![]() Главная страница Случайная страница КАТЕГОРИИ: АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника |
История развития отечественного законодательства о несостоятельности (банкротстве)
Первый закон о несостоятельности был принят в России примерно в то же время, что и в других странах с переходной экономикой. Хотя за 1995-1997 гг. число исков о банкротстве, поданных в арбитражные суды, было значительным, однако процедура банкротства не получила в России широкого распространения по сравнению с другими странами с переходной экономикой. В основу данного закона был положен принцип неоплатности, базирующийся на рассмотрении соотношения стоимости активов и стоимости пассивов, при этом если сумма кредиторской задолженности превышает стоимость имущества предприятия, то оно является неплатежеспособным на балансовой основе.[2] Первый закон о банкротстве, как правило, характеризуется, как весьма несовершенный. Подавляющее большинство авторов сходится на том, что этот закон был излишне лоялен по отношению к должникам. По мнению В. Витрянского (Заместитель Председателя Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации, доктор юридических наук, профессор.) понятие и признаки банкротства, содержащиеся в Первом законе, перестали отвечать современным представлениям об имущественном обороте и требованиям, предъявляемым к его участникам. В нем под несостоятельностью (банкротством) понималась неспособность должника удовлетворить требования кредитора по оплате товаров (работ, услуг), включая неспособность обеспечить обязательные платежи в бюджет и внебюджетные фонды, в связи с превышением обязательств должника над его имуществом или в связи с неудовлетворительной структурой баланса должника. Мало того, что должник длительный срок (свыше трех месяцев) не платил по долгам и в принципе неспособен был заплатить, для признания его банкротом суд должен был проверить состав и стоимость его имущества, оценить структуру баланса с точки зрения степени ликвидности его активов. И только когда кредиторская задолженность превышала балансовую стоимость всех активов, должник мог быть признан банкротом. Такой подход допускал, что участниками имущественного оборота могли быть лица (организации и предприниматели), неспособные оплачивать получаемые ими товары, работы и услуги, в силу чего неплатежеспособными становились их контрагенты по договорам. С другой стороны, создавались условия, когда более-менее юридически грамотные руководители коммерческих организаций, не опасаясь банкротства, могли, не расплачиваясь по обязательствам, довольно долго использовать предназначенные для этих целей денежные суммы в качестве собственных оборотных средств, - лишь бы общая сумма кредиторской задолженности не превысила стоимость активов этой организации. Действовавшие легальные понятия и признаки банкротства защищали недобросовестных должников и тем самым разрушали принципы имущественного оборота[3]. Практика применения этого закона показала, что права кредиторов существенно ограничивались в силу трудностей оценки реальной стоимости имущества арбитражным судом и, соответственно, затягивания решений о признании должника несостоятельным. В российских условиях, когда балансовая стоимость имущества не отражает его реальную стоимость, когда весьма сложно оценить ликвидную часть активов должника, когда бухгалтерская документация недостоверна, данный подход приводил в ряде случаев к произволу и непредсказуемости решений арбитражных судов[4]. На данном этапе наиболее существенными внешними факторами, определяющими интересы сторон в сфере несостоятельности, были следующие: в качестве условия для объявления предприятия банкротом устанавливалось превышение суммы его долга над стоимостью имущества, что определяло существенные трудности в инициировании процедур банкротства; в государственной или смешанной собственности сохранялось значительное число крупных привлекательных предприятий; для экономики был характерен высокий уровень бартеризации расчетов, острой была проблема неплатежей, в том числе государству по налогам и обязательным платежам. В числе причин недостаточно активного применения закона о банкротстве от 1992 г. называлось[5] отсутствие систематической практики применения процедур банкротства со стороны государства как налогового кредитора и его ориентация на использование таких инструментов, как наложение штрафов за просрочку. Обычным кредиторам было бессмысленно инициировать процедуру банкротства, так как все ликвидные активы при этом шли в погашение задолженности государству как привилегированному кредитору. В 1995-1997 гг. стали проявляться определенные тенденции к расширению масштабов применения процедур банкротства к потенциально высокорентабельным предприятиям, а также к тем предприятиям, которые должны были получить крупный заказ. Некоторые эксперты связывали это со стремлением Федерального управления по делам о несостоятельности ускорить процесс приватизации. Существенные недостатки первого закона о банкротстве стали причиной того, что данный закон не оказал сколько-нибудь значимого воздействия на российскую экономику. По мнению авторов специального доклада РЕЦЕП, банкротство не удалось сделать ни серьезной угрозой для неэффективных руководителей большинства российских предприятий, ни способом обеспечения права внешних кредиторов. Второй этап (1998-2002 гг.) В качестве основной причины принятия Второго закона о банкротстве экспертами чаще всего называется недостаток эффективности ранее действовавшего закона, ставший следствием его чрезмерной лояльности по отношению к должникам, а в качестве основного новшества - кардинальное изменение подхода к определению критериев несостоятельности (банкротства) должников юридических лиц, существенно усиливающее позиции кредиторов. В основу второго закона был положен принцип неплатежеспособности: рассматривается неспособность предприятия выполнять свои обязательства по мере наступления сроков погашения, в этом случае предприятие считается неплатежеспособным на кассовой основе. Это обеспечило существенное снижение барьеров для инициирования процедур банкротства. В результате масштабы применения в экономике процедур несостоятельности стали, динамично расти. Эксперты предупреждали о том, что введение в действие Второго закона приведет к резкому увеличению количества банкротств, поскольку большинство российских фирм накопили значительную задолженность перед федеральным и региональными бюджетами и перед частными кредиторами до 1998 г. вследствие отсутствия эффективных постановлений об осуществлении банкротства. Как и следовало ожидать, количество банкротств существенно увеличилось после принятия Второго закона. Рост количества случаев банкротства многие эксперты интерпретировали как свидетельство того, что вследствие вступления в действие Второго закона бюджетные ограничения для российских предприятий стали более жесткими. В то же время опыт применения закона о банкротстве от 1998 г. продемонстрировал легкость инициирования процедур банкротства в отношении крупных предприятий при небольшом уровне задолженности последних по отношению к масштабам бизнеса. Это связано с тем, что в соответствии с этим законом кредитор может обратиться в арбитражный суд с заявлением о банкротстве должника, когда последний не исполнил свои обязательства в течение трех месяцев, а сумма задолженности превышает 500 МРОТ. Таким образом, принцип неплатежеспособности в заметно большей степени служит решению задачи обеспечения платежной