Классические тексты в хрестоматии

Хрестоматия составлена по следующим правилам. Во-первых, каждый из текстов, вошедших в хрестоматию, выражает сущность (или существенный момент) определенного типа культуры. Такие памятники называются классическими. Во-вторых, текстами представлены все исторические типы культуры. В-третьих, тексты расположены в таком порядке, что их последовательное изучение должно раскрывать смысл исторического развития творческого духа.

Рассмотрим вкратце эти тексты, учитывая все три обозначенные выше правила.

В хрестоматии природный тип культуры представлен греческими мифами, данными в пересказе современного автора (Н.А. Куна). Культурная жизнь любого народа несет элементы мифологии как память о своем доисторическом прошлом, о своей архаике. Но ни один дошедший до нас мифологический комплекс не может сравниться с греческим по целостности, многоплановости, динамизму. Вот почему греческая мифология является образцом для изучения архаической культуры в целом. По ней можно проследить не только существенные черты первобытного духа, но и закономерность его развития вплоть до разложения мифологического сознания. В мифе природа представляется чудесной, страшной, хаотичной силой, преследующей человека. Но человек обнаруживает в себе не меньшую чудесную силу для усмирения хаоса природы. Мифологические герои уничтожают чудовищ. Под грубой физической силой Персея и Геракла уже просматривается и сила духовная, получившая дальнейшее развитие на почве Древнего Востока.

Мифология – непосредственное, не рефлектирующее себя явление культуры. Поэтому в хрестоматии пересказ греческих мифов дополняется их культурологическим анализом, данным в статье А.Ф. Лосева «Греческая мифология».

Древний Восток представлен китайскими, индийскими, персидскими, египетскими, еврейскими текстами. Характер текстов соответствует эклектизму древневосточной культуры. В этих текстах смешаны и художественные, и религиозные, и научно-философские элементы. Наравне с этими элементами в текстах есть и пласты мифологического сознания.

Китайцы понимали дух как абстрактную, безличную силу, пронизывающую природу и вносящую в нее меру. Наиболее развитое понимание этой силы мы находим в учении Лао-цзы (VI в. до н. э.), где эта сила выражена в понятии «дао» (в книге «Дао де цзин»). Дао упорядочивает не только природу, но и общество. Учение о мере человеческих отношений (т.е. о проявлении дао в обществе) разработал другой китайский мудрец – Кун-цзы (Конфуций), живший тоже в VI в. до н. э. Его изречения собраны в книге, названной «Лунь юй».

Древние индийцы понимали дух уже не как абстрактную меру. Для них дух был вечно рождающим началом, мировой душой, тождественной природе – Брахманом. Природа, охваченная Брахманом, представлялась живым целым. Брахман присутствует во всех вещах в качестве их сущности – атмана. Он есть и атман человеческой души. Благодаря этому душа получает способность к перерождению – к самсаре. Эти ключевые представления древнеиндийской культуры следует искать в ее наиболее зрелых памятниках – Упанишадах. Упанишады появляются к середине I тыс. до н. э.

У индийцев духовное начало мироздания еще едино. В культуре персов это начало раздваивается, обнаруживая в себе противоположеные моменты – созидающий и разрушающий, силу добра и силу зла. Эти силы олицетворяются божествами соответственно Ахурамаздой и Ахриманом, которые противостоят друг другу. Добро проявляет себя в природе как жизнь, в человеческих отношениях – как честность, верность и мужество. Зло проявляет себя в природе как смерть, в обществе – как ложь, предательство и трусость. Благодаря раздвоенности дух стал активным, борющимся началом. Призвание человека – выступать на стороне добра, окончательная победа которого ожидается в отдаленном будущем. Эти ключевые идеи культуры древних персов изложены в Авесте – сборнике священных текстов персидской религии (зороастризма). Авеста возникла в первой половине I тыс. до н. э.

