Мечта Христофора колумба

В небольшой торговой лавке, стоявшей на углу одной из лиссабонских улочек, тщетно ждал покупателей мужчина, и его лицо выражало крайнюю степень озабоченности.

– Долго ли это будет продолжаться? – спрашивал он себя. – Сбудутся ли когда-нибудь мои планы?

Этот вопрос он уже неоднократно задавал своей жене Филиппе, и она всякий раз отвечала: “Не унывай, Христофор. Рано или поздно ты найдешь людей, которые поверят в тебя, – они помогут тебе осуществить твою затею”.

Обычно он отвечал: “Ты права, Филиппа. Когда-нибудь я добьюсь успеха”.

Филиппа подбадривала его, и он знал: она искренне верит, что однажды его замысел воплотится в реальность. Когда наступит этот великий день, она будет стоять в дверях их магазинчика, держа на руках маленького Диего и провожая супруга в путь – навстречу приключениям, которые, может быть, будут стоить ему жизни.

Увы, на этот счет она могла не беспокоиться, поскольку смерть тогда поджидала ее, а не его – и не в море, а в задней каморке этой захудалой торговой лавочки, среди морских карт и навигационных приборов.

К прилавку подошел маленький Диего. Бедный мальчик, лишившись материнской заботы и ласки, он теперь пытливо заглядывал в глаза отцу и никак не мог понять значения их тревожного блеска.

В магазин зашли несколько покупателей. Христофор не считал себя уж слишком умелым продавцом. Обычно, если покупатели проявляли интерес к морским путешествиям, он приглашал их к себе, в заднюю комнату, и там угощал вином. И после первой бутылки уже не вспоминал о торговле, так необходимой для существования его поредевшей семьи.

Вот уже десять лет, как он переехал в Лиссабон из Генуи. Уже тогда ему было почти тридцать лет. А теперь он разговаривал с маленьким Диего, как будто тот был его компаньоном и советчиком.

Диего обнял отцовские колени и замер, прислушиваясь к разговору.

Маленький Диего считал своего отца самым сильным и красивым мужчиной в мире – поскольку его представления о мире были ограничены пределами Лиссабона. Когда его отец говорил о море, его взгляд затуманивался, слова становились непохожими на те, что он слышал от других людей. Как правило, в разговоре упоминалась какая-то земля, находившаяся по ту сторону океана и неведомая людям, жившим в Португалии и вокруг нее.

Диего смотрел на своего отца, и тот казался ему незнакомым, чужим человеком – длинноногий, широкоплечий, с длинными черными волосами и непонятным затуманенным взглядом.

– Папа, – просил иногда Диего, – расскажи мне о дальних странствиях и необыкновенных открытиях.

Христофор никогда не отказывался. Он начинал говорить, и его взгляд подергивался какой-то особенно загадочной пеленой – как будто он смотрел куда-то далеко, в какую-то незримую даль, в одному ему ведомое будущее.

– Ах, сын мой, – говаривал он. – В Лиссабон я приехал только потому, что надеялся найти здесь заинтересованность в моем проекте, которой мне так не хватало в Италии. Увы, в Италии надо мной просто смеялись. И я боюсь, сын мой, здесь меня ждет то же самое.

Диего слушал и делал выводы. Только глупцы могли смеяться над его отцом. Безумцы, они не верили в существование цветущей страны за океаном.

– Дураки, дураки! – кричал Диего и стучал кулачками по отцовским коленям.

Глядя на сына, Христофор теперь задавался вопросом о том, что случится с маленьким Диего, если его отец окажется заурядным неудачником, превратится во всеобщее посмешище, в никому не нужного изгоя.

При жизни Филиппы все было по-другому. Но сейчас он уже не мог вообразить ее стоящей на пороге и машущей ему вслед.

Теперь он часто усаживал Диего к себе на колени и рассказывал ему о своих прежних путешествиях. О плаваниях к берегам Гвинеи и Исландии, о вояже к островам Зеленого Мыса. Рассказывал о том времени, когда он приехал в Лиссабон. Филиппа уже тогда была с ним, и она знала о его честолюбивых планах. Она любила и понимала его. Ее отец тоже был моряком и тоже уважал в мужчине желание открывать новые земли. Поэтому Филиппа Муньис де Палестрелло не могла не ценить своего супруга.

