Ячество

Разинов Ю.А. Я как объективная ошибка

(фрагмент)

Глава 1

Ячество

Существует мнение, что современная культура переживает смену господствующей мифологической фигуры: отказавшись от Эдипа – фигуры вины, – она переходит к Нарциссу – фигуре самообольщения[1]. С этим легко согласиться, приняв во внимание масштаб, до которого эта фигура разрослась в современном сообществе. Социальный нарциссизм маячит в перспективе одномерного глобального мира, где различия – всего лишь детали одного легко узнаваемого лица. Незаметно для себя европейская цивилизация превратилась в гигантского Нарцисса, по-детски непосредственно заслонившего своим образом и спихнувшего на обочину истории «остальной мир». Мир без другого, клонирующий свои собственные образы и знаки, мир, низвергнутый в «ад того же самого» (Ж.Бодрийяр), – вот закономерный плод нарциссического самообольщения, который не уложить на кушетку психоаналитика.

Если мифологический Нарцисс, одиноко любовавшийся своим отражением, представлял собой простую одновалентную фигуру самообольщения, то в качестве персонажа новейшей истории он является сложной поливалентной фигурой. Современный нарцисс находит себя в мире других нарциссов, присутствие которых возмущает зеркальную поверхность самосознания, расстраивая привычное его взгляду и сердцу отражение, поражая чувством неустранимой тревоги. «Мир больше не смотрит в мою сторону. Там, где был Я, теперь Он»!

Особенно поражает нарцисса то, что знаки присутствия другого кажутся более очевидными и весомыми, чем его: «о Нем говорят, о Нем пишут, Он более признан, чем я»! Изгнанный из «одиночества душевной жизни» (Э.Гуссерль) нарцисс вынужден искать опору в общественном признании, которое становится единственным способом самооправдания и утверждения его значимости. Его бытие конституируется как бытие-в-признанности, в котором он тайно надеется затмить присутствие другого.

Желая выделиться из хора других нарциссов и, затмив их, явить миру свое Я, субъект вовлекается в безудержный процесс производства знаков собственного присутствия. Избыточная сигнификация становится уделом всех стремящихся на Олимп общественного признания. Из жизни «звезд» известно, что если о них не говорят и не пишут, то это означает смерть «звезды». Неудивительно, что постоянным симптомом бытия-в-признанности является глубокая нарциссическая травма, которая тем чувствительнее, чем больше субъект ангажирован социально признанным образом Я. Играющий в «Царя-горы» когда-нибудь да слетит под откос. Зная об этом, нарциссически сконструированное сообщество, озабоченное психическим здоровьем своих членов, заботливо предлагает всевозможные терапевтические средства в виде разнообразных формул жизненного успеха, техник социальной адаптации, рецептов достижения психологического комфорта и методик личностного роста.

Возникает вопрос: не является ли погоня за я -означающими, в которую вовлечен нарциссический субъект, признаком нехватки в самом означаемом? Не порождает ли избыточная сигнификация собственного Я инфляцию в системе его значений? Не является ли она попыткой утвердить семантическую твердыню там, где в действительности имеет место семиотическая дыра? О чем еще может сказать поэтическая фраза В.Друка, послужившая эпиграфом к данной главе: «Чем более я, тем менее я, тем не менее – я»?

Попытаемся выяснить это, обратившись к симптоматике я -говорящего субъекта.