В культуре Древнего Египта наличествует представление о добре, уже победившем зло. Это добро олицетворяется богом Осирисом. Осирис погибает в борьбе с силами зла, но, воскреснув, обретает более совершенное бытие. Он открывает людям царство вечного блаженства (Дуат) и сам правит этим царством. Это царство второй жизни человека – жизни после смерти. Оно представляет собой всю ту же земную, сопряженную с материальными потребностями, полуприродную жизнь человека, но уже идеализированную, лишенную всякой отрицательности, конечности, зла, страдания. Представления древних египтян реконструируются учеными по разрозненным текстам, запечатленным на стенах усыпальниц и саркофагов, а также на папирусах. Тексты создавались в III – I тыс. до н.э. В настоящей хрестоматии использован тематический пересказ этих текстов, данный в книге И. В. Рака «Мифы Древнего Египта».

Истинного блаженства человек может достичь только в духе. Культура поэтому не удовлетворилась и египетским образом Дуата. Уже у древних евреев мы обнаруживаем представление о божестве (Иегове) как о чисто духовной личности, не сравнимой ни с чем природным. Такое представление имеется в священных текстах иудаизма – религии древних евреев. Эти тексты собраны в Ветхом Завете Библии. Однако и евреи как восточный народ имеют в своей культуре существенный момент природности. Этот момент приходится на представление о человеке. У евреев человек, в отличие от Бога, пребывает в природности, выпрашивая себе у Иеговы лишь долгую жизнь, тучные стада и множественное потомство. Одухотворить человека предстояло христианству. Но пока человек еще не был готов к тому, чтобы проникнуться сверхчувственным духом христианства. Прежде ему предстояло преисполниться чувственным духом Античности – красотой.

Для эстетического типа культуры классическим является художественный текст. В хрестоматии этот тип культуры представлен драмой греческого поэта Софокла «Антигона» (V век до н.э.). Драматургия является вершиной греческой поэзии и греческого искусства в целом. Именно в ней раскрывается сполна и обнаруживает свой предел принцип красоты. В трагедии мы созерцаем коллизию духовных сил, каждая из которых сколь существенна, столь и не совместима с другой. Так, в «Антигоне» Софокла каждая из конфликтующих сторон по-своему права. Прекрасна Антигона, до конца отстаивающая право религиозного благочестия и сестринской любви. Прекрасен и Креонт, столь же последовательно проводящий волю своего государства, право народа на свободу. Но именно эмоциональная непосредственность, страстность, эстетичность каждой из сторон ведет к отрицанию противоположной. Прекрасное гибнет. Оно трагично по своей сути, и эта трагедия может быть преодолена только новой культурной парадигмой – христианским сверхчувственным Богом, христианской сверхчувственной любовью.

Религиозный тип культуры в хрестоматии представлен религиозным текстом – Библией. Библия – сборник священных книг христианства. Иудаизм является одной из идейных предпосылок христианства. Поэтому священные тексты иудаизма входят в Библию, составляя ее первую часть – Ветхий Завет. Эти тексты создавались с конца II тыс. до н. э. до конца I тыс. до н. э. В хрестоматии даны главы из первых двух книг Ветхого Завета («Бытие» и «Исход»), повествующих о создании Богом мира и человека, начале человеческой истории, становлении еврейского народа и сообщении евреям закона. Закон повелевает человеку почитать Бога как абсолютную духовную личность и не причинять зла другим людям. Человек создан по образу Бога и потому носит в себе дух. Однако люди ведут греховный, полуприродный образ жизни. В таком состоянии они еще не могут исполнять закон по свободному внутреннему стремлению их духа. Иудей выполняет закон потому, что, с одной стороны, боится Божьего гнева, с другой – надеется на земное воздаяние в виде материальных благ.

В книге «Екклесиаста, или проповедника», также входящей в Ветхий Завет, мы находим уже радикальное сомнение в справедливости воздаяния, получаемого человеком на земле, сомнение в значимости материальных благ вообще. Неизбежная смерть обесценивает саму жизнь. Поэтому все – суета сует. Так говорит Екклесиаст.

