ЗАКЛЮЧЕНИЕ. Можно было бы и далее и в больших подробностях развертывать духовную ситуацию интеллигентского со­знания

Можно было бы и далее и в больших подробностях развертывать духовную ситуацию интеллигентского со­знания, многоразличные проявления его сущности, его (религиозных, квазирелигиозных и антирелигиозных) основ. Но при всех путях анализа непрестанно встают вопросы: а какова же дальнейшая судьба интеллигенции? Каковы перспективы? В чем выход из внешних и внутрен­них затруднений, противоречий, кризисов?

Надо отнести в разряд самых бездарных решений – уповать на случайность, надеяться на русское " авось", на " объективное" или стихийное разрешение (образец пустой веры): " как-нибудь само собой образуется", ссылаться на опыт прошлого, который свидетельствует, что все неурядицы так или иначе преодолевались, или – что ничем не лучше – квиетистски положиться на волю Божью.

В " Вехах" проторен путь размышлений, в основу которых положено твердое убеждение, что интеллигенции в том виде, в каком она есть, не должно быть. Ей надлежит либо в корне перемениться, либо погибнуть. Преобразование должно заключаться в обновлении сознания, прежде всего религиозного сознания. Должна " народиться новая душа" интеллигенции¹, и христианскому духу России предстоит явить в ней свою силу.

Наша интеллигенция – продукт истории. На то, какова она есть, наложили отпечаток объективные условия, – можно ссылаться, например, на " застаревшее самовластье", исказившее ее душу. Но во всем возлагать вину на внешние силы не означает ли уклоняться от ответственности за свой выбор, не является ли это признаком внутреннего рабства, от которого надо освободиться прежде, чем от внешнего гнета, достойно ли свободных существ оправдывать себя, свои решения и поступки не зависящими от нас обстоятельствами? Или даже своей интеллигентской " природой"?

Веховцы со всей открытостью заявляют о виновности самой интеллигенции: " Атеистичность ее сознания есть вина ее воли, она сама избрала путь человекопоклонства и этим исказила свою душу... Только сознание виновности нашей умопостигаемой воли может привести нас к новой жизни" ².

Что до христианского отношения к интеллигенции, к помыслам и делам ее, то молитва о спасении России взывает к Богу об избавлении: " Отечество наше от лютых безбожников и власти их свободи", и взыскует не о возмездии на головы виновных, не о каре, а о преображении и просветлении заблудших душ: " Не воздаждь им по делам их, но по велицей милости Твоей обрати их: неверных ко правоверию и благочестию, верных же во еже уклонитися от зла и творити благое... Но и отступившим от Тебе и Тебе не ищущим явлен буди, во еже ни единому от них не погубнути, но всем им спастися и в разум истины приити".

Даже наиболее набожные из веховцев, как Булгаков, понимают, что в болях за интеллигенцию, молитва молитвою, но не ею одной. " Интеллигенции нужно выправляться не извне, но изнутри, причем сделать это может только она сама свободным духовным подвигом, незримым, но вполне реальным" ³. Следствия свободного духовного подвига более или менее обозримы и проясняются из его сути. Преодоление интеллигентского отщепенства должно означать (с положительной стороны) слияние с народом, принятие его веры, его соборного мировоззрения. Его общественных и государственных идеалов. Отрешившись от безрелигиозного государственного отщепенства, интеллигенция перестанет существовать как особый цивилизационный слой. Но сможет ли она совершить подвиг преодоления своей нездоровой сущности? Именно так ставится вопрос в " Вехах", от решения которого зависят в значительной мере судьбы России.

При этом от настоящего духовного подвига, озна­чающего внутренний переворот, надо отличать исход, так сказать, естественный, " объективный", не требующий субъективных усилий: интеллигенция обмещанивается, обуржуазивается, приспособляется к государству, втяги­вается в его бюрократический аппарат и распределяется по разным классам общества (в чиновничество, мещан­ство, предпринимательство), растворяется в них, ничуть не превращаясь тем самым в народную. Интеллигенция прекращает свое существование как особый слой там, где политика, искусство, наука, публицистика и т.д. превра­щаются в разновидности коммерчески-предпринимательской деятельности⁴. (Уж не в разгуле ли духа частнособственни­ческой “предпринимательской инициативы" кроется демо­кратическое разномыслие, разнобой, " плюрализм" мнений, распыляющих в прах единство истины?).

Продумывая далее эту тенденцию развития, Солоневич развенчивает надежды и отваживает от каких бы то ни было дальнейших попыток определить " пути России", исходя из испробованных путей русской интеллигенции – по ее " явно внутренней порочности". Из нигилизма как отрицания может следовать что угодно. Поэтому " на складе русских интеллигентских мыслей можно найти решительно все, что угодно: от монархизма до анархизма и от аскетизма до скотоложества. И из этого чего угодно можно сконструировать какую угодно комбинацию, даже и персоналистическую: бумага терпит все... Оторванных от жизни и от почвы теорий может быть сколько угодно, фабрикацией именно т а к и х теорий и занималась русская интиллигенция" ⁵.

