Терапевтический процесс ребенок входит в терапию

Что заставляет родителей обращаться к психотерапевту? Многие
обнаруживают особенности поведения, указывающие на наличие
проблем. И все же большинство родителей не спешит обращаться за
помощью. Я полагаю, что в большинстве своем родители просто не
хотят верить, что проблемы, возникающие у их детей, требуют про-
фессиональной помощи. Они говорят себе: «Это всего лишь этап,
ребенок перерастет его». Кто в состоянии допустить, что недостаточ-
но хорошо справляется с ролью родителя? Для большинства людей
значима также стоимость лечения, не говоря уже о времени, которое
необходимо затратить, чтобы доставить детей на занятия. Более того,
определенные опасения связаны и с тем, что может выявиться в
процессе терапии. Некоторые родители в глубине души чувствуют,
что помощь требуется им самим, а это трудно признать.

Когда моей дочери было примерно 11 лет, у нее развился тик.
Она отбрасывала голову назад, напрягая мышцы шеи. Это повторя-
лось так часто, что превратилось в неприятную привычку. Мы
отвели се к врачу, который не усмотрел каких-либо причин для бес-
покойства. И все же этот тик продолжался. Ее отец и я, оба психоте-
рапевты, не спешили отвести ее к кому-нибудь, кто помог бы разоб-
раться, что лежит в основе этого тика. Мы не обратили внимания на
то, что ее тело стремилось что-то показать нам. К счастью, некото-
рое время спустя тик прекратился. Впоследствии мы поняли, что
как и многие другие родители, были склонны к тому, чтобы ждать,
вместо того, чтобы прибегнуть к психотерапевтической помощи.
Если бы тик продолжался до того момента, когда стало бы возмож-
ным повреждение шейных мышц, помощь могла бы и опоздать.

К тому времени, когда родители впервые обращаются к психо-
терапевту в поисках помощи, ситуация обычно уже достаточно
сложна (если вообще переносима) как для ребенка, так и для роди-
телей. Даже в том случае, когда поведение ребенка к этому времени
еще не ужасает родителей, они достигают той степени дискомфорта,
беспокойства и тревоги, которая заставляет их действовать.

Иногда родители приводят детей к терапевту после какого-либо
необычного события, желая убедиться в том, что ребенка уже не
беспокоят связанные с этим событием переживания. Такими собы-

188 В. Оклендер. Окна в мир ребенка _________________

тиями могут быть смерть или заболевание близких, тяжкое оскор-
бление, принуждение к сожительству либо глубокое потрясение в
связи с землетрясением или иными катастрофами.

Ребенок в редких случаях сам просит о помощи. От подростков
инициатива такого рода исходит чаще. Иногда просили о помощи
и дети, с которыми я работала. Девятилетняя девочка, которая про-
ходила у меня лечение на протяжении примерно трех месяцев,
постоянно теребила свою мать: «Я хочу, чтобы ты записала меня на
прием к Виолет».

Если бы меня попросили точно установить тот момент, когда
ребенку следует начать лечение, я, по правде говоря, не знала бы,
что ответить. Как может кто-то определить, что настало время для
этого, или решить, что проблема разрешится сама собой? Без сомне-
ния, было бы смешно бежать к врачу из-за каждого конфликта или
проблемы. Я глубоко убеждена, что родителям надо учиться быть
своего рода «домашними специалистами». Хотя дети и не всегда
делятся с родителями своими переживаниями, родители могут нау-
читься справляться со многими ситуациями, возникающими в
повседневной жизни. Большинство методик, описанных в этой
книге, полезны и для родителей. Зачастую всё, что требуется для
разрешения многих ситуаций, заключается в обучении родителей
общению с детьми. В некоторых случаях, когда я вижу ребенка, я
знаю, что при наличии определенного руководства родители смогут
всё сделать и сами; два-три занятия с родителями, желающими
сотрудничать —всё, что требуется.

