Глава 35. — Я надеялась, что ты не ответишь

— Я надеялась, что ты не ответишь. — В телефонной трубке Лили услышала голос матери. Она сильнее сжала трубку, ощущая нервозность, как всегда при разговорах с ней.

— Зачем же ты позвонила?

— Хотела убедиться, что ты сидишь дома и варишься в собственном соку, хотя сегодня пятница. Собственно, так оно и есть. — Шерон говорила без иронии, скорее, деловито.

— Какая тебе разница, мама?

— Ну что за вопрос! Ты не успеешь оглянуться, как придет лето, и тебе пора будет отправляться в Италию.

Лили промолчала. Вообще-то она собиралась сказать матери, что отменила поездку, но ей не хотелось касаться этой темы сейчас. Узнав, что она изменила планы, мать наверняка начнет задавать вопросы о ее мотивах, а на них Лили не была готова отвечать.

— Думаю, тебе пора заняться собственной жизнью, — сказала мать. — Ты должна пойти куда-нибудь, куда обычно ходишь по пятницам.

— Забавно, но я почти не помню, куда ходила.

— Глупости! — воскликнула Шерон. — Ты встречалась с друзьями по работе. Иногда у тебя были свидания. Мне всегда нравился этот учитель физкультуры...

— Грег всем нравится, — заметила Лили. — Он у нас чемпион мира по флирту.

— Так позвони ему. Немного флирта тебе не повредит. Я серьезно, Лили. Нельзя сидеть дома и волноваться за семью Кристел. У тебя есть своя жизнь.

Лили оглядела свой простой, со вкусом обустроенный и чисто прибранный дом. В чем-то ее мать права. У нее была своя жизнь, хотя сейчас она с трудом вспоминала, какая именно. Лили проводила массу времени с детьми Кристел — после школы, по утрам в субботу, после обеда в воскресенье — и теперь общение с ними казалось ей больше похожим на жизнь, чем то... то, что было у нее раньше.

Лили припоминала свою прежнюю жизнь, то, что она ценила больше всего. Одиночество и порядок. Отличная работа, удовлетворение интеллектуальных запросов, иногда общение с друзьями. После смерти Кристел все это осталось в стороне.

— Я не могу, — призналась Лили матери. — У меня теперь совсем другая жизнь. Я в тупике, потому что не отвечаю за детей Кристел, но и устраниться тоже не вправе.

— Глупости, — повторила мать и вздохнула. — Ты так здорово организовала свою жизнь, Лили. Не отказывайся от нее ради чужой семьи.

— Боже, мама...

— Я говорю так еще и потому, что сочувствую этим детям. Это жестоко — позволить им привыкнуть к тебе, тогда как по закону они тебе не принадлежат. — Лили содрогнулась. Неужели мать не понимает, что причиняет ей боль? Или она искренне пытается помочь? — А если их дядя решит переехать, что ты будешь делать тогда? Колесить за ними по всей стране? В качестве кого? Бесплатной няньки?

— Ты что, целыми ночами лежишь и придумываешь, о чем еще тебе побеспокоиться? — с горьким смешком отозвалась Лили. На встрече с Шоном они говорили о том же. Это означало, что Лили гораздо больше похожа на мать, чем ей хотелось бы.

— Раньше я знала, что мне незачем волноваться за тебя. У тебя всегда была голова на плечах. Ты должна знать, что, когда происходит трагедия, нужно постараться поскорее пережить ее.

Лили размышляла, нет ли в словах матери иронии. За двадцать шесть лет ей так и не удалось пережить смерть Эвана.

— Знаешь что, мама, — сказала она с наигранной бодростью. — Ты права. Я должна кому-нибудь позвонить и куда-нибудь пойти сегодня вечером.

Она довольно долго просидела на том же месте, держа трубку в руке. Потом решилась и быстро набрала номер, чтобы не струсить в последний момент.

— Это Лили Робинсон, — сказала она. — Хочешь сходить сегодня в кино?