дисциплины, создает равные возможности для кредиторов по инициированию процедуры банкротства, в принципе не требует наличия специальной высокопрофессиональной подготовки для принятия решения в суде по существу иска, однако этот подход не учитывает масштабы бизнеса, возможные кассовые разрывы, не свидетельствующие о неэффективности предприятия. Следует отметить, что во Втором законе о банкротстве используется также в «мягкой» форме и принцип неоплатности. Так, в соответствии с п. 2 ст. 51 данного закона, если должник обладает достаточным для погашения долгов ликвидным имуществом, то арбитражный суд вправе отложить рассмотрение дела о банкротстве, предложив должнику погасить требования кредиторов в определенный срок. Второй этап развития института несостоятельности, особенно после финансового кризиса 1998 г., характеризуется существенным изменением состава основных факторов, влияющих на реализацию процедур банкротства: резко снизился «порог» для начала процедур банкротства; интенсифицировались процессы промышленной интеграции, при этом, активизировалась законотворческая деятельность по защите интересов миноритарных акционеров; на значительном числе предприятий начался рост производства, но сохранился высокий уровень задолженности предприятии по налоговым платежам[6]; государство лишено права голоса при принятии важнейших решений на собраниях кредиторов; развивалась система арбитражных судов, но они оказались в значительной зависимости от региональных и местных органов власти; обострились проблемы подготовки арбитражных управляющих, их аффилированности с отдельными кредиторами. После принятия Второго закона о несостоятельности развернулась кампания по демонстрации потенциальной «созидательности» процедур банкротства[7]. Постулировалось, что 90% случаев причины бедственного положения предприятий лежат в сфере управления бизнесом и лишь 10% связаны с унаследованной структурой экономики. Поэтому предполагалось, что процедуры внешнего управления позволят отстранить от управления некомпетентного менеджера и заменить его компетентным арбитражным управляющим, который «оздоровит» предприятие. Многие эксперты в тот период (а некоторые и сейчас) демонизировали образ «красного директора», не видя как возможных путей его саморазвития, так и альтернативных банкротству инструментов замены менеджмента. Ряд специалистов также отмечали проблему умышленного банкротства. Оно может использоваться как способ защиты директора от акционеров. Менеджеры относительно легко могут сделать так, что их доверенные партнеры консолидируют умышленные долги предприятия, выкупят его векселя и осуществят банкротство, поставив новым управляющим представителя прежнего руководства. Представители Мингосимущества России[8], отмечали, что банкротство становится инструментом защиты от государства как собственника. Например, в одних случаях при подготовке к приватизации предприятия потенциальные покупатели пытались «сбить» цену путем угроз об инициировании банкротства в отношении объекта приватизации, в других случаях, при попытке государства использовать свои права как акционера для смены директора, последний инициировал процедуру банкротства в отношении предприятия. Представители государственных органов власти в качестве одного из мотивов преднамеренного банкротства после принятия закона от 1998 г. называют стремление вывести из предприятия, являющегося должником по налоговым платежам, наиболее ликвидные активы. Такие возможности связывались ими с ограничениями государства как налогового кредитора в ходе проведения процедур банкротства. В одном из исследований[9] показано, что опасность банкротства крупного регионального предприятия приводит к объединению интересов менеджеров и региональных властей. Ни те, ни другие не заинтересованы в ликвидации предприятия или его коренной реструктуризации, так как первые не желают прилагать усилия по проведению реформирования бизнеса, а вторые опасаются потерять налоговые поступления, рабочие места, предоставление общественных услуг и не считают необходимым содействовать погашению задолженности предприятия перед кредиторами из других регионов. Однако следует признать, что поведение региональных органов власти в отношении банкротства предприятий не однотипно. Так, по мнению представителей ФСФО, расследование случаев преднамеренного и фиктивного банкротства часто затруднено из-за давления, оказываемого местными органами власти, т.к. последние считают вывод активов и последующее создание на их основе нового предприятия важным механизмом повышения эффективности бизнеса. Третий этап (с 2002 г.) Основная содержательная критика российского института несостоятельности в последние годы была связана с практикой банкротства крупных, экономически и социально значимых предприятий, с расширением масштабов использования процедур банкротства в недобросовестных целях, нарушением интересов государства как кредитора и собственника. Во второй половине 2001 г. сложились предпосылки для коренной реформы института (законодательства) несостоятельности. При этом доминирующей стала позиция, ориентированная не столько на внесение поправок во Второй закон о несостоятельности, сколько на принятие его новой редакции (или новеллизацию[10]). На правительственном уровне в качестве наиболее актуальных были зафиксированы следующие проблемы в сфере несостоятельности (банкротства): нарушение прав должника и учредителей должника (возбуждение процедуры банкротства по фиктивным документам, по незначительной сумме задолженности без предоставления возможности должнику расплатиться по таким суммам, отсутствие возможности для учредителей должника провести оздоровление под контролем кредиторов при уже возбужденном деле о банкротстве); нарушение прав государства как кредитора по налоговым платежам; вывод активов должника в интересах определенного круга кредиторов в процедурах внешнего управления и конкурсного производства; широкое распространение практики использования преднамеренных банкротств как инструмента нецивилизованного захвата собственности; непрозрачность, недостаточная урегулированность процедур банкротства, позволяющая арбитражным управляющим и иным участникам процесса о банкротстве злоупотреблять их недостатками; отсутствие эффективных механизмов ответственности недобросовестных и неэффективных арбитражных управляющих; наличие неоправданных особенностей банкротства всех предприятий топливно-энергетического комплекса при отсутствии законодательно закрепленных особенностей банкротства оборонно-промышленного комплекса и естественных монополий вне ТЭКа. Вышеперечисленные проблемы стали основанием для коренной реформы института (законодательства) о банкротстве. В конце 2001 г. в Государственную Думу был внесен проект нового закона «О несостоятельности (банкротстве)», ответственным за разработку которого являлось Минэкономразвития России. Рассмотрение нового законопроекта о несостоятельности в Федеральном Собрании РФ было весьма сложным, обсуждалось более 3000 поправок. После длительных обсуждений соответствующего законопроекта в Федеральном собрании новый (третий) Закон «О несостоятельности (банкротстве)» был принят в октябре 2002 г. Данный закон содержит целый ряд новелл, которые могут существенно изменить всю сложившуюся практику банкротства. В ходе обсуждения положений законопроекта все стороны признали важность следующих направлений реформирования регулирования несостоятельности: усиление защиты прав добросовестных собственников; оптимизация