Приснившийся.

Слишком темно, для такой жары, или может слишком жарко, для такой темноты.

Что-то, из перечисленного было лишним.

В темноте я присела за слабой защитой из чахлого куста креозота, с потом у меня выделялись последние остатки воды из организма. Прошло уже пятнадцать минут, с тех пор как машина выехала из гаража. Света нигде не было. Дверь благословенного дома открылась на пару сантиметров, прибавляя работы увлажнителю воздуха. Я могла представить себе влагу, поток прохладного воздуха, проникающий сквозь дверь-ширму. Хотела бы я, чтобы прохлада смогла дойти и до меня.

Мой желудок заурчал, и я напрягла мышцы живота, чтобы приглушить звук. Вокруг так тихо, что даже шепот может выдать.

Так хочется есть.

Но есть и забота поважнее – второй голодный желудок, хорошо спрятанный далеко в темноте, он ждал один в неуютной пещере, которая теперь стала нашим временным домом. Тесное убежище, с острыми вулканическими камнями. Что он будет делать, если я не вернусь? На меня неожиданно свалились материнские обязанности, а я абсолютно не была к этому подготовлена, ни знаний, ни опыта у меня не было. Ужасное ощущение полной беспомощности нахлынули на меня. Джейми голоден.

Дом стоял на отшибе, соседей рядом не было. Я следила за ним еще днем, когда солнце было белым от жара шаром на небе, и тут не было собаки.

Мои икры жутко затекли и я приподнялась, но спину, по-прежнему, пригибала. Стараясь быть ниже куста. Путь к моей цели – песок, светлая тропинка в свете звезд. На шоссе не было слышно звуков приближающихся машин.

Я знала, что они догадаются обо всем, когда вернутся, чудовища, выглядевшие как милая пятидесятилетняя пара. Они точно узнают, кто я такая, и меня снова начнут искать. К этому времени мне нужно быть далеко. Я очень надеюсь, что они отправились в город на ночь. Кажется, сегодня пятница. Они так дотошно следуют нашим привычкам, что трудно заметить разницу. Так они и выиграли.

Забор вокруг дома был низкий, доставал мне всего лишь до пояса. Я перелезла легко и бесшумно. Двор засыпан гравием, это плохо, и мне приходится идти осторожно, чтобы под моим весом гравий не шуршал. Я дошла до внутреннего дворика.

Ставни открыты. Звездного света достаточно чтобы убедиться, в доме мало обстановки. Эта пара живет в спартанских условиях, и спасибо им. Тут трудно спрятаться кому-то, хотя и мне тоже трудновато спрятаться. Но, если мне придется прятаться, это будет означать конец.

Я осторожно отодвинула дверь-ширму, а затем и стеклянную дверь. Обе скользили бесшумно. Осторожно поставила ногу на кафель, но это лишь предосторожности. Никто меня там не ждал.

Прохладный воздух казался мне раем.

Кухня слева. Я вижу блики на гранитных столешницах.

Стягиваю брезентовую сумку с плеча и начинаю с холодильника.

Испытываю миг беспокойства, когда зажигается свет в холодильнике, стоило мне открыть его дверь, но я нахожу кнопку и держу ее большим пальцем ноги. Я ничего не вижу. У меня нет времени, чтобы дать им привыкнуть. Вслепую я набираю продукты.

Молоко, нарезанный сыр, остатки еды в пластиковой миске, надеюсь что это курица с рисом, я видела как они готовили это на обед. Сегодня, это будем есть мы.

Сок, упаковка с яблоками. Морковка. Все сохранит свежесть до утра.

Я спешу к буфету. Мне нужно что-то на подольше. Я вижу лучше, а набрала уже много. М-м-м, печенье с шоколадом. Я умираю от нетерпения открыть упаковку прямо сейчас, но стискиваю зубы и не обращаю внимания на урчащий желудок.

Сумка тяжелеет слишком быстро. Этого нам хватит всего на неделю, даже если растягивать паек. А я не думаю, что мы сможем тянуть, кажется я съем это все прямо сейчас. Рассовываю по карманам батончики из мюсли.