Выполнять завещание Кристел было и радостно, и горько. Исполняя желание подруги, Лили взяла себе несколько очаровательных вещей, оставшихся после нее. В наряде, который казался ей несколько экстравагантным, Лили вела свой «фольксваген-жук» к развлекательному центру Эхо-Ридж. Он был уже там, ждал ее. Она заметила, как он разглядывает ее красное платье без рукавов, туфли и красный в белый горошек шарф завязанный на ремешке красной сумки.

— Ух ты! — воскликнул Грег Дункан. — Я очень рад, что ты позвонила.

— Я тоже, — сказала Лили. Хотя ее и смущала новая одежда, в ней она чувствовала себя очень сексуальной. Лили хотела бы рассказать ему, каково надевать вещи, принадлежавшие Кристел. Рассказать, как она скучает о подруге. Но такие темы не обсуждают с парнями вроде Грега.

— Посмотрим, что сегодня идет. — Он открыл перед ней дверь.

Лили остановилась, чтобы прочитать расписание сеансов над кассой. Им на выбор предлагали боевик, романтическую комедию, документальный фильм об искусстве и детектив. Разумеется, Грег предпочел боевик с Вином Дизелем и большим количеством автокатастроф. По крайней мере, ей предстояло девяносто шесть минут смотреть на Вина, а это уже кое-что.

После сеанса они зашли в многолюдное кафе, находящееся там же, в развлекательном центре. Лили играла со своим шарфом.

— Итак, у тебя уже есть планы на лето? — спросила она Грега.

— Само собой. Я решил подать заявку на участие в турнире в Парадайз-Ридж. Там есть места для местных гольфистов-любителей. Это значит, что я буду тренироваться все лето, до Дня труда. Есть место в Британской Колумбии, где мне удастся как следует отточить все навыки. Стоит запредельно, но я все равно поеду туда. Семьи у меня нет, ничто меня не держит. — Лили подумала о детях, которые у него якобы были, но промолчала. — Если я хорошо выступлю в Парадайз-Ридж, то буду участвовать в «Кью-Скул».

— Это замечательно, Грег! Уверена, ты получишь карту «Пи-Джи-Ай» с первого раза. — Лили подняла свой стакан с ледяным чаем.

— Ты знаешь про «Кью-Скул»? Я поражен.

— А разве отборочные соревнования начинаются не осенью? Как ты совместишь их с преподаванием? — спросила она.

— Между нами, я собираюсь взять годичный отпуск.

Лили подумала, что раньше они с Грегом имели много общего — оба были молоды и свободны от обязательств. Сейчас он казался ей незнакомцем, хотя и симпатичным. Лили вспомнила, что Кристел никогда не питала расположения к нему. В феврале, когда Лили сказала подруге, что идет на свидание с Грегом, та посоветовала ей держаться от него подальше.

— Он игрок, — пояснила она. — И не знает, что такое преданность. Я знакома с ним уже много лет, так как он тренер Камерона, и считаю, что это неискренний человек.

Когда Лили возразила, что ей нужна не преданность, а человек, с которым можно иногда ходить куда-нибудь по вечерам, Кристел вскинула руки.

— Лили, ты сводишь меня с ума. Думаю, ты еще до безумия влюбишься в какого-нибудь парня. Главное, чтобы им не оказался Грег.

На парковке, когда они стояли между ее «жуком» и его джипом, Грег обнял Лили за талию. Она поразилась; он никогда еще не заходил так далеко. Грег наклонился и поцеловал ее. Она попыталась ответить на его поцелуй, но думала только о том, как это странно и неправильно. Лили отстранилась от него.

— Грег...

Он отпустил Лили и посмотрел ей в глаза.

— Не говори ничего. Ты не здесь, а где-то в другом месте. За тысячу километров отсюда.

«Именно там я хотела бы оказаться, — призналась себе Лили. — В другом месте».

