III. О любви

***

Сегодня очень

красивый вечер.

Глаз расслабляют

облака.

Всё видно, кроме

желанной встречи,

какого б зелья

ни облакал.

Я без работы

был и без денег.

А ты — само-

стоятельна.

Переменилось всё,

как ценник.

Какая разница?

Одна:

будь хоть сто раз я

во всём успешен,

будь ты врагом для

себя самой,

путь наш — упрямой

фигурки пешей

за королевой,

но — чужой.

***

Ты светлая, а я мрачный,

Как монах безбрачный.

Но кому-то надо быть монахом.

А кто-то должен дать жизнь мамахам:

Устраивать войны, ходить в папахах,

Гордиться, хоть делают всё впопыхах,

Что, как кто-то, они не остались в покое,

Не выброшены на берег волною,

Что они — остатки гордости нации,

Что потомки будут равняться на них,

Что монахини будут на них молиться,

А женщины детям дадут их лица.

***

С тобой я хочу семью,

С тобой я хочу детей,

С тобой я борюсь с семью,

С тобой не боюсь смертей.

Мой солнечный человек,

Я тенью к тебе тянусь!

Уйми хоть на миг свой бег,

Дождись: я тебе пригожусь.

А м/ж у р н о е.

Кому, как не тебе?

Я дал обет:

В часы бесед

Я не хочу пить больше пива;

Хочу пить чай,

Как пьёт Китай,

Где люди могут жить красиво.

Хочу дарить

Цветы любви,

Как дети высоко зовутся.

Я рад,

Что на слова мои

Молчат твои два чайных блюдца.

Хочу срывать

Цветы любви,

Пока возможно сделать зримым

Фруктовый рай,

Культурный чай

И сумасшедший опыт Рима.

***

Прошёл и этот год,

Хороший! — только вот

Твой голос всё усталее и строже.

А я хочу — как луч,

Мне — бликом бы к челу,

К божественной в румянце нежном коже.

Жизнь без тебя плоха —

Сплошные облака,

Но каждый день я верю, что — вернётся,

Запустит синь в глаза

И ветер в небеса —

Огромное, улыбчивое солнце.

***

Ворчливый ливень по стеклу

Дробит. Я отдаюсь теплу

Пустого по ночам подъезда.

Забытая, лежит в углу

Бутыль пустая на полу,

Как шлюха, малоинтересна.

Пускай ты выпита другим

Манером, и на все лады

Свой хмеля дым дала другому…

Не будем спорить о пустом.

Ты полною была в былом,

И я тоскую по былому.

Я почему-то рад дождю.

Я почему-то брат дождю:

Иду и почему-то плачу.

И мокну, не боясь простыть,

И плачу, не боясь простить,

И рад, что ничего не значу.

Устало смотрят фонари,

Перекалившие внутри

Своё недрёманное око…

Перекалечены они,

Как ночи, вечера и дни…

Я одинок. Ты одинока.

***

Я не буду собакой на сене,

Я тебя кому хочешь отдам.

Сердцу больно, а в горле веселье:

Нас с тобой делят напополам.

По ночам тебя будят звонками,

По ночам тебя страстно хотят…

Сердцу больно, оно ведь не камень —

Каждый раз возвращаться назад,

Чтоб вобрать твои буйные ласки,

Чтоб побыть с тобой на высоте,

Дочитать африканские сказки

И на флейте сыграть в темноте.

И плевать, что собакой на сене

Я себя в настоящем веду:

Просто вижу большое веселье,

Просто чую большую беду.

***

Твоё одеяло покроет меня, словно ты,

И будет уютом преследовать даже во сне;

Ни выпростать, ни шевельнуться в плену теплоты,

Во тьме задремать, чтоб проснуться с утра по весне.

А сниться мне будет всю долгую ночь Новый год,

С приметой о том, что как встретишь, так и проведёшь…

Наполнил бокал алкоголь, а конечности — лёд.

Глотну у окна и померяю правду и ложь…

Смешаются правда и кривда в бокале моём,

В тепле алкоголя они мне не будут нужны…

Останется терпкость во рту от коктейля со льдом,

И ночи часы в лунном свете, и холод луны.

