Октября - 13 ноября 2009 г.

В холодном и неуютном городе, овеянном хладным сумраком близлежащего леса, издалека шел молодой человек, ведомый непроходимой другим человеком, зверем или иным созданием, тропой, впредь неизведанной, ведующей в темные топи. Его глаза были матового оттенка и отсвечивали золотым светом - таинственным отблеском наваждения его души, порожденного бледной мрачной девой... Он был необычайно голоден и любой запах сводил его с ума, кружил и дурманил рассудок. Его лицо было окутано серебристой вуалью белесого тумана, идущего из глубины седых веков. Он остановился у одиноко притулившегося бара. Внутри было тепло и шумно... Кружащий голову дым обволакивал рассудок. Лилась нежная, но интенсивная музыка... Три раза слегка стукнув в дверь, скорее для себя, чем для других, он вошел, не ожидая приглашения... Стоило ему зайти, как две прекрасных девушки обхватили его за руки и повели в центр зала, пройдя мимо танцующих столпотворений, они пошли в самую толпу, как змеи обвиваясь вокруг его тела. Он же чувствовал запах их тел, и просто сходил с ума от желания разорвать их в клочья, но не подавал виду... Несколько сладких мгновений - и оковы объятий были разорваны. Да, они были прекрасны, но он здесь не для этого, не для них. Он ищет другую. Вырвавшись, он ринулся в толпу. Его зрение, обоняние и слух возросли до предела. Где же она, где?.. Он шел дальше, по темным коридорам, пытаясь найти ее. Но встречал только юных улыбающихся дев, заманчиво глядящих из полуприкрытых ресниц... Чтобы не сойти с ума, едва ее завидев, он приветливо улыбнулся, стоящей у барной стойки девушке.
- Мисс, Вы здесь совсем одна?.. - Нет, не совсем, уважаемый, - ответила светловолосая девушка, несколько недовольно улыбнувшись в ответ. Она подумала, что он псих или гот - ни тех, ни других она не любила, и нарочно соврала.
Он слегка наклонился к ней, и провел ледяными, как дыхание смерти, пальцами по ее шее, и нашел губами теплые дурманящие губы девушки... Похоже, что он и псих, и гот одновременно. Что ж, это делает процесс более увлекательным. С готическими психами ей не доводилось общаться столь близко... Острым, как лезвие бритвы, ногтем, он вспорол яремную вену на ее шее и прильнул к ней губами. Она дрожала, и, наконец, захлебнулась кровью, не успев произнести ни звука.
Теперь он был сыт, и мог отправиться на Ее поиски. Жажда больше не сводила суставы... Он чувствовал себя парящим на крыльях ночи. Благословленный Гекатой, он покинул бар, и снова вышел в нелюдимый лес... Черный лес казался непроходимым, но перед ним будто даже деревья расступались, давая дорогу этому кошмару ночи...
Никто не рискнул броситься на него - ни один голодный зверь... Он шел вперед, почва становилась глинистой, а позднее стала и вовсе болотистой. Ветви мертвых деревьев были окутаны серебристой паутиной, освеченной лунным светом. Вдруг он услышал прекрасный, неземной, эхом отдающийся голос... Он нарастал, становился все громче, заполнял его легкие...
- Сирена, - Подумал он.
С сиреной было страшно связываться даже ему, но как простой парень и он не устоял перед ее чарами и пошел на этот призыв... Раздвинув тяжелые ивовые ветви, он шагнул вперед, где у берега серебристой в свете луны речки, он увидел нежную, хрупкую белоснежно-белую фигуру. А точнее, ту самую сирену, заманившую его сюда... Услышав его шаги, он повернулась, и он на мгновение застыл в изумлении, рассматривая ее прекрасное, обрамленное длинными темными локонами лицо... Она обернула к нему свой лик, овеянный тоскливо-пронзительным лунным светом, и он увидел черные тени под глубокими, чарующими, голубыми глазами.
Она поднялась с земли. Серебристое, промокшее платье, облипавшее тонкий стан молодой девушки очерчивало ее фигуру - она была идеальна...
В единое мгновение оказавшись рядом, она коснулась мокрыми пальцами его волос и лица... И он не счел нужным медлить - обхватив ее тонкую талию, он вплотную прижал ее к себе, чувствуя ее трепет. Она резко вздохнула, что-то прошептала ему, но он не слышал, что именно, сейчас это было совсем неважно... Его руки яростно скользили по ее мокрой груди, и добравшись до шеи, он уже не понимал, что душит ее.
Запустив руки в ее волосы, он резко притянул ее к себе, чувствуя как под ее белой, как снег, кожей бьется едва различимый пульс...
Разорвав, как надорванную тряпицу, ее платье, он начал покрывать морозное тело поцелуями.
Затем он отшвырнул от себя сирену на землю, и опустился всем своим могучим телом на девушку.
