Глава 16. — Мне казалось, ты говорил, будто превращение истощает твои силы?

— Мне казалось, ты говорил, будто превращение истощает твои силы? — чуть задыхаясь, произнесла я, когда мы в третий раз справились не просто прекрасно, а гораздо лучше.

Я лежала уютно, положив голову ему на грудь. Он ответил, отплевываясь от моих непокорных кудряшек:

— Последствия сказываются, когда я принимаю свой о6ычный вид. Я не способен оставаться преображенным дольше чем на одну ночь. — Он приподнял мое лицо и серьезно вгляделся в него. — Ты ведь понимаешь, что я не могу сохранять человеческий облик?

— Конечно.

Я тронула его щеку и удивилась, не обнаружив на ней щетины, а потом вспомнила, что никто из его соплеменников не брился и не обрастал бородой за те дни, что мы провели в дороге.

— Ты не человек, ты кентавр. Я знаю.

Мы посмотрели друг на друга. Я боялась, как бы не испарилась та доверительность между нами, которой мы достигли. На самом деле я не понимала, что он за существо. Все эти превращения были абсолютно чужды тому миру, к которому я привыкла, и казались чем-то из области научной фантастики. Но сам он не был мне чужд.

— Ты мой муж, и неважно, человек или кентавр, — хитро улыбнулась я. — Можешь превращаться в кого угодно.

«Остается только надеяться, что он заранее меня предупредит».

Клан-Финтан с облегчением вздохнул и нежно поцеловал меня в лоб.

— Да, я твой муж.

— И я рада этому. — Довольная, я только крепче прижалась к нему.

— Я тоже.

Я обвила его ногу своей. Он положил на нее ладонь и медленно начал ласкать — от очень чувствительной точки под коленкой до ягодицы и обратно вниз. Мои веки затрепетали, закрылись сами собой. Похоже, массаж подействовал как снотворное. Однако я старалась прогнать сон, не желая попусту тратить наши с ним ночные часы.

— Ш-ш, — прошептал он, уткнувшись в мою шевелюру. — Отдохни. Я буду здесь.

Я кивнула и позволила себе погрузиться в глубокий сон.

Меня разбудил теплый поцелуй в щеку. Сквозь закрытые веки пробился мягкий предрассветный лучик, заставивший меня только крепче зажмуриться. Еще один поцелуй в щеку — и я вспомнила, где нахожусь, а когда потянулась и ощутила болезненную чувствительность во всем теле, то сообразила с кем. Я улыбнулась, зевнула и наконец медленно открыла глаза.

Во-первых, я заметила, откуда идет свет, и удивилась, что одной стены в моей комнате вообще не существует. Прищурившись, я увидела огромные скошенные окна, выходящие на прекрасный розарий. Они явно смотрели на восток, так как розовато-лиловый рассвет сначала тронул цветы, а потом заполз ко мне в комнату.

Затем огромная тень на краю кровати зашевелилась, наклонилась и снова поцеловала меня. Я сонно протянула руку, наткнулась на шелковый ворс, покрывавший передние ноги кентавра, легко провела пальцами по шкуре, игриво подергала шерсть и проговорила:

— С добрым утром. Я удивилась откуда столько света. Мне казалось, за этими шторами находится стена, а не окна и сад.

— Что? Рианнон, почему ты не знаешь собственной спальни?

От его вопроса я мигом проснулась и поняла, что сонным был не только мой голос, но и мозг. «Ну вот, я все испортила».

Резко сев в кровати, я принялась тереть глаза, чтобы выиграть время. Сквозь пальцы я увидела, что Клан-Финтан внимательно меня изучает.

— Какой странный сон мне приснился. Моя комната изменилась. Все было так реалистично, что я поверила, будто это происходит на самом деле… — Я замолкла, не закончив фразу.

Он открыл рот, собираясь продолжить расспросы, по отвлечение внимания — моя лучшая тактика. Я встала во весь рост на кровати и прыгнула к нему на руки. Он машинально меня поймал, и я принялась покусывать его шею и ласково тереться о нее.

— Теперь я окончательно проснулась.

В его груди прогрохотал смех, и я расслабилась.

«Нет, мне определенно следует поговорить с Аланной и выяснить, почему нельзя ему сообщить, кто я такая».

В дверь два раза громко стукнули. Клан-Финтан вернул меня на кровать, я завернулась в простыню и выкрикнула:

— Входите!

