Глава 41

Камерон сидел на водительском месте «виннебаго», делая вид, что едет. Ему предстояло быть кэдди на главном матче лета, и он уже устал бояться: бояться быть кэдди, бояться поцеловать девушку, бояться водить машину. Выпрямив спину, он ощущал пружинистый ход педалей под ногами и большое рулевое колесо у себя в руках. Камерон был дома один. Все отправились на барбекю в честь открытия турнира — на поле для гольфа. Воспользовавшись возможностью ускользнуть, он позвонил Бекки, но не получил ответа. Наверное, она еще на работе.

Трехчасовая разница во времени очень мешала ему. Камерон так скучал о ней, что чувствовал стеснение в груди. С Бекки так здорово было поговорить: забавная, умная, она никогда не беспокоилась о том, что думают о ней люди. Пока они не подружились, Камерон и не знал, как это все облегчает. Несколько старых друзей отвернулись от него после катастрофы, но Бекки сказала, что ему пора перестать думать об этом.

— Доктор Фил всегда говорит, что ты гораздо меньше тревожился бы о том, что думают о тебе люди, если бы знал, как редко это бывает на самом деле.

Камерон мечтал сесть за руль и поехать в Сонору, штат Калифорния, чтобы увидеть ее. Черт, он просто мечтал сесть за руль. Точка.

Он знал, как водить машину. Был одним из лучших по вождению в своей школе. Но проблема не в знаниях.

Проблема в том, что каждый раз, садясь за руль, Камерон испытывал странный, необъяснимый страх.

Однако сейчас он чувствовал себя спокойно, сидя за рулем фургона. Парковка была почти пустой. Большинство профессиональных игроков останавливалось в ближайших загородных отелях с бассейнами и отличным сервисом. Кроме «Эйрстрима», напоминавшего по форме пулю и стоявшего в дальнем конце парковки, у Камерона не было никаких препятствий. Прямо перед ним расстилался длинный, прямой, совершенно пустой участок асфальта.

Через ветровое стекло он видел ручей Доглег и лес, начинавшийся за ним. Но Камерон представил себе шоссе, разворачивающееся под колесами его машины во всем его асфальтированном великолепии; оно вело прямо к горизонту. Он понял, что, хотя долго не практиковался, еще не разучился подражать звуку мотора. Звук получился таким же, как и тогда, когда ему было шесть лет и он был членом счастливой семьи. Камерону показалось, что он уже на полпути до Мемфиса. Выехав из Феникса, он притормозил, издав характерный звук. Это было глупо. Он мог водить машину по-настоящему.

Камерон покопался в карманах шортов в поисках ключей. Он понятия не имел о том, подходит ли для зажигания ключ от двери, как в обычной машине.

Ключ не подошел. Камерон испытал облегчение и разочарование.

Он посмотрел на ключи в своей руке. Они висели на брелке с надписью «Приманка для игрока». Может, один из них и есть тот самый ключ. Может, вот этот, с пометкой «зажигание».

Итак, ему больше нечем оправдывать себя. Перед ним расстилалась пустая парковка — полно свободного места. Он располагал «виннебаго». Время пришло. Когда-нибудь им все равно предстоит вернуться в Комфорт, где их ждут проблемы и осложнения.

Камерона охватила паника. Мальчик сделал глубокий вдох, стараясь не замечать тошноту, подкатившую к горлу, когда он вылез из машины, чтобы вынуть колодки из-под колес фургона. Сделав это, он снова забрался на водительское место.

«Нет», — подумал он.

Пристегнуть ремень. Ключ в зажигание. Передачу в положение «стоянка».

Мотор заработал, его шум отдавался под капотом и в груди у Камерона. Его руки непроизвольно стиснули руль, и он заставил себя расслабить их.

— Потихоньку, — выдохнул он. — Потихоньку.

Шаг за шагом. Камерон отпустил тормоз и поставил передачу в положение «драйв». Это было легко. В уме он проделывал это тысячи раз. И вот, будто рыбка, подхваченная потоком, Камерон тронулся вперед. Он ехал. Медленно, словно пожилая леди, но какое это имело значение. К такому большому фургону нужно привыкнуть.

Камерон чувствовал себя так, будто ему удалось взлететь. Он проехал по парковке, пересекая разметку в форме елочки. Добираясь до угла, Камерон ловко поворачивал. Он быстро почувствовал, когда нужно крутить руль и под каким углом выполнять поворот. Объехав парковку три раза, Камерон был уже так уверен в себе, что включил радио. «Аэросмит», отлично. Еще несколько раз по кругу, и вот он уже опустил стекло и выставил наружу локоть, как опытный водитель.

Наконец Камерон оказался у выезда. Члены семьи наверняка устали после многотрудного дня. Он подумал, что они обрадуются возможности вернуться домой на машине, хотя до гольф-клуба было всего несколько кварталов.

Камерон ехал медленнее положенной скорости по жилым кварталам в направлении «Королевских дубов», но это не имело значения. За ним никого не было.

Свернув на стоянку клуба, он решил держаться у края, где посвободней. Барбекю было в самом разгаре. До него доносился запах жареного мяса, и он слышал музыку в стиле кантри из динамиков.

