Грехопадение и его последствия для природы человека

Святитель Феофан Затворник

Хоть я писал вам рассудить и сам обещался потолковать о том, откуда в нас зародыш внутреннего смятения и беспорядочности, но ведь известно уж, и вы знаете, откуда он. Стало быть, нечего и рассуждать, а только припомнить, как мы веруем о сем. Веруем, что такой зародыш не Творцом при сотворении человека вложен в естество наше, а привнесен после сотворения – силою падения прародителей наших, которые, преступив заповедь, повре-дили и расстроили естество наше, которое расстроенным и
поврежденным передали и потомству своему, то есть всему роду человеческому.

Так оно перешло и к нам с вами и служит причиной того смятения и той беспорядочности внутри нас, от которых происходят все беспорядки и вне, в частной жизни каждого лица, семейной и общественной жизни. Почему эта беспорядочность хотя полу-чается нами в зародыше вместе с рождением, но не природна нам, не принадлежит к природе человеческой, не так существенна в ней, чтоб без нее человек был уже не человек, а, напротив, без нее-то человек и бывает настоящим человеком. Она есть болезнь наша, и только по устранении ее мы можем являться здравыми в таком виде, в каком следует нам быть по естеству, как оно вышло из рук Творца. […]

Запомните, что внутреннее наше смятение и беспорядочность прирождены нам, но не природны, не состоят в природе нашей как существенная часть ее, а втеснились между природными частями и их расстраивают и в собственной каждой части деятель-ности, и в их взаимных отношениях. < …> Убеждение это будет поддерживать у вас ревность к уврачеванию сей болезни. Если она не природна, то, значит, есть возможность уврачевать ее.
Имея же сию надежду, кто не воодушевится и самым делом
уврачевать себя? […]

Бог создал человека для блаженства, и именно в Нем, чрез живое с Ним общение. Для сего вдунул в лицо его дыхание Своей жизни, что есть дух, как уже поминалось. Существенное свойство духа – сознание и свобода, а существенные движения его суть исповедание Бога, Творца, Промыслителя и Воздаятеля, с чувством полной от Него зависимости, что все выражается в любительном к Богу воззревании, непрестанном к Нему внимании и благоговейном пред Ним страхе с желанием творить всегда угодное пред Ним по указанию законоположницы – совести – и с отрешением от всего, чтоб Единого Бога вкушать и Им Единым жить и услаждаться.

Человеку даны в духе сознание и свобода, но не затем, чтоб он зазнался и своевольничал, а затем, чтоб, сознав, что все имеет от Бога, и для того, чтоб жить в Боге, все свободно и сознательно направлял к сей единой цели. Когда он так бывает настроен, то в
Боге пребывает и Бог в нем пребывает. Бог, пребывающий в чело-веке, дает духу его силу властвовать над душою и телом, а далее и над всем, что вне его. Таково и было первоначальное состояние человека. Бог являлся прародителям и подтвердил все сие Своим Божественным словом, наказав им Его Единого знать, Ему Единому служить в воле Его Единого ходить. Чтоб они не запутались в соображениях, как все это выполнять, Он дал им небольшую заповедь: не вкушать плодов от одного дерева, названного Им древом познания добра и зла. Так и начали жить наши прародители и блаженствовали в раю.

Позавидовал им падший прежде того по гордости дух и сбил их с пути, наустив их преступить данную им небольшую заповедь тем, что обольстительно представил, будто со вкушением от запрещенного плода они вкусят такого блага, которого без
того и вообразить не могут, – станут как боги. Они поверили – и вкусили. Дело вкушения, может быть, и не велико, но худо, что поверили, не зная кому. Может быть, и это не так бы было важно, если б не те страшно преступные мысли и чувства к Богу, какие, как яд, влил в них злой дух. Он наговорил им, что Бог запретил им вкушать от древа затем, чтоб и они не сделались богами. Этому поверили.

Но поверив так, они не могли не принять хульных о Боге помышлений, будто Он завидует им и неблагожелательно к ним относится, а приняв такие помышления, не могли миновать и некоторых недобрых к Нему чувств и своевольных решений: «Так мы же сами возьмем то, до чего Ты не хочешь допустить нас».
«Так вот Он какой, – засело у них в сердце о Боге, – а мы думали, что Он такой благой. Ну, так мы сами себя устроим наперекор Ему». Вот эти-то мысли и чувства были страшно преступны! Они – то и означают явное отступление от Бога и враждебное восстание против Него. У них внутри то же произошло, что приписывается злому духу: «Выше облак поставлю престол мой и буду подобен Вышнему», – и это не как летучая мысль, а как враждебное решение.