В комнате появилась Аланна, понимающе улыбнулась нам и сказала:

— Милорд, миледи, надеюсь, у вас была ночь, богатая событиями.

Клан-Финтан фыркнул, что, видимо, означало согласие, а я почувствовала, как краснею, словно дева. Таковой я не являлась ни в коей мере.

Аланна продолжала улыбаться во весь рот.

— Риа, мне кажется, вам захочется пройти в купальню и освежиться перед тем, как благословлять людей.

Чувствуя, как горят щеки, я кивнула в знак согласия. Глаза Аланны сияли озорством, когда она обратилась к Клан-Финтану:

— Возможно, милорду захочется к нам присоединиться. Уверена, мы со служанками могли бы и его тоже выкупать как следует. — Она умолкла, едва сдерживая веселье. — Несколько девушек уже добровольно вызвались на эту работу.

На лице Клан-Финтана вспыхнула плотоядная улыбка. Я быстро поднялась, стараясь не запутаться в простыне, как следует врезала ему кулаком в плоский живот и с удовольствием услышала, как вместо смеха у него вырвалось ворчание. Он обхватил меня рукой и крепко прижал к боку, видимо, не хотел, чтобы я его снова ударила. Бог свидетель, я не добилась бы никакого толку, если бы наступила ему на копыто.

Не глядя на меня, он ответил:

— Пожалуй, я выкупаюсь в своих покоях. Мне нужно еще проверить ночной дозор перед церемонией благословения. Но все равно спасибо за радушное предложение. — Он сжал мое плечо.

— Ох, — только и ответила я, вырвалась из его рук и направилась к Аланне.

— Пошли, я хочу принять ванну.

У меня создалось впечатление, что они оба надо мной смеются. Проходя мимо окон, я поймала свое отражение: завернута в мятую простыню, волосы дыбом, голова высоко поднята. Так я пыталась изобразить надменность.

Я начала тоненько хихикать, но не удержалась, рассмеялась во все горло. Аланна обняла меня. Мы обе хохотали. Клан-Финтан пошел за мной, и я обернулась, чтобы улыбнуться ему.

— Они и вправду вызвались купать его?

— На самом деле девчонки устроили спор, добиваясь этой привилегии.

Мы с Аланной наклонили головы и сделали вид, что внимательно рассматриваем кентавра, который стоял перед нами, подбоченившись. По его красивому лицу было видно, что он считает нас чокнутыми.

— Хм, довольно симпатичный кентавр. Как вы считаете, миледи? — поинтересовалась Аланна.

— Раз ты об этом заговорила, то я скажу, что у него хорошая широкая холка. Еще я могу подтвердить его… э-э… скажем так, выносливость.

Я заверещала, когда предмет наших рассуждений рванул вперед и поднял меня на руки. Аланна отпрыгнула в сторону и открыла перед ним дверь. Вынося меня из спальни, он ворчал что-то насчет широкой холки, но не могу поручиться. Хохот Аланны мешал расслышать. Я глянула через плечо мужа и увидела, что она держится за бок, едва поспевая за нами и безуспешно стараясь подавить смех. Я обвила его шею руками и не волновалась по поводу простыни, была абсолютно уверена, что он сам проследит, чтобы она не соскользнула.

Очень скоро мы оказались у дверей купальни. Оба охранника встали по стойке «смирно». Я заметила, что Клан-Финтан специально заглянул каждому в глаза и только потом наклонил ко мне голову и неторопливо, со вкусом поцеловал. Тут нас догнала Аланна и распахнула двери.

Когда он поставил меня на пол, мы неохотно выпустили друг друга из объятий.

— Присоединишься ко мне на церемонии благословения? — с тоской спросила я, не желая с ним разлучаться. Я чертовски плохо воспринимала расставание.

— Я буду рядом. — Он взглянул на моих охранников. — Где мне и положено быть.

Он еще раз быстренько меня поцеловал и, прежде чем уйти, обратился к двум воинам:

— Не щадите жизни, охраняя миледи. Если кто ее тронет, я его убью.

«Ой-ой-ой, наверное, и до него дошли те жуткие слухи насчет привязанности Рианнон к своим мужчинам».

Охранники отсалютовали Клан-Финтану. Вид у него был довольный, когда он ласково провел рукой по моему лицу. Потом муж ловко повернулся и пошел по коридору, нарочито громко топая.

Я прошла за Аланной в чудесную купальню. Пока она подбирала нужные флакончики и щетки, я воспользовалась удобствами, после чего сбросила простыню и осторожно погрузила свое истерзанное за ночь тело в бархатистую минеральную воду.