Она часто видела отца и мужа склонившимися над морскими картами, слышала их долгие разговоры о неисследованных европейцами материках и океанах.

Когда ее отец умер, все его карты и инструменты достались Христофору, к тому времени женившемуся на Филиппе.

Как-то раз Христофор, тщетно пытавшийся своим проектом заинтересовать влиятельных лиц в Италии, услышал, что этот проект скорее уж найдет поддержку в каком-нибудь городе, имеющем выход в океан, – например, в Лиссабоне. К тому же говорили, что король Хуан Второй Португальский сам разрабатывает план экспедиции к неисследованным землям.

“Собирай вещи, Филиппа, – сказал он тогда. – Мы сегодня же едем в Лиссабон”.

Так они приехали в Лиссабон, нашли кров среди его семи живописных холмов. Но вот умерла Филиппа, оставив после себя только маленького Диего – очаровательного мальчугана с неопределенным будущим.

Гуляя по берегу полноводной Тахо, прохаживаясь по району Альфама, рассеянно глядя на замок святого Георга, стоявший на самом высоком холме города, Христофор вновь и вновь предавался мечтам о том дне, когда он сможет покинуть Лиссабон. Увы, здесь он тоже не нашел сочувствия своим планам, и ему было невыносимо сознавать, что драгоценное время уходит впустую: на возню с покупателями в торговой лавке, на бесконечные разговоры с маленьким сыном…

– Ничего, Диего, – теряя терпение, говорил он, – когда-нибудь эти глупцы перестанут смеяться над твоим отцом. Может быть, я стану адмиралом – тогда и ты займешь достойное место при дворе.

Диего кивал. Он не совсем представлял, какое место при дворе могло бы оказаться достойным его возраста и семейного положения, однако отцовское внимание и забота доставляли ему удовольствие. Как ни мал был Диего, он понимал, насколько трудно его отцу думать не только о морских путешествиях, но и о будущем сына.

– Папа, а ты скоро отправишься в плавание? – спрашивал он.

– Скоро, сынок, скоро. Слишком долго я ждал, пора бы уже сбыться моим замыслам. А когда я наконец выйду в море – ты хорошо будешь себя вести?

– Да, постараюсь, – отвечал мальчик. – И буду с нетерпением ждать твоего возвращения.

Расчувствовавшись, Христофор взял сына на руки и крепко прижал его к себе. В эту минуту ему стало жалко маленького Диего, так наивно и искренне верившего в своего отца. Мальчик даже не спрашивал, кто будет кормить его в отсутствие Христофора и в том случае, если Христофор вообще никогда не вернется из плавания.

И все-таки оно состоится! – сказал себе Христофор. Состоится – пусть даже мне придется взять его с собой.

Но какой родитель осмелится подвергать своего единственного ребенка опасностям, подстерегающим человека в открытом море?

Плохой из меня вышел отец, сокрушался Христофор. И хороший супруг из меня тоже не получился. Я искатель приключений, путешественник – а на все остальное у меня просто нет времени.

Он усадил сына к себе на колени и вытащил одну из карт, доставшихся ему от тестя. Показав на место, где, судя по расчетам, находилась неизвестная европейцам земля, он вновь посетовал на злой рок, так долго мешавший воплощению его грандиозного замысла. Ах, если бы у него были деньги!.. Но он не относился к числу богатых людей, ему во всем приходилось полагаться на собственную предприимчивость. А для экспедиции одной предприимчивости было мало. Тут требовался какой-нибудь знатный гранд, готовый заплатить за корабли и снаряжение. Гранд, а еще лучше – король.

И еще: экспедиция могла состояться только с одобрения церкви. А церковь на все предложения отвечала насмешками. Священники хотели иметь в своем распоряжении какое-нибудь объективное, неопровержимое подтверждение правильности его рассуждений и выводов. Могли ли они довериться голословным обещаниям какого-то фантазера? В самом ли деле существуют те сказочно богатые страны, о которых он так красноречиво говорит?

