Глава двенадцатая. Когда Венера начала танцевать, Гриффину показалось, что кто-то с силой ударил его под ложечку

Когда Венера начала танцевать, Гриффину показалось, что кто-то с силой ударил его под ложечку. Он в жизни не видел ничего столь же прекрасного.

Нет, неверно. Она была не просто прекрасна... это слово слишком обыденно для нее. Если бы сама любовь могла иметь физическую форму, эта женщина, на беджике которой красовалось столь подходящее имя — Венера, богиня любви, — стала бы ее воплощением. И дело не только в сексуальности, — хотя, черт побери, Гриффин был уверен, что все мужчины вокруг, включая и его самого, не могут отвести взглядов от нее. Любого мог зачаровать ее свободный, раскованный смех. И то, как она небрежно отбрасывала назад волосы и отдавалась музыке, словно и в самом деле была древней языческой богиней и всем вокруг следовало бы упасть на колени и поклоняться ей.

Теперь Гриффин чертовски хорошо понимал, почему эта женщина не хотела танцевать в зале. Посмотрев на нее, разве смог бы мужчина обратить внимание на какую-то другую женщину?

— Черт знает что, — пробормотал он себе под нос.

Он и припомнить не мог, когда женщина в последний раз вот так захватывала его. Черт побери, конечно, женщины вились вокруг него с тех самых пор, как он повзрослел, избавившись от подростковой прыщавости и неуклюжести. Он с удовольствием отвечал на их внимание, но ни разу не пожелал связать свою жизнь с одной-единственной. Две его сестры утверждали, что Гриффин боится обязательств. Две другие полагали, что у него слишком высокие требования. Сам Гриффин считал, что истина где-то посередине.

А потом в его жизнь ворвалась вот эта блондинка.

Танец закончился, и Гриффин вскочил с места и направился к Венере, не успев сам этого осознать. Еще нескольких мужчин осенила та же идея, и Гриффин вдруг услышал, как буквально рычит на них. Он желал эту женщину. Он желал ее сильнее, чем когда-либо желал кого-то.

— Потанцуй со мной.

Он не стал ждать ее согласия, он просто обнял ее и увел подальше от взглядов других мужчин. Она была мягкой и теплой и пахла как экзотические пряности, названий которых он не знал. Они медленно танцевали под деревом, не говоря ни слова, и Гриффин уже начал тревожиться, не сделал ли он что-то не так. Или ему только почудилось, что она так же добра и умна, как и прекрасна? Может быть, она молчит потому, что ей нечего сказать? Он попытался рассмотреть скрытую за маской женщину, но только и увидел, что фиолетовые глаза и сочные губы, до этого с такой легкостью улыбавшиеся, а теперь сжатые так, что умудрялись разом выразить и отчужденность, и печаль...

— Ты была права, — сказал он наконец.

Этот маневр всегда безошибочно действовал на его сестер. Признай их правоту — и сразу же все станет намного лучше.

— Ты о чем?

— О танцах в ресторане.

— Да... — рассеянно ответила она и снова замолчала.

Гриффин начал впадать в отчаяние. Растерявшись полностью и окончательно, он брякнул то, что думал:

— Ты выглядишь печальной.

Венера как будто встряхнулась и сосредоточилась на нем.

— Я не печальна, просто задумалась.

— Я могу тебе чем-то помочь?

— Ты обращаешься со мной, как с сестрой?

Он нежно прижал ладонь к ее талии, остро ощущая, что его руку отделяет от тела Венеры лишь тонкая, хрупкая шелковая преграда. И твердо посмотрел ей в глаза.

— Я не испытываю к тебе братских чувств.

— Хорошо.

Она как будто слегка задохнулась, произнося это.

Гриффин прижал ее к себе крепче. Он ощущал, как медленно нарастает тяжесть в его чреслах, ощущал ее ответный жар...

— Я даже не знаю твоего имени, — хрипло прошептал он.

Она дразнящее улыбнулась.

— А надо бы. Ты же танцуешь со своей женой.

Ее слова застали Гриффина врасплох.

Венера рассмеялась, и ее смех прозвучал так неотразимо, что желание Гриффина постоянно видеть ее смеющейся и улыбающейся стало таким же сильным, как его физическая тяга к ней.

— Да не пугайся ты так! — сказала Венера, все еще смеясь. — Ты же Вулкан, бог огня! А я Венера, богиня любви. Вулкан и Венера женаты!

Гриффин осторожно погладил ее по спине.

— Прости, Венера, я слишком плохо знаю мифы. А ты уверена, что бог огня — именно Вулкан? Я думал, это Арес.

Гриффин искренне порадовался своему мифологическому невежеству, потому что Венеру откинула голову и снова расхохоталась.

— Ох, не могу!

Он усмехнулся.

— Так значит, мы женаты?

