Христианизация Руси в социокультурном контексте

988 г. считается годом крещения Древней Руси. Однако христианизация Руси началась задолго до этого. Есть основания говорить о крещении киевского князя Аскольда и его соратников. Это событие было зафиксировано в «Повести временных лет» (файл 10), в Никоновской летописи (файл 11)и в византийском источнике – «Окружном послании» 866/867 гг. константинопольского патриарха Фотия, сообщавшего о крещении народа «русь».

Другим доказательством крещения Аскольда является то, что на его могиле была поставлена церковь св. Николы (вероятно, таким было христианское имя Аскольда). После убийства Аскольда крещённая дружина, видимо, разбежалась. Новый киевский князь Олег («вещий») был язычником. Несмотря на это, христианство не прекратило своего существования, однако его распространение ограничивалось, видимо, Киевом и другими городами.

«Отношение киевской знати к христианству менялось. Из договоров с греками видно, что при Игоре оно было сочувственным (часть его дружинников клялась Перуном, часть же – церковью Ильи), а при Святославе – равнодушным, но всегда терпимым» [13, с. 323.]. В «Повести временных лет» при подписании договоров с греками, греки – императоры Леон и Александр целуют крест, а Олег с дружинниками клянутся Перуном или Волосом. При подписании мирного договора в 945 г. Игорь с дружиной клялись на холме, где стоял идол Перуна, а русы – христиане давали присягу в церкви св. Ильи.

Во 2-ой четверти X в. христианский элемент в Киеве был уже весьма значительным, поэтому в крещении княгини Ольги не было ничего удивительного.

Христианизации Руси предшествовала модернизация языческого культа, проведенная Владимиром в 980 г. «И стал Владимир княжить в Киеве один и поставил кумиры на холме за теремным двором: деревянного Перуна с серебряной головой и золотыми усами, затем Хорса, Дажьбога, Стрибога, Симаргла и Мокошь. И приносил им жертвы, называя их богами…» [14, с. 254].

Однако созданный князем Владимиром пантеон не получил всенародной поддержки. «Все отобранные во Владимиров пантеон божества были весьма весьма абстрактны и обобщенны. Они символизировали самые высшие силы, руководившие космическими и природными процессами, и лишь заодно с последними, – жизнью человеческих масс. Эти высшие силы олицетворяли покровительство прежде всего месту – целому территориальному единству, Русской земле, а также становящемуся на этой территории Русскому государству…Созданный искусственно на основании фрагментарных мифологических представлений, этот культ…не охватывал саму систему славянской мифологии» [10, с. 82 – 83].

Помимо восточнославянских богов (Перун, Мокошь) в пантеон были включены и боги восточного (иранского) происхождения: Симаргл – бог-сеятель семян, небесный посланец, связующий небо и землю, он изображался в виде крылатого пса (грифона) или семиглавого существа; Хорс – бог солнца-светила, небесный конь. Само же слово «бог» было заимствовано ещё в праславянскую эпоху из иранского и первоначально означало мифологический персонаж, дарующий долю (отсюда и слово «богатство»). Однако в пантеоне, возглавляемом Перуном, отсутствует Велес (Волос)– скотий бог, племенной бог словен.

В «Повести временных лет» есть шесть текстов, имеющих отношение к крещению Руси (предание «О крещении и кончине Ольги», «Сказание о крещении Руси», включающую в себя вставную «Речь философа» и др.). Д.С. Лихачев предложил назвать их «Сказание о распространении христианства».

Судя по летописи, выбор веры князем Владимиром был совершенно свободным. Владимир принимает решение не сразу, он долго колеблется, выслушивает представителей разной веры, а особенно подробно интересуется их религиозными обрядами. Именно наличие множества запретов и непонятных, «странных» для русского человека бытовых правил, по словам летописца, вызвало у Владимира неприятие ислама: «Но вот что было ему нелюбо: обрезание, воздержание от свиного мяса и от питья; и сказал он: «Руси есть веселие пить, не можем без того быть!» [14, с. 258]; молясь в мечети, «стоят там бес пояса; …и нет в них веселья, только печаль и смрад великий. Не добр закон их» [14, с. 274]. С древнейших времён пояс (файл 12) у славян был оберегом, считалось, что он обладает магической силой. В быту и обрядах русских поясу также придавалось большое значение.

