевать в огонь и сквернословить над ним, надругаться над идолами и проч. (Толстая, 2000, с.378).