— Совершенно верно. — Она понизила голос до конспиративного шепота и наклонилась поближе к Гриффину. — Но сплетники утверждают, что это был брак по расчету и что он остался платоническим.

— Дерьмо собачье! — воскликнул Гриффин, принимая оскорбленный вид... что было очень легко сделать.

При мысли о том, что можно состоять в платоническом браке с такой вот женщиной, он заскрипел зубами.

— Ну, нечего и удивляться, что я никогда не любил мифы. Чертовски трудно поверить в такое!

— Ты не веришь, что наш брак — платонический?

— Да, не верю!

Венера пожала плечами, ее глаза весело блеснули.

— Кто я такая, чтобы спорить со своим супругом?

Теперь расхохотался Гриффин.

— Поверить не могу, что богиня любви вдруг стала бы покорной женой, и еще меньше верится в ее бесстрастность.

— Да, муж мой, я рада, что мы понимаем друг друга.

Венера немного помолчала, а потом добавила с внезапной неуверенностью и даже застенчивостью:

— Впрочем, ты можешь и удивиться... Даже богини совершают иной раз ошибки. Кто знал, что любовь так близка к одиночеству?

— Ты была одинока, жена моя? — Гриффин хотел задать этот вопрос шутливым тоном, но неожиданная искренность в глазах Венеры заставила его сказать это серьезно.

Она посмотрела ему в глаза, и сердце Гриффина сжалось. Почему грустит эта невероятная женщина? Он не понимал; однако знал, что если причиной тому какой-то парень, находящийся здесь, он пожалеет о том, что появился на свет.

— Была, — мягко ответила Венера. — Но все равно нам не стоило жениться. Просто мы оба были невыносимо грустны. Однако дружба может быть лишь дополнением к истинной любви, но не заменой.

Ее слова пробрали Гриффина до глубины души. Они как будто раздвинули некий занавес, и он осознал, как одинока его собственная, лишенная любви жизнь. Он глубоко вздохнул, не зная, куда все это может их завести, но не желая разрушать чары близости. И наклонился к Венере, шепча:

— Но может быть, есть способ это уладить? Для нас обоих?

Венера подняла на него фиолетовые глаза, как будто ища что-то в его лице.

— Может быть, всего на одну эту ночь мы могли бы стать совсем другими людьми...

— Все, чего пожелаешь, моя богиня!

— Я как раз собиралась поговорить с тобой о том, что ты называешь меня «твоей» богиней. Это, знаешь ли, уж очень самонадеянно.

Лицо Венеры прояснилось, полные губы чуть надулись. Гриффин почувствовал, что его неудержимо тянет ощутить их мягкость в поцелуе.

— Ну, поскольку я твой супруг, недавно с тобой помирившийся, думаю, некоторая самонадеянность вполне уместна.

Гриффин наклонился и, прежде чем Венера успела сказать что-либо еще, поцеловал ее.

Она застыла лишь на долю мгновения. Гриффин не спешил отрываться от ее губ, давая ей возможность самой прервать поцелуй и отступить назад. Но она этого не сделала. Вместо того она расслабилась и отдалась его губам. И поцелуй, начавшийся нежно и вопросительно, сразу же стал глубже, а уж когда Гриффин ощутил, как к его плечам взлетели руки Венеры, он просто затерялся в ней. А она приоткрыла губы, позволяя ему все. У нее был вкус специй, женщины, секса... И ответ Гриффина оказался первобытным и яростным. В его затуманенном страстью уме мелькнула мысль, что эта женщина так воспламеняет его, как будто он и в самом деле бог огня. А потом он вообще утратил способность думать. Он мог только касаться ее, ощущать ее, желать ее...

Гриффин увлек Венеру глубже в тень дерева, спрятал от взглядов людей у ресторана, заслонил от шумной улицы. А потом, в этом условно уединенном уголке он впился в нее губами. Она подалась к нему, прижимаясь бедрами к его чреслам. И застонала, когда Гриффин крепко обхватил ладонями ее мягкие ягодицы, приподняв ее так, чтобы потереться о нее восставшим естеством.

— Тебе хорошо? Тебе так нравится?

— Да... — прошептала она, не отрываясь от его губ.

Он вскинул руки к ее плечам и сбросил шелковую лямку платья вниз, обнажив грудь богини. Ее розовый сосок затвердел в ожидании его губ. Гриффин наклонился, чтобы приласкать нежный бутон, и сначала провел вокруг него языком, а потом стал посасывать, сильно и быстро. Услыхав резкий вздох Венеры, он поднял голову. Она задыхалась, приоткрыв влажные губы.

— Ты чертовски сладкая, — с трудом выговорил он.

Расставив ноги, Венера прижалась к нему животом.

Гриффин ритмично подвигал бедрами.

— Позволь мне познать твой вкус...

Она ответила стонущим шепотом:

— Да...

Кровь бешено помчалась по телу Гриффина, его мужское естество взволновалось, как никогда, став нестерпимо твердым. Гриффин опустил руку вниз и без труда нащупал разрез в шелковой юбке.

