Радость тринадцатая

Тринадцатая радость брака в том заключается, что какой-нибудь человек, женившись и прожив с женою пять, шесть или более лет, видит, что ему повезло найти супругу добрую и разумную, с которою и дальше ждет его лишь довольство и утешение. Но, будучи дворянином, он желает также всему свету доказать, как разумеет он дворянскую честь и доблесть, а для того решает отправиться из дому на ратные подвиги, о чем и объявляет своей половине, та же, бросившись ему на шею, давай рыдать и причитать над ним, а пуще всего над собою: «Увы мне, милый мой дружочек, на кого вы меня с детьми покидаете да оставляете, ах, да увижу ли я вас еще когда-нибудь!» И эдак хлопочет над ним день и ночь, добиваясь удержать мужа при себе. Но он ее урезонивает: «Голубушка, надобно мне ехать попытать счастья, на то и королевское повеление, иначе лишусь я фьефа ²⁰, королем пожалованного, а вы не убивайтесь так, мы с вами вскорости опять свидимся, да будет на то Господня воля». И вот вступает он в армию, что собирается в заморские края за счастьем да удачей, ибо принадлежит к тем мужам, благородным и храбросердечным, коих не смутит и любовь к жене да детям, ежели дело зашло о чести и славных подвигах. И хотя жена себя не помнит от горя, он, затаив печаль в душе, все же расстается с нею, не подавая виду, что огорчен, и крепясь, как оно и подобает настоящему мужчине. А ведь есть же такие — да и немало [108] их, — что даже ради защиты земли, а то и живота своего не в силах оторваться от бабьей юбки, — эдаких храбрецов на десять-двенадцать лье от дома не оттащишь, разве что подгоняя их сзади острою пикою. Вот такие трусы и позорят наше дворянство, и все добрые люди, знатные и благородные, чураются их и не водят с ними компанию. Пусть хоть отцы их в свое время были храбрыми воинами, но даже и такого отца сын за трусость и робость свою навеки должен быть лишен дворянского звания.

Вернемся, однако же, к нашему дворянину, с которого начали мы рассказ: он собирается, стало быть, в путь, а жену и детей своих, которые после чести ему дороже всего на свете, поручает ближайшим своим друзьям. И случается иногда так, что, сражаясь за морем, попадает он в плен к врагам и томится в неволе два, три или четыре года и невозможно ему вернуться домой. Жена его вся исплакалась по нем, а бывает, что до нее доходит слух о его смерти и уж тогда скорбь ее не знает границ и пределов. Но не все же горевать — печаль, слава Богу, мало-помалу утихает, и, глядь, дама выходит за другого, сменив вдовье горе на брачные радости и позабыв о прежнем супруге, которого, если ее послушать, любила без памяти. Теперь же все другое; куда и подевались ее любовь к первому мужу и детям: ласки, поцелуи, объятия да нежные слова — все кануло в прошлое, стоит только взглянуть, как вьется она вокруг второго мужа, и всякому ясно, что любит она его куда больше, [109] нежели первого, а тот горемыка одну лишь награду и обрел за свою храбрость — суму да тюрьму. Да и дети, некогда любимые отцом и матерью, заброшены и запущены хуже последних нищих, пока мать забавляется да милуется с их отчимом.

Но судьба иногда и так подстроит, что храбрый и благородный супруг возвращается на родину, хотя и сломленный невзгодами и старостью, — да оно и немудрено после трех, четырех или более лет заточения; и вот достигает он наконец пределов своей страны и первым делом расспрашивает о своих жене и детях: живы ли они, нет ли и не терпят ли какой нужды. Ведь еще томясь в плену, этот добрый человек чего только не передумал, от каких черных мыслей не плакал, вспоминая о семье, но в тот самый час, как бедняга молил Господа бога охранить его близких от напастей, милая его женушка не терялась, позабыв в объятиях другого о первом муже, как о прошлогоднем снеге. И вот доходит до него весть, что она во втором браке. Не сказать, как убит он такою новостью! Вспомните, как горевал великий царь троянский Приам, узнав о гибели славного Гектора ²¹, как убивался Иаков по якобы мертвому сыну своему Иосифу ²², но даже и эти скорби не сравняются с терзаниями бедного покинутого мужа. Вот добирается он до своего города и то, что было пока слухом, становится явью. И ежели он благородный человек, то никогда не простит неверную супругу, а тот, второй, скорее всего, ее бросит. Вот и покинута она в бесчестии да так и пойдет по дурной [110] дорожке, учинив мужу своему нестерпимую обиду, до самой смерти неизбывную. И дети станут все равно что сироты при такой шальной матери. И ни мужу, ни жене в брак уж не вступить, пока один из них жив.

А еще случается, что из-за неподобного поведения жены муж вызывает своего обидчика на поединок, защищая честь свою и звание, да, неровен час, и погибнет бесславно в таком поединке. К несчастию, посылает судьба и такое, когда правый погибает, а неправый побеждает. А еще бывает иногда, что дворяне равного сословия и состояния заводят ссору из-за жен своих, каковые по глупой гордости и неразумию оспаривают друг у дружки место в церкви и готовы в глотку вцепиться одна другой из-за того, кто первой подойдет к распятию. И нет конца их раздорам, куда вовлекают они и друзей, и родных, доводя дело до того, что никто из них и вспомнить не может, с чего началось. Только понапрасну губят они в бестолковой этой сваре силы, и деньги, и даже земли свои, часто впадая в нищету из-за пустых тяжеб и нескончаемых судилищ.

Заключим же из всего сказанного, что те, кому выпала такая несчастливая доля, как раз и запутались прочно в брачных сетях, — они все искали там благоденствия, нашли же совсем обратное, о чем раньше и не ведали. Так вот и промаются они всю свою жизнь в нужде да кручине и в горестях окончат свои дни. [111]