Студопедия

Главная страница Случайная страница

КАТЕГОРИИ:

АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника






II. О жизни






I. О Боге

 

***

Отец Алексей без детей...

Стоит ли этого сан,

Чтобы в миру без затей

Звали: «отец Александр»?

 

Сюрреалистический сон:

Бессрочная служба святош,

Где будущим будешь спасён,

Коль прошлое перечеркнёшь.

 

Не подвиг — духовный аборт,

Когда в каждой клеточке — сын...

Без сына отец будет мёртв,

А дух его — минус один.

 

***

Трижды о’сенен город Кадом:

Солнцем, лицами и звоном колокольным.

Здесь зайдёшь в любой городка дом,

Но не радостным и беспокойным.

 

Трижды осенён в сени храма:

Восковой свечой, трудом и людом.

Помолюсь трудом за городка дам,

Люд и так уже я не забуду.

 

Лишь священник с искушённым взглядом

Трижды осенит перед прощаньем

И колёсами рассеет городка дым, —

Буду рад, что мне за всех печально.

 

2008-09-07, утром в храме

 

***

Бог любит дух, мне дорога и плоть.

Одно из двух, — прости меня, Господь.

 

Слово.

 

Раньше больше любили слово,

От Иеговы до Иова.

 

До Исуса слагал Иуда

Золотые словесные груды.

 

Не пленился им лишь Исус —

Неразрывный с делом союз.

 

Когда Он взошёл на престол,

Слову дело — смерть предпочёл.

 

После стали ценить серебро.

В рот — Иуде, Христу — в ребро.

 

***

Пьяный ангел шёл по городу,

Пьяный ангел.

Крылья были грязны, порваны:

Где-то падал.

 

Подошёл — не поздоровался,

Слёзны веки

Закатил и начал гореться

Человеку:

 

«Эй, вы, люди, — счастье пропили!

Распустили

Из-за вас нас всех да плотию

Угостили;

 

Нет небесной канцелярии,

Рая, Ада;

Были Божьи — стали твари вы:

Так и надо!

 

Пейте дальше, — нету более

С нами Веры:

Пусто в небе, — Вера с горя и

Околела».

 

И пошёл, склонивши голову,

Дальше ангел.

Вился Дух безродным голубем

В граде смрада.

 

Стало жутко отчего-то мне.

Капли пота

Отряхнув, войдя, выдохнул родне:

— Видел чёрта.

 

***

Воздух, растопленный солнцем.

Облака — птицы-стрижи.

Жужелицы машин.

Ослепительные миражи…

 

Люди — небесные спички —

С утра — головой на восток.

Птичьи их переклички.

К ним с огоньком — Бог.

 

II. О жизни

 

***

В Москве — болотное мышление.

Мозг — ква.

В Санкт-Петербурге — столптворение,

Культсплав.

 

По наименованью весей

И городов

Мне кажется, что всех чудесней

Тамбов.

 

***

Что-то надо продать, чтобы стать богатым.

У одних — это мать, у других — характер.

А у третьих — душа, можно только душу

Заложить: не за грош, — медную полушку.

 

Молод ты и силён, но вещам не равен.

Ты — не их властелин, ты им не хозяин.

Подожди смерть других, признанных вещами,

Чтобы смочь, в свой черёд, сделать завещанье.

 

Многие стали жить пышно и солидно.

Их дома — терема, далеко их видно.

Но они всё равно что-то покупают, —

Что продали давно, что им не хватает.

 

***

Когда затекает конечность —

На малое, малое время —

Всем телом чувствуешь вечность,

Которая длится мгновенье.

Она повторится позже

И кожу твою распялит,

И мясо твоё иссушит,

Как этот факт ни печалит.

Открой же глаза живые,

Следи за ласточек стаей,

Следи за полётом пылинок,

Что в ласточек перетекают.

Закрой их, когда устанешь,

Когда налетит сна ветер.

Запомни, что ночь большая,

Что день бесконечно светел.

 

***

Танец…

Внимательные ноты рубят ритм.

Танец.

Нет никакого дела до молитв.

Танец.

Ногами создан мировой язык.

Танец…

Им бредит умирающий старик.

 

Танец —

Возможность единения двоих.

Танец…

В нём музыка, движенье, цвет и стих.