И все же они оставляли ему надежду.

Когда он сидел с сыном на коленях и рассказывал ему о своей жизни, в лавку зашел посетитель. Христофор знал, что тот интересовался не навигационными инструментами, – это был человек, состоявший на службе у епископа Куэтского.

Христофор спешно поставил Диего на ноги и сам встал со стула.

– Ступай-ка наверх, сынок, – сказал он.

Диего поднялся по винтовой лестнице, ведущей на второй этаж, но в комнату не вошел, а остался стоять на узкой лестничной площадке перед дверью. Отсюда он не разобрал бы слов, доносившихся снизу, – но по отцовскому голосу мог догадаться, хорошей ли была новость, с которой пришел незнакомец.

Между тем Христофор провел посетителя в небольшую комнатку за прилавком.

– Я пришел по поручению епископа Куэтского, – с достоинством произнес мужчина.

– Я знаю вас, – улыбнулся Христофор. – Что слышно от господина епископа?

Мужчина сокрушенно покачал головой.

– Увы, все средства перепробованы, больше ничего сделать нельзя. Осуществить ваши планы нет никакой возможности.

– Никакой возможности? – изменившись в лице, воскликнул Христофор. – Как это так? Кто возьмется это доказать?

– Доказательства имеются, но дело даже не в этом. Главы нашей церкви детально обсудили его и после обсуждения отвергли – все, за исключением епископа Куэтского.

– Да, но прежде господин епископ обещал мне более существенную поддержку. В частности – снаряжение моей экспедиции.

– Я напомню вам одну важную подробность вашей беседы. Господин епископ говорил, что сначала вашу теорию нужно проверить на практике.

– Но ведь никакой проверки не было! Вот уже несколько месяцев я нахожусь в Лиссабоне, и за это время никто даже не заикался о какой-то проверке! Я просто даром потратил драгоценное время!..

– Ошибаетесь, проверка состоялась. Господин епископ послал по указанному вами маршруту свою экспедицию – превосходно снаряженный, полностью укомплектованный корабль.

Христофор изо всех сил старался взять себя в руки. Он был мужчиной крепким, и одного его удара оказалось бы достаточно, чтобы сбить с ног этого наглеца. Итак, его провели за нос! Епископ выведал его секреты, срисовал карту – и отправил в плавание кого-то другого. И в результате лавры первооткрывателя достанутся не Христофору, а одному из епископских любимчиков!..

– Когда корабль вернулся в порт, он едва держался на плаву. Его застиг шторм в Саргасовом море – после него экипажу лишь каким-то чудом удалось привести его назад в Лиссабон. В общем, единственное открытие, которое нам удалось сделать, заключается в том, что мы доказали невозможность плавания по указанному вами маршруту.

Христофор вздохнул. Чужие неудачи его не смущали – наоборот, давали ему преимущество перед неудачниками.

Со своей стороны, он тоже сделал одно немаловажное открытие. Теперь у него не оставалось сомнений: в Лиссабоне ему не помогут. Он лишь потратил время в этом злополучном городе.

– Ну, теперь вы убедились в неосуществимости вашего предложения? – спросил посетитель.

У Христофора сверкнули глаза.

– Да, убедился – в том, что оно неосуществимо, если надеяться на помощь Португалии.

Посетитель широко улыбнулся.

– Надеюсь, ваша торговля процветает, господин Колумб? Христофор развел руками.

– Увы, в Лиссабоне не так много путешественников, чтобы здесь можно было успешно торговать картами и навигационными инструментами.

– Но ведь моряки-то без них не могут обойтись, не так ли?

– В Лиссабоне – запросто! – гневно воскликнул Христофор. – Навигационные инструменты нужны для дальних плаваний, а не для жалких рыболовов, промышляющих в прибрежных водах и при первом же шторме возвращающихся в порт!

– А вы – злой человек, господин Колумб.

– Какой уж есть. Прошу вас, оставьте меня наедине с моей злостью.

Посетитель молча поклонился и вышел.