Аланна плюхнулась на край бассейна рядом со мной, протянула губку и бутылочку с мылом, которое мне так понравилось. Я приступила к устранению ущерба, нанесенного прошлой ночью, и втайне улыбнулась самой себе, когда обнаружила на внутренней стороне бедра маленький след от укуса.

— Похоже, ночь прошла хорошо.

— Милая, «хорошо» — не то слово. Просто потрясающе.

Мы засмеялись как подружки.

— Итак, вы наблюдали, как он исполняет превращение? — не скрывая любопытства, спросила Аланна.

— Это самое изумительное, что я только видела в жизни. — Я заморгала, заметив, что она удивлена. — Хочешь сказать, что и ты прежде не присутствовала при превращениях?

— Нет, конечно! — Она была потрясена, но через секунду с улыбкой дернула меня за мокрый локон. — Все время забываю, что вы не можете знать таких вещей. На свете существует всего несколько персон, которым доступно превращение. Оно для них священно. Его могут увидеть только верховные шаманы или, как в вашем случае, их супруги. После превращения шаман может исполнить церемонию или службу в новом своем обличье, но он никогда не станет меняться на виду у публики.

Я задумалась над этим.

— А ты знала, что процедура для них болезненная?

— Нет!

— Вот, должно быть, почему они не хотят, чтобы их кто-нибудь видел во время таинства. — Я вспомнила выражение лица Клан-Финтана, когда его тело меняло форму. — Не хотят, чтобы люди знали, как им больно.

Аланна взяла мою намыленную руку в свои ладони.

— Неужели ему пришлось так тяжело?

Я кивнула.

— Но за все, что ценно, приходится платить. Так сказал муж.

— И вы думаете, эта ночь стоила той боли, что он перенес? — сочувственно спросила она, и я пожала ей руку в знак благодарности.

— Во всяком случае, он вел себя именно так.

— Тогда я бы поверила ему и не стала бы омрачать сомнениями свое удовольствие.

До тех пор, пока мы об этом не заговорили, я не сознавала, насколько сильно меня тревожила эта мысль.

— Полагаю, он знает, что делает.

— Похоже на то.

Я печально вздохнула и намазалась ароматным мылом.

— Аланна, он поистине великолепен.

— И очень вам предан.

Я заплыла в глубокую часть бассейна, чтобы смыть мыло, а сама задумалась над словами Аланны. «Предан… но достаточно ли сильно, чтобы полюбить меня настоящую?»

— Аланна, — выпалила я. — Вдруг он предан вовсе не мне, а всего лишь Рианнон? Узнает, кто я такая на самом деле, и передумает насчет меня?

Лицо Аланны осветила добрая улыбка.

— Нет, он любит именно вас. Я прикусила нижнюю губу.

— Возможно, вам следует во всем ему признаться.

— Что? — заверещала я. — Но ты ведь сама говорила, что я должна хранить свою тайну.

— Это было до того, как вы его полюбили.

— Не знаю, Аланна. Я еще не привыкла к тому, что случилось между нами.

— Вы боитесь сказать ему правду.

— Я боюсь потерять то, что с недавних пор у меня появилось.

— Мне кажется, вы недооцениваете верховного шамана, но время все изменит. Когда мужчина действительно предан женщине, он хранит ее тайны.

Мне показалось, я услышала в ее голосе печальную нотку и собралась расспросить Аланну как следует, но она опередила меня:

— Риа, вылезайте скорее. Вы должны благословлять народ, как только лучи солнца коснутся реки.

Я неохотно вылезла из теплой воды и завернулась в толстое полотенце, протянутое Аланной.

— Сколько еще времени у меня осталось?

— Ровно столько, чтобы надеть церемониальную мантию, если мы поторопимся. — Она решительно повела меня к туалетному столику.

— Почему бы тебе не призвать парочку служанок на помощь, если у нас такая спешка?

Взъерошенное отражение в зеркале заставило предположить, что на быстрое приведение меня в порядок двух помощниц будет маловато. Аланна побрызгала на мои непокорные локоны что-то вроде масла. Запах мне понравился, но я сомневалась, что это средство как-то повлияет на упрямую рыжую шевелюру.

