Психология народов и масс

Явления бессознательного играют выдающуюся роль не только в ор­ганической жизни, но и в отправлениях ума. Сознательная жизнь ума составляет лишь очень малую часть по сравнению с его бессознательной жизнью. Самый тонкий аналитик, самый проницательный наблюдатель в состоянии подметить лишь очень небольшое число бессознательных двигателей, которым он повинуется. Наши сознательные поступки вы­текают из субстрата бессознательного, создаваемого в особенности влияниями наследственности. В этом субстрате заключаются бесчис­ленные наследственные остатки, составляющие собственно душу расы, Кроме открыто признаваемых нами причин, руководящих нашими дей­ствиями, существуют еще тайные причины, в которых мы не признаем­ся, но за этими тайными есть еще более тайные, потому что они неиз­вестны нам самим. Большинство наших ежедневных действий вызыва­ется скрытыми двигателями, ускользающими от нашего наблюдения.

Индивид в толпе приобретает, благодаря только численности, со­знание непреодолимой силы, и это сознание позволяет ему поддаться таким инстинктам, которым он никогда не дает волю, когда он бывает один.[...]

Мы, с нашей точки зрения, придаем небольшое значение появлению новых качеств. Нам достаточно сказать, что индивид находится в массе в таких условиях, которые позволяют ему отбросить вытеснение своих бессознательных влечений. Мнимоновые качества, обнаруживаемые индивидом, суть проявления этого бессознательного, в котором содер­жится все зло человеческой души; нам нетрудно понять исчезновение

Глава 13. ПОЛИТИЧЕСКОЕ ПОВЕДЕНИЕ И УЧАСТИЕ 587

совести или чувства ответственности при этих условиях. Мы уже давно утверждали, что ядром так называемой совести является «социальный страх».

Вторая причина — зараза, также способствует образованию в толпе специальных свойств и определяет их направление. Зараза представ­ляет такое явление, которое легко указать, но не объяснить; ее надо причислить к разряду гипнотических явлений, к которым мы сейчас перейдем. В толпу всякое чувство, всякое действие заразительно, и притом в такой степени, что индивид очень легко приносит в жертву свои личные интересы интересу коллективному. Подобное поведение, однако, противоречит человеческой природе, и потому человек спосо­бен на него лишь тогда, когда он составляет частицу толпы.

Третья причина, и при том самая важная, обусловливающая появ­ление у индивидов в толпе таких специальных свойств, которые могут не встречаться у них в изолированном положении, — это восприимчи­вость к внушению; зараза, о которой мы только что говорили, служит лишь следствием этой восприимчивости.

Наблюдения [...] указывают, что индивид, пробыв несколько време­ни среди действующей толпы, приходит скоро в такое состояние, кото­рое очень напоминает состояние загипнотизированного субъекта... Со­знательная личность у загипнотизированного совершенно исчезает, так же как воля и рассудок и все чувства и мысли направляются волей гип­нотизера.

Таково же приблизительно положение индивида, составляющего частицу одухотворенной толпы. Он уже не сознает своих поступков, и у него, как у загипнотизированного, одни способности исчезают, другие же доходят до крайней степени напряжения. Под влиянием внушения такой субъект будет совершать известные действия с неудержимой стремительностью; в толпе же эта неудержимая стремительность про­является с еще большей силой, так как влияние внушения, одинакового для всех, увеличивается путем взаимности.

Итак, исчезновение сознательной личности, преобладание личности бессознательной, одинаковое направление чувств и идей, определяе­мое внушением, и стремление превратить немедленно в действие вну­шенные идеи — вот главные черты, характеризующие индивида в толпе. Он уже перестает быть сам собою и становится автоматом, у ко­торого своей воли не существует.

Таким образом, становясь частицей организованной толпы, человек спускается на несколько ступеней ниже по лестнице цивилизации. В

588 Раздел V. ЛИЧНОСТЬ И ПОЛИТИКА

изолированном положении он, быть может, был бы культурным чело­веком; в толпе — это варвар, т.е. существо инстинктивное. У него об­наруживается склонность к произволу, буйству, свирепости, но также и к энтузиазму и героизму, свойственным первобытному человеку. Он останавливается особенно еще на понижении интеллектуальной дея­тельности, которое претерпевает человек благодаря причастности к массе.

Печатается по: Лебон Г. Психология народов и масс // Диалог. 1992. №3. С. 26—27.