Воспоминание

Я знала, что это начнется с конца, и конец будет выглядеть как смерть в ее глазах. Я была предупреждена.

Не чьи-то глаза. Мои глаза. Мои. Теперь это была Я.

Язык, который я использовала, был другим, но он имел смысл. Изменчивый, квадратный, ослепляющий и линейный. Им невозможно было нанести вред по сравнению со многими остальными которые я когда-то использовала, и всё же я сумела найти механизмы позволяющие мне управлять различными выражениями. Иногда прекрасными. Сейчас это мой язык. Мой родной язык.

С инстинктами моего вида я была надежно связана мыслями проходящими через центр моего тела, они самостоятельно неизбежно проникали внутрь через каждый вздох и образ, теперь это больше не было отдельным юридическим лицом. Это была я.

Не чье-то тело, мое тело.

Я чувствовала, что действие успокоительного ослабло и в голове стало проясняться. Я боялась бешеной атаки первых воспоминаний, которые в действительности будут моей последней памятью - последними моментами, которые пережило это тело, память о конце. Я была полностью предупреждена о том, что сейчас произойдет. Эти человеческие эмоции будут более сильными, более острыми и болезненными чем чувства любых других разновидностей, которыми я когда-либо была. Я попробовала подготовиться.

Память пришла. И даже не смотря на то, что я была предупреждена, это не являлось тем, к чему можно было подготовиться.

Это иссушало ярким ослепляющим цветом и пронзительным звуком. Холод на ее коже, боль, захватывающая ее члены, сжигающая их. Вкус в ее рту был неприятно металлическим. И было новое чувство, пятое чувство, которое я никогда раньше не испытывала, которое поглощало частицы из воздуха и преобразовывало их в странные и приносящие удовольствие послания и передавала их в ее мозг – это были ароматы. Они отвлекали, путали меня, но не ее память. Для ее памяти эти запахи не были чем-то новым. В памяти был только ужас.

Ужас зажимал ее в тиски, подгоняя прямыми, неповоротливыми конечностями вперед, но в то же самое время препятствуя им. Сбежать, убежать - это было все, что она могла сделать.

Я потерпела неудачу.

Память, которая не являлась моей, была так пугающе сильна и отчетлива, что она проникала сквозь весь установленный мной барьер, переворачивая вверх ногами всю мою беспристрастность, все мои знания, о том что это было всего лишь памятью и причем даже не моей. Попав в ад, который являлся последней минутой ее жизни, я была ею, и мы бежали.

Там очень темно. И я не могу видеть. Я не могу видеть пол. Я не могу видеть мои руки, вытянутые передо мной. Я бегу в слепую и прислушиваюсь к преследователям, которых чувствую позади себя, но мой пульс настолько оглушителен, что этот звук заглушает все остальное.

Там холодно. Сейчас это не имеет никакого значения, но почему то все же причиняет боль. Я так замерзла.

Воздух в ее носу причинял мне неудобства. Плохо. Неприятный запах. Всего лишь на одну мимолетную секунду этот дискомфорт яркой вспышкой вытолкнул меня из ее памяти. Но это была только секунда, и затем я снова погрузилась в этот кошмар, и мои глаза наполнились слезами страха.

Я обессилена, мы обессилены. Это конец.

Теперь они прямо позади меня, громко и близко. Их слишком много! Я совсем одна. Я проигрываю.

Ищейки зовут меня. От звука их голосов у меня сводит живот. Меня тошнит.

“Все хорошо, все хорошо” лжет одна, пытаясь успокоить меня, замедлить мой бег. Ее голос нарушен слишком учащенным дыханием.

“Будьте осторожными! ” кричит другой в предупреждение.

“Не причините себе вред” умоляет один из них. Глубокий голос, полный беспокойства.

Беспокойство!

Обжигающий импульс прошел сквозь мои вены, и приступ безумной ненависти почти задушил меня.

Я не в одной из своих жизней никогда не испытывала настолько сильную эмоцию. Через секунду это внезапно возникшее чувство вырвало меня из непрекращающегося кошмара последних воспоминаний и вернуло к реальности. Высокий, пронзительно резкий звук проник в мои уши и пульсировал в моей голове. Звук проскрежетал через мои воздушные пути. Я чувствовала слабую боль в горле.

Кричишь, объяснило мое тело. Это ты кричишь.

Я застыла в потрясении, и звук резко прервался.

Это больше не было воспоминанием.

Мое тело - оно думало! Разговаривало со мной!

Но память в тот момент была более сильна, чем мое удивление.