Главной причиной отрицания иудаизма стало отсутствие у иудеев своей земли. «Сказал на это Владимир: «Как же вы иных учите, а сами отвергнуты богом и рассеяны; если бы бог любил вас и закон ваш, то не были бы вы рассеяны по чужим землям. Или нам того же хотите?» [14, с. 258].

Таким образом, предпочтение Древней Русью христианства восточным религиям было вызвано также тем, что ни ислам, распространённый среди многих восточных народов и стран, ни иудаизм – религия богоизбранного народа, скитающегося по всему свету, не были «религиями земли». Русская же культура с характерной для неё «мистикой земли» (Н.А. Бердяев) настойчиво стремилась преодолеть пережитки кочевничества. Христианство, вносившее в каждую осваивающую его культуру черты духовной осёдлости, стабильности, в полной мере отвечало этим требованиям. Кроме того, древнерусскому человеку с его языческим мировоззрением было проще представить триединого христианского бога (ср. божество восточных славян Триглав), чем перейти к жёсткому монотеизму иудаизма и ислама.

Что ещё привлекало древних русичей в христианстве? «Прежде всего историзм…Из «Речи философа» явствует, что населяющие землю народы равноправны и что равноправны их языки. Следовательно, славянство обладает теми же культурными правами, что греки и римляне, пользующиеся «сакральными» языками…Христианство принесло с собою «надежду», «упование», т. е. культурный оптимизм, который стал мощным цивилизационным импульсом» [13, с. 327 – 330].

Что же касается выбора Древней Русью именно восточного христианства в качестве государственной религии, следует подчеркнуть, что он был вызван не только «социально-практическими её интересами (геополитическими, экономическими, государственно-политическими или даже этническими). За этой ориентацией явно стояла некая духовная доминанта…Эта духовная доминанта…была тенденцией, обусловленной менталитетом русской культуры, нашедшим своё воплощение в восточнославянской мифологии, культурных традициях, массовой психологии населения, его хозяйственном укладе и образе жизни» [10, с. 102].

Русские искали в христианстве «скорее не закона, а благодати и красоты…Столь свойственное русским образно-символическое восприятие мира, их максимализм, стремление достигнуть абсолюта, причём сразу, немедленно, одним усилием воли, нашло благоприятную почву» [8, с. 70].

Вот как описывает выбор веры летописец: «И пришли мы к немцам и видели в храмах их различную службу, но красоты не видели никакой. И пришли мы в Греческую землю, и ввели нас туда, где служат они богу своему, и не знали – на небе или на земле мы: ибо нет на земле такого зрелища и красоты такой…» [14, с. 274].

Как отмечает А.М. Панченко, в «Речи философа» «нет буквально ни слова о христианской нравственности, ни слова о Десяти заповедях и Нагорной проповеди. Следовательно, крещение не воспринималось как этическое обновление и этическое обязательство…в «Речи философа» неофитам не давалось никаких нравственных запретов и рекомендаций, то в сфере этики они были свободны и могли следовать обычаю, преданию, т. е. национальной традиции» [13, с. 327 – 328].

Крещение Руси по праву можно считать начальной точкой национального культурно-исторического развития. Вот как об этом сказал Д.С. Лихачёв: «Сама по себе культура не знает начальной даты, как не знают точной начальной даты и сами народы, племена, поселения. Все юбилейные даты этого рода обычно условны. Но если говорить об условной дате начала русской культуры, то я, по своему разумению, считал бы самой обоснованной 988 г.» [Цит. по 1, с. 53].

По сравнению со многими культурами Древности (Древний Китай, Древний Египет и др.), история которых исчисляется несколькими тысячелетиями, Древняя Русь начала свой исторический путь достаточно поздно. «Детство» русской культуры пришлось на время, когда некоторые древние цивилизации уже ушли с исторической сцены (Древний Рим), а другие ещё переживали свой расцвет (Византия). Перед русской культурой стояла сложная задача: включиться в общий ход мировой истории, приобщиться к наследию «зрелых» культур (Античность), но при этом сохранить всё то, что досталось ей от её далёких предков – протославян и праславян.

В начальный период в русской культуре произошли важнейшие культурно-исторические события, которые не только наложили глубокий отпечаток на менталитет русского народа и его мироощущение, но и во многом предопределили его будущую историю – формирование русской государственности, получение Кирилло-Мефодиевского наследия и др. Однако самым значимым событием, безусловно, стало крещение Руси.