Язык дакинь

В нашей культуре, где ко всем явлениям преобладает рацио­нальный, научный подход, мы привыкли считать язык чем-то весьма ограниченным. Только мистики и сумасшедшие всегда с уверенностью утверждали, что существуют иные языки Есть языки, которые недоступны пониманию и интерпрета ции средствами рационального левого полушария мозга. Ти­бетские ламы говорят о существовании " тайных знаков и букв дакинь", а также тайного кода, который в тантрической терминологии носит название " язык сумерек" (санскр. сан­дхъябхаса). Традиция устной передачи школы Кагъю была названа Миларепой " дыханием дакинь".

Язык дакинь состоит из букв и символов, которые не подлежат прямому переводу. Способность понимать значение этого языка есть удел весьма немногих — тех, кто находится в прямом контакте с энергиями дакинь. Это набор шифров­символов, настолько емких, что шесть или семь томов учения могут содержаться всего лишь в нескольких буквах или зна­ках. Великая дакини Еше Цогель сокрыла многие тексты, записав их при помощи таких шифров; иногда целое учение кодировалось одной буквой, которая затем помещалась в зем­ле, в камне, в дереве или в воде.

Для того Чтобы перейти к обсуждению языка дакинь, мы должны прежде упомянуть о традиции терма. Слово " терма" означает " спрятанное сокровище", которое в будущем долж­но быть найдено " тертоном", человеком, который обнаружит и расшифрует этот текст. Текст терма, как правило, бывает написан на языке дакинь, и только тот, кто нашел его, быва­ет способен перевести этот текст на обычный язык. Содержа­ние текста бывает различным, но оно всегда каким-то обра­зом соответствует времени, когда тертону удается открыть это " спрятанное сокровище".

Наибольшей известностью пользуются терма, скрытые в Тибете Падмасамбхавой и Еше Цогель в конце VIII — начале IX вв. нашей эры. Как правило, Еше Цогель, имевшая необы­чайную память, запоминала учения, данные Падмасамбхавой, а затем прятала их в " драгоценных камнях, в священных онерах и неразрушимых шкатулках". Эти места по-тибетски называются " тернэ" (gTer.gnas) и находятся под защитой осо­бых духов, носящих название Терсунг (gTer.srung), для того чтобынеподходящий человек не мог открыть их раньше вре­мени. Все это имело своей целью обеспечить для грядущих поколений возможность получить чистое учение, идущее не­посредственно от самого Гуру Падмасамбхавы, а не версии, испорченные временем. Многие тибетцы считают Падмасамб­хаву вторым Буддой. Именно благодаря ему буддизм полу­чил в Тибете такое широкое распространение, поскольку, вместо того чтобы отбросить местные культы и верования, он слил иоедино магию, мистику, Дзогчен, Тантру и Бон, создав на основе этого то, что ныне известно как тибетский буддизм. И хотя некоторые последователи " реформированной" школы Гелугпа отрицают значимость традиции терма, большинство тибетцев считают Падмасамбхаву, которого они называют Гуру Ринпоче (Драгоценный Учитель), и традицию терма величай­шим сокровищем своей культуры.

Некоторые из учеников Падмасамбхавы также оставляли спои терма, скрывая их под землей. Эта традиция носит назва­ние " сатер" (Sa.gter), что значит " сокровище, скрытое в зем­ле", терма земли. Другой вид терма это " гонгтер" (dGongs.gter), " сокровище ума". Тертон может получить терма " от птиц, деревьев, из света и небесного пространства". Здесь терма не приходит из материального источника, как в случае с терма земли, но обнаруживается как откровение божеств. На­пример, тертон может смотреть на небо, а символы или буквы будутпоявляться перед ним в пространстве. Если тертон долж-

ным образом связан с энергиями дакини, он может целиком

написать расшифрованное учение в виде, доступном понима­нию обычных людей. Пример такого открытия терма мы име­ем в биографии А-ю Кхадро.