способов защиты интересов кредиторов; усиление роли государства в процедурах банкротства; усиление защиты участников процедуры банкротства от недобросовестных действий третьих лиц; повышение ответственности и квалификации арбитражных управляющих. Однако представления о возможных способах такого реформирования оказались в некоторых случаях прямо противоположными. Во-первых, Минэкономразвития исходило из необходимости устранения излишних административных барьеров для деятельно сти арбитражных управляющих, расширения условия для саморегулирования в этой сфере, развития системы страхования ответственности арбитражных управляющих. Такая позиция вызвала резкое неприятие со стороны ФСФО, которая доказывала необходимость сохранения и усиления государственного контроля за деятельностью арбитражных управляющих. Во-вторых, ФСФО предложило в целях ограничения злоупотреблений в инициировании процедур банкротства установить, что дело о несостоятельности может быть возбуждено только в случае, если требование кредитора подтверждено вступившим в законную силу решением суда. Со своей стороны, Минэкономразвития заявило, что такое изменение приведет к ограничению прав мелких кредиторов. В-третьих, ФСФО и Минэкономразвития, признавая опасность банкротства организаций, имеющих стратегическое значение для национальной безопасности, существенно разошлись в том, как обеспечить особенности регулирования несостоятельности в отношении такой категории должников. В-четвертых, Минэкономразвития предложило в качестве одной из реабилитационных процедур установить проведение дополнительной эмиссии акций должника. Принципиальные возражения против этого со стороны ФСФО заключались в том, что это приведет к новому витку передела собственности посредством процедур банкротства. Наконец, в отношении участия государства в процедурах банкротства в части его требований по обязательным платежам, ситуация сложилась совсем непростая, так как в результате длительных споров было принято следующее решение: государство уравнивается в правах с другими кредиторами, однако при этом оно становится с конкурсными кредиторами в одну очередь по удовлетворению требований. Такое предложение, безусловно, приведет к массе злоупотреблений: непредсказуемым условиям погашения задолженности государству, усилению борьбы за использование административного ресурса со стороны частных структур. Основные новации в Третьем законе о несостоятельности. Внесенный в Государственную Думу в конце декабря 2001 г. (Распоряжение Правительства РФ от 24 декабря 2001 г. № 1696-р) проект нового закона «О несостоятельности (банкротстве)» содержал, по сравнению с действующим законом, ряд существенных изменений в области законодательного регулирования процедур банкротства. По результатам межведомственного согласования предлагалось реформировать законодательство о несостоятельности (банкротстве) по следующим основным направлениям: 1. Оптимизация прав и способов защиты законных интересов кредиторов В целях защиты интересов государства-кредитора по налоговым платежам и предоставления равных прав для конкурсных кредиторов и государства-кредитора предлагалось предоставить уполномоченному федеральному органу право голоса в деле о банкротстве с одновременным переводом требований по обязательным платежам в одну очередь с остальными коммерческими кредиторами. Ранее государство-кредитор было привилегированным кредитором в конкурсном производстве, т.е. требования по налогам удовлетворялись в более раннюю очередь, чем требования коммерческих кредиторов, однако государство-кредитор по налогам не имело права голоса на собраниях кредиторов кроме первого. Предлагалось наделить кредиторов, обеспеченных залогом, преимущественным правом на получение средств, при реализации предмета залога и правом вето на его реализацию. При этом остальная часть требований (свыше суммы предмета залога) таких кредиторов должна удовлетворяться в общем порядке наравне с другими кредиторами. Законопроектом устанавливалась возможность досрочных расчетов с кредиторами в ходе внешнего управления. При этом исполнение обязательств " должника возможно третьим лицом (третьими лицами). Ранее досрочные расчеты были возможны только в процедуре наблюдения. 2. Расширение и защита прав добросовестных собственников предприятия-должника, в том числе государства - собственника и акционера Законопроектом предлагалось ввести новую реорганизационную процедуру - финансовое оздоровление, которая должна позволить, при определенных условиях, охранить учредителям (участникам) должника контроль за судьбой предприятия даже в условиях возбужденного дела о банкротстве. В целях устранения злоупотребления правом со стороны недобросовестных кредиторов усовершенствован порядок начала процедуры банкротства. Процедура наблюдения вводится на основании заявления кредитора либо уполномоченного органа о признании должника банкротом только после проверки его требований в специальном судебном заседании. Для возбуждения дела о банкротстве принимаются во внимание требования к должнику, подтвержденные вступившим в законную силу решением суда, или задолженность по обязательным платежам или иным исполнительным документам, а также требования признанные должником не ранее чем за один месяц до даты подачи заявления о банкротстве. Законопроектом предоставлялась возможность участия в процессе о банкротстве представителей учредителей (участников) должника. Представители учредителей должника наделены всеми правами, предусмотренными арбитражным процессуальным законодательством для лиц, участвующих в процессе (например, по получению результатов оценки имущества должника, осуществляемой конкурсным управляющим). Участники (акционеры) должника должны иметь право на ознакомление с информацией о ходе процедур, права на обжалование отдельных решений и действий арбитражного управляющего и кредиторов. Расширены механизмы сохранения бизнеса должника, в частности предусмотрена возможность возврата из конкурсного производства во внешнее управление при наличии реальной возможности восстановления платежеспособности, проведение дополнительной эмиссии акций в ходе внешнего управления при условии согласия собственника должника. 3. Изменение статуса и процедур регулирования деятельности арбитражного управляющего Одна из основных задач законопроекта состояла в создании эффективного надзора за деятельностью арбитражных управляющих в связи с отказом от лицензирования деятельности последних. Для сохранения контроля за деятельностью арбитражных управляющих предлагалось усилить судебную защиту прав заинтересованных лиц и дополнить судебный надзор профессиональным общественным контролем (со стороны саморегулируемых организаций арбитражных управляющих). В связи с отсутствием единого законодательства о саморегулируемых организациях одной из задач законодательства о банкротстве являлось создание правовых предпосылок для появления и развития саморегулируемых организаций арбитражных управляющих (СРО). Основными задачами СРО должны стать разработка стандартов деятельности, рассмотрение жалоб и обращений третьих лиц по поводу деятельности арбитражных управляющих, а также предоставление финансовой гарантии кредиторам. Предлагалось заменить административные барьеры входа в профессию арбитражного управляющего на высокие профессиональные требования, что будет способствовать развитию профессии арбитражных управляющих. Кроме того, предусматривалось введение финансовой ответственности арбитражных управляющих за счет страхования. 