Сцена десятая

Этот же танец танцуют Марта и Филипп в доме Владимира и Марты. Филипп уверенно ведет ее, она преданно смотрит ему в глаза.

Марта. О! Ты сделал успехи, милый.

Филипп. Благодаря тебе, дорогая.

Марта. Ты любишь меня, дитя?

Филипп. Я тебя обожаю. (Целует ее.)

Кончается музыка. Они смотрят друг на друга. На их белых лицах — печать безумия марионеток.

Марта (решительно). Ты сегодня здесь хозяин! Вот твой стол, вот твое кресло, вот, если хочешь, вечерняя газета.

Он, принимая игру, снимает пиджак, по-хозяйски проходится по комнате.

Филипп. Что-то я устал сегодня, дорогая. (Наливает в бокал коньяку.)

Марта (подыгрывая ему). Было много работы, дорогой?

Филипп. Да, очень. Я подписал сегодня контракт... Это совершенно новое дело. Думаю, уже через год оно мне даст миллион марок чистого дохода.

Марта. О, я тебя поздравляю, дорогой! В честь такого события и я выпью с тобой. (Пьет из воображаемого бокала. Садится к нему на колени.) Я так скучала по тебе весь день...

Филипп (гладит ее, ловит губами мочку). Я люблю твое ухо, дорогая.

Марта (смеется). Ах, перестань — щекотно, дорогой.

Филипп (выходя из игры). Нет, — ты представь себе, — вдруг он вошел бы сейчас, а?

Марта (продолжая игру). Кто? Я не понимаю, о ком ты говоришь?

Филипп. Да он! Вернулся бы не предупредив. Открывает дверь и видит...

Марта. Ах, ты о моем покойнике... Нет, покойник у меня аккуратный. Всегда предупредит.

Филипп (усмехаясь). Покойник... покойник... Да-да...

Марта. Ты его ясно помнишь?

Филипп (поддерживая игру). Приблизительно. А ты?

Марта. Я тоже. Это было так давно... (Смотрит на него.) Никто ничего не узнал. И не узнает. (Словно вспоминая.) Мы это сделали так просто, так точно... Ни тени подозрения. Ничего. Потому что за нас наша судьба. Иначе и не могло быть. Ты помнишь похороны?

Филипп. Да, тогда была оттепель... И почему-то много ворон на кладбище.

Марта. Я еще кашляла, и ты наливал мне чаю из термоса...

Филипп. Да-да... Кстати, отчего он умер, какой был диагноз?

Марта. Отравление. Помнишь, он как-то ездил в Давос, кататься на лыжах?

Филипп. Что-то припоминаю. И что же?

Марта. А то, что когда он вернулся, то у него уже была рвота с кровью и желчью.

Филипп. Ага, понятно... С кровью — это хорошо.

Марта. Я вызвала врача, конечно, но пока врач приехал... в общем, было уже поздно... Видно, там отравился — что-то съел в каком-нибудь кабачке. Врач сказал, это распространенное явление.

Филипп. Да-а, действительно, такое бывает... Эти стены еще помнят его. Как он сидел в этом кресле, как пил коньяк, шутил...

Марта (ерзает). Нет-нет, мы уже давно сделали ремонт, и вообще, — поменяли дом.

Филипп (вне игры). У меня, знаешь, чуть-чуть нога устала... Нет, постой, не вставай, сядь только иначе. Вот так. (Шарит рукой за спиной.) Тут что-то мешает...

Марта (обнимает его). Мое счастье, ты — мое счастье. Мой милый муж. Я никогда не думала, что могут быть такие браки, как наш...

Филипп (достает из-за спины книгу). Что это? (Читает.) “Энциклопедический словарь”... Закладка... так... (Открывает, читает.) “Яды”... О, я вижу, ты время зря не теряешь... Ну и что, подходит нам тут что-нибудь?

Марта. Оказывается, не так просто найти, как я думала. Это все медицина, которую надо годами изучать. А нам нужны какие-нибудь специальные книжки... о способах отравления.

Филипп (глядит в книгу). Смотри, вот о цианистом калии, например... (Читает.) “Мышь, проглотив ничтожную часть грамма цианистого калия, падает мертвой, не пробежав и одного метра”. А?! Это же то, что нам надо!

Марта. Да, это было бы замечательно! И главное так просто: незаметно бросить щепотку — в чашку чая. Пили бы вместе чай, вечерком, и вдруг — бух!..

