Теперь мы расскажем о другом рыцаре, влюбленном в Гиневру

Сэр Ламорак поехал налево по пыльной, заросшей травой дороге, где переплетающиеся ветви загораживали проезд. Он скакал, пока не добрался до часовни, и там оставил своего коня пастись. Пока он отдыхал, подъехал другой рыцарь, Мелиагонт, сын короля Багдемагуса. Не заметив Ламорака, он бросился на пол в часовне и оплакивал безнадежную любовь к королеве Гиневре.

Ламорак слышал его плач и стенания, когда же Мелиагонт в печали вышел из часовни, Ламорак приблизился к нему.

– Вы не заметили меня, – сказал он, – а я находился поблизости, когда вы изливались в жалобах. Скажите мне вот что: почему вы так пламенно любите королеву Гиневру?

– Почему? Такова моя судьба. Она – прекраснейшая дама на всем белом свете, и я брошу вызов каждому, кто посмеет это оспорить.

– Я готов это оспорить. Прекраснейшая на свете – Моргауза, королева Оркнейская, мать сэра Гавейна.

– Это не так. Я докажу свою правоту копьем.

– Так готовьтесь же к бою. Это будет славный поединок.

И они с великим гневом набросились друг на друга, копья их ударили с грохотом, подобным грому. Оба рыцаря упали с коней и завязали смертельный бой на мечах. Дикие вепри и те не столь свирепы.

В Погибельном лесу всегда происходят странные встречи, волшебные совпадения, таинственные исчезновения.^[121] Случилось так, что к сражавшимся подъехали сэр Ланселот и его кузен Блеоберис и тут же узнали обоих рыцарей. Ланселот встал между ними.

– Что такое? – спросил он. – Вы оба – рыцари короля Артура, отчего же вы бьетесь друг с другом столь ожесточенно?

– Я скажу вам причину, – ответил Мелиагонт. – Я превозносил мою госпожу Гиневру и назвал ее прекраснейшей в мире, но Ламорак заспорил со мной. Он заявил, будто королева Моргауза Оркнейская превосходит Гиневру красой.

– Ах, Ламорак, – сказал Ланселот. – Не подобает вам так отзываться о своей королеве. Готовьтесь, я сам вызову вас на бой.

– Сударь, – отвечал ему Ламорак, – не хотелось бы мне ссориться с вами. Для каждого рыцаря его дама – прекраснейшая. Такова человеческая природа, и если я превозношу даму, которую люблю, это не причина гневаться на меня. Из всех людей на свете, за исключением только сэра Тристрама, с вами я более всего страшусь встречаться в битве. Но если вы решили начать сражение, я вынужден буду защищаться.

Тут вступил в разговор сэр Блеоберис:

– Господин мой Ланселот, Ламорак говорит верно. У меня тоже есть дама, и я тоже считаю ее прекраснейшей на свете. Станете ли вы сражаться и со мной? Вам хорошо известно, что Ламорак – один из храбрейших рыцарей на земле. Так спрячьте же меч, молю вас. Будем друзьями.

Сэр Ланселот смутился.

– Сэр, – сказал он Ламораку. – Я виноват перед вами. Простите меня. Если я был опрометчив, я готов загладить свою вину.

Они дружески обнялись и на том расстались.