4. Совершенствование государственного регулирования процедур банкротства В целях создания равных прав государства и конкурсных кредиторов законопроектом предполагалось установить, что государство как кредитор по обязательным платежам наделяется равным правом голоса с конкурсными кредиторами при общей очередности удовлетворения их требований в процедуре конкурсного производства. Законопроектом предусматривалось расширение прав государства как собственника имущества. Представитель собственника имущества должника - унитарного предприятия, а также представитель учредителей (участников) должника - юридического лица будут являться лицами, участвующими в деле о банкротстве, и будут иметь право обжаловать: действия арбитражного управляющего, решения собрания и комитета кредиторов, решения арбитражного суда о введении внешнего управления и конкурсного управления и т.д. Кроме того, в целях устранения злоупотреблений со стороны органов исполнительной власти усовершенствована процедура выдачи государственных гарантий. Для выдачи поручительства необходимо наличие средств в соответствующих бюджетах и решение соответствующих органов законодательной власти. 5. Защита добросовестных участников процедур банкротства от недобросовестных действий иных лиц В числе прочих механизмов защиты участников процесса от недобросовестных действий иных лиц законопроектом предусматривались следующие нововведения: установление невозможности возбуждения в отношении должника нового дела о банкротстве в течение трех месяцев после заключения мирового соглашения; возможность обжалования определений, вынесенных в процедурах банкротства по результатам рассмотрения разногласий между лицами, участвующими в деле; усовершенствована процедура продажи имущества должника, предусмотрена обязательность проведения публичных торгов по продаже имущества должника, в случае если балансовая стоимость имущества, подтвержденная независимым оценщиком, превышает 1 млн. руб. 6. Установление необходимых особенностей банкротства для отдельных категорий должников в едином законе. Законопроектом предусматривались особенности банкротства для организаций оборонной промышленности и субъектов естественных монополий. В частности предполагалось в отношении организаций оборонной промышленности зафиксировать право государства приостанавливать реализацию имущества на срок до 3 месяцев с целью выработки предложений по восстановлению платежеспособности организации, в том числе по переходу в процедуру финансового оздоровления. Вводить особенности банкротства организаций остальных отраслей нецелесообразно, поскольку введение подобных особенностей, как показала практика, приводит к необоснованному выводу предприятий отдельных отраслей из сферы применения процедур банкротства, что противоречит принципам гражданского права. В январе 1998 г юридическая общественность, российские предприниматели получили для изучения новый Закон " О несостоятельности (банкротстве)". Он был подписан Президентом РФ 8 января 1998 г. и опубликован в " Российской газете" 20 и 21 января. С марта 1998 г этот Закон начал применяться на практике. На мой взгляд, применение нового Закона породило известные трудности. Во-первых, потому, что, как и его предшественники предыдущих столетий, он объемен и сложен по построению и формулировкам. По сравнению с Законом от 19 ноября 1992 г. " О несостоятельности (банкротстве) предприятий" объем его вырос более чем в три раза. Усложнился и расширился понятийный аппарат, внесено много уточнений процессуального характера, появилось много принципиально новых норм материального права. Во-вторых, трудности возникли в связи с новым, глубинным содержанием нового Закона о банкротстве, поскольку он, по существу, вводил новую идеологию этого процесса. Новая редакция закона отметает главный аргумент должника - " Я не плачу потому, что не заплатили мне". Законодатель не принимает во внимание дебиторскую задолженность перед должником. В содержании нового Закона " О несостоятельности (банкротстве)" может быть выделено по крайней мере три следующие характеристики. Первая касается структуры и широты охвата. По структуре Закон 1998 г по сравнению с законом 1992 г стройнее и последовательнее прежнего. Нет смешений процессуальных и материальных норм, которые были характерны для Закона от 19 ноября 1992 г. Например, нормы глав 1, 2, 4 направлены на урегулирование материально-правовых вопросов. Глава 3 " Разбирательство дел о банкротстве в арбитражном суде" целиком посвящается особенностям рассмотрения дел о банкротстве арбитражными судами. Здесь логически последовательно излагаются процессуальные правила, начиная с вопросов подведомственности и подсудности (ст.29), кончая распределением судебных расходов (ст.54). Не смущает при этом и очень разный объем выделенных глав. Например, глава 2 состоит всего из двух статей. Между тем ее выделение представляется оправданным, так как речь в ней идет о досудебных процедурах: предупредительных мерах и досудебной санации. В старом же законе санация рассматривалась как одна из реорганизационных процедур, производимых судом. Закон 1998 г в отдельных параграфах отразил особенности процедуры банкротства для сельскохозяйственных организаций, страховых организаций, профессиональных участников рынка ценных бумаг, граждан, в том числе индивидуальных предпринимателей, крестьянских (фермерских) хозяйств. Выделение групп участников и обращение внимания на специфику похвально. Но вызывали некоторое сомнение классификационное основание, положенное в основу выделения именно этих групп субъектов. Закон особо регулирует банкротство гражданина и банкротство индивидуального предпринимателя. Здесь можно усмотреть некоторое противоречие в содержании Закона о банкротстве 1998 г. с Гражданским кодексом РФ. Статья 25 ГК, отражая особенности правового статуса индивидуального предпринимателя, предусматривает именно для последнего, в отличие от неплатежеспособного гражданина, не осуществляющего предпринимательской деятельности, возможность признания (или объявления) несостоятельным (банкротом). Закон 1998 г расширяет круг субъектов, закрепляя возможность признания банкротом гражданина, не являющегося индивидуальным предпринимателем (ст.152). При этом ст.185 Закона устанавливает, что данные нормы будут введены в действие с момента внесения соответствующих изменений в ГК. В этой коллизии более предпочтительной является концепция действующей редакции Гражданского кодекса. Другая характеристика, о которой необходимо сказать, касается понятийного аппарата. Основные понятия содержит ст.2 нового Закона. Уточнения коснулись, например, арбитражного управляющего, который сегодня может выступать в трех лицах: временного, внешнего и конкурсного (ст.2). В уточненном варианте приводится и определение самого банкротства, которое, безусловно, представляет интерес для научного анализа. Банкротство сегодня, с позиций законодателя, - это признанная арбитражным судом или объявленная должником неспособность должника в полном объеме удовлетворить требования кредиторов по денежным обязательствам и (или) исполнить обязанность по уплате обязательных платежей. Сама формулировка представляется более совершенной и отточенной по сравнению с той, которая содержалась в ст.1 Закона от 19 ноября 1992 г. Кроме самого определения, Закон 1998 г. (ст.3) содержал признаки банкротства. Здесь уточняется срок неисполнения должником обязательств, который составляет 3 месяца (с момента наступления даты исполнения). Не