Ххvіі. Экклисиология

Активная деятельность по созданию союза церквей с очевидностью свидетельствует о том, что как простые верующие, так и богословы зачастую не ведают того, чем на самом деле является Церковь.

Они понимают соборность Церкви как подчиненную некоему закону связь, как регулируемую неким сводом правил внутреннюю зависимость. Для них Церковь есть некая организация со своими законами и правилами, наподобие государственных организаций. Епископы, подобно общественным служащим, разделяются на начальников и подчиненных: патриархи, архиепископы, митрополиты, епископы. Для них одна епархия является не каким-то законченным целым, а частью большего целого — автокефальной церкви или патриархата. Но автокефальная церковь также необходимо должна подчиняться высшему руководству. Когда этому препятствуют внешние политические, исторические или географические факторы, у автокефальных церквей рождается неопределенное чувство ослабленности их союза.

Такой подход к Церкви прямиком ведет к папизму. Если соборность Церкви принимает такое значение, то следует вывод, состояние Православия плачевно, потому что до сего дня оно не смогло стать послушным папе.

Но суть вопроса не в этом. Соборная Церковь, которую мы исповедуем в Символе Веры, называется Кафолической не потому, что включает в себя всех христиан на земле, а потому, что в ее лоне каждый верующий найдет всю полноту благодати и дара Божия. Значение соборности не имеет никакого отношения ко вселенской организации, как понимают это паписты и те, кто подвергся влиянию папистского образа мыслей.

Конечно, Церковь имеет отношение ко всему миру и открыта для всех, независимо от стран, народов, рас и языков; и не будет ошибочным называть ее Кафолической также и поэтому. Но поскольку человечество становится абстрактной идеей, существует опасность того, что подобное произойдет и с Церковью, когда мы начнем видеть в ней абстрактную, вселенскую идею. Чтобы хорошо узнать человечество, достаточно знать лишь одного человека, поскольку человеческая природа одинакова у всех людей на земле.

Подобным же образом, чтобы понять, что такое Кафолическая Церковь Христова, вполне достаточно хорошо знать лишь одну поместную Церковь. И как людей объединяет вовсе не подчинение иерархии, а их общая природа, так и поместные церкви объединяются не папой и папской иерархией, а общностью их природы.

Поместная Православная Церковь, каковы бы ни были ее размеры или число верующих, сама по себе есть Церковь Кафолическая, независимо от всех остальных. И это потому, что у нее нет недостатка в благодати и в даре Божием. Все поместные церкви всего мира вместе взятые не содержат какой-либо большей божественной благодати, чем одна маленькая Церковь из нескольких членов.

В ней есть свои священники и епископ; в ней есть Святые Таинства; в ней в Святой Евхаристии есть Тело и Кровь Христовы. В ней любая достойная того душа может ощутить присутствие Святого Духа. Она обладает всей полнотой благодати и истины. Чего же ей, в таком случае, не хватает, для того чтобы быть кафолической? Она — единая паства, и епископ — ее пастырь, во образ Христа, единого Пастыря. Она является земным прообразом единой паствы с единым Пастырем небесного нового Иерусалима. В ней, даже еще в этой жизни, чистые сердца познают Царствие Божие и обручаются Святому Духу. В ней они находят мир, который превосходит всякое понимание, мир, не имеющий никакого отношения к миру сему: мир Мой даю вам.

Павел, волею Божией призванный Апостол Иисуса Христа... Церкви Божией, находящейся в Коринфе... Да, это действительно была Церковь Божия, даже если и находилась в Коринфе, в одном определенном и ограниченном месте.

Это Кафолическая Церковь, нечто определенное в пространстве, во времени и в лицах. Эта конкретная реальность может присутствовать в пространстве и времени многократно, не преставая оставаться той же по существу своему.

Ее связи с другими поместными Церквами являются не узами упорядоченной, юридической взаимозависимости, а узами любви и благодати. Одна поместная Церковь объединяется с другими поместными Православными Церквами мира через их идентичность. Как одна есть Церковь Божия, так и другая есть также Церковь Божия, так же как и все остальные. Они не отделены друг от друга ни государственными границами, ни политическими интересами тех стран, на территориях которых они находятся. Их не разъединяет даже то, что одна Церковь может не ведать о существовании другой. Это — одни и те же Тело и Кровь Христовы, которых причащаются и греки, и негры в Уганде, и эскимосы на Аляске, и русские в Сибири. Одна и та же Кровь Христова течет в их жилах. Дух Святый освящает их умы и ведет их к познанию одной и той же истины.