Среди терма, скрытых в различных элементах, таких, как " метер" (Me.gter), терма огня, " лунгтер" (rLung.gter), терма ветра, и так далее, существуют также так называемые " янгтер" ('yang.gter), или повторные терма. Это терма, которые уже были обнаружены тертоном, а затем, по причине того, что вре­мя их обнаружения оказалось неподходящим, снова возвраще­ны дакиням и позже обнаружены вновь. Например, в биогра­фии еще одной известной тибетской йогини XII века Джомо Мемо рассказывается о том, как она получила терма Кхадро Сангду (mKha.'dro gSang.ba Kun.'dus) в пещере Падмасамбха­вы в 1260 году, но после ее смерти это учение было утеряно и не передавалось до тех пор, пока его вновь не открыл Кхенце Вангпо (1820—1892), опубликовавший его затем в своей кол­лекции терма, знаменитом Ринчен Тердзоде (Rin.chen gTer.mdzod). Он был коренным учителем А-ю Кхадро, и, получив от него передачу этого терма, она смогла передавать его другим.

Из всего этого мы можем заключить, что " язык сумерек" является шифром, понятным только тем, кого дакини надели ли своей мудростью. Перевод с этого языка осуществляется без словаря и учебника грамматики, но посредством " иного знания", существующего в том пространстве, которое одина­ково далеко как от рационального солнечного мира, в кото­ром правит логос, так и от мрака бессознательности, и явля­ется пространством сумерек, в котором возможен иной тип мышления. Это не просто интуитивная часть ума, поскольку даже самые сенситивные люди не в состоянии понимать язык дакинь. В этой области дакини властвуют безраздельно, и только те, которые могут вступить в их символический мир, могут понять то, что сказано на этом языке.

Замечательно, что почти во всех случаях появления да­кинь в биографии Мачиг Лабдрон эти явления происходят в сумерках, и язык дакинь также называется " языком суме­рек". Сумерки — это пространство между сном и явью, меж­ду сознанием и бессознательным. В это время происходит переключение с одного типа сознания на другой и возникает пауза, трещина в стене, которой наше " Я" отгородило нас от окружающего мира, и через нее к нам могут проникнуть сооб­щения извне. На рассвете мы находимся вне границ обычно­го рационального мышления, когда тяжкое покрывало бессо­знательного состояния глубокого сна начинает приподниматься. В этот переходный момент, когда мы способны понимать язык сумерек, и происходит встреча с дакини.

Само возникновение традиции терма и языка дакинь было возможно, наверное, только в рамках такой традиции, какую мы имеем в Тибете и которая во всем способствует глубоко­му духовному развитию. Высокие горы, широкий простор, малая численность населения и отсутствие механических при­способлений создавали атмосферу тишины и открытости, не­достижимых более нигде в мире. Эта культура уделяла ог­ромное внимание духовному развитию, главы государства руководствовались в своих решениях толкованиями сновидений и предсказаниями оракулов, а послания на " языке суме­рек" пользовались большим почетом и уважением.

СВЯЩЕННАЯ БИОГРАФИЯ

Жизнеописание святого по-тибетски называется " намтар" (гNam.thar), что в дословном переводе означает " полное ос­вобождение". Целью написания " намтара" является сообще­ние находящимся на пути духовного развития об успехах дру­гих в той же области, подобно тому, как некто, желающий взобраться на высокую гору, непременно захочет ознакомиться с отчетом о подобном восхождении прежних путешественни­ков. В таких жизнеописаниях прежде всего содержатся све­дения, которые могут оказаться полезным и вдохновляющим примером для тех, кто следует по стопам духовных лидеров или " святых". При этом создание идеального образа и сооб­щение о священном учении превалирует над чисто повество­вательным описанием действующего лица как личности. Лич­ные качества подчеркиваются только постольку, поскольку они имеют отношение к духовному процессу, совершающему-ся с данным человеком. Читая эти истории, мы должны так­же помнить и о том, что, хотя события таких биографий могут казаться нам нереальными и вымышленными, для тех, кто находится внутри этой традиции, они представляются ис­торически вполне достоверными.