Христофор грузно опустился в кресло. Через несколько минут к нему осторожно подкрался маленький Диего.

Диего хотел как-нибудь успокоить и ободрить отца, но сейчас ему было страшно. Он понимал, какое великое разочарование постигло Христофора.

Помолчав, Христофор поманил сына к себе.

– Диего, давай собирать вещи. Нам предстоит долгое путешествие.

– Очень долгое?

– Очень, сын мой. Мы навсегда покидаем этот проклятый город, и мне не терпится поскорей отряхнуть его пыль с моих ног.

– Куда мы поедем, отец?

– У нас мало денег, сынок. Поэтому нам придется идти пешком. И двигаться мы сможем только в одном направлении.

Диего настороженно посмотрел на отца. К его удивлению, тот был уже не так мрачен, как прежде, а в глазах вновь появилась надежда.

– Говорят, Кастилией сейчас правит мудрая женщина. Может быть, она поймет, какие выгоды сулит Испании мой проект.

Путешествие было долгим и утомительным. Они часто голодали, все время шли пешком – но не падали духом. Христофор верил, что однажды какой-нибудь влиятельный человек все-таки заинтересуется его планами. Что касается восьмилетнего Диего, то он сызмальства слышал о неизвестной земле за океаном – рос вместе с мечтой своего отца, – поэтому он тоже не сомневался в успехе.

В сумке Христофор нес карты, на поясе у него висел кинжал. Дорога через Алентежу изобиловала разбойниками, и Колумбам приходилось учитывать возможность встречи с ними.

Уже начался январь, с Атлантики дул холодный ветер.

Однажды вечером Христофор остановился и спросил:

– Диего, ты устал?

– Да, отец, – сказал Диего.

– Скоро у нас будет крыша над головой, сынок. Ты сможешь пройти еще одну-две мили?

– Да, отец.

Диего расправил плечи и пошел вслед за отцом. Они направлялись в сторону Кадиса, к Гибралтару. Ветер пронизывал одежду, поднимал с дороги песок и швырял его в редкие сосны, росшие вдоль дороги. Наконец впереди показались стены какого-то монастыря, и Диего понял, куда вел его отец.

– Вот где мы попросим немного пищи и ночлега, – сказал Христофор. – Думаю, монахи не откажутся помочь двум усталым и проголодавшимся путникам.

Ворота открыл сторож. Посмотрев на их запачканную в дороге одежду, он сказал:

– Вы не ошиблись, постучав к нам. Наша обитель славится милосердием, и мы никогда не отворачиваемся от нуждающихся в еде и крове. Добро пожаловать в монастырь Санта-Мария-де-ла-Рабида.

Христофор взял сына за руку, и они прошли в ворота.

В монастыре им принесли воды, чтобы они могли умыться с дороги, а затем отвели в трапезную, где на столе уже стояли тарелки с супом и поднос с хлебом.

Когда они утолили голод, к ним подошел молодой монах. С любопытством оглядев их усталые лица, он спросил:

– Откуда держите путь, странники?

– Из Лиссабона, – ответил Христофор.

– Вот как? А много ли вам еще осталось пройти?

– Если нам повезет, мы прибудем ко двору королевы Изабеллы.

Монах удивленно поднял брови. В его монастыре странники останавливались часто, но он еще не видел человека, проделавшего такой долгий путь и в такой потрепанной одежде собиравшегося явиться к самой королеве. А кроме того, ни у одного путника, находившего кров в их обители, не было такого фанатичного взгляда.

Христофор решил извлечь пользу из того интереса, который проявил к нему монах. Ведь не случайно же он постучал в ворота этого монастыря! Еще в Лисабоне ему говорили, что приор Хуан Перес де Марчена слывет человеком широкого кругозора – а главное, состоит в дружеских отношениях с Фернандо Талаверой, нынешним исповедником королевы Изабеллы.

Поэтому он рассказал монаху о своих честолюбивых замыслах.

– Я уже и маршрут наметил – вот на этих картах, которые всегда держу при себе… Ах, если бы мне удалось достать средства на экспедицию, тогда бы я открыл новый, неизвестный европейцам мир!