Лили возвращалась домой, ощущая, что потерпела фиаско. Она надеялась, что это свидание укрепит ее приверженность к одинокой жизни. Убедит в том, что можно получать удовольствие, общаясь с мужчиной, но не думая при этом об Отношениях с большой буквы.

Припарковав свой «фольксваген», Лили направилась к дома. Проходя мимо темного, пугающего «виннебаго», она встревоженно думала о сестре. «Несколько дней» растянулись на несколько недель. В конце концов, Вайолет сказала, что они собираются продать фургон, и пообещала заняться этим в самом скором времени, однако с тех пор так ничего и не произошло. Лили подозревала, что на рынке полно подержанных автофургонов.

Когда она доставала из сумочки ключ, возле крыльца метнулась чья-то тень. Лили задохнулась от испуга.

— Это я. Я не хотел тебя напугать, честное слово. — Камерон ступил в пятно бледного света фонаря. На нем были джинсы и свитер с капюшоном, на спине висел рюкзак со светоотражающей полоской. Свой велосипед он прислонил к стене дома.

— Что ты тут делаешь? — спросила Лили. — Что-то случилось? Твой дядя знает, что ты здесь?

— Ничего не случилось, и он не знает. Я смылся потихоньку.

— И очень напрасно. — Лили открыла дверь и включила свет в кухне. — Я сейчас же позвоню ему.

— Не надо. — Камерон говорил напряженно и торопливо. — Сначала послушай, что я тебе скажу. Пожалуйста.

Лили смотрела на мальчика, которого знала всю жизнь. И в детстве, и сейчас от него трудно было отвести взгляд. Конечно, девочки тоже очень хорошенькие, но Камерон унаследовал классическую красоту матери и атлетическое сложение отца. Ему передались тонкость черт и яркость красок Кристел, и энергичность Дерека. Заметно отличаясь от других, Камерон напоминал сказочного принца.

Он сбросил рюкзак.

— Нам нужна твоя помощь.

— Кому это «нам»?

— Мне, Эшли, Чарли. Речь о дяде Шоне.

О господи! Лили с трудом овладела собой. В последнее время она думала, что все идет хорошо, но сейчас самые невероятные предположения роились у нее в голове.

— Не волнуйся, — сказал Камрон. — Ничего плохого не случилось.

— Извини. — Она подтолкнула его внутрь. — Я надеялась, что это не так заметно. В чем же дело?

— Ред Корлисс выбил для дяди Шона контракт со спонсором для участия в турнире. Это очень большая сделка, Лили. Огромная. Куча денег и шанс заново начать карьеру. Это очень хорошо для всех нас.

Она кивнула. Они с Шоном обсуждали финансовые затруднения семьи. Камерон понимал, что их положение оставляет желать лучшего.

— Значит, это хорошая новость, да?

— Отличная, — согласился Камерон. — Однако дядя Шон отказался от контракта.

— Но почему?

— Придумал идиотскую причину. Он не хочет, чтобы мы появлялись на фотографиях, а таково требование спонсора.

— Ты и твои сестры?

— Ага. Это «Чудо-хлеб».

— Спонсор?

— Ну да. Конечно, это не «Шевроле», но все-таки спонсор. Они собираются привлечь людей, которые считают дядю Шона Новым мужчиной, образцовым семьянином.

Лили едва сдерживала смех.

— Новый мужчина!

— Ты не знала, что ему предлагали участвовать в телешоу холостяков?

— Шутишь!

— Не-а. К счастью, он отказался. Но это предложение он обязан принять — это же гольф.

— А что ему мешает?

— Он думает, что это будет нечестно по отношению к нам.

— А ты что думаешь?

— Нам придется надевать на игры их кепки, футболки и есть сандвичи. Подумаешь!

— Расскажи мне об этом турнире.

— Это не просто турнир. Это целая серия соревнований. Дядя Шон будет играть все лето.

— А далеко ли от города?

— Последний тур, на котором будут разыгрывать приз, проходит в Пайнхерсте. Это в Северной Каролине.