Существует два основных типа жизнеописаний святых. Пер­вый — это жизнеописание основателя религиозного направле­ния или школы, и здесь мы имеем дело с личностью, создаю­щей некий новый духовный идеал, и с историей, описывающей чудесные деяния такой личности. Такое жизнеописание пред­ставлено в нашей книге в истории жизни Мачиг Лабдрон.

Второй тип — это биография святого, который достиг идеала, уже выработанного в рамках его религиозной общи­ны. В таких историях обычно описываются этапы пути и процессу уделяется больше внимания, чем результату. По­скольку функция " намтара" состоит в том, чтобы дать вдох­новляющее описание процесса становления личности на пути просветления, то естественно, что сведения, касающиеся это­го пути, важнее описания деятельности святого, уже достиг­шего результатов своей практики.

Особенности агиографического сочинения можно лучше попять, если сравнить его с другим видом жизнеописания: жизнеописанием человека, являющегося вполне заурядным членом своего общества. Истории именно такого типа больше всего интересуют сейчас антропологов, которые желают знать прежде всего не религиозный идеал общества, а жизнь обыч­ного человека в нем⁷.

В тех же биографиях, которые служат образцом для ти­бетцев, ищущих " освобождения", в качестве главных ценнос­тей представлены не рост материального благосостояния или славы, но духовное развитие личности. Священная биогра­фия, " намтар", или история освобождения, — это единствен­ный род жизнеописания, существовавший в Тибете и зафик­сировавший ценностные ориентиры его культуры. Эти ценности отражены в описании процесса принятия решений героинями историй, приведенных в этой книге. Свои решения они принимали на основании снов, видений и интуитивных озарений. А-ю Кхадро, например, обнаружила место, в кото­ром она провела в отшельничестве последнюю половину своей жизни в видении, которое она имела " в сумерках", на грани­це между сном и бодрствованием. И на протяжении всей своей жизни в своих решениях она руководствовалась своими виде­ниями и снами.

Другой замечательной особенностью данного собрания свя­щенных жизнеописаний является то, что каждое из них отно­сится к особому типу агиографического произведения. По этой причине перед каждой историей я помещаю небольшой пролог, в котором содержатся сведения об историческом кон­тексте описанных событий, а также о том, к какому именно типу биографии она относится.

ПРИМЕЧАНИЯ

1. Chogyam Trungpa, Maitreya IV, pp. 23-4.

2. Chogyam Trungpa, in " The Diamond Path and The Silk Route, "

catalogue, ed. D. Klimburg-Slater, Los Angeles, University of Southern California Arts Council, p. 236.

3. Nor Hall, The Moon and the Virgin, p. 44.

4. См. биографию Мачиг Лабдрон, глава " Встреча с Тарой".

5. Keith Dowman, Sky Dancer, p. 71

6. Chogyam Trungpa, Maitreya IV, p. 25.

7. Биографии этого жанра см. в книге R.D. Taring, Daughter of Tibet.

НАНГСА ОБУМ

ПРОЛОГ

Данное произведение является тибетской народной дра­мой, исполняемой труппами бродячих актеров во дворах монастырей и на деревенских площадях. Местные жители, собравшись в круг, принимают обычно самое живое учас­тие в представлении, подбадривая криками главную герои­ню и освистывая ее противников. Все представление может продолжаться несколько дней, с перерывами для еды или чая. Текст исполняется речитативом и периодически пре­рывается чтецом, который декламирует части произведе­ния, не относящиеся к актерскому тексту. Спектакль со­провождается звуками барабанов и литавров.

Этот жанр драматической оперы называется Аче Лхамо, от имени богини тибетского пантеона, которая, по верова­ниям тибетцев, является заступницей в трудные моменты жизни. Данное произведение посвящено Таре и составляет часть ее культа. Будучи горячей поклонницей Тары, На­нгса Обум именно к ней взывает в те моменты, когда бы­вает вынуждена поступить против своей воли. Тара весьма популярна в Тибете; она является женской манифестацией Будды. Нет такой человеческой проблемы, которая была бы не достойна ее внимания. Она готова оказать помощь даже в самых заурядных мирских делах. Тибетцы говорят, что даже тот, кто не имеет посвящения в культ Тары, мо­жет взывать к ней и обязательно получит ответ. Она по­кровительница обездоленных, и потому отношение к ней несколько напоминает католическое почитание Девы Ма­рии. Ее призывают на помощь в тех делах, которые кажут­ся недостойными внимания самого Будды.

