Глава 36. — Ты разыгрываешь меня, правда?

— Ты разыгрываешь меня, правда? — спросил Камерон. Они с Бекки встретились вечером после работы. — Вы уезжаете?

— Компания, где работает папа, отправляет его на один проект в Сонору, штат Калифорния, и ему нужно приступать к работе в понедельник. — Босая Бекки оттолкнулась пятками от пола террасы.

Качели скрипнули, цепи звякнули в вечерней тишине.

— Мне придется заканчивать учебный год там.

— Но это глупо. Почему ты не можешь доучиться здесь? Осталось всего несколько недель.

Она покачала головой.

— Ничего не выйдет. Во-первых, где я буду жить...?

— С нами. Мой дядя поймет.

Бекки засмеялась.

— Ну конечно! А что я скажу папе? Пап, я поживу этот месяц у мальчика, ты не против?

— Так поживи у какой-нибудь подружки!

— Тут есть проблема. — Снова оттолкнувшись от пола, Бекки бросила на Камерона застенчивый взгляд. — Ты — мой единственный друг. И потом, мой папа... не хочет расставаться со мной, понимаешь... после того, как умерла мама...

— Так что же, ты никогда не будешь жить самостоятельно?

— По крайней мере, не в этом году. Слушай, Кам, все в порядке. Я уже нашла там работу — в дневном лагере при церкви. Они неплохо платят, и нужно работать с детьми, а мне это очень нравится. Мы уезжаем всего на три месяца, так что я вернусь к концу лета.

Три месяца. Целая вечность. Что он будет делать без нее все эти три месяца? Камерон все еще не знал, удалось ли ему убедить Лили согласиться с их планом на лето. Он надеялся, что Лили поняла, как важно им отправиться в путь, познакомиться с образом жизни, который вел их отец, хотя он и не посвящал в это членов семьи. Камерон знал, что ему обязательно нужно уехать на лето, особенно теперь, когда Бекки не будет рядом. Он с ума сойдет, болтаясь по городу, тоскуя по родителям и пытаясь делать вид, будто не знает того, что на самом деле знал.

Лили ничего не сказала насчет их плана — заслуживает он рассмотрения или нет — но и не отвергла его. С Лили так было всегда. Невозможно понять, что она думает.

— Бекки! — Из дома донесся голос ее отца. — Уже поздно. Тебе пора закончить сборы.

— Через минуту, папа. — Она пошла проводить Камерона до дороги, где, прислоненный к фонарному столбу, стоял его велосипед. — У меня останется тот же номер мобильного и адрес электронной почты. Позвони мне.

— Конечно. Я буду звонить каждый день.

— Езжай осторожно, Камерон. — Замолчав, Бекки стояла перед ним, словно чего-то ожидая.

Сердце его заколотилось. Ладони стали влажными от пота. «Поцелуй ее, — сказал себе Камерон. — Давай. Просто сделай это». Но момент был упущен, Бекки уже отвернулась. Он не использовал свой шанс. «Слабак», — разозлился он на себя. Что же он за размазня такая, что не решился даже поцеловать девушку на прощание.

Лили непрестанно размышляла о предложении Камерона. План, сосредоточенный на спортивной карьере Шона, мог оказаться большой ошибкой. Необходимо прежде всего сконцентрироваться на детях, хотя, по словам Камерона, поездка пошла бы им на пользу. Она думала об этой ситуации и в последний день учебного года. Обычно это было для нее особое, радостное и печальное время. Словно отступая в сторону, Лили смотрела на то, чего ей удалось добиться, расставалась с детьми, которых учила целый год.

Последний день в школе был для них праздником. Они снимали обложки с учебников и аккуратно расставляли их на полках, разбирали свои личные ящики, снимали со стендов рисунки, смотрели, не забыли ли чего-нибудь в классе. Лили наклонялась, обнимала учеников, протягивала им их аттестаты, говорила каждому, что гордится им, радовалась их достижениям и грустила из-за предстоящей разлуки. Теперь ей оставалось только смотреть, как будет развиваться дальше жизнь этих детей.