Грузовик, доставлявший еду, был припаркован у главного здания, и работники в белых куртках ходили взад-вперед по стоянке. Девушка, немного похожая на Бекки, толкала перед собой большущий мусорный ящик на колесах, направляясь к контейнерам для отходов.

Засмотревшись на нее, Камерон на долю секунды выпустил стоянку из поля зрения. Когда он снова посмотрел вперед, второй ящик с мусором появился из-за грузовика с продуктами.

Хотя он ехал со скоростью улитки, столкновение походило на взрыв бомбы. Содержимое контейнера: использованная одноразовая посуда, кукурузные кочерыжки, остатки соуса барбекю, смятые салфетки, недоеденные хот-доги, окурки и кетчуп — все оказалось у него на капоте. Шлепок какого-то соуса — похоже, коул-слоу — размазался по ветровому стеклу.

Каким-то чудом Камерону удалось поставить передачу в положение «стоянка» и заглушить мотор. Он выскочил из кабины и обежал фургон.

— Никто не пострадал? — спрашивал он. Паника вернулась и полностью овладела им.

Белая куртка работника с вышитым на ней именем Рой была залита красным соусом. Рой злобно уставился на Камерона. Работник, весивший добрых сто килограммов, был обрит наголо, а по его брюкам текла горчица.

— Нет, придурок, — ответил Рой, — но тебе придется платить за химчистку.

— Конечно, — сказал Камерон. — Боже, простите меня. Я не заметил вас. Он не знал, куда броситься, что делать. Вокруг начинала собираться толпа. Люди показывали на него пальцами и что-то обсуждали.

Супер!

К толпе подошли репортер и фотограф. Репортер начал задавать вопросы.

— Кто-нибудь ранен? Чей это фургон? — Он повернулся к Рою. — Сэр, вы видели, что произошло?

Рой мотнул головой в сторону Камерона.

— Придурок не смотрел, куда ведет эту чертову штуку.

Объектив камеры и репортер одновременно повернулись к Камерону. Ему не то чтобы захотелось умереть, но, если бы сейчас в него ударила молния, он счел бы это спасением. Однако спасения не было. Камерон понял это, увидев, как сквозь толпу к нему пробирается дядя.

«Ну вот и все», — подумал Камерон. Они с дядей отлично ладили, лучше, чем когда-либо с отцом. Теперь этому пришел конец. Он оказался безнадежным неудачником, именно таким, каким считал его отец, и теперь Шон тоже будет так думать.

— Ни дня без строчки, Донни? — обратился Шон к репортеру.

— Вы знаете этого человека? — не ответив, осведомился Донни.

— Дай-ка мне минутку, — сказал Шон, подходя к Камерону. — Привет.

Ох! Камерон переминался с ноги на ногу, ожидая, когда разразится буря.

— Привет.

— Значит, это ты был за рулем?

Камерон придумывал сотни оправданий, но ему удалось вымолвить только одно:

— Да.

— Не отгонишь ли ее немного назад, чтобы тут можно было убрать?

«Господи, ведь они все будут смотреть на меня!»

— Да, — сказал он, надеясь, что ему это удастся.

Шон бросил взгляд на лобовое стекло, по которому медленно стекал соус. Его лицо окаменело, губы были поджаты, глаза сверкали. Камерон никогда не видел дядю таким разъяренным.

— А ты знаешь, как включать дворники? — спросил Шон. Его голос был таким же напряженным, как и лицо.

— Кажется, да. — Во рту у Камерона пересохло. Потом он заметил, что дядя так напряжен вовсе не от ярости. Его распирал смех. Он умирал со смеху.

Не выдержав, Шон разразился хохотом и с трудом выдавил:

— Тогда перед тем как ехать, включи их.

Лили приятно удивило, что Ред Корлисс взялся уладить эту историю «фургон против мусорного ящика», отправив Камерона на ближайшую мойку. После этого все они собрались у Реда в отеле, поскольку он пригласил их искупаться в бассейне.

Отель «Колниал», большой и элегантный, располагался поблизости от поля для гольфа, и большинство ведущих игроков поселилось именно там. Двое швейцаров в красных шляпах и куртках открыли перед ними двери в фойе из мрамора и латуни. В центре находилась ротонда с витражами на потолке и копией статуи Христа под покрывалом Саммартино. Лили остановилась, рассматривая ее.

Это произведение искусства она надеялась увидеть этим летом в Италии — скульптуру, при виде которой, как говорили, у людей наворачивались слезы на глаза.

Лили чуть не заплакала, даже глядя на копию, установленную на громадном пьедестале из полированного мрамора. Изображение страдающего Христа глубоко тронуло ее душу, и она перевела взгляд на Чарли, Камерона и Шона, желая понять, какое впечатление статуя произвела на них. Камерон засмотрелся на двух длинноволосых девочек-подростков в коротких юбочках и облегающих майках, а Чарли учила Эшли играть в классики на мраморном полу с черно-белым шахматным узором. Шон и Ред, беседуя, ушли вперед. Лили так не хватало Кристел, что у нее перехватило дыхание. Она не знала, правильно ли ведет себя с этой семьей, расколовшейся на части. Иногда ей казалось, что у нее все получается правильно. Камерон наконец-то сел за руль, каковы бы ни были результаты. И все-таки порой Лили чувствовала себя такой же растерянной, как Чарли, когда та впервые проснулась утром и поняла, что мама, которая снилась ей ночью, отныне только так и будет приходить к ней — во сне.