Еще кое-что. Спешу к крану и наполняю флягу. Затем сую голову прямо под струю и судорожно пью прямо из-под крана. Опустившись в мой пустой желудок, вода издает странный звук.

У меня начинается приступ паники, когда я закончила свою работу. Я хочу уйти отсюда.

Цивилизация – смертельно опасна.

На обратном пути я смотрю на пол, переживаю как доберусь назад со своей тяжелой сумкой, поэтому и не замечаю черный силуэт во дворике. Вижу его только, когда моя рука оказывается на ручке двери.

Я слышу его приглушенное ругательство в тот самый момент, когда у меня самой с губ сбегает глупый испуганный писк. Я разворачиваюсь и спешу к парадной двери, надеясь, что замки не закрыты на ключ или хотя-бы не будут сложными.

Я не успеваю и двух шагов ступить, как чьи-то руки грубо хватают меня за плечи и дергают к себе. Слишком большой, слишком сильный для женщины. Мужской бас подтверждает мои опасения.

- Один звук и ты сдохнешь, - хрипло угрожает он. Я в шоке, чувствую прикосновение тонкого, острого лезвия прижимающегося к коже под моей челюстью.

Я не понимаю. Мне не должны были дать шанс. Кто это чудовище?

Я никогда не слышала, чтобы кто-то из них нарушал правила и отвечаю, единственно возможное:

- Давай, - выплевываю я слова сквозь сжатые зубы. – Просто убей меня. Я не желаю становиться мерзким паразитом!

Жду конца, а мое сердце болит. У каждого удара есть имя.

Джейми, Джейми, Джейми. Что станет с тобой?

- Умно, - ворчит мужчина и, кажется что он обращается вовсе не ко мне.

- Наверно ты Ищейка. А это означает ловушку. Как они узнали? – сталь исчезает из под моего горла, но ее заменяет твердая как железо рука.

Под его хваткой я едва могу дышать.

- Где остальные? – требует он, и сжимает мое горло.

- Только я! – смогла проскрипеть я. Нельзя навести их на Джейми. Что будет делать Джейми, когда я не вернусь? Джейми голоден.

Я ударяю его локтем в живот – и это действительно больно. Мышцы у него на животе такие ж твердые как и руки. Что очень странно. Такие мускулы -результат тяжелой жизни или навязчивой идеи, а паразиты не имеют ни того ни другого.

Он не издал ни звука после моего удара. В полном отчаянии я резко наступаю ему на ногу. Этого он не ожидал и покачнулся. Я пытаюсь вывернутся, но он хватает меня за сумку, снова подтягивая к себе. Его рука снова хватает меня за горло.

- Ты что-то слишком храбрая для миролюбивых похитителей тел, не так-ли?

Его слова лишены смысла. Я думала, что пришельцы все одинаковы. Предполагала, что они выполняют свою безумную работу. Я вывернулась и вцепилась ногтями в него, пытаясь разорвать его хватку. Мои ногти вцепились ему в руку, но все это лишь усилило его хватку на горле.

- Я убью тебя, ты бесполезная воровка тел. И это не блеф.

- Тогда убей!

Внезапно его дыхание сбивается, неужели мое сопротивление оказалось успешным. Я не чувствую новых ушибов. Он отпускает мои руки и хватает за волосы. Ну вот и все. Он собирается перерезать мне горло. Я приготовилась встретить удар ножа.

Но рука на моем горле ослабла, и затем, его теплые пальцы, неловко ощупали сзади мою шею.

- Не может быть, - выдохнул он.

Что-то с приглушенным звуком упало на пол. Он, что, уронил нож? Я лихорадочно думала, как бы мне дотянутся до него. Может если я упаду. Он не слишком крепко держит меня за волосы, и я могу двигаться. Кажется, я слышала куда упал нож.

Внезапно, он осторожно повернул меня, осматривая со всех сторон. Затем я услышала щелчок, и свет ослепил мой левый глаз. У меня перехватило дыхание и я машинально пытаюсь увернуться от него. Он крепче хватает меня за волосы. Свет теперь слепит мой правый глаз.

- Не могу поверить, - шепчет он. – Ты до сих пор человек.

Он обхватывают мое лицо своими руками и, прежде чем мне удается вырваться, крепко прижимается к моему рту губами.