— Ох боже! Да у тебя ничего нет под платьем!

Гриффин сам не узнал собственного голоса, он почти рыдал от страсти, когда его пальцы погрузились в горячую влагу.

Венера не ответила. Она приподняла ногу, забросив ее на бедро Гриффина. А потом передвинулась так, чтобы конец его пениса очутился рядом с пальцами, и они вместе заскользили по ее влажной щели, не проникая внутрь.

— Если ты этого не хочешь, скажи прямо сейчас, чтобы я остановился… — Гриффин говорил с трудом, понимая, что очень скоро он вообще утратит способность судить здраво. — Но только прошу, не говори этого...

— Не останавливайся, — прошептала Венера.

Гриффин со стоном стиснул руками ее ягодицы и прижал Венеру спиной к стволу дерева. Она ухватилась руками за его плечи, и он тут же двинулся вперед, невыносимо медленно проникая в ее тесную жару; Венера обхватила его ногами, и он крепко держал ее.

— Боже, да ты просто невероятен!..

Он услышал ее шепот сквозь гул крови в ушах и опять закрыл ей рот поцелуем, впивая ее стоны и заглушая крик, пока его мужское достоинство пробиралось все глубже и глубже. Когда он ощутил, что она ритмично сжимается вокруг него, он немного изогнулся, чтобы еще глубже проникнуть в нее, и его собственный оргазм все близился и близился...

— Эй, капитан, это ты там?

Гриффин понятия не имел, как голос лейтенанта сумел прорваться сквозь дикую страсть, заполнившую его мозг, но позже подумал, что это случилось весьма кстати. Он, черт побери, никогда не простил бы себе, если бы кто-нибудь увидел, что именно происходило между ним и Венерой.

— Капитан! Эй!

Гриффин оторвал губы от Венеры и выглянул из-за дерева; Роберт, махая рукой, шел к нему.

— В чем дело? — зарычал Гриффин.

Отодвинувшись от богини, он повернулся так, чтобы еще больше прикрыть ее, пока она торопливо поправляла одежду и пыталась восстановить самообладание.

Роберт замер на месте, удивленный гневным тоном друга.

— Э-э... шеф тебя ищет. Он хочет, чтобы ты объяснил мэру тот план... ну, как обучить команду пользоваться мини-дефибрилляторами. Похоже, мэр готов кое-что пожертвовать.

Гриффин, восстанавливая дыхание, старался заставить свой мозг вернуться в рабочее состояние.

— Иди!

Он глянул на Венеру. Она еще разбиралась с платьем и не смотрела на него.

— Иди, иди, — повторила она.

Она попыталась вывернуться из его рук, но он лишь крепче сжал ее и крикнул Роберту:

— Скажи шефу, я буду через минуту!

Роберт кивнул, бросил на Гриффина удивленный взгляд и снова исчез в ресторане.

— Все в порядке, — сказал Гриффин Венере. — Он ушел.

— Тебе тоже надо идти.

Гриффина окатила чудовищная волна разочарования. Это не должно кончиться вот так. Это не может кончиться так. Он протянул руку и дернул за шелковую ленточку, все еще удерживавшую на месте полумаску, и маска улетела прочь, как вырвавшаяся на свободу птица, открыв лицо Венеры. Она была так невероятно прекрасна, что все слова вылетели из головы Гриффина. Молчание затянулось, а потом Венера жестом, одновременно горделивым и печальным, вскинула голову и посмотрела ему в глаза.

— Я сказала, ты тоже должен идти.

— Не надо... — хрипло прошептал он, обретя наконец голос.

Она отвернулась, пытаясь скрыть вспыхнувшую в глазах боль. Гриффин обхватил ее лицо ладонями, заставив снова посмотреть на него.

— Ты не знаешь меня, так что тебе придется поверить на слово, пока я не докажу тебе... Я не из тех мужчин, которые используют женщину, а потом спокойно уходят. Такого, — он показал на дерево, — никогда прежде со мной не случалось. Мне бы следовало извиниться перед тобой, но я солгу, если скажу, что сожалею о случившемся, а я не хочу тебе лгать.

Он немного помолчал, поглаживая большими пальцами нежные щеки Венеры.

— Но я прошу прощения за то, что ухожу.

Она долго смотрела на него выразительными фиолетовыми глазами. И наконец сказала так тихо, что ему пришлось напрячься, чтобы расслышать ее:

— Со мной тоже никогда не случалось ничего подобного. Обычно я вполне владею собой.

— Позволь мне разобраться с тем вопросом, я о мэре. Я постараюсь сделать все как можно быстрее и вернусь. Скажи, что будешь ждать меня за нашим столиком.

— Я буду тебя ждать, — ответила Венера.

— Хорошо.

Он поцеловал ее быстро и крепко, а потом неохотно пошел в ресторан.