Конечно, существуют отношения взаимозависимости между поместными Церквами, и существуют регулирующие их каноны. Но эта взаимозависимость является не отношением законной необходимости, а узами уважения и любви, при полной свободе, свободе благодати. И каноны являются не кодексом законов, а мудрым руководством, плодом векового опыта.

Чтобы быть единой, Церковь не имеет необходимости во внешних узах. Не папа, не патриарх и не архиепископ объединяют Церковь. Поместная Церковь есть нечто завершенное; она не является частью некоего большого целого.

Кроме того, взаимоотношения Церквей — это взаимоотношения Церквей в целом, они не являются прерогативой только лишь епископов. Нельзя представить себе епископа вне паствы или независимо от его паствы. Церковь — невеста Христова. Церковь — Тело Христово, а не один только епископ.

Епископа называют патриархом, когда Церковь, пастырем которой он поставлен, является патриархатом; его называют архиепископом, когда Церковь — архиепископия. Иначе говоря, уважение и честь принадлежит поместной Церкви, и как ее продолжению она воздается епископу. Афинская Церковь — на сегодняшний день самая большая и важнейшая поместная Церковь в Греции. По этой причине ей подобает наибольшее уважение, и она заслуживает большей чести, чем другие Церкви Греции. Ее мнение имеет больший вес, и ее роль в разрешении общих проблем наиболее важна. Вот почему она справедливо называется архиепископией. Вследствие этого, ее епископ, принадлежа столь уважаемой Церкви, является столь же уважаемой личностью и по праву называется архиепископом. Сам же по себе он не является ничем большим, как только обычным епископом. В степенях священства — диакон, иерей, епископ — нет выше степени, чем сан епископа. Звания митрополит, архиепископ, патриарх или папа не указывают на высшую степень церковной харизмы, потому что нет большей священной благодати, чем данная епископу. Степени эти указывают лишь на различие в положении Церквей, пастырями которых являются епископы.

Положение Церкви относительно других Церквей непостоянно. Оно зависит от внутренних и внешних обстоятельств. Изучая историю Церкви, мы видим, что первенствующее и почетное положение передаются от Церкви к Церкви в результате естественной преемственности. Во времена апостолов Церковь Иерусалимская, бесспорно, имела первенство по авторитету и значению. Она знала Христа; она слышала Его слово; она видела Его распятым и воскресшим; в ней впервые сошел Дух Святой. Все причастники веры и жизни в ней не сомневались в том, что следовали путем Христовым. Вот почему Павел, будучи обвиняемым в том, что Евангелие, которое он проповедовал, не было Евангелием Христовым, поспешил предложить его на рассмотрение Церкви Иерусалимской, дабы одобрение этой Церкви заставило умолкнуть его противников (Гал. 2: 1–2).

Позднее первенство мало-помалу перешло к Риму. Он был столицей Римской Империи. Эта Церковь состояла из множества испытанных христиан. Два верховных Апостола жили и проповедовали в ее пределах. Сонм мучеников обагрил ее землю своею кровию. Вот отчего слово ее уважалось, и авторитет ее при разрешении общих вопросов был огромен. Но это был авторитет Церкви, а не ее епископа. Когда спрашивали его точку зрения при разрешении общих проблем, епископ отвечал не от своего собственного лица, как бы это сделал сегодня папа, а от лица своей Церкви. Св. Климент Римский начинает свое послание к Коринфянам так: " Церковь Божия, находящаяся в Риме, Церкви Божией, находящейся в Коринфе..." Он пишет в дружественном тоне, с молитвой, с целью донести свидетельство и мнение своей Церкви о том, что произошло в Церкви Коринфской. В своем письме к Римской Церкви св. Игнатий Богоносец нигде не упоминает ее епископа, хотя пишет так, как будто обращается к Церкви, поистине являющейся первой в иерархии Церквей его времени.

Когда св. Константин перенес столицу Римской Империи в Византию, Рим постепенно стал утрачивать свой блеск. Он стал провинциальным городом. Новая поместная Церковь начала завоевывать авторитет в сознании христианского мира — Церковь Константинопольская. Рим пытался ревностно защищать величие прошлого, но, поскольку реальная жизнь этому не способствовала, он мало-помалу развил хорошо известную папскую экклесиологию, чтобы защитить теоретически то, чему не благоприятствовали реальные обстоятельства. Так Рим двигался от одной безумной идее к другой, к той точке, где он объявил, что папа непогрешим в вопросах веры, несмотря на то, что из-за своей греховности не имеет просвещения от Святого Духа, которым обладали Отцы Церкви.