На долю секунды я замираю. Никто и никогда меня не целовал. Не так, не по-настоящему. Много лет назад родители чмокали мен в щеки и лоб и все.

Я думала, что никогда не испытаю подобного. И сейчас я не особо распробовала что это было за ощущения. Слишком страшно, слишком ужасно и слишком много адреналина в крови.

Я резко выбросила колено вперед.

Он издал свистящий звук боли и я оказалась свободна. Вместо того чтобы бежать снова к парадной двери, как он ожидал, я проскальзываю под его рукой и убегаю через заднюю дверь. Думаю, мне удастся убежать, даже с моим грузом. У меня есть фора, а он все еще издавал звуки боли. Я знаю куда я бегу – я не оставлю следов, и он не догонит меня в темноте. Я не потеряла еду и это хорошо. Правда, батончики с мюсли безвозвратно утрачены.

- Погоди! – кричит он.

«Заткнись», - думаю я, но не кричу в ответ.

Он бежит за мной. Я слышу, как приближается его голос.

- Я не один из них!

Конечно. Я смотрю на песок и бегу быстрее. Папа говорил, что я бегаю как гепард. Я была самой быстрой из всех в команде, чемпионка штата, это было давно, еще до конца света.

- Послушай же! – он все еще громко орет. – Смотри! Я докажу. Просто остановись и посмотри на меня!

Ни за что на свете. Я неслась как ветер, через москитовые заросли.

- Я не думал, что еще кто-то остался! Пожалуйста, мне нужно поговорить с тобой!

Его голос удивил меня – он был слишком близко.

- Прости, что поцеловал тебя! Это было глупо! Я просто так долго был один!

- Заткнись! – я сказала это не громко, но знаю – он услышал. Он уже совсем близко. Никто еще никогда не догонял меня. Я припустила быстрее.

Слышалось низкое хрипение в его дыхании, когда он тоже набрал скорость. Что-то большое ударило мне в спину и я упала. Грязь во рту, и вот я уже прижата чем-то таким тяжелым, что еле могу дышать.

- Постой. Одну. Минутку. – гневно цедит он.

Он распределяет свой вес так, чтобы не придавить меня, но все равно остается сверху и крепко держит мои плечи ногами стискивая мои руки. Он раздавил мою еду. Я рычу и пытаюсь вывернутся из-под него.

- Смотри, смотри, смотри! – говорит он и достает маленький цилиндр из кармана. Откручивает что-то и загорается луч света.

Он направляет свет на лицо.

В свете фонарика его кожа кажется желтой. Видны выступающие скулы, длинный тонкий нос и резко очерченная квадратная челюсть. Губы растянуты в усмешку, но я вижу, что губы слишком пухлые, для мужчины. Его брови и ресницы выбелены солнцем.

Но он мне показывает не это.

Его глаза, чистая охра в свете фонаря, они были человеческими. Он посветил в правый и левый глаз.

- Видишь? Видишь? Я такой же, как и ты.

- Покажи шею. – подозрительно говорю я. Нельзя рассчитывать на это взаправду, это всего лишь фокус. Я не понимаю в чем смысл, но понимаю что меня дурят. Надежды больше нет.

Он поджимает губы.

- Ну… Это не особо поможет. Разве глаз не достаточно? Ты ведь знаешь, что я не из них.

- Почему ты не показываешь шею?

- Потому что у меня там шрам, - признается он.

Я снова пытаюсь вырваться, и его руки крепче прижимают мои плечи к земле.

- Я сам себе его сделал, - объяснил он. – И, кажется, хорошо постарался потому что, болело адски. У меня нет линных волос, чтоб закрыть шею. Шрам помогает скрываться.

- Слезь с меня.

Он раздумывает мгновенье, и встает на ноги одним легким движением, протягивает мне руку, ладонью вверх.

- Пожалуйста, не убегай. И, хм, больше не бей меня.

Я не двигалась, он все равно поймал бы меня при попытке убежать.

- Кто ты? – прошептала я.

Он широко улыбнулся. – Меня зовут Джаред Хоуи. Я не говорил с другим человеком уже больше двух лет, так что, наверно я кажусь тебе слегка чокнутым… Прости пожалуйста и скажи как тебя зовут.