Девятилетняя Диана и ее семья подружились с молодым челове-
ком во время отдыха в палаточном лагере. Однажды родители Дианы
попросили юношу побыть с ней, пока они съездят в город за
продуктами. Пока они был в отъезде, этот молодой человек (при-
мерно двадцати лет) держал Диану на руках, ласкал ее и целовал в
губы. Позднее Диана рассказала матери о том, что произошло. Мать
весьма расстроилась и велела девочке не рассказывать о происшед-
шем отцу. Диана (которая не подверглась физическому насилию и
отметила, что ей было приятно внимание молодого человека) реаги-
ровала на это тем, что оставалась до конца недели в палатке, жалу-
ясь на недомогание. Когда они приехали домой, мать привела ее ко
мне. Диана страдала от ночных кошмаров, болей в животе и отказы-
валась ходить в школу.

Когда мы с Дианой встретились наедине, она выразила удивле-
ние реакцией матери. «Почему она так расстроилась? Почему она
велела ничего не говорить папе?». Впрочем, Диана и сама могла
ответить на эти вопросы. Диана испытывала к информации о сексе
живой интерес, который ее родители пытались игнорировать. После

_________________ Глава 9.Терапевтический процесс ______________ 189

двух занятий с Дианой и ее родителями, широкого обсуждения воп-
росов секса и недопустимости любых эротических отношений между
двадцатилетним юношей и девятилетней девочкой Диана вновь
обрела уверенность в себе. Ее родители нашли путь для обсуждения
прежде запретных тем, беседуя с Дианой открыто и откровенно.
Последнее, что сказала мне Диана, покидая мой кабинет, было:
«Если этот парень должен обниматься и целоваться с девушками
своего возраста, а не со мной, он, наверное, их боится, я меня —нет.
Я думаю, ему надо повзрослеть. Может быть, его мама недостаточно
обнимала и целовала его, когда он был маленьким».

Судить о времени, когда ребенка надо начинать лечить, непрос-
то. Часто поведение самого ребенка рассказывает, что необходимо
что-то сделать. Он борется со своими проблемами всё сильнее до
того момента, когда кто-нибудь это замечает. Часто вначале это
замечают в школе. Однако в школе обычно не советуют обращаться
за помощью до тех пор, пока ситуация не становится слишком тяже-
лой. Так, только спустя несколько недель, на протяжении которых
мальчик проводил в кабинете директора все перемены и обеденные
перерывы в наказание за неудовлетворительное поведение на пло-
щадке для игр, с его родителями/наконец, связались и сообщили
им, что если они не обратятся за помощью, их сын будет помещен
в класс для детей с нарушениями поведения.

Нередко дети попадали ко мне из зала суда. Многие из них
демонстрировали нарушения поведения задолго до того, как их арес-
товывали. Шестнадцатилетний мальчик, решением суда направлен-
ный на консультацию, «внушал тревогу», как это формулировала его
мать, с первого класса. Ему стоило большого труда научиться читать
и спокойно сидеть на занятиях. По-видимому, корни проблемы
уходили именно в тот период. Однако первое обращение за психоло-
гической консультацией было связано с арестом.

Врачи наблюдают детей с соматическими симптомами, которые
эти врачи расценивают как психогенные, и все же некоторые из них
отпускают детей без каких-нибудь серьезных рекомендаций, без
направления на срочную психологическую консультацию. Десяти-
летняя девочка страдала от сильных болей в животе. После тщатель-
ного обследования врачи решили, что боль вызывается не физиоло-
гическими причинами, а тревогой и эмоциональным напряжением.
Они назначили транквилизаторы, но не сказали о необходимости
Психологической помощи. В результате боли сохранялись и родители
в конце концов привели девочку на психотерапию.

Второй серьезной причиной запоздалого обращения за психоло-
гической помощью я считаю то обстоятельство, что родители пред-
ставляют себе психотерапию как процесс, занимающий длительное

190 В. Оклендер. Окна в мир ребенка _________________

время (возможно, годы). Этот вопрос я еще буду обсуждать в заклю-
чении. Несомненно, некоторые дети нуждаются в длительной тера-
пии. Однако я нахожу, что со многими проблемами можно спра-
виться за 3—6 месяцев при занятиях раз в неделю.