— Далеко.

— Мой папа постоянно летал на разные турниры.

— Но тогда твоя мама присматривала за тобой и девочками. А у вашего дяди нет жены.

— Нет, — согласился Камерон. — Но у него есть ты. Лили вздрогнула, но тут же рассмеялась.

— Камерон, ты знаешь, что я очень люблю тебя и девочек, но не могу остаться в доме и присматривать за вами...

— Тебе не придется оставаться в доме. Ты поедешь с нами, и тогда он не будет волноваться о нас, а сосредоточится на игре.

— Ох, Камерон! Понимаешь ли ты, о чем говоришь? За это лето ты и твои сестры должны адаптироваться к вашему новому положению. Именно этим вам и предстоит заняться. И тут вдруг всем придется переключиться на Шона и его игру.

— Но...

— Неудивительно, что он отклонил предложение.

— Ты не права. Это касается всех нас. Меня, Шона, девочек, возможно, даже тебя. Это не просто игра. Это шанс все изменить.

— Сфокусировавшись на Шоне?

— Сфокусировавшись на чем-то кроме смерти моих родителей. Для разнообразия. Ну, что скажешь?

— С этим не могу не согласиться.

— У меня больше нет сил страдать из-за папы и мамы. Нет сил беспокоиться о том, что будет с нами дальше. И у девочек тоже. Просто они слишком маленькие, чтобы осознавать это.

Слезы навернулись на глаза Лили. Страдания Камерона глубоко тронули ее, страдания и еще какая-то неожиданная зрелость, которую она заметила в нем.

Он расстегнул рюкзак и достал оттуда зеленый пиджак с вышитой на кармане эмблемой.

— Знаешь, что это?

— Зеленый пиджак, из полиэстера. — Лили проверила этикетку. — Извини, из шерсти. Изготовлен «Гамильтон Тейлоринг Компани». Размер 42, высокий рост. А на кармане вышито... что это, имя женщины? Августа?

Камерон закатил глаза.

— Это пиджак моего дяди. Он хранил его в старой спортивной сумке. Этот пиджак у него больше двадцати лет.

«Он заботится о своем гардеробе почти так же усердно, как я», — иронически подумала Лили.

— Так ты не знаешь, что это? — спросил Камерон.

— По-моему, подарок для благотворительной организации.

— Это зеленый пиджак, который игрок получает, когда выигрывает турнир «Мастерс».

У Лили возникли какие-то ассоциации.

— Это какой-то турнир по гольфу, да?

— Это очень важный турнир по гольфу. «Мастере». Самый главный в спорте. Только лучшие спортсмены в мире выигрывали его — Арнольд Палмер, Джек Никлаус, Тайгер Вудз. И однажды, много лет назад, Шон Магуайер.

Камерон вытащил из рюкзака старый, пожелтевший номер «Спортс Иллюстрейтед». На обложке был снимок Шона Магуайера в этом самом пиджаке, он смеялся в камеру. Статья называлась «Чемпион на поле: новая звезда гольфа».

Лили показалось, будто она сделала важное открытие. Такого Шона Магуайера она не знала. Может, подсознательно она ощущала в нем чемпиона, но он никогда даже не намекал ей на это.

— Почему же я не слышала об этом? Почему твоя мама мне не сказала?

— Не знаю. Это было давно. Большинство людей не помнят, кто стал чемпионом в прошлом году.

Лили тогда как раз поступила в колледж. Кристел только что стала матерью. Неудивительно, что они не говорили об этом.

— Папа сказал, после той победы Шон вдруг покатился вниз и в конце концов уехал за границу, — объяснил Камерон. — Но дело не в этом. Дело в том, что ему выпал второй шанс. — Поколебавшись, он добавил: — И всем нам тоже.

Лили долго рассматривала фотографию, потом подняла глаза и увидела: Камерон воодушевлен надеждой.

— По-моему, этот пиджак ужасен, — сказала она.