Из этого отчаяния рождается новый договор между Богом и человеком – Новый Завет. Так называется вторая часть Библии, тексты которой писались в I – II веках н. э., то есть после Христа. В хрестоматии Новый Завет представлен «Евангелием от Матфея» («Святым благовествованием от Матфея»), повествующим о жизни и учении Христа, а также главами из двух посланий апостола Павла христианским общинам. В посланиях дается толкование основных положений христианской веры.

Иисус Христос – Сын Божий и при этом Бог – своей земной жизнью, смертью и воскресением, то есть своим примером, открыл ветхому, полуприродному человеку перспективу одухотворения. Одухотворенный человек мыслит и действует уже не по страху и вожделению земных благ, а по любви. Он не только не делает зла людям, но делает им добро. Такой человек заслуживает бессмертия; но не природного бессмертия, а вечного существования в царстве чистого духа – в Царстве Божьем. И это Царство – говорит Христос – не где-то далеко: оно незримо присутствует между людьми там, где люди связаны духом, где они преисполнились любовью и добродетелью.

Христианская идея, развиваемая в текстах Библии, находит свое законченное выражение в Символе Веры. Это еще один текст религиозного типа культуры, имеющийся в хрестоматии. Символ Веры – краткое изложение основных положений христианского вероучения – был сформулирован Никейским собором в 325 году и дополнен Константинопольским (Царьградским) собором в 381 году. Он поэтому назван Никео-Царьградским. В нем дается представление о Боге как Троице: Отце, Сыне и Святом Духе. Каждое из этих трех лиц Троицы содержит в себе всю полноту Бога, его бесконечную сущность. Символ Веры прорисовывает перспективу человеческой истории в свете боговоплощения. Воплощение Бога в человеке (в Иисусе Христе) дало людям пока только возможность спасения. Спасение должно быть еще заслужено деяниями людей. Деяния людей образуют историю. Конец истории ознаменуется вторым пришествием Христа, который подведет итог человеческим деяниям, воскресит и представит божественному суду все поколения людей. Конец истории – это наступление Царства Божьего, Царства Истины, вечного духовного бытия людей. Церковь – историческое объединение людей, ведущее их к Царству Божьему.

Рационалистический тип культуры представлен научными текстами.

Новые идеи в истории культуры зарождаются в старой культурной среде. Христианство появилось и сделало первые шаги в античном мире. Так же и рационалистическая идея появилась в христианской Европе. На первом этапе своего развития наука вынуждена оглядываться на религию, делить с ней сферы влияния в культуре и общественном бытии. Западноевропейский рационализм поэтому непоследователен.

В работе немецкого философа И. Канта «Ответ на вопрос: что такое просвещение?», написанной в конце XVIII века, речь идет об автономизации человеческого мышления. Устанавливая истину, оно не должно ограничиваться рамками политической цензуры и не должно взирать на религиозные авторитеты. «Имей мужество пользоваться собственным умом!» – в этом девизе Канта выражен пафос всей рационалистической культуры. Свободное, доказательное, открытое критике, развивающееся мышление, составляющее метод науки, Кант относил к публичному применению разума. Наравне с этим Кант усматривал необходимость и частного применения разума, при котором мышление черпает свои основоположения у внешних авторитетов, не допускает сомнения в своих выводах, возводит в принцип незыблемость своей формы и содержания. Такое мышление составляет метод религии и правоприменительной (политической) практики.

Во время Канта люди верили в безграничную силу разума. В наше время ситуация изменилась.

Книга немецкого философа К. Ясперса «Истоки истории и ее цель» написана в середине ХХ века. К этому времени рационалистическая идея уже укоренилась в сознании европейского человека, переопределила его социокультурное бытие. Рационализм вышел за пределы Европы, распространяя свое влияние на новые народы, ассимилируя их особенные культуры, вовлекая все человечество в единый социокультурный процесс. По словам Ясперса, история впервые стала актуально всемирной.