Согласно мифологической истории происхождения Тары, она является воплощением принцессы по имени Луна Муд­рости, которая в давние времена, побуждаемая силой свое­го стремления к просветлению (бодхичитты), дала обет помогать живым существам, пойманным в сеть страданий. Мо­нахи советовали ей воплотиться в форме мужчины. На это она ответила: " Поскольку нет ни мужчин, ни женщин, а также таких вещей, как " Я", " личность" или " осознавание", эта привязанность к мужскому и женскому пуста... О, как обманывают самих себя глупцы, привязанные к этому миру! " ¹ Вслед за этим она приняла решение, результатом которого стало появление Тары, энергии просветления в женском обличье. Она сказала: " Среди тех, которые жела­ют обрести просветление, много мужчин, а желающих слу­жить благу всех живых существ в женском теле совсем немного; поэтому, отныне и до полного истощения сансары пусть я стану служить всем живым существам, пользуясь только лишь женским телом" ².

С этого момента и на протяжении сотен миллионов лет она спасала от мирских страданий бесчисленное множество живых существ. Так, благодаря совершенству своей медита­тивной практики и обету помогать другим, данному многие зоны назад, она стала божеством.

История Нангсы Обум произошла в Центральном Тибете в XI веке. Это был период наивысшего расцвета религиоз­ных учений и веры. В это время жили многие из наиболее известных учителей и получили свое начало такие важные линии передачи, как, например, школа Кагью. Современни­ками Нангсы Обум были такие личности, как Мачиг Лаб-дрон, Миларепа и Падампа Сангъе. Именно тогда из Индии были привезены многие новые тексты и учения. В хроноло­гии Тибета этот период считается временем расцвета или ренессанса буддизма. В период между 650 и 836 годами развитие буддизма в Тибете имело поддержку со стороны буддийских царей долины Ярлунг, расположенной в Цент­ральном Тибете. За этот период буддизм из иноземной рели­гии, поддерживаемой правительством, превратился в доми­нирующую религию страны. Последним в этой династии был гонитель буддизма, царь Лангдарма, убитый в 842 году. За его смертью последовал период хаоса и междоусобиц, завер­шившийся приблизительно в 978 году восстановлением буд­дизма в качестве государственной религии. Это время отме­чено появлением новых переводчиков, таких, как Смирти из Восточного и Ринчен Зангпо (958—1055) из Западного Тибета, пользовавшихся покровительством царской динас­тии. Сделанные ими переводы известны как " Новые Тант­ры". Знаменитый Марпа Переводчик (1012 — 1098), учитель не менее известного Миларепы, предпринял несколько путе­шествий в Индию и привез оттуда новые учения, а также поэтическую традицию, основанную на образцах индийской классики, но включившую в себя личные переживания и постижения, возникающие в результате йогического опыта. Примеры этого мы находим в сборнике " Сто тысяч песен Миларепы", а также биографии Нангсы Обум.

Биография Нангсы Обум написана в жанре тибетских ис­торий о людях, переживших смерть, но вернувшихся затем к жизни в мире людей. В них содержится рассказ о загробном существовании. Став свидетелями мучений обитателей ада, попавших туда в результате своих злых деяний — убийства, лжи и воровства, — эти люди рассказывают живущим обо всем увиденном. Такие истории пробуждают в слушателях страх и желание измениться, чтобы избежать печальной учас­ти. Главный результат здесь — повышение уровня нравствен­ности простого народа. В настоящем переводе выпущен обыч­ный для таких историй нравоучительный пролог.

ПРИМЕЧАНИЯ

1 Steven Beyer, The Cult of Тага, р.65.

2 Ibid.

ИСТОРИЯ ЖИЗНИ НАНГСЫ ОБУМ