— Вчера вечером, когда я вышла из ваших покоев, ко мне подошла Тэйра и сообщила, что несколько ваших служанок жалуются на нездоровье. — Аланна кисло улыбнулась моему отражению. — Думаю, они просто измотаны, помогая стольким семьям. Я поручила вашим служанкам присматривать за малышами. Наверное, вам следовало бы хорошенько отчитать их за лень.

— Ни за что!.. Я всегда ненавидела подрабатывать няней. Пусть девушки поспят.

— Сегодня они будут рядом с вами на церемонии. Утро, проведенное вдали от юных подопечных, придаст им сил. Они поймут, что внезапно выздоровели.

Я улыбнулась, хотя уже начала нервничать.

— Что, черт возьми, мне предстоит делать? — Я пудрила лицо, пока Аланна боролась с моими волосами.

— На берегу реки…

— Под названием Джиал, верно?

— Да, это означает «яркая». Западный рукав, который вновь впадает в реку у храма Муз, называется… — Она замолчала.

— Каль… что-то там такое.

— Колман, что означает «голубка». Вместе они составляют Яркую Реку Голубки, что станет понятно, если посмотреть, как соединяются притоки — совсем как крылья голубки.

— Круто!.. Продолжай. Прости, что перебила.

— Вы верхом на Эпоне доедете до священного Тора. — Тут моя физиономия расплылась в довольной улыбке. — Это холм у реки. Там, по-прежнему не покидая седла, вы благословите народ, когда солнце озарит реку.

— От меня ждут каких-то особенных слов, исполнения какого-нибудь ритуала? — Я надеялась на подсказку.

— Нет, Рианнон всегда сама сочиняла текст благословения. — Аланна встревожилась. — Вы отлично справились в день своей свадьбы, поэтому я подумала, что для вас не будет проблемы произнести еще одну молитву.

— Нет! — Девушка перепугалась. — Ладно, да, я смогу подобрать нужные слова.

Она с облегчением улыбнулась. «Хорошо, хоть одна из нас знает, что делать. Я имею в виду не себя».

— Милая, а долго все это продолжается?

— Совсем нет. Утреннее благословение — краткая служба, которую Избранная проводит каждые две недели, чтобы напомнить народу о любви Эпоны перед началом дня. Только в первую ночь полной луны вы должны исполнить ритуальный танец и принести жертву.

«Просто блеск. Приятная перспектива».

— Итак, я не должна упоминать о фоморианцах сегодня утром? Мне казалось, именно по этой причине созван общий сбор.

— Риа, думаю, следует сказать, что мы вооружаемся. И просим у Эпоны защиты от зла, но… — Она смущенно замолкла.

— Что? Право, Аланна, мне не просто нужен, а крайне необходим твой совет. Пожалуйста, как подруга, говори мне правду. Всегда.

Я сидела перед зеркалом с голой задницей и наполовину накрашенным лицом. Где же взять еще больше откровенности? По лицу Аланны было видно, что она пришла к решению.

— Я думаю, вам не следует обсуждать с народом военные дела, — сказала она, глядя в глаза моему отражению. — Воспользуйтесь возможностью, чтобы объявить Клан-Финтана командующим. Он сведущ и в военных проблемах, и в людских. — Взгляд ее стал робок. — Возможно, я ошибаюсь, но мне не верится, что вас готовили к тому, чтобы вести мужчин на бой.

«Что она там говорила в самом начале?»

— Мне также не верится, что у вас такой же богатый опыт в общении с мужчинами, какой был у Рианнон.

«Хочется думать, что меня находили привлекательной многие, но сотня охранников — это уже перебор».

— Уф, нет, конечно. Спасибо тебе за совет. Я согласна. — У Аланны, похоже, отлегло от сердца. — Блин, перестань беспокоиться о том, как бы не наступить мне на любимую мозоль.

Вид у нее был растерянный.

— Я хочу сказать, чтобы ты не боялась затронуть мое самолюбие. Я завишу от тебя, так что будь со мной честной, только и всего.

— Это я могу.

— Хорошо.

— Еще я хотела спросить, что означает слово «блин»?

— Просто я так говорю, чтобы отучить себя от сквернословия.

— Как видно, вам это не особенно помогает, — очень деловито изрекла она.

— Чушь собачья, — сказала я полуоткрытым ртом, не переставая красить губы. — Кажется, я готова надеть церемониальную мантию.

— Пока я подбираю наряд, возьмите это. — Аланна вручила мне диадему, и я вновь была покорена красотой камней.

— Надеюсь, у нас найдутся серьги, подходящие к ней?