Рационалистическое преобразование культуры, общества и индивида, с одной стороны, развило человека, позволило ему решить ряд существенных проблем, с другой – вызвало новые проблемы. Эти проблемы затронули основания человеческого бытия, и рационализированное человечество оказалось в состоянии кризиса.

Ясперс исследует характер современного рационализма, пытается найти истоки кризиса и пути выхода из него. В современном мире рационализм выражается в тотальном господстве науки. Но что это за наука? Прежде всего, это познание законов природы, вскрытие невидимых оснований видимого мира, проводимое путем рассудочных предположений, экспериментов и математических исчислений. Познание природы ведет к подчинению ее и господству над ней. Понятая и преобразованная для нужд человека природа является техникой. Техника и созданная на ее основе система современного производства (экономика) становятся целью современной науки и смыслом существования человека. То, что по своей сути является средством человеческого бытия, в современной ситуации превратилось в цель, тем самым исказив это бытие. Такова важнейшая характеристика современной культуры, выявленная Ясперсом.

Духовные силы человека брошены в бесконечный прогресс познания природы, совершенствования техники и производства. Собственное бытие человека – человеческий дух в его индивидуальном, общественном и культурном измерении – не просто забыто, но подвергнуто обработке по аналогии с природой. Оно рассудочно промодулировано, математически исчислено и технизировано. Технизация духа выражена в том, что им распоряжаются как средством – манипулируют. Технизированный дух уже не осознает себя как дух, лишается прошлого и будущего. Выработанные им в прошлом культурные ценности либо сохраняются формально, по привычке (как, например, религия), не играя уже существенной роли, либо подвергаются тотальному отрицанию. Тенденция тотального отрицания культурных ценностей – тенденция нигилизма – является, как считает Ясперс, одной из определяющих в современной культуре. Для этого духа нет и будущего, потому что он не ставит себе значимой цели.

Технизированный народ лишается органичной структуры, определяемой своей внутренней духовной жизнью, и превращается в массу, слепо следующую пропагандистским лозунгам, потакающим ее инстинктам.

Размышляя над выводами Ясперса, следует спросить: говорит ли современная ситуация о кризисе рационализма в целом, или только об исчерпанности определенной исторической формы рационализма? Скорее, второе. Ибо наука, вступившая в социокультурное господство, сама еще не достигла развитой формы разума. Сориентированная на природу по предмету, рассудочно-математическая по методу, раздробленная специализациями, не вопрошающая о сущности человека и всеобщей основе мироздания, – эта наука еще не научна.

В сложившейся социокультурной ситуации возникает импульс, направленный на поиск новой формы рациональности. Этот импульс побудил русский народ к удивительным историческим свершениям.

В работе русского философа первой половины XX века Н. А. Бердяева «Истоки и смысл русского коммунизма» дается анализ идеологии и практики коммунизма. Идея коммунизма возникла как попытка преодолеть кризис рационализма. Будучи непоследовательным в реализации своего принципа, западноевропейский рационализм приобрел прагматический характер, направил духовную энергию человека на экономику. В экономике человек отчуждает свои духовные силы, становится придатком капитала. В середине XIX века немецкий ученый К. Маркс выступил с научно-философской идеей революционного исторического свершения, подчиняющего экономику людям и возвращающего человека к его собственной сущности. Так родилась теория коммунизма.

Но практически эта идея была реализована на русской почве, в истории Советского государства. Н. А. Бердяев в своей работе рассматривает историю русской культуры как процесс формирования определенного духовного склада народа, – того склада, который позволил русскому народу в XX веке принять идею коммунизма. Анализируя опыт первых лет советской власти, Бердяев вскрывает как разумные стороны коммунистической практики, так и все превратности, ужасы первых шагов коммунистической истории. Эти шаги не могут не вызывать личностного протеста Бердяева. Тем не менее, в его работе мы найдем пример научного, философского, рефлективного отношения к такому многоплановому явлению, как коммунизм, – явлению сколь трагическому, столь и судьбоносному для отечественной и мировой культуры.