Татарская элита и большевики

В январе 1918 г. мусульмане были вынуждены занять свою позицию в конфликте между большинством Учредительного собрания и СНК. Выборы в Учредительное собрание проходили по отдельным губернским избирательным спискам. За исключением Казанской и Уфимской губерний, татары составляли единые общенациональные списки. Татары получили 16 мест в Учредительном собрании. Казанскую губернию представляли четыре депутата, Уфимскую – шесть, Самарскую – два; в Симбирской, Пермской, Астраханской и Вятской губерниях было избрано по одному депутату. Сторонники единого блока Милли Шуро сохраняли представительство во всех татарских регионах. Нигде татары не выступали в союзе с большевиками и не являлись членами ни одного избирательного списка общероссийских партий. Мы можем констатировать, что все слои татарского общества рассматривали татарскую нацию как самостоятельный субъект политического процесса в России. Даже движение низших слоев, таких как рабочие, крестьяне и солдаты, являлось неотъемлемой частью общенационального движения.

Только Г. Ибрагимов поддержал линию ВЦИК и покинул Учредительное собрание вместе с большевиками. Татары создали «мусульманскую социалистическую фракцию» поддержавшую политическую линию лидера эсеров В. Чернова. В здании Всероссийского Милли Шуро состоялась встреча между И. Сталиным и членами фракции. Г. Ибрагимов, М. Вахитов и представитель башкир Ш. Манатов стремились к привлечению А. Цаликова в качестве лидера будущего комиссариата, однако он решил принять позицию мусульманской фракции. В итоге уже 7 января 1918 г. на встрече с председателем СНК В. Лениным и И. Сталиным Г. Ибрагимов, М. Вахитов и Ш. Манатов приняли решения об условиях сотрудничества с советской властью. Встреча была подготовлена Ибрагимовым и Сталиным. СНК получило возможность частичного контроля над татарским движением в Уфе и Казани и башкирским движением.

В ответ на роспуск Милли Идарэ, 25 (12) апреля 1918 г. газета «Тормыш» опубликовала обращение правительства автономии ко всем местным и аульным Милли Идарэ. В обращении утверждалось незаконность роспуска Милли Идарэ как непартийного, а общенационального органа. Местные Милли Идарэ призывались обеспечить выполнение функций религиозной, национальной и культурной жизни, благотворительности, сбора национального налога, представительство в земских и городских организациях соответственно с конституцией автономии. Деятели Мусульманского комиссариата объявлялись правительственными чиновниками, незаконно вмешивающимися в сферы, которые должны относиться к компетенции всенародно избранных органов нации. Обращение подписали председатель Милли Идарэ С. Максуди и председатели назаратов Г. Баруди, Н. Курбангалиев и Ш. Алкин[64].

Основной потребностью населения в этот период было наличие власти, неразрывно связанной, в отличие от власти большевиков, с непосредственными интересами населения. Казанская и Уфимская губернии, в основе своей сельскохозяйственные районы, почти не имели сторонников большевиков среди сельского населения. Население было заинтересовано в создании структуры не только национально-культурной, но и территориальной автономии, обладающей собственными воинскими частями. Политика Харби Шуро, отказавшегося подчиниться Милли Идарэ и сконцентрировавшегося на абсолютно самостоятельной политике, объективно приводила к расколу автономных национальных структур. «Татаристы», получив полный контроль над КУВШ, взяли на себя всю полноту ответственности за создание территориальной автономии. Лидер Харби Шуро И. Алкин поддерживал партнерские отношения как с МСК, так и с группой Г. Ибрагимова, куда входило и Уфимское Харби Шуро. Не добившись большинства в Миллет Меджлисе, представители этих групп получили большинство на II Всероссийском Мусульманском Военном съезде. КУВШ и Харби Шуро проявили себя сторонниками переговоров с органами Советской власти.

II Всероссийский мусульманский Военный съезд, открывшийся в Казани 21 января 1918 г., должен был принять решения, определяющие позицию мусульманских воинов в отношении к центральным и местным властям и, прежде всего, добиться создания национального военного округа и Штата Идель-Урал. В отличие от лидеров Милли Идарэ, не вмешивавшихся в деятельность съезда, сторонники Советов постарались взять съезд под свой контроль. Однако И. Алкин получил поддержку большинства.