Так сознание зазналось и свобода воссвоевольничала, приняв на себя устроение своей участи. Отпадение от Бога совершилось полное с отвращением неким и враждебным восстанием против. За это и Бог отступил от таких преступников – и живой союз прерван. Бог везде есть и все содержит, но внутрь свободных тварей входит, когда они Ему себя предают. Когда же в себе самих заключаются, тогда Он не нарушает их самовластия, но, храня их и содержа, внутрь не входит. Так и прародители наши оставлены одни. Если б покаялись поскорее, может быть, Бог возвратился бы к ним, но они упорничали, и при явных обличениях ни Адам, ни Ева не сознались, что виноваты. Последовал суд и наказание изгнанием из рая. Тут опомнились, но уже было поздно. Надо было нести наложенное наказание, а за ними – и всему роду нашему. Благодарение Всемилостивому Богу, что Он хоть отступил от нас, но не бросил, устроив предивный способ к воссоединению нас с Собою.

Но это я зашел немного далеко. Нам надо внимание свое остановить на том, что произошло внутри человека. Вот что! Дух был властен над душою и телом, потому что состоял в живом общении с Богом и от Него получал Божескую силу. Когда пресеклось живое общение с Богом, пресекся приток и Божеской силы. Дух, себе оставленный, не мог уже быть властителем души и тела, но был увлечен и сам завладен ими. Над человеком возобладала душевность, а чрез душевность – телесность, и стал он душевен и плотян. Дух хоть тот же, но без власти. Он заявляет свое существо-вание то страхом Божиим, то тревогами совести, то недовольством ничем тварным, но его предъявлений не берут во внимание, а при-нимают только к сведению, всю заботу обращая на устроение своего быта здешнего, к чему и назначена душа, – и быта более
вещественного, потому что здешняя жизнь посредствуется телом и что все телесное осязательнее и кажется нужнее. Когда произошло такое низвращение порядка в соотношениях частей естества нашего, человек не мог уже видеть вещи в настоящем виде, не мог держать в должном порядке свои потребности, желания и чувства. Они пришли в смятение, и беспорядочность стала характеристической их чертой. Но это недоброе, конечно, состояние было бы еще
сносно, если б не страсти, – а то страсти превзошли и тиранят
человека. Смотрите, как рассерчавшего бьет гнев, как лихорадка. Как завистливого источила зависть, что посинел бедный. Как
опечаленного иссушила скорбь, что он – кости и кожа. Таковы и
все страсти. Вошли же они вместе с самостию. Как только произнеслось внутри праотца: так я сам, так самость внедрилась в
него – сей яд и сие семя сатанинское. Из нее потом развилось
все полчище страстей: гордость, зависть, ненависть, скорбь, уныние, любоимание и чувственность – со всеми их многочисленными и
многообразными порождениями. Расплодившись внутри, они еще более возмущают и без них смятенное там состояние.

Так вот в чем болезнь. Дух зазнался и засвоевольничал.
За это потерял власть и подпал под владычество души и тела и всего внешнего. Отсюда смятение душевно-телесных потребностей и желаний, и особенно их безмерность. Эту безмерность
сообщает им от себя дух, ими порабощенный. Сами по себе эти
потребности мерны и не бурливы. То, что они меры не имеют и
бурлят, – это оттого, что дух бушует в них, ибо у него по природе энергия безграничная. Отсюда обжорство, пьянство, копление
денег... и прочее многое, чему меры не думает давать человек.
Но главная болезнь – страсти, пришлые тираны. […]

Как скатились мы под гору – обратно тому надо и восходить опять на гору. Как зашла болезнь, – противоположно тому действуя, можно изгнать ее. Отпали от Бога – надобно воссоединиться с Ним. Отпали, усомнившись в слове Бога, – надо восставить полную веру сему слову. Потеряв веру Богу и в Бога, приняли мы пагубное
решение «так я сам» – надо уничтожить это я сам. Когда обра-зовалось это пагубное я сам, дух наш потерял свойственную ему
силу властвовать над душою и телом и, напротив, сам подпал
под иго рабства им; надо восстановить сию власть духа. Когда
власть духа пресеклась, потребности души и тела разбрелись в
разные стороны и в желаниях наших произошло смятение; надо
все эти потребности опять привести к единству и установить в
их чине взаимоподчинение. Вместе с пагубным «я сам» втеснилась в круг жизни нашей стая страстей, подобно диким зверям, терзающих нас; надо изгнать сии страсти.

Видите, сколько надо. Уже по одному множеству и важности сего надобного можете заключить, что самим нам не сладить с этим, единственно, однако ж, надобным для нас делом. Особенно
же нельзя надеяться самим уладить это главнейшее наше дело, потому что первый пункт в нем, не установив которого за другие и браться нечего, именно: воссоединение с Богом, – никак не может состоять в нашей власти. Мы можем желать его и искать, но устроить его – дело не наших рук. Кто может втесниться в область Божию или сам проложить дорогу к Нему? Кто силен взять у Бога что желает, тем паче понудить Бога быть в нас, чтоб и мы были в Нем, и особенно после того, как все это было уже дано нам, но презрено, и лицо Божие умалено недоверием, и власть Его попрана самоволием? […] Для восстановления духа нашего и воссоединения его с Богом необходимо, чтобы Дух Божий нисходил в него и оживлял его. Чтобы открыть путь нисхож-дению Духа Божия, снисшел, воплотился, пострадал, умер на Кресте, воскрес и вознесся Единородный Сын Божий[32].