совсем удачен и подход законодателя к употреблению термина " банкротство" как синонима несостоятельности. Статья 2 Закона сокращает двойной термин краткой отсылкой: далее банкротство. Но возникает вопрос о смысле употребления терминов в самом названии. Если под банкротством не понимать частный случай несостоятельности, когда неплатежеспособный должник совершает уголовно-наказуемое деяние, наносящее ущерб кредиторам, то не вполне понятно употребление двух терминов-синонимов в самом заголовке. Между тем проведение различий между несостоятельными должниками по принципу вины представляется не лишенным глубокого смысла. Почему бы и в современном законодательстве не классифицировать несостоятельных должников и должников " от несчастья" или " упадших". Именно так именовались они в русском дореволюционном праве. На мой взгляд, такой подход законодателя был бы не только терминологически точнее, но и несколько видоизменял бы саму идеологию правового регулирования последствий несостоятельности различного рода. Третий аспект, на котором хотелось бы остановиться, - это процедуры банкротства, или так называемый процессуальный плюрализм. Закон от 19 ноября 1992 г. делил их на реорганизационные, ликвидационные и мировое соглашение. Реорганизация включала внешнее управление и санацию, а ликвидация предполагалась в процессе конкурсного производства. Закон 1998 г. не употребляет терминов " реорганизация" и " ликвидация". Статья 23 выделяет четыре процедуры для юридических лиц и две для должников - граждан. Общими являются конкурсное производство и мировое соглашение. Для юридических лиц им предшествуют наблюдение и внешнее управление. Представляется вполне оправданным, что более десяти статей нового Закона посвящаются процедуре наблюдения (гл.4). Законодательно определяются основные последствия введения наблюдения. Среди них назначение временного управляющего и ограничения органов управления должника на совершение сделок. Статья 58 устанавливает, что сделки, связанные с распоряжением недвижимостью, иным имуществом, балансовая стоимость которого составляет более 10% балансовой стоимости активов должника, а также связанные с получением и выдачей займов, уступкой прав требования, переводом долга, учреждением доверительного управления, должны совершаться исключительно с согласия временного управляющего. Достаточно подробно регламентируется и осуществление внешнего управления (гл.5), которое может быть установлено на срок до 12 месяцев с возможностью продления еще на полгода. Здесь руководитель должника отстраняется от должности и назначается внешний управляющий, вводится мораторий на удовлетворение требований кредиторов. В отношении действий по распоряжению имуществом вводятся еще более жесткие ограничения. Например, ст.76 закрепляет, что крупные сделки (с недвижимостью и имуществом, превышающим по стоимости 20% активов должника, а также сделки, в которых имеется заинтересованность) должны заключаться внешним управляющим только с согласия собрания кредиторов или комитета кредиторов. Внешний управляющий в этот, так называемый период " подозрительности", наделяется правом возбуждения ходатайства в арбитражный суд о признании сделки должника недействительной, если эта сделка может причинить убытки или влечет предпочтительное удовлетворение требований одних кредиторов перед другими. Думается, что новый Закон удачно воплотил здесь такую тенденцию развития гражданского законодательства, как усиление роли и значения средств и процедур, предназначенных не для ликвидации имущества должника, а для предоставления ему возможности поправить свои дела, в том числе путем реализации плана внешнего управления (ст.82). Закон 1998 г. подробно останавливается на процедуре конкурсного производства. В главе 6 " Конкурсное производство", во-первых, речь идет о сроке (он не может превышать один год) и правовых последствиях открытия конкурсного производства. Так, согласно ст.98 с открытием конкурсного производства считается наступившим срок исполнения всех денежных обязательств, прекращается начисление неустоек и процентов, снимаются ограничения на коммерческую тайну, а также ранее наложенные аресты и т.п. Во-вторых, законодатель подробно определил полномочия конкурсного управляющего. В частности, последний наделяется функцией осуществления инвентаризации и оценки имущества должника. В данной главе речь идет о конкурсной массе, счетах должника в ходе конкурсного производства, очередности удовлетворения требований кредиторов и порядке продажи имущества должника. Достаточно внимания новый Закон уделил и мировому соглашению. Ему посвящена глава 7, включающая десять статей, подробно раскрывающих форму, содержание и правовые последствия заключенного мирового соглашения. Чего не хватало Закону о банкротстве 1998 г.? Необходимо было предусмотреть личные неблагоприятные последствия для должника, связанные с открытием конкурсного производства. Это, в частности, ограничение перемещений, ограничение действия норм, охраняющих неприкосновенность переписки. Так, нормативно возможно закрепить обязанность переадресовки всей корреспонденции, поступающей на имя несостоятельного должника, конкурсному управляющему. Законодательству зарубежных стран известны и другие неблагоприятные последствия для личности гражданина-банкрота. К ним относятся, в частности, запреты голосовать и избирать, быть избранным, носить оружие, выражать свою позицию при решении семейных вопросов. Закон 2002 г. в целом также исходит из необходимости сохранения баланса интересов, однако отдельными положениями предоставляет значительные преимущества должнику. Таким образом, систему российского права можно назвать нейтральной, но имеющей достаточно сильный продолжниковый уклон. Ни один закон государств СНГ и Балтии не уделяет столько внимания вопросам защиты интересов одновременно и должника, и кредиторов, следовательно, не может быть назван нейтральным. Оценивая положения Третьего закона о несостоятельности, представляется важным отметить следующее: 1. В целом рациональными представляются положения нового закона о несостоятельности, устанавливающие, что государство в части требований по обязательным платежам приобретает равные права голоса по сравнению с конкурсными кредиторами, но при этом находится с ними в одной очереди (третьей) по удовлетворению требований. Помимо того, государство в части требований по обязательным платежам теперь может участвовать в заключении мирового соглашения. Однако данный подход тоже не лишен существенных недостатков. Во-первых, без существенного расширения института представителей государства по процедурам банкротства резко возрастает риск расширения коррупции за счет «торговли» голосами государства при принятии решений на собраниях кредиторов; риск усиления активности местных органов в скрытой национализации и перераспределении собственности предприятий в пользу третьих сторон. Представляется необходимым при участии государства в процедурах банкротства крупных экономически и социально значимых предприятий предусмотреть создание Коллегий уполномоченных представителей государства для обеспечения сбалансированного представления различных интересов государства. Во-вторых, прямое участие государства в мировом соглашении может существенно повысить риск неравного подхода к различным предприятиям. Необходимо законодательно определить условия (хотя бы рамочные), на которых государство может идти на заключение мировых соглашений. 