На 9-м заседании съезда по докладу военного ахуна казанского гарнизона Гатауллы Багаутдинова принимается решение о создании Волго-Уральского тюрко-татарского Штата. Правительство Штата должно формироваться Советом солдат, рабочих и крестьян мусульманского большинства при включении представителей других наций на пропорциональной основе. II Всероссийский мусульманский военный съезд брал на себя функции претворения в жизнь Штата и охраны его законов. Особым пунктом была выделена борьба с контрреволюционными организациями, действующими против создания Штата. Данной резолюцией съезд фактически отменил предыдущее решение Миллет Меджлисе о провозглашении Штата, принятое по настоянию «татарчылар» и лично И. Алкина. В знак протеста члены КУВШ Г. Губайдуллин и Н. Хальфин покинули коллегию. Штат превращался из парламентской республики, основанной на праве всеобщего голосования, в советскую республику с выборами по классовому признаку. Фундаментальная слабость этого проекта заключалась в том, что татарские рабочие и крестьяне не имели собственных политических организаций. Татары в этот период имели крайне незначительное представительство в Советах и общероссийских партийных структурах всех уровней. Съезд и деятели Харби Шуро фактически отказались от демократических принципов национального движения в пользу партийно-классовой структуры. Если учесть тот факт, что татарские социалистические организации были автономны от общероссийских аналогов, то Харби Шуро фактически склонился к принятию основных принципов тогдашней Советской власти, заключавшихся в признании главенства Советов и в объявлении Штата Советской республикой.

На 11-м заседании по докладу Абрара Мускиева был принят доклад о мусульманских областях России. Он определял основы будущего устройства Штата. Столицей объявлялась Казань. Провозглашались социализация земли и передача предприятий рабочим. В докладе говорилось, что «для объединения внешней политики мусульманских областей и совместного осуществления областей тюрко-татарских наций и создания проекта конституции собирается съезд». Созыв съезда поручался Всероссийскому Харби Шуро. Харби Шуро ревизировало решения Миллет Меджлисе о создании Идель-Урал Штата и аннулировало полномочия КУВШ.

В статье «Татарстан» в № 10 газеты «Чулпан» (орган Мускома, фактический редактор и идеолог Г. Ибрагимов) утверждалось, что на военном съезде существуют три фракции: социал-федералисты (во главе с И. Алкиным), левая (близкая к Казанскому Совету) и социалистическая фракция уфимских эсеров. Позиция левой фракции не изменилась, а члены группы Г. Ибрагимова в лице лидеров Харби Шуро Уфимской губернии перешли на сторону Советов. 11 февраля 1918 г. в редакционном комментарии «Чулпан утверждалось, что образование Штата должно решаться через Мусульманский комиссариат через провозглашение на съезде рабочих, солдат и крестьян, представляющих его народы. Уфимские эсеры стремились передать полномочия КУВШ в руки Мускома, и сделать столицей Штата Уфу. Они не собирались подчиняться Казанскому МСК и его лидеру М. Султан-Галиеву. Раскол большинства во многом создал почву для арестов руководства съезда, проведенных по инициативе М. Султан-Галиева.

20-е заседание съезда было посвящено обсуждению ситуации с I Финляндским Полком, который был задержан командующим Казанским гарнизоном Шелыхмановым. По докладу И. Алкина была принята резолюция, где требовалась отмена телеграммы Коллегии Казанского Военного Округа, отставка Шелыхманова, принятие мер к прибытию Финляндского полка в Казань, признание Советским правительством мусульманских военных организаций единственными органами, управляющими мусульманскими частями. После принятия этой резолюции депутат Минлекаев заявил, что левая фракция покидает съезд.

Такое развитие событий планировалось левой фракцией. Казанский Совет и Комитет РКП (б), Губернский комиссариат по мусульманским делам при Казанском Совете всеми силами старались ослабить Харби Шуро и Съезд и лишить их возможности принятия решений и конкретных действий. Уход левой фракции со съезда ознаменовал раскол национального движения. Ранее, 15 февраля 1918 г., левая фракция провела совещание с руководством МСК и председателем Казанского губернского совета Я. Шейнкманом. Большевики и МСК выдвинули идеи ухода со съезда после провозглашения своей декларации, роспуска съезда и Харби Шуро и ареста их руководства, а также создания мусульманского комиссариата при губернском Совете. Съезд решили покинуть пять человек, под руководством М. Султан-Галиева, составившие основу Казанского мусульманского комиссариата. На съезде остались представители эсеров Уфы и большевик К. Якуб.