Константинопольская Церковь играла важнейшую роль в течение долгого периода великих ересей и Вселенских Соборов и, в свою очередь, чрез мученичество тысяч своих чад пролила кровь в период иконоборчества.

Кроме тех Церквей, которые в различные периоды времени имели первенство авторитета, были и другие, занимавшие второстепенные и третьестепенные места. Это были различные патриархаты, старые и новые, и другие важные Церкви или Митрополии. Однако, хотя иерархии и существуют, но это иерархии Церквей, а не епископов. Св. Ириней советует христианам обращаться для разрешения своих проблем не к уважаемым епископам, а к Церквам, имеющим древнейшие корни апостольской преемственности (Против ересей, III, 4, 1).

Однако, не существует организационных, административных или юридических уз между Церквами, кроме уз любви и благодати, тех же самых уз любви и благодати, которые существуют между верующими любой Церкви, между клириками или мирянами. Взаимоотношения межу священником и епископом это не взаимоотношения служащего и работодателя, но харизматические и духовные взаимоотношения. Епископ есть тот, кто передает священнику благодать священства. А священник преподает мирянину благодать Святых Таинств. Единственное, что разделяет епископа и священника, это харизма сана. Епископ не имеет никакого другого отличия, даже если является епископом важной Церкви и носит титул патриарха или папы. " Ничего такого не разделяет их (священников) и епископов. Потому что они тоже поставлены для наставления и защиты Церкви... Они (епископы) выделяются над ними только полномочиями сана, и лишь в этом одном они превосходят священников" (Свт. Иоанн Златоуст, Слово XI на I Тим.).

Епископы не могут вести себя как правители не только по отношению к другим Церквам, но также и по отношению к священникам и мирянам своей собственной Церкви. В их обязанности входит по-отечески присматривать, советовать, направлять, противостоять лжи, взывать ко грешникам со строгостью и любовью, начальствовать с любовью, но обязанности эти они разделяют со священниками. А священники, в свою очередь, смотрят на епископов как на своих отцов в священстве и воздают им такой же любовью.

В Церкви всем управляет любовь. Все различия есть различия харизматические. Это различия не юридической природы, а духовного авторитета. Различия в харизмах есть и среди мирян.

Единство Церкви, следовательно, не есть вопрос послушания высшей власти. Это не вопрос подчинения подчиненных начальству. Внешние связи не создают единства, как не создают его и совместные соборные решения, даже и Вселенских Соборов. Единство Церкви дается причастием Тела и Крови Христовых, причастием Святой Троице. Это литургическое единство, единство мистическое.

Совместные решения Вселенских Соборов являются не основанием, а результатом единства. Кроме того, решения и Вселенского, и поместного собора действительны только тогда, когда они приняты сознанием всей Церкви и находятся в согласии с Преданием.

Папство является искажением уникальности единства Церкви. Оно превратило узы любви и свободы в узы принуждения и тирании. Папство есть неверие в силу Божию и доверие к силе человеческих устроений и систем.

Но не следует думать, что папство присуще лишь Западу. В последнее время оно стало появляться и среди православных. Несколько новоявленных титулов характеризуют этот дух, например, " архиепископ Всея Греции", " архиепископ Северной и Южной Америки". Часто можно услышать, как Константинопольского патриарха называют " главой Православия", или как русские называют Москву " третьим Римом", а своего патриарха — держащим бразды правления всем Православием. В самом деле, сильно проявляется дух соперничества. Все это суть проявления одного и того же духа мира сего, той же жажды мирской власти; они сродни тем тенденциям, которые характеризуют современный мир.

Люди не могут чувствовать единства в многообразии. К тому же, это великое таинство. Наша немощь или неспособность чувствовать его берут начало в состоянии отпадения, в котором пребывает род человеческий. Люди превратились из личностей в разделенные и враждебные друг другу индивидуальности, и для них теперь невозможно постигнуть глубинное единство их природы. Однако, человек есть и единое, и многое: един по природе и множествен в лицах. Это и есть таинство Святой Троицы и таинство Церкви.