Либеральные разбойники

Самым значительным из них стал образовавшийся в 1816 г. в Петербурге Союз спасения. Его основали шесть боевых офицеров, прошедших через «произшествия» 1812–1815 гг. Старшему из них, Сергею Трубецкому, было 27 лет, а младшему, Сергею Муравьеву-Апостолу, — всего 19. Вскоре в общество был принят двадцатитрехлетний кавалергард Павел Пестель, быстро ставший благодаря острому уму, начитанности и ораторскому таланту одним из лидеров. Члены общества, которых насчитывалось около 30 человек, «согласились» в том, что необходимо бороться за установление представительной формы правления в виде конституционной монархии и освобождение крестьян. Царя необходимо было «принудить» дать стране конституцию. Заговорщики поклялись на кресте и Евангелии (отголоски практики масонских лож) добиться своей цели при смене императоров на престоле — они решили не присягать новому царю до тех пор, пока он не подпишет предложенную ему конституцию. Однако оставалось неясным, как действовать в конкретных обстоятельствах, чтобы, с одной стороны, не спровоцировать «ужасы народной революции», с другой — обеспечить выполнение своих требований. Об этом шли бурные споры, которые вскоре, под влиянием известий о польских планах Александра I, перешли в острую фазу — возник так называемый Московский заговор 1817 г.

Осенью 1817 г., во время пребывания царского двора и сопровождавшей его гвардии в Москве (в связи с закладкой на Воробьевых горах храма в честь войны 1812 г.), среди офицеров распространились слухи о намерениях Александра присоединить к образованному в 1815 г. Царству Польскому западнорусские губернии (доставшиеся России в результате разделов Речи Посполитой в 1790-х гг.). Скоро выяснилось, что слухи эти неосновательны, но умы уже успели всклокотать (поляки в кампании 1812 г. воевали на стороне Наполеона).

Многие заговорщики «вскричали, что покушение на жизнь императора есть необходимость», а Иван Якушкин предложил себя в убийцы со словами: «Рок избрал меня в жертвы, сделавшись злодеем, я не должен, не могу жить: совершу удар и застрелюсь». Правда, уже на следующий день мысль о цареубийстве была оставлена. Заговорщики поняли, что смутившие их слухи ложны, «предположенное злодейство будет бесплодно, ибо тайное общество не имеет еще средств оным воспользоваться» (Сергей Муравьев-Апостол). Кроме того, большинство заговорщиков пока еще не свыклись с мыслью о цареубийстве — «крови по совести». Против цареубийства высказался, например, Пестель, его поддержал его будущий оппонент Трубецкой.

В Московском заговоре, как в зародыше, уже содержались все основные проблемы и противоречия декабризма — как внутренние, так и внешние. Еще в Петербурге при обсуждении написанного Пестелем устава, «Статута» Союза спасения, во многом копировавшего масонские обряды и клятвы, многие из участников обсуждения отвергли этот документ. Отвергли на том основании, что он «годен разве для разбойников муромских лесов», а не для культурного общества с политическими целями. Предложенные Пестелем строго конспиративный характер организации, деление членов общества на «разряды», безоговорочное подчинение «низших» «высшим», угроза смерти за предательство — все это считалось среди современников «якобинством» (имелся в виду печальный опыт якобинского террора во Франции).

Начались длительные споры о принципах построения и деятельности общества, целях и средствах их достижения. Историки по-разному трактуют эти споры — то как столкновение либеральной и радикальной (революционной) линий движения, то как споры любителей и профессионалов, то как конфликт сторонников разных европейских моделей тайных обществ (одни декабристы ориентировались на немецкий просветительский Тугенбунд, другие — на итальянских революционных карбонариев) или разных масонских систем (из масонских лож вышли более 50 декабристов). Споры эти в плане организационно-тактическом шли вплоть до утра 14 декабря 1825 г., а в идейном — продолжались и в ссылке, при написании мемуаров.

Организационные и тактические зигзаги декабристов в значительной степени объясняются тем, что заговорщики и правительство работали над одним и тем же — планами реформ для России. Катастрофическое столкновение 1825 г. было следствием, прежде всего, деспотического режима и отсутствия «обратной связи» общества и власти. Даже сравнительно либеральное правительство Александра I, намекая на возможность коренных реформ, держало в тайне от общества процесс разработки конкретных документов, периодически от них отрекаясь. Мыслящее же дворянство, не видя реальных перемен, вынуждено было создавать тайные общества.

Правда, после кризиса 1817 г. заговорщики осознали необходимость перестройки узкого и заговорщического по своему характеру «Союза спасения», расширения его состава, привлечения на свою сторону общественного мнения, разработки новой развернутой программы.