21–22 февраля 1918 г., в противовес учредительному съезду Идель-Урала, в Казани был созван областной съезд Советов Поволжья и Южного Урала, объединивший представителей 11 губерний. От имени КУВШ с проектом Штата выступил Г. Шараф. Практически все делегаты-мусульмане единодушно защищали идею Штата. Диссонансом прозвучало выступление М. Султан-Галиева, в котором он призвал решить вопрос Штата путем проведения плебисцита «пролетарским классом народностей этой территории». Областной съезд Советов выступил против идеи национальной автономии в пользу областной автономии. В ответ, мусульманская фракция покинула съезд и 26 февраля 1918 г. на общем заседании мусульманских организаций Казани было принято решение о провозглашении Штата. 27 февраля были развешены плакаты с текстом Фармана (Универсала) о провозглашении Штата, намеченном на 1 марта. В нем должны были принять участие все мусульманские организации, включая МСК и мусульманскую секцию Казанского губернского Совета, кроме Мусульманского комиссариата при Казанском губернском совете.

В ответ 26 февраля 1918 г. руководство Казанского губернского Совета учреждает Казанскую Советскую Республику и формирует ее Совет комиссаров. Правительство образовали большевики, левые эсеры, меньшевики-интернационалисты и анархисты-синдикалисты. Все ключевые посты были заняты немусульманами. Председателем Штаба стал К. Грасис, а в число членов вошли М. Султан-Галиев и К. Якуб. Устранение комиссаров Харби Шуро, разложение воинских частей, арест руководства съезда в ночь с 28 февраля на 1 марта 1918 г. и вооруженный разгон национальных организаций в марте-апреле 1918 г. являлись звеньями одной цепи.

Если в Казани члены КУВШ в нарушение инструкций Миллет Меджлисе вступили в переговоры с областным съездом Советов, но приняли затем решение о самостоятельных действиях, то члены Уфимского отделения КУВШ, сторонники Г. Ибрагимова, заявили о своем прямом подчинении советским органам. Штурм Татарской Слободы Казани 28 марта 1918 г. и разгон Милли Идарэ 25 апреля 1918 г. в Уфе обозначили завершение периода сосуществования Советов и автономных национальных органов [65].

На протяжении года в 1917–1918 гг. татарское общество вышло на уровень создания национального правительства и парламента национально-культурной автономии, а также принятия ее конституции. Милли Идарэ представлял собой объединение таких групп национальной элиты, как духовенство, буржуазия и светская интеллигенция, основных общенациональных центров при руководящей роли общенациональных политических лидеров из числа светской интеллигенции. Национальная элита обеспечила функционирование структур национально-культурной автономии от общенационального до городского и аульного уровней. Эти институты на общенациональном и губернском уровнях находились под контролем либералов и умеренных социалистов, преимущественно ветеранов революции 1905–1907 гг. Политический капитал сосредотачивается преимущественно в руках светской интеллигенции, так же как и культурный и символический, который постепенно теряет духовенство. С созданием «Милли Хэзине» лидеры автономии получают и экономический капитал. Мурзы не играют реальной роли. Буржуазия сосредотачивается на финансировании органов автономии.

Новое поколение политических лидеров в лице левых социалистических организаций (МСК, Харби Шуро и уфимские левые эсеры) ориентировалось на создание органов территориальной автономии. Харби Шуро стремилось сформировать Татарский Военный Округ. В отличие от сторонников национально-культурной автономии (тюркистов), сторонники территориальной автономии (татаристы) не сумели создать единое общенациональное движение. Внутренняя борьба за власть, прежде всего за контроль над провозглашенным Идель-Урал Штатом, сопровождавшаяся борьбой между региональными группировками, привела к расколу внутри социалистического движения и уничтожению Харби Шуро и в итоге поставила весь регион под контроль Советской власти.

Задания для усвоения пройденного материала и самостоятельной подготовки

1. Общественно-политическая и национально-культурная жизнь татар в начале ХХ века.

2. Идеология тюркизма в процессах национальной консолидации российских татар-мусульман.

3. Формирование татарской этнической элиты и ее место в региональных и общегосударственных политических процессах.

4. Группы национальной элиты в органах автономии в 1917–1918 гг.

5. Роль этнической татарской элиты в выборе путей национального развития в первые годы советской власти.

6. Проблемы формирования татарской этноконфессиональной идентичности в указанный период.

7. Концептуальное, политико-идеологическое и культурно-цивилизационное соотношение тюркизма и татаризма.