Танец

Трансцендентален, как само число.

Танец.

Сакральный смысл, простое ремесло.

 

Танец —

И перед ним пасует суицид.

Танец.

Он будет вечно жив, как Вечный Жид.

Танец.

Танцуют и свинарка, и пастух.

Танец…

Танцует прах, рассыпавшийся в пух.

Танец!

 

***

Время действия хлеба истаяло.

Истекло время действия хлеба.

Люди тут же собрались в стаи,

И стекло полетело нелепо.

 

Время действия рыбы истаяло,

Истекло время действия рыбы.

Кто-то новые стёкла вставил,

Но и в них полетели глыбы.

 

В беспокойстве Га-Ноцри с Воландом,

Ждут, что скажет мессир Булгаков…

Впрочем, тут не поможет Булгаков.

Мёртвый мир всегда одинаков.

 

***

Вдруг заметно глазам — истончаются листья травы.

Не придёт сыграть в шахматы новый мой друг Шерали.

Ему холодно здесь, он ценитель другого, увы!

Он душою вдыхает цветенье родимой земли.

 

А у нас по утрам расстилаются шалью дымы,

Одинокие листьев костры догорают вдали.

Всё студёней и льдистей вода в предвкушенье зимы,

Всё стайней, цепенней и степенней стоят голавли,

 

И блестит под водою всё дно из-за их чешуи,

И блестит на теченьи времён чешуя головы…

Пусть потом унесёт всё поток прихотливой струи, —

Ведь успеют заметить глаза иней в листьях травы…

 

***

Стая ворон неприметна для глаз

В час.

 

Стаю ворон люди вспомнят едва

В два.

 

Им всё равно, что у птицы внутри

В три.

 

Стаей ворон мечутся по квартире

В четыре.

 

Вместе со стаей ворон закричат

В пять.

 

Станут, как стая ворон, что-то есть

В шесть.

 

Стаей ворон растворятся совсем

В семь,

 

В сумеречную темь,

Рассветную синь,

Сверкающий день;

 

А стая ворон погасит их сон

В восемь,

 

Хоть их не попросят

Об этом, никто их

О том не попросит…

 

Армейская колыбельная.

 

Дитяте,

Доползи до кровати,

Вспомяни свою мати,

Ложись в кровать;

Спи в ней, сух и опрятен,

Как в дупле пёстрый дятел,

Пока дяди в наряде

Не гаркнут: «Встать!»

 

Дитяте,

Лучше б те не вставати;

После тяжкой лопати

Пусть те постель

Будет пухом, солдатик,

Как земелька в дисбате,

Сон волною накатит…

Кемарь быстрей.

 

Не в яви,

Хоть во сне грудь расправи,

Позабудь про напряги,

Возляжь на одр,

Чтобы дрогнули враги,

Хватило бадяги,

Чтоб приказ на бумаге

Ты встретил, бодр.

 

***

В дому опрятно, сухо

И пахнет пустотой.

Столетняя старуха

Сидит сама с собой.

 

Не нужен телевизор,

Не виден белый свет.

Слова речёт старуха —

То истину, то бред:

 

«Иду я по дороге

И не знаю — куда.

Несут крепкие ноги.

Хороша, молода.

 

Рядом никого нету.

Я — и голая степь…

Ветер бродит по степи,

Сам от солнца ослеп.

 

Бродит туча по небу,

Бродит солнце во мне,

Грея корочку хлеба

На солёной спине.

 

Морщит ветер дорогу,

Вертит ветер судьбы колесо.

Растворилась тревога.

Меня нету — я в этом всём.

 

Стебли трав — мои руки,

Умывают их мать и отец.

Семена — дети, внуки.

Здесь встречает начало конец.

 

Старики говорили —

Так и будет когда-то: жарынь,

Люди — как и не жили,

Только ветер качает полынь…»

 

Чуть слышимо для уха

Губами шевеля,

Витийствует старуха.

Лицо — земля.

 

***

Черви, как дети, заводятся в сырости.

Вечная жизни борьба!..

Будет, родится, завозится, вырастет

Чья-то червячья судьба.

 

Кто-то найдёт аппетитное яблоко,

Кто-то — конец на крючке.

Рыба оценит распятье со смаком,

Вкус вспоминая в садке.