— До свидания, мисс Робинсон! — Дети выкрикивали слова прощания под аккомпанемент заливавшегося школьного звонка.

Лили даже не пыталась навести порядок в толпе, сгрудившейся возле двери. Дети смотрели на нее, явно ожидая, что она предложит им построиться парами. Но на этот раз Лили не сделала этого. Зачем омрачать их восторг? Рассел Кларк, самый жизнерадостный мальчик в классе, побежал впереди остальных к автобусной стоянке. Прежде чем направиться к своему, он улыбнулся Лили с неожиданной теплотой.

— Желаю вам приятно провести лето, мисс Робинсон.

— Спасибо, — ответила Лили.

— А куда вы поедете? — спросил Рассел.

— В большое путешествие. — Улыбнулась она, не зная, правда это или нет.

— Круто! — Он побежал к школьному автобусу.

Чарли шла одной из последних. Она взяла Лили за руку и посмотрела на нее снизу вверх.

— Никакой больше мисс Робинсон, — сказала она. — С сегодняшнего дня мне можно называть тебя Лили, правда?

— Да. И как ты собираешься отпраздновать последний день в школе?

Чарли скорчила гримасу.

— Дядя Шон работает. Он сказал миссис Фостер, что мы можем лечь спать позже и посмотреть видео. Пока, Лили. Скоро увидимся, да?

Лили пообещала. Она улыбалась, хотя ее сердце очень болело за Чарли. По всей парковке дети бежали к своим мамам, заключавшим их в объятия. Чарли быстро шагала к автобусу.

Вернувшись в класс, Лили начала убирать свой рабочий стол. Там стоял снежный шар; когда-то его стащила Чарли, приблизив ту злополучную встречу с Кристел и Дереком. Лили потрясла шар и, поднеся его к свету, смотрела, как блестящие снежинки танцуют вокруг маленькой фигурки ангела. «Мне так жаль!» — Лили мучили сожаления, и ей страстно хотелось, чтобы все сложилось иначе.

Она положила шар в выдвижной ящик стола и окинула взглядом комнату, собираясь уходить. Ей предстояло принять решение. Определить, что правильно для этой семьи. Проблема состояла в том, что она не могла сделать этого самостоятельно. Пусть эта идея безрассудная, но ей необходимо поговорить с Шоном Магуайером.

Лили не знала почему, но в предчувствии этого разговора сердце забилось сильнее. Она пыталась не думать о встрече, когда в последний раз закрыла свой класс и пошла в учительскую попрощаться с коллегами. Лили почти не задержалась там. Все рассказывали о своих планах, спрашивали, что будет делать она. Впервые в своей взрослой жизни Лили не знала ответа на этот вопрос. У нее не было детально разработанного плана на эти каникулы. При первой же возможности она улизнула из учительской и поехала домой. Там, еще немного поколебавшись, Лили пришла к неизбежному выводу: ей нужно повидаться с Шоном.

Она отправилась в душ, смыла с себя меловую крошку, потом необычно долго возилась с прической и выбирала, что надеть. В этот вечер Шон работал в баре в загородном клубе, а миссис Фостер присматривала за девочками. Камерон, наконец-то освобожденный от своей трудовой повинности, пошел гулять с друзьями. Лили надеялась, что они не угоняют чужие машины и не катаются на них по окраинам города. «Едва ли, — подумала она. — Особенно после такой потери».

— Ну давай же, Лили, выбери что-нибудь, — пробормотала она, уставившись в недра шкафа. Там хранилась консервативная одежда скучной особы, и лишь иногда ее оживляли яркие стильные вещи, доставшиеся ей от Кристел. Взглянув на красное платье, в котором ходила в кино с Грегом, Лили отвергла его. Это же не свидание, а деловой разговор, и она должна выглядеть соответственно. Хлопковые брюки. Нет, не брюки. Джинсы. С блузкой цвета лайма и туфлями без задников, в которых она выглядит выше. Лили велела себе не беспокоиться о прическе и макияже. Конечно, она ехала в загородный клуб, но все же не на свидание.