“Пожалуйста! ” кричат они. “Там впереди опасность! ”

Опасность - позади! Кричу я сама себе. Но я вижу то, что они подразумевают. Слабый поток света сияющий в конце коридора. Это не плоская стена или запертая дверь, это смертельный исход я боялась и ожидала этого.

Шахта лифта. Оставленная, пустая, и осужденная, как это здание. Когда-то потайное место, теперь могила.

Волна облегчения заполняет все мое существо и я продолжаю мчаться вперед. Есть путь. Невозможно выжить, но возможно победить!

Нет, нет, нет! Эта мысль слилась со мной, и я боролась, чтобы отделить ее от меня, но мы были вместе. И мы бежали с ней до края смерти.

“Пожалуйста! ” донеслось до меня еще отчаяние.

Мне захотелось рассмеяться, когда я поняла, что успею. Я воображаю их руки, хватающие только воздух позади меня. Я слишком быстра для них. Я даже не делаю паузу в конце и проваливаюсь в черную бездну.

Пустота поглощает меня. Любое движение уже бесполезно. Мои руки хватают воздух ища что-нибудь твердое за что можно зацепиться. Ледяной воздух проносится мимо меня завывая словно миллион торнадо.

Я слышу глухой стук перед тем как ощущаю что… Ветер ушел. …

И затем всюду дикая боль. … Болит абсолютно все.

Прекратите это.

Не так уж и высоко, шепчу я сквозь боль.

Когда же эта дикая боль закончится? Когда …?

Мрак поглотил нескончаемую муку, и я слабо поблагодарила память за то что она наконец-то освободила меня. Чернота взяла все, и я была свободна. Я вздохнула, чтобы немного успокоиться, такова теперь была потребность моего тела. Мое тело.

Но в ту же секунду воспоминания яркой вспышкой вновь пронзили мое сознание, память пришла в ярость и опять поглотила меня.

Нет! Запаниковала я, боясь холода и боли и самого ужаса той безысходности.

Но это были другие воспоминание. Это были воспоминания внутри самих воспоминаний – последние воспоминания, такие как последний вздох воздуха. И все же, так или иначе, они были еще более сильными.

Мрак поглотил все, кроме этого лица.

Лицо было столь же чуждо мне, как безликие извивающиеся щупальцы тела моего последнего носителя были бы чужды этому новому телу. Я видела подобное лицо среди образов, которые мне дали, чтобы подготовиться к этому миру. Было трудно говорить об этих образах по отдельности и различать среди них незначительные изменения в цвете и форме, которые являлись единственными особенностями данного индивидуума. Все они так похожи друг на друга. Носы расположены в середине лица, глаза выше а рты ниже, уши по обеим сторонам головы. Полная коллекция чувств сконцентрирована в одном месте. Кожа обтягивает кости, волосы венчают голову и странная очень тонкая их линия находится над глазами. У некоторых имелся волосяной покров различной густоты на нижней части челюсти, такие индивидуумы всегда назывались мужчинами. Диапазон оттенков кожи был очень разнообразен от коричневого до глубоко-кремового. Как в связи со всеми этими схожими чертами отличить одного от другого?

Но это лицо я узнала бы среди миллионов.

Форма этого лица имела жесткий прямоугольный вид, кости сильно выпирали под кожей. Кожа имела легкий золотисто-коричневый оттенок. Волосы были на несколько оттенков темнее чем кожа исключение составляли несколько седых прядей на голове и пушистый меховой налет над глазами. Круглые радужные оболочки в белых глазных яблоках были более темные чем волосы, но, как и волосы, они были испещрены небольшими светлыми кристалликами. Вокруг глаз были маленькие морщинки но ее память напомнила мне что это следы появляющиеся от улыбки.

Я не знала ничего о том, кого и по каким особенностям принято называть красивым среди всех этих новых для меня незнакомцев, и все же я знала, что это лицо было красиво. Я хотела продолжать смотреть на него. Как только я поняла это, лицо моментально исчезло.

И вновь в моей голове зазвучали ее мысли.

Снова, я была заморожена, ошеломлена. Здесь никого не должно было существовать кроме меня. Но тем не менее эти мысли были настолько сильны что я практически могла осязать ее!

Невозможно. Как она могла все еще находиться здесь? Ведь теперь это была я.

Моё, упрекала я ее, сила и власть, теперь принадлежали только мне одной. Все мое.

Так почему же я снова разговариваю с ней? Я задалась этим вопросом, в тот момент, когда мои мысли прервали посторонние голоса.