До начала своей работы с ребенком я иногда получаю кипы
бумаг- результаты анализов, диагностические заключения, отчеты о
судебных заседаниях, школьные отчеты. Читать все это интересно,
но, когда наступает время работы с ребенком, я имею дело уже толь-
ко с ним самим Если в основу работы с ребенком я положу инфор-
мацию, которую мне о нем предоставили, я буду иметь дело скорее
с бумагами, чем с ребенком. То, что написано в этих бумагах, —это
чьи-то восприятия и суждения, нередко ошибочные.

Пятнадцатилетняя девочка говорила мне: «Я хочу, чтобы моя
мать отправила меня в школу в Аризоне, потому что там обо мне
никто ничего не знает и я смогу начать все сначала». Она завязла в
трясине негативных экспектаций со стороны окружающих (экспек-
таций, которые были основаны на документах, скрупулезно состав-
ленных администрацией), и она чувствовала себя так, как будто ее
предали.

Поэтому я должна начинать работу с ребенком с того момента,
в котором мы находимся, невзирая ни на что из того, что я слыша-
ла, читала или даже диагностировала сама.

Когда ребенок вступает в контакт с кем-то, кто готов принять
его таким, каков он в этот момент, не опираясь на предвзятые
суждения, он может показать себя с иной стороны, со стороны,
которую ему трудно было обнаружить перед родителями и препода-
вателями (возможно, мягким, способным на отклик) Если ребенок
послушен и восприимчив при общении со мной, несмотря на то, что
в отчетах он назван агрессивным, несмотря на то, что мои собствен-
ные тесты указывают на защитно-враждебную реакцию, я все равно
отнощу.сь к нему, 'исходя из того, каков он сейчас со мной, какое
поведение он избирает в настоящий момент. Ребенок — многоликое
существо, способное оперировать разными сторонами своего
существования.

Перед моей первой встречей с тринадцатилетней Дженнифер я
получила объемистую папку со множеством записей, включающих
записи об успеваемости в школе, оценки психического статуса,
результаты психологических тестов, резюме инструктора по надзору
за условно осужденными. Девочку определяли как враждебно
настроенную, невосприимчивую к советам и помощи любого рода,
плохо осознающую собственные поступки, ленивую, склонную к
побегам и промискуитету, не интересующуюся школой и своим
будущим. Ей предсказывали раннюю беременность или арест в связи

_________________ Глава 9.Терапевтический процесс ______________ 191

с асоциальным поведением. Я испытывала огромную тревогу перед
встречей с Дженнифер и не понимала, как смогу помочь ей, прини-
мая во внимание ее предшествующий опыт общения с судебными
органами. Я представляла себе грубую, глумливую, развращенную
девочку. Удивлял меня также и ее документально зафиксированный
отказ встретиться с психиатром. Я негодовала, но напомнила себе
о своем принципе откладывать суждение до личного контакта с
пациентом.

Дженнифер в мой кабинет привел отец, который в ее присут-
ствии сказал мне, что он уже не надеется на возможность как-то с
ней сладить. Когда мы с Дженнифер остались одни, я сразу рас-
сказала ей, насколько меня заинтересовало то, что я о ней слышала.
Дженнифер, тоненький, хрупкий, бледный ребенок, ошарашенно
посмотрела на меня. Я рассказала ей, как ее себе представляла, и
даже встала и разыграла эту роль, и мы обе засмеялись. Она захотела
узнать, какой я вижу ее теперь, и я встала, съежилась, опустила
плечи и прошлась по комнате мелкими, запинающимися шажками.
«Когда я так хожу, —сказала я, —я чувствую себя маленькой испуган-
ной мышкой». «Вы угадали», — ответила Дженнифер. Я спросила,
почему она хотела, чтобы ее терапевтом была женщина. «Я нена-
вижу, как мужчины со мной разговаривают», — ответила она. Как
могла Дженнифер даже начать с кем-то разговаривать о себе и своих
переживаниях, если она ненавидела манеру, в которой с ней разго-
варивали?