8. Роль автономных национальных институтов в процессе становления татарской национальной общности в период с 1908 по 1918 гг.

9. Специфика функционирования органов национально-культурной и территориальной автономии татар.

10. Общественные и политические институты татарско-мусульманского сообщества России в 1908–1918 гг.

[1] См. подробно: Хабутдинов А. Ю. Формирование нации и основные направления развития татарского общества в конце XVIII – начале XX веков. – С. 227–279

[2] Ислам в Российской империи: Законодательные акты, описания, статистика. – М., 2001 – С. 26, 300–301.

[3] Там же, 3.

[4] Хабутдинов А. Ю. Формирование нации. С. 263–264.

[5] Государственная дума: Стенографические отчеты: созыв 3: Сессия 2. – Ч. 4. – СПб., 1910. – Стб. 959–962.

[6] Сборник журналов Уфимского Губернского Земского собрания XXVIII очередной сессии за 1911 г. – Уфа, 1912. – С. 428–431.

[7] Там же. С. 534–540.

[8] Адрес–календарь и справочная книжка Казанской губернии на 1916 г. – Казань, 1916. – С. 159–160; НА РТ. Ф.1. Оп. 4. Д. 6188. Л. 36.

[9] Сборник постановлений Мензелинского уездного земского собрания XXXVII очередной сессии с 1 по 13 октября 1911 г. и доклады Мензелинской уездной земской управы с приложениями. – Уфа, 1912. – С. 125–126, 169, 183, 230–231, 238.

[10] Хабутдинов А.Ю. Формирование нации… С. 247.

[11] Государственная дума: Стенографические отчеты: созыв 3: Сессия 3. – Ч. 1. – СПб., 1910. – Стб. 1992.

[12] Государственная дума: Стенографические отчеты: созыв 3: Сессия 4. – Ч. 3. – СПб., 1911. – Стб. 3573.

[13] Государственная дума: Стенографические отчеты: созыв 3: Сессия 5. – Ч. 4. – СПб., 1912. – Стб. 4235; Хабутдинов А. Невостребованное наследие. Мусульманская фракция в Государственной думе: Миф и реальность // Казань. – 1998. – № 7–8. – С. 30–31.

[14] НА РТ. Ф. 1. Оп. 4. Д. 4824. Б. п.

[15] Государственная дума: Стенографические отчеты: созыв 4: Сессия 1. – Ч. 1. – СПб., 1913. – Стб. 371–374; Хабутдинов А. Невостребованное наследие… С. 32–33.

[16] Терегулов И. Очерки революции и общественного движения мусульман России, 1926. – С. 49. – ОРРК НБЛ КГУ. 3881; Миллет. – 1914. – 21 августа

[17] Хабутдинов А.Ю. Формирование нации… С. 255.

[18] Государственная дума: Стенографические отчеты: Созыв 4: Сессия 3. – СПб., 1915. – Стб. 34; Хабутдинов А. Невостребованное наследие… С. 33.

[19] Государственная Дума: Стенографические отчеты: Созыв 4: Сессия 4.– Пг., 1915. – Стб. 187, 196.

[20] НА РТ. Ф. 199. Оп. 1. Д. 1112. Л. 1.

[21] Хабутдинов А. Баязитов М.-С. // Ислам на европейском Востоке. Энциклопедический словарь. – Казань, 2004. – С. 38.

[22] Хабутдинов А.Ю. Формирование нации… С. 256–257.

[23] Чернышов Е.И. Воcточная печать в эпоху реакции XX века // Известия общества археологии, истории и этнографии при Казанском университете. – Казань, 1925. – Т. XXXIII. – Вып.1. – С. 106.

[24] Мусульманская печать России в 1910 году. – Оксфорд, 1987. – С. 16, 26, 78–79.

[25] Тукаев Г. Ени кыйраат. – Казань. 1910. – С. 55.

[26] Тукай Г. Мектебте милли эдэбият дэреслэре. – Казань, 1911. (переизд. Казань, 2002)

[27] Хабутдинов А.Ю. Формирование нации… С. 265–266

[28] См. Камалов Т. Зия Камали. – Казань, 1997; Кудаш С. Незабываемые минуты. – Уфа, 1962.

[29] Набиев Р., Хабутдинов А. Медресе «Галия» // Ислам на европейском Востоке. Энциклопедический словарь. – Казань, 2004. – С. 197–199.