***

Блядельку снять бы на недельку,

Легко снимать с неё бретельку,

При ней не думать ни о чём,

Быть окружённым щебетаньем

Её и собственным молчаньем,

Как будто Бахом и ручьём.

Захочет ускользнуть — не буду

Препятствовать, загар забуду

Фигурки в лунности ночей…

Похожесть общую запомню,

Ей одиночество заполню,

Ненужной девочкой ничьей.

***

Ты в пеньюаре шёлковом роскошна,

А без — я думаю — ещё красивей;

Ты будишь рой желаний всевозможных,

Они томят с невыносимой силой!

О, не тревожь этаж своей походкой —

Размеренной, волнующей, пьянящей!

Стряхни с себя объятья сна, красотка,

В моих укройся — крепких, настоящих.

***

Я раньше любил всех подряд,

Я был беззаботен и юн,

Но как-то увидел тебя.

И стал рабом вёсен и лун.

Не знаю, не знаю, не зна-

ю не, знаю не, знаю, не

Другая теперь мне нужна,

А свет твой, горящий в окне.

Пред этим неверным огнём

Я, благоговея, стою

И жду, что покажешься в нём —

Порадовать душу мою.

***

Розовый халатик,

Розовые сны,

Розовые стати,

Розовые мы...

Разовый квадратик

Розы на окне...

Розовая Катя,

Помни обо мне.

20-летним.

Все вы спите в чужих постелях…

Все вы кружитесь в дикой пляске…

А устав, вернётесь обратно,

Целомудренны и чисты…

Горько видеть слепые цели.

И досадно — слепые ласки…

А уста, что давали клятву,

Либо лживы, либо пусты.

***

Здравствуй, белый лебедь,

Стройный, легкокрылый…

Здравствуй, образ милый

Моей милой.

Обронил перо я,

Загадав о встрече…

Встретились дороги.

Добрый вечер.

Отдохни, преславный.

Ты устал, я знаю.

Слишком долго

Не спускалась стая.

Ты такой красивый,

Мой уставший лебедь:

В белоснежных крыльях —

Боль и небыль,

Бой с бездонным небом,

Быль разлуки…

Веют с неба снегом

Твои руки.

Засыпают снеги

Плечи, реки, речи…

Прощай, брат крылатый.

Может, будет легче

Вестнику печали

Ведать веры древних…

Улетает в дали

Ангел-лебедь.

***

Анюта,

Не будь надута.

Ты — цветик

На этом свете!

Тычинки

Влекут мужчинку,

А пестик —

Всегда на месте.

А глазки

Сражают снайперски:

Невинно,

Но прямо мастерски.

Желая

И оживая,

Цветёшь ты,

Дождя не ждёшь ты.

И чудо это —

Твоё цветенье —

Мечта поэта

И воскресенье,

И в воскресенье,

С небесной почтой,

К душе весенней

Приплыли строчки…

***

Хорошо ли быть красивой?

Хорошо — но не прекрасно.

Так, цветок, что рос счастливо,

Гибнет, сорванный напрасно.

Хорошо ли быть премудрой?

Хорошо — но не полезно:

Ведь рассудок в страсти бурной

Скован разумом железным.

Хорошо ли быть богатой?

Хорошо — но не надолго:

Вместо радости затраты

Возникает чувство долга.

Скажешь — как тогда жить дальше?

Я отвечу — сам не знаю;

Только без притворства, фальши,

Чтоб душа была живая,

Чтоб она воспринимала

Всё, как есть на самом деле:

Чтоб от горести — стонала,

Чтоб от радости — летела.

Посмотри на звёзды ночью,

Стоя посреди дороги:

Отойдут в испуге, молча

Все вопросы, все тревоги.

***

Осень приносит плоды.

У нас не поэтов нет.

Падают листья «не»,

Но не дают воды

В тексте. Вода — извне.

Падают листья «не»,

Если точней — слова.

Утро сменяет ночь.

Утро сменяет день.

Кружится голова.

Музыка стука плодов.

Сколько плодов пропадёт!

Сколько бы ни пропало,

Сколько-то мы соберём,

Сделаем вино слов

И, может быть, — любовь.

Ешьте, читайте и

Пейте. Проходят дни.

Скоро будет темно...

Кружится голова:

Бьются твои слова —

Ветром — в моё окно!

