Происхождение концепции возможностей: предыстория

Гештальтпсихологи признавали, что смысл или значение вещи вос­принимаются, по-видимому, так же непосредственно, как и ее цвет. Зна­чение предмета, как говорится, написано на его лице, и поэтому он обла­дает физиономическим качеством в том смысле, в каком обладает этим качеством человек, эмоции которого проявляются на его лице. Так, в «Принципах гештальтпсихологии» мы читаем: «Каждая вещь говорит, что она собой представляет...» фрукт говорит: " Съешь меня"; вода гово­рит: " Выпей меня"; гром говорит: " Бойся меня"; женщина говорит:

Гибсон Дж. [Экологическая теория восприятия]

" Люби меня"»¹. Эти значения ясны и очевидны и составляют сущест­венные черты внутреннего опыта как такового. Коффка считал, что по­добного рода значения нельзя свести к бледным образам памяти или неосознаваемым установкам на определенные реакций. Почтовый ящик «приглашает» отправить письмо, рукоятка «хочет», чтобы ее взяли в руки, т.е. вещи «говорят нам, что с ними делать»². Следовательно, у них есть то, что Коффка назвал «свойством навязывания».

Курт Левин придумал термин Aufforderungscharakter, который в 1929 г. Дж.Ф.Браун перевел на английский язык как invitation character, а в 1931 г. Д.А.Адамс — как valency³. <...> Последний термин стал об­щеупотребительным. По Левину, у валентности есть соответсвующии ей вектор, который можно представить в виде стрелки, влекущей наблюда­теля к объекту или отталкивающей от него. Как можно объяснить валент­ности, т.е. те свойства объектов, которые приглашают вести себя опреде­ленным образом, навязывают поведение? Никто (даже среди гештальтте-оретиков) не считал их физическими свойствами, и классическая физика с ними действительно не имела дела. А коль скоро это так, то они могут только быть феноменальными свойствами — единственный вывод, к ко­торому можно прийти, если не отказаться от дуализма. В самом деле, если существуют два мира — физический и феноменальный — и валентность не принадлежит физическому миру, она должна принадлежать миру фе­номенальному, т.е., если воспользоваться выражением Коффки, она дол­жна относиться к «поведенческому», а не «географическому» объекту. Валентность объекта присваивается ему по мере накопления внутренне­го опыта у наблюдателя благодаря наличию у наблюдателя потребностей. Коффка считал, что у почтового ящика свойство навязывания возникает только тогда, когда у наблюдателя есть потребность отправить письмо. Ящик привлекает наблюдателя лишь тогда, когда у него есть неотправ­ленное письмо, и больше никогда. Он полагал, что если потребности на­блюдателя изменяются, то значение объекта изменяется тоже.

Понятие возможности ведет свое происхождение от понятий валент­ности, приглашения, навязывания, но у него есть одно решающее отличие. Возможности, которые сулит наблюдателю тот или иной объект, не изме­няются при изменении потребностей наблюдателя. Наблюдатель может воспринять, а может и не воспринять возможность, может обратить или не обратить на нее внимание — это зависит от его потребностей, но воз­можность, являясь инвариантом, всегда существует и всегда доступна для восприятия. Возможность не присваивается объекту потребностями на­блюдателя и актом его восприятия этого объекта. Объект предоставляет

¹ Koffka К. Principles of gestalt psychology. N. Y.: Harcourt, Brace, 1935. P. 7.

² Там же. С. 353.

³ Историческую справку о переводе этих терминов см.: Marrow AJ. The practical
theorist: The life and work of Kurt Lewin. N. Y.: Basic Books, 1969. P. 56.

556 Тема 16. Основные теоретические подходы к изучению познания

только те возможности, которые он предоставляет, будучи таким, каков он есть. Конечно, то, что объект из себя представляет, мы определяем в терминах экологической, а не «физической» физики, и поэтому для нас он в первую очередь несет смысловую нагрузку и имеет конкретное зна­чение. Но это значение и смысл нового типа. <...>