[30] Анг. – 1913. – № 1. – С. 24–26; Перевод цит. по: НА РТ. Ф. 199. Оп. 1. Д. 949. Л. 9–10, 14.

[31] Хабутдинов А.Ю. Формирование нации… С. 277–279.

[32] См. Хабутдинов А. Ю. Формирование нации и основные направления развития татарского общества в конце XVIII – начале XX веков. – Казань, 2001. – С. 279–323; Его же. Органы национальной автономии тюрко–татар Внутренней России и Сибири в 1917–1918 гг. – Вологда, 2001. – С. 1–61.

[33] Хабутдинов А. Миллет Меджлисе // Ислам на европейском Востоке. Энциклопедический словарь. – Казань, 2004. – С. 238–240.

[34] Хабутдинов А. Милли Идарэ // Ислам на европейском Востоке. Энциклопедический словарь. – Казань, 2004. – С. 240–241.

[35] Татарские социалисты в 1917–1918 гг. см.: Хабутдинов А. От национально-культурной к территориальной советской автономии: Путь татарских национальных коммунистов в 1917–1920 гг. // Вестник Юридического Института МВД РФ. – 1998. – № 2. – С. 65–71; Его же. Татарский социализм. Рождение массового национального движения // Казань. – 1999. – № 1–2. – С. 46–52; Его же. Лидеры нации. – Казань, 2003. – С. 121–147.

[36] Хабутдинов А.Ю. На переломе эпох // Tatarica.Атлас. – Казань; М.; СПб.: Дизайн, информация, картография. – С. 544–545.

[37] Тормыш. – 1917. – 17 марта.

[38] Иль. – 1917. – 23 марта.

[39] Кояш. – 1917. – 23 марта.

[40] Кояш. – 1917. – 9 апреля.

[41] Терегулов И. Очерки революции и общественного движения мусульман России, 1926. – С. 86. ОРРК НБЛ КГУ. 3881; Хабутдинов А. Ю. Формирование нации… С. 290–291.

[42] Ирек. – 1917. – 15 июня.

[43] Хабутдинов А. Ю. Формирование нации… С. 291–294.

[44] Йолдыз. – 1917. –16 ноября; Кояш. – 1917. – 16 ноября.

[45] См.: Кузыев Р. У. Баhау Нуриманов. – Уфа, 1955.

[46] Движение татарских военных см.: Хабутдинов А.Ю. Татарское общественно-политическое движение в досоветский период: 1900–1918: Учебное пособие. – Казань: КГУ, 1997. – Ч. 2. – С. 43–61.

[47] Йолдыз. – 1917. – 19 июля.

[48] Хабутдинов А.Ю. Лидеры нации. – Казань, 2003. – С. 121–123.

[49] Хабутдинов А.Ю. Формирование нации. – Казань, 2001. – С. 305–313.

[50] Хабутдинов А.Ю. Лидеры нации. – Казань, 2003. – С. 132.

[51] Хабутдинов А.Ю. Формирование нации. – Казань, 2001. – С. 313–319.

[52] Хабутдинов А. Ю. Татарское общественно-политическое движение… Ч. 1. – С. 30–32; Его же. Начальные этапы формирования татарского управленческого аппарата // Вестник Евразии. – 1999. – № 1/2. – С. 67–68.

[53] Религиозная автономия и движение духовенства см.: Хабутдинов А. Ю. Диния Назараты // Ислам на европейском Востоке. Энциклопедический словарь. – Казань, 2004. – С. 86–87; Его же. Общество духовенства. Там же. С. 266–267; Его же. Роль мусульманской элиты в татарском обществе в 1917–1920-х гг. // Ислам в советском и постсоветском пространстве: История и методологические аспекты исследования. – Казань, 2004. – С. 119–127; Татарское общественно-политическое движение в досоветский период: 1900–1918. – Казань, 1997. – Ч. 1. – С. 32–33… Ч. 2. – С. 6–17; Его же. Татарское духовенство и его органы // Ислам в Среднем Поволжье: История и современность. Очерки. – Казань, 2001. – С. 277–283.

[54] Хабутдинов А.Ю. Органы национальной автономии тюрко-татар Внутренней России и Сибири в 1917–1918 гг. – Вологда, 2001. – С. 6–9.

[55] Хабутдинов А.Ю. Органы национальной автономии… С. 9–10.

[56] Там же. С. 10–12.