 

Вскорости брюхо ей будет распорото

Острым ножом рыбаря;

Сосредоточится в ротовой полости

Прелесть её бытия.

 

Новый каркас на костях её вырастет,

Но устремится к реке…

Дети, как черви, заводятся в сырости.

Все — на одном поводке.

 

Притча.

 

Вдоль по улице мальчик шёл.

Вёл себя он нехорошо:

В окруженье чужих людей

Он ругался матом, злодей.

 

Вдруг свалилась глыба ему

Прямо, бедному, на голову.

И закончилась речь его.

Может, мальчика не было?

 

Был пацан — и нет пацана?

Его спрячет в сугроб зима,

Будет там лежать до весны,

Будет видеть цветные сны…

 

А когда и снега сойдут,

Мимо тлена его пройдут.

Лишь грачи над ним прокричат

Непонятный нам птичий мат…

 

***

Сколько бесцельных моих шагов —

Столько моих врагов.

Сколько распознанных мной людей —

Столько моих друзей.

 

Может, пора перестать шагать —

В статике пребывать?

Или ходить, и ходить, и ходить —

Но обо всём забыть?

 

Снова звучит мой ритмичный шаг —

Очередной мой враг.

Остановился. Перевёл дух —

И сам себе стал друг.

 

Слепо меняя друзей / врагов

В ритме своих шагов,

Каждый увидит конец пути —

И продолжит идти.

 

***

С лёгким — правым!

С лёгким — левым!

Как оно — нормально?

Я — умру, наверно,

 

Очень скоро,

Через сорок,

Лишний соро’к.

Треском сорок

 

Сыплются вести

О тихом месте,

Красивой мессе…

Кончится срок.

 

С лёгким правом

Сотрётся память,

Камнем канет,

И — не поправить

 

Вехи, даты…

Жизнь раздавят,

Хрупкий танец.

 

Будь здоров, парень.

Все — забыты.

Все — распяты.

 

В сером саване

Тумана,

В птичьем гаме

Чуть проглянут

Фотографий

 

Ряды-гаммы.

Лица-лики,

Словно ноты,

Все едины,

 

Очень тусклы,

Полустёрты,

Тронутые

 

Кислотою —

Лёгким паром.

 

***

Мы живём, как черви, —

Возимся в земле.

Грязные, как черти,

Кто — навеселе;

 

Дни летят поспешно,

И плоды свои

Мы в труде кромешном

Жнём, как муравьи;

 

Мельтешим, как мошки,

В холод, дождь и зной;

Каждый будет скошен

Времени косой.

 

Но путём знакомым

Ходим весь свой век…

…Много насекомых

Вряд ли — человек.

 

***

Ясен пень, под пилой древесной

Ясен пень.

Будит звук тишину окрестных

Деревень.

 

Сочетает с ним, с прохладцой, с работой

Осень синь.

Лишь в такие дни жить и жить охота

На Руси.

 

***

Кажется мне тоже иногда —

Ничего нет лучше сентября.

Падает вечерняя звезда.

Утренняя плавится заря.

 

Яблоки хрустящие висят,

Скоро, скоро тоже упадут.

Птицы проплывают в небесах.

Как и я, тепла уже не ждут.

 

Остаётся куртку запахнуть,

Удочку спокойно замотать,

Выбрать к дому немудрёный путь,

Прошлым жить, а будущее — ждать.

 

***

Дом-новостройка. Ипотека.

Бессмысленный и тусклый свет.

Живи ещё хоть четверть века —

Уюта нет. Квартиры нет.

 

Умрёшь — всё отберут в итоге.

Другие повторят финал:

Банк, ледяная рябь дороги,

Расчёты, улица, подвал.

 

***

...Корпели над апрелями

Проталины, чернея,

Капелями по темени

Долбили печенеги.

 

Капеллами, аминями

В пылающих костёлах

Заря горела именем

Весны, будила сёла.

 

И гомонили жители

Во время равноденствий:

Им не дома — обители

Показывало сердце,

 

А птиц в садах заброшенных

Изображало раем...

Весна смеялась, в прошлое

Все двери открывая.

 

***

Однажды в нас закончится духовность,

Останется живучая телесность.

Такой любая, кажется, окрестность

Бывает, когда видов нет церковных.