Предстоящая встреча была важнее любого свидания.

«Ну же, Лили, соберись», — сказала она себе, идя по парковке к зданию клуба. Она остановилась у двери, чтобы собраться с мыслями. Раньше Лили никогда не замечала, как красиво поле для гольфа и какая мирная там атмосфера. Солнце садилось за горы, видневшиеся на горизонте, на подстриженных газонах залегли глубокие тени. Все звуки: крики птиц, урчание мотора автомобиля — казались приглушенными. Лили глубоко вдохнула душистый прохладный воздух, расправила плечи и приказала себе идти и поговорить с ним.

Она хорошо узнала Шона, хотя он не был ей ни любовником, ни другом. Но они многое пережили вместе, и это было неудивительно. Любовь к детям соединила их прочными узами, хотя при иных обстоятельствах они едва ли обратили друг на друга внимание. Интересно, понимает ли это Шон и удивляет ли его то, какое огромное влияние оказали на их жизнь трое осиротевших детей.

Лили вошла в бар. Через несколько секунд, когда она адаптировалась к неяркому освещению, надежды рухнули. Шон стоял за дубовой барной стойкой, возле которой сидели три женщины. Три привлекательные женщины. И эти женщины заигрывали с ним. Даже на расстоянии она видела, что две из них с обручальными кольцами.

Лили охватило разочарование, неожиданное и горькое. Ей хотелось крикнуть: «У тебя же теперь семья! Ты не можешь спать с кем попало и флиртовать с замужними женщинами!»

Незамеченная, она стояла, вдыхая пропитанный спиртным воздух бара, и смотрела на Шона. Таким Лили никогда еще не видела его. Плавными движениями он наливал пиво и смешивал коктейли, наполнял тарелки с закусками, протирал стойку и держался с тремя посетительницами так, словно они были последними женщинами на земле. Он налил одной из них «космополитен»; она перегнулась через стойку, опустила банкноту в кружку для чаевых и выставила вперед грудь.

Преодолев смущение, Лили подошла к бару и села на обитый кожей высокий табурет поодаль от этой троицы. С той же чарующей улыбкой Шон обернулся к ней. В то мгновение, когда он узнал Лили, улыбка застыла у него на губах, а глаза выразили настороженность.

— Привет, Лили. Все в порядке?

— Полагаешь, если я пришла сюда, значит, что-то случилось?

— Пришла сюда? В бар? Думаю, на это тебя подвигла бы только крайняя необходимость.

Лили стиснула зубы. Она приехала в клуб, чтобы поговорить о будущем Шона, о его карьере, а он посмел дразнить ее!

— А что если я пришла отпраздновать последний день учебного года?

— Я отпраздновал бы вместе с тобой, если бы не видел, какие аттестаты принесли сегодня Чарли и Камерон.

Лили знала оценки Чарли. Конечно, с ней есть над чем поработать. Но Камерон...

— Он же всегда был отличником.

— Традиции для того и существуют, чтобы нарушать их.

Одна из дамочек, сидевших на другом конце стойки, позвала:

— Шони, я созрела для еще одного «кир-рояля»!

Лили фыркнула.

— Шони?

Подмигнув Лили, он вернулся к посетительницам. Перекидываясь с ними шутками, Шон приготовил коктейль и налил его в бокал. Когда он снова подошел к Лили, она уже сомневалась, стоит ли вообще заводить с ним разговор. Это явно не лучшее место, чтобы беседовать о детях. Лили окинула взглядом сидевших у стойки женщин.

— Твой фан-клуб?

— Они дают самые большие чаевые. Не смотри на меня так. Не всем удается зарабатывать на жизнь достойным путем. — Упершись ладонями в край стойки, Шон подался вперед. — А что налить тебе? — спросил он.