2. Достаточно спорными представляются некоторые нормы нового закона о несостоятельности в части назначения и деятельности арбитражных управляющих. В частности, в соответствии с законом арбитражный управляющий в обязательном порядке должен являться членом одной из саморегулируемых организаций. Указанное требование закона, по сути, противоречит Конституции РФ, в соответствии со ст. 30 которой «Каждый имеет право на объединение, включая право создавать профессиональные союзы для защиты своих интересов. Свобода деятельности общественных объединений гарантируется». При этом «никто не может быть принужден к вступлению в какое-либо объединение или пребыванию в нем». Следует также отметить, что в соответствии с Гражданским кодексом РФ, одним из основных начал гражданского законодательства является принцип, в соответствии с которым граждане (физические лица) и юридические лица приобретают и осуществляют свои гражданские права своей волей и в своем интересе. Они свободны в установлении своих прав и обязанностей на основе договора и в определении любых не противоречащих законодательству условий договора. При этом в ст. 1 Гражданского кодекса РФ четко указано, что гражданские права могут быть ограничены только в установленных в данной статье случаях, а именно: в целях защиты основ конституционного строя; нравственности; здоровья; прав и законных интересов других лиц; обеспечения обороны страны и безопасности государства. Обязательность для арбитражных управляющих членства в СРО никак не связана ни с одним из указанных условий. Следует отметить, что вопрос об обязательном членстве в саморегулируемых организациях (причем не только арбитражных управляющих, но и, к примеру, профессиональных участников рынка ценных бумаг и др.) в настоящее время вызывает бурные дискуссии. Многие эксперты, утверждающие, что обязательное членство в СРО законно, ссылаются на Постановление Конституционного суда РФ от 28 января 1997 г. № 2-П[11] и Постановление Конституционного суда РФ от 19 мая 1998 г. № 15-П[12]. В частности, как следует из Постановления Конституционного суда РФ по делу о проверке конституционности отдельных положений ст. 2, 12, 17, 24 и 34 Основ законодательства РФ о нотариате «именно в силу публичного предназначения нотариальных палат для их организации неприемлем принцип добровольности, характерный для членства в других объединениях, которые создаются в целях удовлетворения духовных и иных нематериальных потребностей граждан исключительно на основе общности их интересов (ст. 30 Конституции Российской Федерации, ст. 117 Гражданского кодекса Российской Федерации, ч. 1 ст. 3 Федерального закона «Об общественных объединениях»). Обязательное членство занимающихся частной практикой нотариусов в нотариальной палате как условие занятия указанной профессией не затрагивает ни конституционный принцип равенства, ни конституционные права на свободу объединения и свободный выбор рода деятельности и профессии (ст. 19, 30 и 37 Конституции Российской Федерации), поскольку государство вправе устанавливать для всех граждан, желающих осуществлять публичную (нотариальную) деятельность, обязательные условия назначения на должность и пребывания в должности». Из изложенного следует, что в соответствии с позицией Конституционного Суда установление обязательности членства в саморегулируемых организациях возможно в случаях, если какая либо деятельность, осуществление которой ставится в зависимость от членства в СРО, носит публично правовой статус и связана с осуществлением каких-либо функций от имени государства, что обуславливает необходимость организации эффективного контроля за деятельностью специалистов, осуществляющих публично-правовую деятельность. Тем не менее, как следует из ст. 2 закона «О банкротстве», арбитражным управляющим является гражданин РФ, утверждаемый арбитражным судом для проведения процедур банкротства и осуществления иных установленных законом «О банкротстве» полномочий. При этом проведение процедур банкротства нельзя назвать публично-правовой деятельностью, поскольку такая деятельность предполагает прежде всего деятельность от имени государства. По нашему мнению наиболее правильной является позиция, в соответствии с которой членство в саморегулируемых организациях арбитражных управляющих должно быть добровольным, поскольку именно эта позиция полностью соответствует основному закону РФ, Конституции РФ, а также гражданскому законодательству РФ. 3. Одной из принципиальных новаций закона «О банкротстве» является расширение круга лиц, участвующих в арбитражном процессе по банкротству. Теперь наряду с представителями работников должника и представителя собственника имущества должника унитарного предприятия в арбитражном процессе участвуют также представители учредителей (участников) должника, что является, несомненно, позитивным, поскольку указанные лица являются заинтересованными в защите прав должника и их участие фактически гарантирует защиту прав и интересов должника. Тем не менее, как справедливо отмечает В. Витрянский[13], «не может не настораживать то обстоятельство, что Закон о банкротстве содержит ряд положений о так называемых третьих лицах, которые, не являясь ни лицами, участвующими в деле о банкротстве, ни лицами, участвующими в арбитражном процессе по делу о банкротстве, нередко наделяются полномочиями, аналогичными тем, которые предоставлены учредителям (участникам) хозяйственных обществ и товариществ, а также собственнику имущества должника - унитарного предприятия». Действительно, хотя в соответствии со ст. 35 закона «О банкротстве» в арбитражном процессе по делу о банкротстве могут участвовать «иные лица в случаях, предусмотренных Арбитражным процессуальным кодексом РФ», во многих случаях они наделены слишком большими правомочиями. К примеру, как следует из ст. 76 закона, в ходе наблюдения третье лицо или третьи лица в установленном законом порядке вправе обратиться к первому собранию кредиторов, а в случаях, установленных законом «О банкротстве» - к арбитражному суду с ходатайством о введении финансового оздоровления. Так же, как следует из ст. 113 закона «О банкротстве», третье лицо или третьи лица в любое время до окончания внешнего управления в целях прекращения производства по делу о банкротстве вправе удовлетворить все требования кредиторов в соответствии с реестром требований кредиторов или предоставить должнику денежные средства, достаточные для удовлетворения всех требований кредиторов в соответствии с реестром требований кредиторов. Законом также допускается заключение соглашения между третьим лицом (третьими лицами) и органами управления должника, уполномоченными, в соответствии с учредительными документами, принимать решения о заключении крупных сделок, об иных условиях предоставления денежных средств, для исполнения обязательств должника. Следует отметить, что указанные нормы закона вызывают различные оценки экспертов. К примеру, в соответствии с мнениями некоторых экспертов, указанная норма была введена в закон с целью «создания преграды так называемым «заказным» банкротствам». Тем не менее, по мнению В. Витрянского, [14] «направив необходимую денежную сумму на удовлетворение требований кредиторов должника, третье лицо оказывается в положении его единственного кредитора, а должник попадает в полную зависимость от этого третьего лица, единственной мотивацией действий которого (если только оно не является благотворительной организацией) может служить передел собственности: полный контроль над деятельностью должника. Поэтому названные законоположения представляют собой ни что иное, как легальный механизм «захвата» имущества должника».