О незнатном происхождении

Печатается по: Франческо Петрарка. О средствах против счастливой

и несчастливой судьбы // Антология мировой философии:

Возрождение. – Минск: АСТ, 2001.

Скорбь: Я рожден незнатными родителями.

Рассудок: Может быть, это положение не следует счи­тать неприятным. Пожалуй, желательно родиться неблаго­родным. Ты должен иметь в виду один из [возможных] жизненных путей [при этом положении]. В самом деле, если ты решил следовать наслаждениям и идти проторенным путем по следам толпы, простительнее станет отклонение от исти­ны из-за отсутствия домашних наставников и не будет горь­кого упрека в том, что ты не походишь на славных родите­лей, потому что нет у дома твоего никакой славы, а только безвестность. Если же ты выбираешь стезю добродетели, протоптанную редкими путниками, то тем славнее ты ста­нешь, чем из большей безвестности поднимешься. Вся слава будет проистекать из твоих дел, кто помешает? Никакую часть славы не добудет подражание. Ничто не похитят роди­тели, деды и прадеды, советники и учителя. За все, что сдела­ешь хорошего, один ты пожнешь славу, одного тебя будут восхвалять, одного назовут создателем и основателем рода, чего не случилось бы, если бы ты был рожден благородным. Разве не видишь, каков тебе представился случай беспример­но прославиться: благодаря себе самому сделаться благород­ным, дать, а не принять благородство. Своим потомкам, что­бы они рождались благородными, ты дашь то, что твои роди­тели не дали тебе…

Скорбь: Я рожден неблагородным.

Рассудок: Стремись стать благородным. Ведь вначале прикладывают труд, в конце срывают плод, если он созреет: долговечным он быть не может. < …>

Скорбь: Я происхожу от неблагородных родителей.

Рассудок: А Сократ, Еврипид, Демосфен? У первого из них отец был облицовщик по мрамору, а мать повивальной бабкой – у второго и мать и отец неблагородны, третий про­исходил не только от жалких, но и сомнительных родителей. Ваш Вергилий вышел из крестьян. И Флакк краснел оттого, что он вольноотпущенник и рожден от продавца с торгов. Оба, однако, достигли выдающейся славы и удостоились дружбы высочайшего государя, перед кем все правители склонили головы, благодаря деяниям которого рождалось все великое, на кого возлагались надежды почти всех смерт­ных, особенно благородных, заслужить только близкое зна­комство с которым было высшим стремлением лучших лю­дей. Он сам в льстивых и сладостных письмах настоятельно добивался как чего-то великого дружбы и постоянного об­щения с этими двумя неблагородными мантуанцем и венузийцем, которых в Рим послала деревня, и мы полагаем, что тогда при дворе было очень много благородных, как часто находятся там бесполезные и невежественные, которым не­благородство тех вполне справедливо казалось благород­ным и притом завидным.

Скорбь: Я происхожу от безвестных родителей.

Рассудок: Эти примеры не волнуют душу. Перейду к бо­лее существенным. Марк Цицерон, как о нем написано, вы­шел из всаднического сословия и, будучи низкого происхож­дения, благодаря славным искусствам и доставляющим честь званиям пришел к консульству, и не знаю, был ли когда-ни­будь другой человек консульского достоинства более поле­зен государству.

Скорбь: Предки мои из села и неизвестны.

Рассудок: Они, как вижу, этим унижены, а ты теперь стремишься к высшему. Во всяком случае, и Марий – чело­век из деревни, но поистине муж, как говорит его земляк Ци­церон; он долго был землепашцем у марсов, а в Риме семь раз избирался консулом и стяжал выдающуюся славу, с тех пор как дважды освободил Италию от опасности и страха перед рабством, как верно сказал хотя бы тот же самый его сооте­чественник. И Марк Катон был мужем плебейского рода, и притом долгое время безвестным жителем маленького провинциального города, затем стал славнейшим инозем­цем великого города, потом его отличным гражданином, консулом и цензором. Если недостаточно даже этих приме­ров, может быть, ты подумаешь о царской власти. В самом де­ле, низкое происхождение не запрещает надеяться достиг­нуть этой власти за заслуги путем избрания. Полезно вспом­нить третьего, четвертого и шестого из римских царей. Тулл Гостилий, как говорят надежные авторы, даже если у других этого о нем не написано, ребенком выросший в деревенской хижине, в юности был пастухом. Тарквиний Приск происхо­дит от иноземного торговца, вдобавок неиталийского происхождения; Сервий Туллий, рожденный то ли рабыней и притом пленной, как считают одни, то ли действительно благородной матерью, заслужил царство в Риме благодаря добродетели. И ты не будешь задаваться вопросом, если по­нимаешь высказывание Платона: «Всякий царь выходит из рабов, всякий раб из царей». Так смешали долгий век и судьба положение людей. Я умалчиваю о царях других народов, не­ожиданно вдруг поднятых диадемой вверх от стад и из ни­чтожнейших ремесленных мастерских. Александр Македон­ский сделал в Азии царем садовника, и был тот благодаря по­хвальным деяниям своим не последним. И напротив, я молчу о другом, как опускались с вершин царской власти вплоть до рабства. Так правит фортуна деяниями царей. Однако очень многое может сделать добродетель. Благодаря ей надежно поднимаются к высшим ступеням. Пусть знают правители, что, оставив стезю добродетели, они окажутся в колеблю­щемся состоянии и им будет угрожать не только упадок, но и крах. Возвращаясь к тебе, спрошу, какое же, в таком слу­чае, несчастливое происхождение у того, у кого не отнята надежда на царствование и на счастье? < …>

Скорбь: Я рожден самыми незнатными родителями.

Рассудок: Думаю, что ты призываешь меня поговорить о высшей власти. Септимий Север, о котором мы сказали вы­ше, был сам всаднического сословия, Геллий Пертинако – сыном вольноотпущенника, во всяком случае, ничтожным торговцем лесом. И тот и другой стояли во главе империи. …На то, как складывается человеческая судьба, не оказывает большого влияния высокое происхож­дение. Откуда бы ни происходил человек, либо судьба может наложить руку, либо добродетель.

Скорбь: Слишком жалок и низок род.

Рассудок: Мы привели примеры, касавшиеся достоинст­ва человеческой власти, выше которого уже не может быть ничего другого. Остается сказать об одном, что заслуживает упоминания не благодаря империи или царству, а благодаря некоему другому, своему собственному, достоинству. …

Так же и ты, имеющий низкое происхождение, чтобы возвыситься, направляй свой первый и последний шаг по следу добродетели, никуда не от­клоняясь и не останавливаясь.

Скорбь: Начало было низким.

Рассудок: Оно осталось в прошлом, думай о том, что по­следует. < …>

Скорбь: Род очень низок.

Рассудок: Неужели же ты предпочтешь назойливое чван­ство? Или ты полагаешь, что тебе теперь из-за незнатного происхождения чего-то недостает, если атрий, наполнен­ный закопченными изображениями и разбитыми статуями, и фамильный склеп с множеством полуосыпавшихся над­гробных надписей не служат твоему безумию, по причине которого ты мог бы спесиво болтать на площадях о тех, ко­торых ты не знаешь,

Скорбь: Я рожден неблагородным.

Рассудок: Некоторым казалось, что счастье не только родиться неблагородным, но и жить. Читал ли ты, по край­ней мере у Цицерона в «Тускуланских беседах», состоящее из анапестов стихотворение могущественного царя, который хвалит старика и говорит, что тот счастлив, так как незнаме­нит? Также и неблагородный достигнет своего часа [с. 33–38].