Почему-то она почувствовала себя маленькой и глупой. И тут же ощетинилась.

— Какой у вас фирменный напиток?

— Сливовый сок. — Шон одарил ее ангельской улыбкой.

— Ничего смешного.

— Просто ты не умеешь веселиться.

Лили бросила на него разъяренный взгляд.

— Это мы еще посмотрим.

День памяти был единственным, когда Шон мог выспаться, поэтому звук автомобильного гудка, раздавшийся под окном в восемь утра, особенно разозлил его.

Кому пришло в голову встать в такую рань в праздничный день?

Он приложил немало усилий к тому, чтобы не выходить в этот день на работу и остаться с детьми. Одному Богу известно, что он вполне заслужил небольшой отдых. В пижамных брюках, хмурый Шон спустился по лестнице и распахнул входную дверь.

В клубах дыма от дизельного двигателя на подъездной дороге стоял гигантский «виннебаго». Точнее сказать, не совсем на дороге. Колеса с правой стороны заехали на цветочную клумбу, отделявшую асфальт от газона. Мало того, это был не совсем «виннебаго». Фургон с раскрашенными боками напоминал огромную упаковку «Чудо-хлеба».

Двигатель чихнул и затих. Лили Робинсон вылезла из кабины и захлопнула за собой шаткую дверцу.

— Доброе утро! — радостно воскликнула она. В джинсах и кроссовках, Лили упругой походкой шла к нему. Она выглядела по-детски счастливой, и его заинтересовало, что привело ее в такой восторг.

Шон недовольно кивнул головой; ему очень хотелось отпустить пару колкостей по поводу этого рыдвана.

Обойдя вокруг фургона, Лили заметила, что заехала на клумбу.

— Упс! — выдохнула она. — Я пока не научилась его парковать.

— Может, тебе лучше потренироваться в другом месте, там, где люди не пытаются немного поспать?

— Уверена, у меня появится такая возможность там, куда мы поедем. — Лили не сводила глаз с его голой груди.

Однако Шон, ничуть не смутившись, расправил плечи.

— Я должен выпить кофе. А потом ты мне все объяснишь. — В кухне Шон включил кофеварку и стоял над ней, зевая, пока кофе не начал стекать в колбу. — Ничего не говори, — попросил он, наливая себе первую чашку. — Мне известно твое мнение о кофе.

— Тогда ты должен знать, что кофе иногда вызывает спазмы. — Лили вышла во двор и обернулась, приглашая его последовать за ней.

Он, моргая, уставился на нее.

— Что?

— Ты знаешь, спазмы. — Войдя в узкую дверцу фургона, Лили отступила, освобождая ему проход. — Это непроизвольное сокращение мышц, которое случается во время патта. Оно вызвано нарушением тонуса или сильной тревожностью. Бен Хоган страдал от спазмов, разве ты не знаешь?

— Знаю. Я только удивляюсь, что ты тоже это знаешь.

— Решила заняться самообразованием. — Лили показала ему небольшую подборку книг по гольфу, стоящих на встроенной полке. — Оказывается, гольф — это целая наука. Я даже не подозревала, что эта игра такая сложная и захватывающая.

— Ну, это все-таки не авиастроение.

— Нет, это старинное искусство, зародившееся в пятнадцатом веке в графстве Файф, в Шотландии.

Похоже, на завтрак она приняла что-то покрепче кофеина.

— Лили, какого черта ты здесь делаешь?

— Помогаю тебе заново начать твою карьеру.

— В смысле?

— Камерон мне все рассказал.

— А он не рассказал тебе, что я отказался от контракта?

Она словно не расслышала его слов.

— Как ты заметил, твой спонсор разукрасил этот фургон.

— Да уж, заметил. — Шон подумал о том, как отнесутся к появлению фургона его добропорядочные соседи.