[15] По моему мнению, следует согласиться с изложенной выше позицией В. Витрянского. При этом в целях совершенствования законодательства о банкротстве целесообразно рассмотреть вопрос об установлении ограниченного круга третьих лиц, которые вправе совершать указанные выше действия во время арбитражного процесса по банкротству. 4. Предусмотренные Вторым законом о несостоятельности процедуры оздоровления и санации предприятий-должников показали свою весьма низкую эффективность. В этой связи можно отметить, что новый (Третий) закон о несостоятельности существенно расширяет как набор возможных инструментов, так и повышает их «качество» и защищенность от злоупотреблений. Однако необходимо отметить следующие проблемы. Следует признать, что необходимость участия государства в процедурах банкротства вносит существенные искажения в мотивации всех сторон. Поэтому необходимы меры по внебанкротному урегулированию просроченной задолженности предприятий по платежам в бюджеты и иным обязательным платежам. Достаточно эффективными в этой связи представляются механизмы реструктуризации задолженности, однако стимулы к ее проведению недостаточно сильны для всех акционеров (собственников) предприятий. Фактически решение о проведении реструктуризации на уровне предприятия может быть заблокировано миноритарными акционерами. При этом, если в последующем государство инициирует процедуру банкротства все акционеры окажутся в равных условиях. Поэтому представляется важным изучить вопрос об установлении различных прав в ходе процедур банкротства для акционеров, голосовавших «за» и «против» проведения реструктуризации задолженности. 5. Применительно к крупным стратегическим предприятиям в рамках предусмотренных Вторым законом о банкротстве мер по предупреждению банкротства можно отметить проведение досудебной санации (ст. 27), состоящей в предоставлении должнику финансовой помощи со стороны, в том числе собственника имущества должника, учредителей (участников) должника. При проведении досудебной санации допускается возможность принятия на себя должником или иными лицами обязательств в пользу лиц, предоставивших финансовую помощь. Вышесказанное не означает, что государство при наличии ресурсов может в необходимый момент провести досудебную санацию - условия проведения досудебной санации за счет федерального бюджета и государственных внебюджетных фондов должны быть установлены законами о федеральном бюджете и о бюджетах государственных внебюджетных фондов. Следует отметить, что при формировании федеральных бюджетов соответствующие расходы ни разу не предусматривались, в результате положения о досудебной санации стали неработающими. В новом законе о несостоятельности тоже присутствуют нормы досудебной санации (ст. 31). Отсутствие в рамках нового закона о несостоятельности упоминаний о необходимости для государства предусмотреть соответствующие расходы в федеральном бюджете, по нашему мнению, не означает, что они не должны быть предварительно определены в бюджете. Таким образом, встают задачи оценки минимального объема расходов, которые следует предусмотреть в бюджетах на проведение досудебной санации, и включения таких расходов в проект бюджета. Кроме того, следует определить ограниченную совокупность предприятий, в отношении которых при неблагоприятном развитии событий государство пойдет на досудебную санацию, и (это очень важно) предварительно определить необходимое содержание обязательств должников перед государством при проведении досудебной санации. 6. Третьим законом вводится новая процедура банкротства - финансовое оздоровление (гл. 5, ст. 76-92). Данная процедура может стать важным инструментом санации и реформирования предприятия под контролем его собственников (в том числе государства как акционера). В то же время следует обратить внимание на то, что данная процедура может быть введена арбитражным судом без согласия кредиторов (п. 2, 3 ст. 75, п. 1 ст. 80). Однако при этом подготовленные собственником должника план финансового оздоровления и график погашения задолженности должны утверждаться собранием кредиторов. В этой связи не совсем понятно, как быть в случае отказа собрания кредиторов утвердить план финансового оздоровления (что весьма вероятно в случае, если собрание кредиторов выступает против введения данной процедуры). Также нуждается в дополнительной проработке вопрос о том, как положения гл. 5 (например, п. 1, 2 ст. 77) будут сочетаться с некоторыми нормами корпоративного законодательства (в частности, с положениями Федерального закона «Об акционерных обществах», направленными на защиту интересов миноритарных акционеров). 7. Одним из достаточно эффективных механизмов сохранения бизнеса крупных, экономически и социально значимых предприятий мог бы стать обмен в ходе процедур банкротства долгов предприятия в акции, передаваемые кредиторам. Вторым законом о несостоятельности вопросы проведения дополнительной эмиссии акций не определялись. В принципе данный механизм применялся на практике, причем кредиторам в одних случаях передавались акции вновь созданного предприятия (которому передавались активы предприятия-должника без долгов), а в других случаях -акции дополнительной эмиссии предприятия-должника. Отметим следующие моменты в регулировании проведения дополнительной эмиссии в ходе внешнего управления в соответствии с новым (Третьим) законом о несостоятельности: акционеры имеют преимущественное право на приобретение размещаемых акций; размещение проводится только по закрытой подписке; оплата дополнительных акций допускается только денежными средствами. Таким образом, осталась без должного внимания ситуация, когда государство является одним из акционеров. С одной стороны, существуют законодательные ограничения на «размывание» доли государства при проведении дополнительной эмиссии. С другой стороны, государство в силу особенностей своей правосубъектности не может достаточно оперативно воспользоваться своим (как акционера) преимущественным правом приобретения дополнительных акций - срок, предоставляемый акционерам для осуществления преимущественного права на приобретение акций дополнительной эмиссии, не может быть более 45 дней с даты начала их размещения. В результате данная форма оздоровления бизнеса может оказаться неработоспособной в случае предприятий госсектора. 8. Представляется важным обратить внимание одно из положений по продаже стратегических предприятий в ходе реализации процедур несостоятельности, которое содержалось в Заключении Президента РФ по новой редакции Закона - в соответствии с п.8 ст. 195 нового закона о несостоятельности к участию в торгах не допускаются конкурсные кредиторы и их аффилированные лица. По нашему мнению, данное предложение, будучи по своей идее совершенно верным и рациональным, в условиях российской специфики в случае банкротства крупных предприятий может привести к ряду существенных проблем. Во-первых, в условиях развитой реальной аффилированности финансовых структур (в том числе, через промышленные предприятия), высокого уровня концентрации финансовых ресурсов и наличия у крупных предприятий-должников множества различных кредиторов может быть существенно усечен круг потенциальных финансово состоятельных покупателей. Это грозит не только потерями для кредиторов (и государства как одного из них) при продаже предприятия по более низкой стоимости, но и возможным переходом (при невозможности продать предприятие в целом) к продаже отдельных активов предприятия. Во-вторых, выявление аффилированности лиц, как показывает практика деятельности антимонопольных органов, - процесс крайне трудоемкий, спорный и длительный. Это создаст дополнительные условия для коррупции и волюнтаризма, возникновения скандалов уже после завершения процедур банкротства. В то же время, если государство будет действительно использовать свое право (в соответствии с новым законом) преимущест венного приобретения при продаже стратегических предприятий, то вышеперечисленные риски не столь существенны. 