Филипп. Надо достать! Я достану... Но только я совершенно не знаю, как. Ведь если пойти в аптеку... Нет, это не годится... не знаю.

Марта. Ты прав, — конечно, есть места такие, в которых торгуют наркотиками, — и там, наверное, можно достать все, что угодно. Но даже если и удастся что-нибудь достать, — то все равно узнают и вскроют все.

Филипп. Да, конечно, все станет известно.

Марта (не сразу). Я почему-то думала, что есть такие яды, которые действуют бесследно. Взял и помер. Врачи полагают, что от разрыва сердца. И дело с концом. Я совершенно была уверена, что существуют такие яды. Ужасно глупо, что их нет. И как жаль, что ты не медик, — мог бы рассудить и все разузнать, а то и достать, — медикам это проще.

Филипп. Я все готов сделать. Я тоже думал... Я готов.

Марта. Мы много потратили времени попусту. Нужно годами изучать яды, — только тогда можно за это браться... В общем, опять мы ни с чем.

Пауза.

Филипп. М-да... Надо подумать о других способах... (Берет со стола конверт.) Это от него?

Марта. От него.

Филипп. Тут, кажется, фотография...

Марта. А как же: я — на лыжах! У нас целый альбом: я — на теннисном корте, я — на лошади, я — на яхте, я — в бассейне, я — в лесу, я — в горах. И я везде улыбаюсь!

Филипп (рвет фото на мелкие кусочки). Вот так... вот так... вот так...

Марта (смотрит на него). Глупый... Он же меня спросит, — наклеила ли я этот снимок в альбом?

Филипп. Альбом я тоже когда-нибудь разорву. (Сминает письмо, сжигает его на подносе.) Вот так... Утро вечера мудренее. Придумаем что-нибудь. (Подходит к ней, целует ее в шею.) Уже поздненько. Не пора ли нам спать? А, дорогая?

Марта. О, какой ты!.. Спать захотел. Ну, ладно. Пойдем в нашу спальню. (Гасит верхний свет в гостиной.) Ну, пойдем?

Филипп. А можно?

Марта. Конечно... Ну, что же ты?.. Он приедет нескоро. Чего тут бояться!

Филипп. Ну все-таки... например, прислуга.

Марта. Глупости. Спит мертвым сном — на другой стороне дома.

Филипп. Ну, хорошо... (Идет на цыпочках.)

Марта (смеется). Да что ты ходишь на цыпочках! Пойми же, — мы женаты, женаты...

Филипп. Да, я понимаю, конечно, но пока... как-то не по себе.

Марта. Если хочешь помыться или что, вот сюда — в ванную.

Филипп. Иди сначала ты, потом я...

Марта. А хочешь, — пойдем вместе? А?

Филипп (загораясь). Хм, конечно, да... Но лучше потом как-нибудь.

Марта. Как хочешь, милый. (Уходит).

Он озирается, прислушивается, словно здесь в первый раз. Наливает коньяку, пьет. Слышно, как журчит вода в ванной, как напевает там Марта.
Вдруг яркий свет автомобильных фар полоснул по стенам и раздался сигнал. Филипп на секунду замирает, затем хватает пиджак и — будто бы его ветром сдуло — исчезает.
Появляется Владимир. Свежий, улыбающийся, в спортивном костюме.

Владимир. Ау!.. Эй!.. Хозяина никто не ждет?.. Он, между прочим, с подарками... (Кладет коробки и пакеты в кресло.)

Голос Марты: Любимый! Я готова!.. Затем появляется в пеньюаре и сама. Почти неуловимое мгновение растерянности — и вновь на лице улыбка.

Марта. Я так рада!.. Дорогой...

Владимир (смотрит на нее недоверчиво). Ты что же, ждала меня?

Марта. Конечно... Я чувствовала, что ты вот-вот приедешь. (Обнимает его, озираясь по сторонам.)

Владимир (тронут). Родная моя, если б ты знала, как мне это приятно. (Целует ее.)

Марта. Еще бы... (Вдруг начинает дико смеяться.)

Затемнение. Освещается Старик. Он бьет в станционный колокол. Слышен гудок и шум отправляющегося поезда. Старик, бормоча что-то себе под нос, проходит через всю сцену, появляется в коридоре, снимает тужурку и исчезает.