[57] Набиев Р., Хабутдинов А. Всероссийские мусульманские съезды // Ислам на европейском Востоке. Энциклопедический словарь. – Казань, 2004. – С. 63.

[58] Айда А. Садри Максуди Арсал. – М., 1996. – С. 26; Хабутдинов А. Начальные этапы формирования татарского управленческого аппарата // Вестник Евразии. – 1999. – № 1/2. – С. 66–67.

[59] О Милли Идарэ см.: Хабутдинов А. Садри Максуди о механизмах власти в татарском обществе // Садри Максуди: Наследие и современность: Материалы международной научной конференции. – Казань, 1999. – С. 95–99; Его же. Милли Идарэ как первое татарское правительство // Актуальные проблемы истории государственности татарского народа: Материалы республиканской научной конференции. – Казань, 2000. – С. 103–111.

[60] Хабутдинов А.Ю. Органы национальной автономии… С. 14–25.

[61] Хабутдинов А. Миллет Меджлисе // Ислам на европейском Востоке. Энциклопедический словарь. – Казань, 2004. – С. 238–240.

[62] Хабутдинов А.Ю. Органы национальной автономии… С. 25–30.

[63] См. концепции Идель-Урала: Хабутдинов А. Проект «Идель-Урал»: История и современность // Конфликт – Диалог – Сотрудничество. – 2001. – Бюллетень № 8. – С. 50–59; Тормыш.–1918. – 5 января.

[64] Хабутдинов А.Ю. Органы национальной автономии… С. 34–38.

[65] Хабутдинов А.Ю. Татарское общественно-политическое движение… Ч. 2. – С. 49–61.

Заключение

Формирование татарской нации было сложным и противоречивым процессом. За исключением приверженности к религии Ислама, традиций былой тюркской государственности и культуры (прежде всего золотоордынской) и преимущественно оседлого образа жизни кажется мало что объединяло мусульман на огромных пространствах Европейской России и Сибири ко второй половине XVIII века. Создание этноконфессионального коллектива – миллета мусульман Оренбургского магометанского духовного собрания (ОМДС) на рубеже XVIII–XIX веков стало выдающимся примером сотрудничества государства и зарождающейся национальной элиты в лице буржуазии и духовенства. Вторым важнейшим этапом создания нации стало формирование общности российских мусульман на рубеже XIX–XX веков в рамках джадидских реформ Нового времени. Наконец, третьим судьбоносным этапом явилось создание органов национально-культурной автономии мусульман тюрко-татар Внутренней России и Сибири и провозглашение территориальной автономии в 1917–1918 гг. Если первый этап непосредственно связан с политикой российского государства, то второй и третий являлись плодами деятельности самих мусульман-татар. В условиях отсутствия стабильного финансирования и сколь либо значительной поддержки изнутри государства или извне его, национальная элита сумела воспользоваться такими инструментами создания нации как общенациональный религиозный орган, юридическое равенство членов нации, широкая грамотность, школа на родном языке, национальная художественная и научная литература, концепция национальной истории, благотворительные общества, национальная пресса, общенациональные съезды, парламентская фракция, органы самоуправления, перепись, карта, воинские части, национальное правительство и парламент. Все эти достижения не были одномоментными, но, в общем и в целом, обеспечивали преемственность эволюции нации.

Аресты руководства Харби Шуро 28 февраля 1918 г., штурм Татарской Слободы Казани 28 марта 1918 г. и разгон Милли Идарэ 25 апреля 1918 г. в Уфе обозначили окончательное завершение периода сосуществования Советов и автономных национальных органов и переход татарских национальных институтов под контроль центральной и местной советской власти. Ликвидация Милли Идарэ, Харби Шуро, Милли Шуро и практически всей национальной печати делит татарское общество на просоветскую часть и слои, оппозиционные новому режиму.

Таким образом, в марте–апреле 1918 г. завершается эпоха относительно автономного развития татарского общественного движения. В последующие годы происходит постепенное уничтожение автономных национальных институтов и групп национальной элиты. Последним относительно автономным органом оставалось Центральное духовное управление мусульман (ЦДУМ, бывшее Диния Назарат), чье руководство было арестовано в 1937 г. Татарская нация сохраняет национальную форму, но приобретает социалистическое содержание. Процесс возрождения татарского общественного движения, национальной элиты и автономных институтов начинается с конца 1980-х гг., но на данном этапе они, по общему признанию, находятся на значительно более низком уровне, чем органы автономии в 1917–1918 гг.