- Мелани, - прошептала я.

- Мелани, - повторил он. – Даже слов не хватает, как я рад тебя видеть.

Я крепко вцепилась в свою сумку, внимательно наблюдая за ним. Он медленно протянул руку в мою сторону.

И я взяла ее.

В тот самый момент, когда моя рука добровольно взяла его ладонь, я поняла, что верю ему безоговорочно.

Он помог мне встать, но руки моей не выпускал.

- Что теперь? – спросила я осторожно.

- Ну… здесь оставаться долго нельзя. Вернешься со мной в дом? Я оставил там сумку. Ты опередила меня у холодильника.

Я отрицательно помотала головой.

Кажется, до него дошло, что я нахожусь на грани, и скоро сломаюсь.

- Тогда, подождешь меня здесь? – нежно спросил он. – Я быстро. Только соберу нам побольше еды.

- Нам?

- Неужели ты думаешь, что я позволю тебе исчезнуть? Я последую за тобой, даже если ты мне запретишь.

Я не хотела исчезать.

- Я… - как я могу не доверять другому настоящему человеку? Мы семья, оба из вымершего вида.

– У меня нет времени. Мне нужно далеко идти и… Джейми ждет.

- ты не одна, - дошло до него. Впервые он был неуверен.

- Мой брат, ему всего девять лет, и он так боится, когда я ухожу. Мне придется пол ночи добираться до него. И он будет думать, что меня поймали. Он так голоден. – и подтверждая мои слова, мой желудок заурчал.

Джаред улыбнулся веселее чем в прошлый раз.

- А если я тебя подвезу?

- Подвезешь? – повторила я.

- Давай заключим сделку. Ты ждешь меня здесь, пока я соберу побольше еды, и затем я отвезу тебя на джипе туда, куда ты захочешь. Это будет быстрее, чем бежать – хотя ты и бегаешь быстро.

- У тебя есть машина?

- Конечно. Думаешь я пришел бы сюда пешком?

Я вспомнила о своем шестичасовом пути и нахмурилась.

- Мы быстро вернемся к твоему брату, - пообещал он.

- Не двигайся с места, хорошо?

Я кивнула.

- И съешь что-нибудь, пожалуйста. Я не хочу, чтобы нас выдал твой желудок.

Он весело усмехнулся, в уголках его глаз появились морщинки. Пара ударов моего сердца хватило, и я знала, что буду ждать его здесь, хоть всю ночь.

Он все еще держал мою руку, медленно ее отпустил, продолжая смотреть на меня.

Шагнул назад, остановился.

- Пожалуйста, не бей меня, - попросил он, наклонился вперед и хватая мой подбородок снова поцеловал меня, и в этот раз я его почувствовала. Его губы были нежнее рук, и казались горячие, даже в теплой ночи пустыни. Бабочки заплясали у меня внутри, и стало трудно дышать. Инстинктивно я протянула руки к нему. Я касалась его теплых щек и грубых волос на шее. Мои пальцы нащупали шрам, как раз под линией волос.

Я закричала.

И проснулась вся в поту. Уже перед тем как проснутся мои пальцы щупали шею сзади, ту короткую линию, оставшуюся после внедрения. Почти не заметный розоватый шрам, я едва могла почувствовать его кончиками пальцев. Лекарства Целителей работали хорошо.

Плохо залеченный шрам Джареда всегда выглядел отвратительно.

Я включила свет у кровати, подождала пока успокоиться дыхание, вены были полны адреналина после столь реалистичного сна.

Новый сон, но в целом, такой же как и все остальные, наводнившие мое сознание в последние семь месяцев.

Нет, не сны. Это были воспоминания.

Я все еще ощущала теплоту губ Джареда. Я неосознанно простирала руки, ища что-то на смятых простынях и не находила ничего. Мое сердце болело, когда руки слабо опускались в пустоте.

Я сморгнула непрошенные слезы. Не знаю, сколько еще я смогу выдержать. Как они выдержали в этом мире, с этими телами, когда их воспоминания не остаются за гранью прошлого, как должно было бы быть?

Что делать с переживаниями такими сильными, что я больше не знаю, что чувствую на самом деле?