 

Так иногда, снимая комнатуху,

Хозяйке обещаешь жить спокойно,

А сам, едва лишь разобравшись, духом

Готов мять простыни в объятьях знойных.

 

Хотя нетрудно до церквей добраться

И до порядка можно дотянуться,

Но мы предпочитаем не касаться

Того, чего обязаны коснуться.

 

А жизнь проходит, как до нас ходила

По тропам, что лишь ей одной под силу,

И возвратится; взглянет — нет души в нас —

И вмиг исправит, где она ошиблась...

 

Бабушка.

 

Бабушка каждое утро

Смотрит в окно на зарю.

Бабушке «доброе утро»

Я говорил, а «люблю»

 

Не говорил никогда ей,

Только жалел и берёг…

Звук неотправленный замер

В найденной ниточке строк.

 

Нежно, свежо утром ранним,

Солнце встречают грачи…

Грудой вещей на диване

Она сидит и молчит.

 

Видно ли ей современность?

Видно ли ей красоту?

«Бабушка Лиза…» — надеясь,

Я говорю… в пустоту.

 

***

Как всё же странно и внезапно — я люблю!

Как я люблю и голубей на крышах,

И проводов дорогу и петлю,

И облаков узор, на небе вышитых.

 

И слёзы — средство для очистки глаз, —

И внутренняя несоизмеримость

Готовят в первый, как в последний, раз

К картинам новым и путям незримым.

 

***

Палача лапы поначалу в чулан

Лезут зимние вещи найти,

А то он, атом, мёрзнет, надев реглан

На ярмарку-шоу не ко времени и не к пути.

 

Постоит там в куцем уценочном этом пальто,

Маханёт топором разудало из-за плеча —

Королева Антуанетта бессмертна потом зато.

И по крови ручью идёт впереди ручья

 

Пообедать домой в свой чумазый семнадцатый век,

Иль в замшелый шестнадцатый к другу на чай зайдёт,

Посидит у него, тост поест, как простой человек, —

И в чулан комнатушки до новых своих работ.

 

Прогуляется как-нибудь снова в дрянном пальто,

Заблестит топор, сохранённый в чужих парчах, —

Якобинское дело теперь не забудут потом.

А народ на крови дозревает уже до меча.

 

Валентности.

 

Вечный путь.

Млечная грудь.

 

***

Всё до последнего овоща людям продав,

Вижу: вокруг не прошло ещё время плода.

Кто поженился, стал матерью или отцом.

Чарку по этому поводу не пронесём.

 

А на отделках ещё как-нибудь посидим...

Год между тем, как ботва, превращается в дым,

Лезет в глаза, чтобы помнил. Рукой помашу.

Спелую девочку жадно к губам подношу.

 

***

Смерть — игра слов

По ту сторону речи.

Смерть — игла снов

Сломанная. Вам легче?

 

Смерть победила жизнь,

Только сама сломалась.

Сам на весы ложись.

Сколько в тебе осталось?

 

***

Мы когда-то становимся молоды.

На натянутых лицах-холстах

Кровь играет, не чувствуя холода,

Отражаясь в улыбок цветах.

 

Дальше время-художник рисует

Точки чёрных и русых щетин.

Образуют они полосу и

Превращают во взрослых мужчин.

 

К женщине по-другому подходит —

Сразу линиями подчеркнёт

То, что часто её беспокоит,

То, что с ней постоянно живёт.

 

Создаёт оно наш новый образ

И несёт на базар продавать.

И, когда покупатель одобрит,

Нам приходит пора умирать.

 

***

Под мавзолеем тополей

Легко лежать.

Гостям ты на руки полей,

Родная мать!

 

Пусть от меня не ждут ответ —

Ответов нет.

Пускай приедут посмотреть

На белый свет.

 

Синица долбит по стеклу.

Откройте ей.

Пусть убедится — смерти нет,

Есть ширь полей.

 

Пусть мягкий поклюёт кулич —

Дар от земли —

И полетит к почти космич-

еской дали.

 

А вы, друзья, берите блин,

Макайте в мёд.

И тот, кто дал, что мы едим,

Без слов поймёт.

 


Поделиться с друзьями:

mylektsii.su - Мои Лекции - 2015-2024 год. (0.059 сек.)Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав Пожаловаться на материал