9. Одной из действенных форм сохранения бизнеса может быть продажа предприятия (единого имущественного комплекса) градообразующей организации. Во Втором законе условия продажи (ст. 137) были слишком обременительны для покупателя, поэтому такая форма не получила распространения. Поэтому смягчение требований к покупателю в ст. 175 Третьего закона о несостоятельности (снижение требований по сохранению рабочих мест с 70 до 50%, установление срочности такого требования (три года), расширение возможности изменить профиль предприятия) позволит сделать градообразующие предприятия более привлекательными для покупки в виде единого комплекса. В то же время сохранилась формальность (внеэкономичность) требований к покупателю. В самом деле, недобросовестный покупатель может незначительно сократить численность персонала и при этом резко снизить среднюю заработную плату на предприятии. Фактически это может привести лишь к сохранению или даже расширению масштабов «скрытой безработицы». Поэтому представляется необходимым установить также определенные рамки по изменению общего фонда оплаты труда на предприятии, расширив при этом возможности сокращения персонала. 10. С позиций предотвращения умышленных банкротств, проведения санации и сохранения бизнеса крупных социально и экономически значимых предприятий в целом положительно могут быть оценены нормы Второго закона о несостоятельности в отношении градообразующих предприятий. В процедурах банкротства данной категории должников Вторым законом было предусмотрено участие соответствующего местного органа самоуправления; по ходатайству органов исполнительной власти арбитражным судом может быть введено внешнее управление, в том числе вопреки решению собрания кредиторов (при наличии поручительства по обязательствам должника со стороны таких органов), а в некоторых случаях срок внешнего управления может быть продлен до 10 лет; при наличии ходатайства органов исполнительной власти может быть осуществлена продажа предприятия на конкурсе с определенными условиями. В новом законе о несостоятельности также предусмотрены особенности банкротства градообразующих предприятий (ст. 168-176). Однако новации в данной сфере представляются сомнительными. Проведенная «модификация» критериев отнесения предприятий к числу градообразующих является весьма спорной. Во-первых, хотя пороговое значение и снижено с 50% до 25%, но при этом, с одной стороны, не учитываются члены семей работников предприятия, а, с другой стороны, количество занятых на предприятии соотносится не со всей численностью населения соответствующего населенного пункта (п. 1 ст. 132 второго закона о несостоятельности), а с численностью работающего населения. Таким образом, критерий определения градообразующих предприятий в проекте закона о несостоятельности ужесточен по сравнению с ранее действовавшим регулированием. Во-вторых, сохранилась формальность определения категории градообразующих предприятий. Тот формальный факт, что на предприятии числится много работников, может и не означать больших масштабов бизнеса, а то, что они составляют значительную часть занятых в населенном пункте, не всегда свидетельствует о фактической градообразующей роли предприятия, особенно если на нем не выплачивается заработная плата или эта заработная плата очень низка. По нашему мнению, важно использовать такие критерии, как доля налоговых платежей предприятия в общем объеме собираемых налогов в соответствующем населенном пункте; наличие доминирующего положения предприятия на товарном рынке и т.п. Необходимо отметить, что в именно предприятия, обеспечивающие существенный объем налоговых поступлений, могут стать объектом применения процедур банкротства для передела собственности, потому что это более явно свидетельствует об их финансовом потенциале. 11. Третьим законом о банкротстве (ст. 172) резко ограничены возможности санации градообразующих предприятий в силу того, что продление финансового оздоровления или внешнего управления допускается теперь не более чем на год, причем условия даже такого небольшого продления стали жестче. Если Второй закон о несостоятельности (ст. 135) допускал продление арбитражным судом внешнего управления на срок до одного года при наличии ходатайства и плана финансового оздоровления, то в новом законе аналогичное по срокам продление допускается только при наличии и ходатайства, и поручительства. Основным недостатком регулирования несостоятельности градообразующих предприятий в рамках Второго закона следует признать недостаточно жесткий порядок предоставления поручительств со стороны органов исполнительной власти. В некоторых случаях, такие поручительства носят, как отмечалось выше, характер «мягких гарантий», предоставляются без каких либо условий по состоянию местных бюджетов и оценки финансовых возможностей исполнения поручительств, ограничены сроком пребывания у власти местных руководителей. Однако в новом законе о несостоятельности данная проблема в значительной мере решена. Градообразующие предприятия - это, вероятно, самый сложный объект для финансового оздоровления. Неэффективность таких предприятий связана не столько с внутренними факторами (плохое управление, устаревшее оборудование и т.п.), сколько с внешними - общий экономический спад в регионе, низкий платежеспособный спрос, слабое развитие местной банковской системы и т.п. По этой причине, рассчитывать даже на достижение простой безубыточности деятельности при проведении санации градообразующего предприятия в срок менее, чем четыре-пять лет, трудно. Создавая российское законодательство о банкротстве, реформаторы постарались учесть опыт стран с развитой рыночной экономикой и создать максимально сбалансированную модель, учитывающую интересы кредиторов и должников. Однако уже первые попытки применения законодательства о банкротстве на практике показали его крайнюю неэффективность. Большое распространение получило преднамеренное банкротство. С его помощью потенциально эффективные предприятия доводились до конкурсного производства в целях: смены руководства и учредителей, ухода и очистки предприятия от налогов, вывода активов предприятия, переключения финансовых потоков, смены организационно-правовой формы и реорганизации бизнеса, защиты от поглощения или поглощения интересующего предприятия, смены бизнеса и трудового коллектива, разорения потенциального конкурента и т.д. С социальной точки зрения – банкротство предприятий крайне невыгодно для государства. Социальные последствия банкротства порой не только негативны, но и могут быть катастрофическими, особенно если предприятие является градообразующим. Кроме того, банкротство подчас становится дорогим удовольствием для государства, поскольку несостоятельность (банкротство) лишь одного предприятия может привести к цепочке неплатежей, систематическому неисполнению обязательств, а в конечном счете к " парализации" соответствующего сегмента рынка.
|