— Да, — бросила Аланна через плечо, открывая один из многочисленных шкафов, выстроившихся вдоль противоположной стены. — Посмотрите в ближайшей шкатулке. Там должны быть серьги и браслет из гарнитура.

Я радостно ворошила украшения, когда она вернулась.

— Вот. — Девушка протянула мне очередные шелковые стринги.

На этот раз они были сшиты словно из жидкого золота. Я начала подозревать, что Рианнон страдала от фобии к нижнему белью.

— Теперь встаньте и вытяните руки в стороны. Этот наряд требует довольно сложных манипуляций.

Я повернулась к ней лицом и сделала, как она велела. Меня заинтриговал каскад из ткани, похожей на жидкое золото, которым она тщательно обертывала мое тело. Я стояла неподвижно, а она все кружила и кружила.

— Эй! А где же топ к этой штуковине?

Аланна остановилась. До сих пор она не воспользовалась ни одной булавкой, и я понятия не имела, каким образом материал на мне держался. Юбка была длинная, но с несколькими разрезами. Их было больше, чем на обычной одежде Рианнон. Я живо представила, как красиво будут ниспадать полоски ткани, когда я сяду верхом на Эпи. С юбкой было все в порядке. Меня больше волновала верхняя часть одеяния. Ткань затейливо переплеталась вокруг моего торса, оставляя груди абсолютно обнаженными.

— Риа!.. — Увидев ужас на моем лице, она чуть не расхохоталась. — К этому наряду не полагается никакого топа. Это церемониальное одеяние, которое Возлюбленная Эпоны надевает во время ритуала утреннего благословения.

— Мне казалось, ты говорила «мантия»! — Я посмотрела на свои очень голые тридцатипятилетние груди.

— Ой, конечно. Чуть не забыла вашу мантию.

Она поспешила обратно к гардеробу и вскоре вернулась с еще одним отрезом жидкого золота, сверкавшим завитками хрустальных бусин, которые образовывали сложный тонкий узор.

— Погоди, догадаюсь сама. Опять черепа.

— Точно! — Она осталась довольна моей способностью воспринимать новое и аккуратно закрепила мантию вокруг шеи.

Ткань струилась по спине, блестела, как звезды ясной ночью в Оклахоме, но не прикрывала ни сантиметра бюста, черт бы ее побрал.

— Выглядите прекрасно, как всегда.

— Погоди-ка! Не хочешь ли ты сказать, что я должна явиться перед богами, богинями и всем честным народом с болтающимися сиськами?

«Не говоря о Клан-Финтане, хотя их он уже видел. Тем не менее…»

Я скрестила руки, представив, как выйду на холодный утренний ветер, а на меня уставятся сотни глаз. Аланну изумила моя реакция.

— Неужели в вашем прежнем мире нет жриц, носящих церемониальные одеяния?

В голове у меня промелькнул образ пастора пресвитерианской церкви Теда Фута. Этот дружелюбный парень вызывает у меня одни симпатии. Он даже позволил мне преподавать взрослым в воскресной школе, что было с его стороны чертовски храбрым поступком. Но я никак не могла представить, чтобы воскресным утром он выступил перед паствой с голой грудью. Даже на Пасху.

— Есть, но они не обнажают своего тела. Она пришла в ужас от нашего варварства.

— Риа, обнаженное тело жрицы символизирует честность и доверительность ее отношений с Богиней. Если вы спрячетесь под одеждой, то люди решат, что Эпона вас покинула, или, того хуже, что вы оскорбляете ее.

— Мне почему-то не кажется, что Рианнон была уж так честна, — проворчала я, заставляя себя опустить руки по бокам.

— Она была честная, никогда не притворялась, всегда потакала своим желаниям и не скрывала, что избалована.

— Но… — Наконец мои руки опустились вниз.

— Но люди ее любили, потому что она была Избранной Эпоны. Как и вы.

— Ладно. Постараюсь не обращать внимания на то, что мои титьки будут болтаться на ветру, а все примутся на них пялиться. — Тут меня осенило. — Но я не хочу разговаривать с учительницей истории в этом одеянии. Не могла бы ты предупредить ее, что мы встретимся в моих покоях после церемонии, когда мне удастся переодеться?

— Да, — кивнула Аланна и вспыхнула ярко-розовым румянцем.

— Эй, у тебя проблемы с… Аланна не дала мне договорить.

— Нет! Никаких проблем! — Она закашлялась и начала подталкивать меня к двери. — Риа, нам нельзя опаздывать.