Монах слушал, затаив дыхание. До сих пор он знал только будни монастырской жизни – а сейчас перед ним был человек, говоривший о головокружительных морских открытиях, об увлекательных плаваниях к берегам Гвинеи и Исландии.

Диего доел вторую тарелку супа и попросил принести еще одну. Когда его просьбу выполнили, он потянул отца за рукав и показал глазами на стол. Улыбнувшись, Христофор принялся за еду.

Монах все не уходил.

– А этот мальчик – он вместе с вами поплывет открывать новый мир? – спросил он.

– В море слишком много опасностей, а он еще слишком молод, – сказал Христофор. – Но если на берегу для него не найдется подходящей крыши над головой…

– Вы – мечтатель, – покачал головой монах.

– Один из многих, и мы не такие уж бесполезные люди. Все, что когда-либо свершалось на земле, начиналось с мечты.

Монах встал из-за стола и вернулся к своим прерванным обязанностям, однако слова странника никак не давали ему покоя. В конце концов, он решил рассказать приору о необычных гостях, укрывшихся на ночь в их монастыре.

Диего лежал на деревянной лавке, стоявшей в углу монастырской кельи. Он так устал, что не мог заснуть.

Тем временем приор монастыря Санта-Мария-де-ла-Рабида успел поговорить с одним из своих монахов и послать за Христофором.

В небольшой комнате, из обстановки имевшей только распятие на стене, стол и два канделябра с зажженными свечами, Христофор разложил прямо на полу морские карты и рассказал настоятелю о своем замысле.

Отец Хуан оценил грандиозность и далеко идущие перспективы его планов. Взглянув на его обветренное лицо, приор сказал себе: этот человек – гений.

От услышанного у него захватило дух. Было уже поздно, но он все не отпускал гостя.

И вот, проговорив с ним несколько часов подряд, он вдруг произнес:

– Христофор, я верю вам. Я верю, что вы откроете ваш новый мир.

Христофор замер, затем закрыл лицо руками. Из-под пальцев потекли слезы. Он стыдился себя, но все равно не мог сдержать чувств.

– Вы поможете мне добиться аудиенции у королевы? – не отнимая рук от лица, спросил он.

– Приложу все силы, – пообещал отец Хуан. – Это будет нелегко, у нее почти не бывает свободного времени. Слишком много важных дел: все эти неприятности с Наваррой, борьба с ересью, война с Гранадой… Возможно, нам придется запастись терпением.

– Отец Хуан, я надеюсь на вас!

– Повторяю, запаситесь терпением, Христофор… Впрочем, у меня тоже созрел кое-какой план. Я сообщу о ваших замыслах своему хорошему приятелю Фернандо Талавере – хотя нет, он сейчас тоже занят войной с неверными, поэтому у него может не хватить времени, чтобы оценить важность вашего проекта. Лучше вот что. Дам-ка я вам рекомендацию к герцогу Медины-Сидонии. Он богат, влиятелен и, уж во всяком случае, сможет представить вас ко двору.

– Как мне выразить свою признательность вам, святой отец?

– Откройте ваш новый мир, Христофор, – оправдайте мою веру в вас.

– Я его открою, – произнес Христофор таким торжественным тоном, словно давал клятву.

– И еще одну проблему нам предстоит решить, – помолчав, сказал отец Хуан. – Я имею в виду воспитание вашего сына.

Христофор тяжело вздохнул.

Увидев его отчаяние, настоятель ободряюще улыбнулся.

– Мне бы хотелось хотя бы частично облегчить бремя ваших забот, Христофор. Ступайте к королеве, заручитесь ее поддержкой и отправляйтесь в плавание к новой земле. А о сыне не беспокойтесь, я присмотрю за ним. Здесь, в моем монастыре, он найдет самый гостеприимный приют. К вашему возвращению мы даже дадим ему достойное образование.

Христофор встал. От волнения он потерял дар речи, по его щекам вновь потекли слезы.

– Не благодарите меня, не надо, – сказал отец Хуан. – Давайте лучше преклоним колена и помолимся Богу. Помолимся вместе, сын мой.