В напряженности между необходимостью обновления интеллигенции и неверием в способность ее к такому по­двигу Солоневич решает так поставленную проблему сле­дующим образом: надо взращивать совершенно новую духовную элиту, национально мыслящую, к чему интел­лигентский слой вообщем не способен. Народу потребна своя, народная интеллигенция, а не отщепленная от него. Речь идет о замене одной интеллигенции, ныне су­ществующей, другою; о замене вырождающейся и никчем­ной – нарождающейся и востребованной. " Так как этот (простой – А.Л.) народ не имеет интеллигенции, образо­ванного класса, правящего класса, ведущего класса, кото­рый отражал бы не воздушные замки марксизма и не рас­треллиевские дворцы дворянства, а реальные устремления русских изб, то русский народ не имеет адекватного ему национального, культурного и политического оформле­ния, потерянного в XVIII веке. Русская интеллигенция должна быть перевоспитана в русском духе. И так как это перевоспитание почти невозможно, то дело идет о созда­нии новой русской интеллигенции" ⁶. В наши дни в этом духе (создание национальной культурной элиты не только для малых народов, но и для русского народа) высказывается, например, К.Г.Мяло в своих ярких пу­блицистических статьях.

Совсем не следует, однако, (и нет никакой необходимости) исключать из задачи создания новой русской интеллигенции задачу обновления (хотя бы части) старой, т.е. ныне существующей⁷, – одно не противостоит другому, а дополняет его собою⁸. Оба пути связаны с поисками опоры в религиозно-нравственном просветлении духа, оба возбуждены переживаемым в России, как и во всем мире, кризисом, – кризисом неверия, кризисом культуры, оторвавшейся от религии, кризисом государства, отринувшего связь с церковью, кризисом закона человеческого, отказавшегося от родства с законом Божеским⁹.

Когда Эрн (во второй своей лекции 1915 г. под примечат­ельным названием " Время славянофильствует") попытался привести в стройность и согласованность выделенные здесь порознь тенденции, то он изобразил их как два момента происходящей на русской почве мировой драмы – борьбы между процессами разрыва с Божеством и возврата к Нему.

Западная цивилизация движется под знаком откро­венного разрыва, – со времен Возрождения она проник­нута пафосом ухождения от небесного Отца, пафосом человеческого самоутверждения, принимающего челове­кобожеские формы, она ставит себе задачей внешнюю и внутреннюю секуляризацию человеческой жизни. В рели­гиозной сфере это было дело Лютера. Французская рево­люция потрудилась над тем же разрывом в области поли­тики, а социализм – в социальной области.

Русская культура проникнута энергиями полярно иными. Ее самый глубинный пафос – мировой возврат к Отцу. Народный дух в гениальных вершинах его самосознания стремится возвратиться к древней правде русского народа. Достоевский – это сплошной гимн возврату¹⁰.

Возвращение в христианском смысле есть прежде всего покаяние. Без него невозможно обновление России. Покаяние есть путь к возрождению истины.Природа пакаяния есть воскресение, и недаром в мудрости величайшей религии покаяние и воскресение таинственно связаны. Покаяние черпает будущее в прошлом и прошлое взрывает в будущем¹¹.

В стоящей перед русскими людьми задаче " восстановления святынь" Новгородцев (в одноименной статье 1923 года, посмертно опубликованной Бердяевым) считал важным подчеркнуть, что речь идет не о воскрешении каких-либо внешних форм жизни или быта, а о возрождении душ, о религиозно-нравственном возрождении: " Для создания новой России нужны новые духовные силы, нужны воскреснувшие к новому свету души" ¹².

Если России суждено еще возродиться, – чудо, в которое, по слову Франка, вопреки всему мы хотим и обязаны верить, – то надо признать и то, что ее возрождению предстоит явиться не иначе как подлинным воскресением; подобно восстанию из мертвых, душа России обновится и устремится к совсем иной, новой жизни. Это будет фениксово возрождение из пепла через очистительный огонь. Но для этого требуется новое осознание прошлого: надо заставить себя понять, обрести историческое видение нашей драмы, уяснить действительные причины того, как оказалось возможным, что мы в 1918 году, – как и сегодня, в 1990-е годы, – оказались повергнуты в такую бездну.

Возрождение вековечных основ прошлого и устремленность в обновленное будущее составляют в сущности не два расходящихся направления, а два подкрепляющие друг друга аспекта одного и того же согласованного внутри себя процесса.

Только обновленная интеллигенция может осознать подлинное свое назначение и исполнить тот действительный долг свой перед народом, о котором не переставали повторять славянофилы, о котором потом вновь напомнили и веховцы, именно, долг, состоящий в том, чтобы со страстью и упорством нести в широкие народные массы то, чему не обновленная интеллигенция всегда по природе своей как раз противилась, – нести национальную идею как оздоровляющую и организующую силу, без которой (как мы теперь видим и убеждаемся на современном опыте) невозможно ни возрождение народа, ни воссоздание государства.

Этот гражданский и нравственный долг интеллигенции не только не расходится с религиозным долгом, но проистекает из последнего и перекрывается ответственностью перед Богом. В конечном счете религиозная задача интеллигенции совпадает с общенациональной религиозной задачей, и условия разрешения обеих задач, особенно нынешние, для той и другой, одинаковые.

оглавление

Введение.......................

Глава I П_{РАВОСЛАВИЕ – ОРГАНИЧЕСКИЙ ЭЛЕМЕНТ РУССКОЙ ИДЕИ. ПРОБЛЕМА " ЗАИМСТВОВАНИЙ}"

Глава II С _{ЧЕМ ЖЕ БОРОЛАСЬ ИНТЕЛЛИГЕНЦИЯ}?

Глава III Б_{ОЛЕЗНЬ РАЗДВОЕНИЯ}......

Глава IV Д_{УХОВНЫЙ ОБЛИК ИНТЕЛЛИГЕНЦИИ}

Глава VВ_{ОЗМОЖНО ЛИ РЕЛИГИОЗНОЕ ПРЕОБРАЖЕНИЕ ИНТЕЛЛИГЕНЦИИ}?

ЗАКЛЮЧЕНИЕ............

.End Table C.

Научное издание