— Лили! — Чарли взяла ее за руку. — Посмотри, какой бассейн!

Бассейн находился за стеклянными дверями, в конце галереи с колоннами. Это был сияющий бирюзовый восьмиугольник с моделью фонтана Треви и большой витой лестницей, ведущей к мелкому его краю. Лили он показался наглядным образцом кричащей роскоши.

Она отвела девочек в женскую раздевалку и помогла им надеть купальники.

— А где твой? — спросила Чарли.

— Я просто посмотрю.

— Посмотришь? — удивилась Чарли. — Да ты видела бассейн? Неужели тебе достаточно просто посмотреть?

— Достаточно, — беззаботно отозвалась Лили. Зачем объяснять ребенку, что она всю жизнь боялась воды? Она научилась плавать только потому, что в колледже ей пришлось пройти курс безопасности на воде. Иначе Лили не получила бы сертификат для работы в летнем лагере.

— Ну давай же, Лили! Если не залезать в воду, это совсем не то, — уговаривала ее Чарли. Они с Эшли выглядели очаровательно в своих желтых купальниках.

— Я не захватила купальник. — В фургоне у Лили был купальник, однако до сих пор ей удавалось не показываться в нем.

— Мы купим тебе купальник, — сказала Чарли заботливо и властно, точно так же, как говорила ее мать. — В фойе есть магазин.

— Магазины в отелях слишком дорогие.

— Дядя Шон завтра выиграет миллион долларов, — заверила ее Чарли. — Он даст тебе деньги на купальник.

— Я ничего не собираюсь брать у вашего дяди. У меня есть свои деньги.

— Тогда потрать их. Заплати и забудь об этом. — Именно так сказала бы и Кристел. Чарли потупила взор. — Пожалуйста, мы очень хотим, чтобы ты искупалась с нами.

— Пожалуйста, — тихо повторила за ней Эшли, как будто поняла смысл разговора.

Лили вздохнула.

— Двое на одного. — Она подняла малышку и понесла к бассейну, где с рук на руки передала ее Шону. У Лили пересохло во рту, и она, онемев, смотрела на раздетого Шона, мускулистого и мокрого после купания. Лили объяснила ему, что забыла купальник и хочет купить другой в бутике при отеле.

— Запиши на мой счет, — сказал Ред в гавайской рубашке и с незажженной сигарой в зубах.

— Ни в коем случае.

— Обещай сделать это, иначе я пойду в магазин вместе с тобой.

— Это заговор! — воскликнула Лили, направляясь к магазину.

Чарли выразила желание пойти вместе с ней и, участвуя в выборе купальника, проявила вкус и чувство цвета, унаследованные от матери. Она сразу отвергла черный и темно-синий закрытые купальники, которые хотела купить Лили.

— Примерь этот. — Чарли протянула в кабинку купальник на вешалке. — И никаких отговорок!

Это было бикини вызывающе ярко-вишневого цвета, однако Лили нехотя признала, что купальник смотрелся очень... сексуально. Опасаясь передумать, она попросила продавщицу срезать этикетки и купила его. Сгорая от смущения, Лили вместе с Чарли вышла к бассейну. Лили надеялась, что ей удастся тихо проскользнуть и сесть где-нибудь на бортике, но Чарли немедленно закричала:

— Дядя Шон, посмотри на Лили! Это я выбрала ей купальник!

Держа Эшли на руках, он обернулся и посмотрел на них. От его взгляда, устремленного на нее, Лили вспыхнула.

— Отличная работа, Чарли, — сказал он. — Прыгай в воду!

Лили подобралась к бортику и села, опустив ноги в воду, на мелком краю бассейна. После жаркого южного дня прохладная вода казалась божьим благословением. Она представила себе, как погружается в нее, как вода закрывает ее лицо и голову, но при этом ей совсем не хотелось залезать в бассейн. Хорошо бы, никто не заметил, что она сидит на бортике, тогда ей не пришлось бы признаваться в своем страхе. Глупо, но привычное ощущение ужаса казалось ей таким реальным.

Пока Ред присматривал за девочками, игравшими на мелководье, Шон под водой переплыл бассейн и вынырнул прямо напротив Лили.

— Ты не залезаешь в воду, — удивился он.

— Я хотела только окунуть ноги.

— А я хочу увидеть тебя мокрой с ног до головы.

— Ты искуситель, тебе это известно?

Широко раскинув руки, Шон лег на спину.

— Я отец семейства, играющий в гольф. Ты что, не читаешь спортивные колонки?

— Тогда и веди себя как отец семейства, а не как искуситель.

— Но, дорогая, когда ты рядом, я не могу совладать с собой.