— Моей сестре нужны были деньги, так что спонсор взял фургон у нее в аренду и украсил его своими логотипами с обеих сторон. Моя сестра и ее муж — замечательные люди, с ними очень приятно иметь дело.

Постепенно намерения Лили становились ему ясны. Шон пытался держать себя в руках, но она зашла слишком далеко, слишком. Изумленный, он разразился смехом. Когда наконец он умолк, Лили в упор посмотрела на него.

— Ты закончил?

— Пока, да. Но все равно спасибо. Ты меня здорово развеселила. А теперь, если позволишь, я пойду и снова лягу спать.

Лили преградила ему дорогу, что было довольно легко в тесном пространстве автофургона.

— Нет, ты никуда не пойдешь. Тебе нужно подписать контракт, а потом мы все как следует спланируем. — Как назойливая муха, она кружилась по фургону, показывая Шону его внутреннее обустройство. — Девочки могут спать вдвоем здесь. — Лили указала на койку рядом с кабиной. — Я займу место в конце. А вы с Камероном — вот здесь. — Она кивнула на маленькое отделение, похожее на купе в поезде. Так, здесь только одна ванная, но я составила расписание и приклеила его на двери, так что...

— Лили! — Шон взял ее за плечи. Он не собирался прикасаться к ней, но это был единственный способ привлечь ее внимание.

Она посмотрела на него широко распахнутыми, взволнованными глазами.

— Тебе не нравится расписание? Я могу его переделать...

— Дело не в расписании. Просто с поездкой ничего не получится.

— Конечно, получится! Я все продумала, до мельчайших деталей.

Шон не сомневался в этом. Лили всегда все продумывала с великой тщательностью.

— Ничего не получится, потому что мы не едем. — Он снял руки с плеч Лили. — Я не подпишу этот контракт.

Лили стояла очень прямо и смотрела ему в глаза. Ее взгляд не дрогнул, когда она сказала:

— Трус!

— Дай мне передышку.

— Нет, вы только посмотрите на него! Я наконец-то поняла, чего ты боишься. Тебе не страшно воспитывать детей и отвечать за свою семью. Большинство мужчин избегают этого, но ты — нет. Ты боишься того, что любишь больше всего. Гольфа!

— Чушь!

— Ну вот, теперь ты злишься. Еще одно доказательство того, что ты струсил.

— Я думаю о детях! О том, что лучше для них!

— Для них лучше отправиться в путешествие, Шон. Им нужно на время уехать из этого дома, из этого города. Пока все здесь напоминает им о родителях. Ты хотел, чтобы я стала репетитором Чарли. Поехав с вами, я смогу заниматься с ней.

— Ты же ни в какую не соглашалась!

— Но я хочу найти компромисс. Я обожаю Чарли, а перемена обстановки пойдет на пользу нам всем. Камерон тоже так думает, а он, если ты заметил, очень умный мальчик. Кстати, он показал мне твой зеленый свитер.

— Шутишь! — Шон всегда хранил свитер среди старых вещей, не решаясь выкинуть.

— Камерон хотел показать мне, на что ты способен. В тот вечер, когда мальчик пришел ко мне рассказать об этом, он впервые не был ни злым, ни угрюмым. Он был полон надежд, планов на будущее. Он верит в тебя, Шон. — У Шона защемило сердце. Он верит в тебя. — Он сказал, что будет твоим кэдди, — добавила она. — По-моему, Камерон вполне подходит для этого.

— Я не собираюсь превращать эту семью в ходячую рекламу «Чудо-хлеба».

— Этого и не нужно. Насколько я понимаю, спонсор сам занимается своей рекламой. Ты же должен приезжать на турниры, играть в гольф и выглядеть на все сто.

Шон окинул взглядом фургон. Потертые стены словно смыкались вокруг него, все плотней и плотней.

— Я не сделаю этого, — отрезал Шон. — Не потащу свою семью через всю страну в этом чертовом «виннебаго».