Слово, не улетай!

Будь, существуй, хватай!

Так тебя долго ждал,

Жду и не верю, что

Вправду ко мне пришло:

Осень. Она. Финал.

***

Как я люблю эту серость погоды,

Как я люблю эту вечную серость!

Много раз на протяжении года

Небо несёт расслабляющий сервис.

Как я люблю эту сырость земную,

Как я люблю эту долгую сырость!

Утром туманным и в ночь проливную

Всё растворилось, ушло, затаилось.

Как я лечу в эту быструю старость!

Мы высыхаем, как грязь под ногами.

Пусть будет важным, что с нами осталось,

Пусть будет ценным — что есть между нами.

***

Довези меня до себя.

И тогда я войду в тебя,

Если ты предложишь войти

После столь небольшого пути.

Я войду и остановлюсь,

Чуть освоившись, осмотрюсь:

Интерьер призывает жить.

Экстерьер за окном дрожит.

Ты наполнишь меня теплом

И добром, я — наполню злом,

А потом — всё наоборот.

Будет так наш продолжен род.

А ухода придёт пора —

Будет вверх расти детвора.

Я тебя без тебя найду

Через боль, темноту, беду.

***

Очень хочу тебя тихо поцеловать,

Очень хочу студёной попить водички

Из твоих губ, потом постоять помолчать,

Думать о каждом из нас, его счастье личном.

Знаю, меня ждёт невеста, тебя — жених.

Как это странно и страшно — давать обещанья

Им, что ты любишь, заботиться будешь о них —

И продолжения ждать от ночного молчанья...

***

И на «Пигменте», и на «Хлебозаводе»

Ждал я тебя, один, иногда — при народе,

Так же случайно, как джокер — даму в колоде,

Так же обычно, как туч темнота — к непогоде.

В каждой, чуть-чуть с тобой схожей, грезилась дама.

Глаз близоруким стал, сердце — чужим и странным.

Я не дождался, но не удивился данным.

В крапе дождя и лиц вяли твои тюльпаны...

Первый весенний день и не последние раны.

***

Твоя любовь не получает отклика

В моей душе. Я глух к твоим словам.

Тебе не нужно измененье облика —

Он от любви бы изменился сам.

Жить постарайся честно и расслабленно,

Раскрой свои объятья новизне.

А я, как старая ненужная развалина,

В твоей груди растаю по весне.

***

Прошла ещё одна весна,

И наступило лето.

Пускай пройдёт ещё одна

Во всём сиянье цвета;

Устанут травы зеленеть,

И станет облик скромным

Пейзажа, только эту цветь

И скромность мы запомним.

***

Ты меня сопровождаешь всюду,

Как роса — предутренний туман.

Этого вниманья не забуду.

Ты — мой амулет, мой талисман.

Много раз могли остаться вместе —

Обстоятельства мешают нам.

Так в природе кто-то ставит крестик:

«Ты — роса, ты — утренний туман».

Мы с тобою — сторож и прислуга,

Мы с тобой — огонь и молоко,

Мы с тобой близки, моя подруга,

Духом, а по жизни — далеко.

Но однажды, примирившись с этим,

Посмотри на падающий снег:

Это я, перерождён и светел,

Повторю, что ты — роднее всех.

***

В моей памяти вечно жужжит комар —

Нашей крови горячей предпоцелуйной

Захотевший… Закончился наш роман,

Но он был и, что важно, — он не был всуе.

Мы всё знали, что может случиться, но,

Предпочтя настоящее, ели сало,

Взгляд мой делало диким твоё вино,

Что до полного счастья не так уж мало,

И стояли в болотистой тишине,

И склоняли головы, словно ива —

Свои ветки, друг к другу, однако не

Было ветра — не было и порыва.

Трепетали, как хлипкие камыши…

Трепет талии — мило, но слишком мало,

Нужен ветер для чувства и дел больших…

Я ушёл в темноту, и тебя не стало.

Ты осталась на свете… Дала плоды,

Как романтика, юность, лягушек хоры.

Я приду на замёрзшие те пруды —

Посмотреть на тебя за чужим забором.

Знай: когда опять зажужжит комар

И начнёт людей донимать измором, —

Прошлых дней заложник и наркоман

За высоким отцовским стоит забором.