Они извивались, подобно клубку змей. Она то ли хотела этого, то ли пыталась сбежать - но это оказалось не так то просто - вырваться из лап разъяренного зверя... Она пыталась сбежать, ведь занимав его сюда, она не ожидала подобного. Она хотела другого, и поэтому отчаянно сопротивлялась, но это скорее сильнее распалило его неудержную страсть - ее неловкие попытки вырваться и слабые удары, они могли только взбесить его. Ей уже стало неприятным ощущение его в себе...толчки его тела были слишком грубыми, и вместо стонов наслаждения, она издавала только крики боли... - Давай кричи, стерва! - С остервенением он впился в ее шею своими острыми клыками. - Ты всегда этого хочешь. Ты стольких убила... Каково это найти себе партнера, который сильнее тебя, и контролирует тебя - не ты его?.. Раздался высокий, тошный крик, и дух покинул ее нечистивое тело, ровно как и сам вампир. Да, она была красива... но у всего есть свой век, и каждый найдет погибель. Рано или поздно, он сам тоже... Одевшись и бросив последний взгляд на свою жертву, которая хотела сделать его таковой, он оставил эти места... - Пронзительный, дикий вой. Кошмары смешались черно-белыми и цветными красками. Красавица-сирена. Шею ее пронзили будто два меча - острые клыки зверя.
- Неужели кошмар закончился? - Молодая девушка поднялась с кровати, озаренная лучами холодного ночного светила, которые и прервали ее кошмарный сон, оный неизвестно еще сколько мог бы продолжаться. Все еще не отвлекшись от столь явного видения, девушка распахнула шторы в комнате - лунный свет залил голубовато-белой дымкой все помещение. Подойдя к окну, она отворила его, и вдохнула сырой запах промозглой ночи... Кап-кап-кап... Что-то густое и холодное, скользя, стекало с ее кровати... Это была кровь. Девушка закричала от ужаса, и, лишившись сил, осела на пол. В следующую секунду, она уже была на ногах, и намеревалась бежать подальше из этого дома... Резкий щелчок, захлопнулись окна и двери... Закрыв в себе узницу, дом будто погрузился в молчание...
У покрывшегося корочкой льда, окна показался темный силуэт, овеянный густым туманом - зловещим мерцающим ореолом, витающим вокруг его сильной фигуры, обволакивающим его из глубин мрака. Его длинные темные волосы, развивались на ветру, подобно языкам адского пламени, исходящего из глубин Геенны. Его лаза блеснули в темноте янтарно-медовым оттенком. Он несомненно не был лишен привлекательности, но было что-то отталкивающее в его красоте... Она дрогнула, поняв, что пути назад нет.
Борясь с неутолимым желанием и отвращением, ее голос прорезал зловещую тишь ночи.
- Кто ты?.. Что тебе нужно?.. Зачем преследуешь?..
Тщательно разглядев ее (она, несомненно, вздрогнула в ответ), он произнес:
- Я искал тебя... искал много лет. Даже не верится, что наконец, судьбой мне предоставлена эта возможность.
- Меня? Именно, меня? Но почему?..
Я ведь обыкновенный репортер!
Мне кажется, что ты не человек, таких просто не бывает...
Скажи мне, кто ты!
Скажи правду!
Он оглядел ее жадным, быстрым взглядом, и облизав губы, тихо прошептал:
- Я любил тебя, Айрина...
Ее зрачки расширились от нервного возбуждения...
- Меня зовут Ирэн...
- Молчи... Слушай. - Он приложил палец к ее онемевшим губам... - Это было века назад, мы были вместе, я любил тебя, и был безумно любим тобой... Но мне пришлось уйти на войну с сарацинами. Многие погибли. Почти все. - Он сделал неглубокий вдох, но было видно, что слова даются ему с трудом... - Я выжил... Вернувшись домой, я нашел твое безжизненное тело... На шее остались черные синяки - следы от веревки, на которой ты повесилась, узнав, что меня нет в живых...
- Боже, Вильгельм...
Откуда ей в голову пришло это имя, Ирэн не могла понять, но теперь была уверена, точно знала, что знакома с этим юношей.
- Теперь Уильям. - Он горько усмехнулся. - Борясь с болью, я отправился в церковь. Пристанище Бога - моего Отца, которого я всегда любил, и которому верно служил всю жизнь... Я взял твое тело - обезжизненное, изувеченное смертью, но все еще прекрасное, божественное... Я нес тебя в церковь на руках. Но, как возможно, ты уже догадалась, в церкви священник отказался отпевать тебя... Самоубийц не отпевают. Кровь текла по порогу церкви, ты была святой, не самоубийцей... Те, кто сказал, что это не так должны были умереть...
Я поднял налитые кровью глаза к небу, к потолку, на котором было изображение Иисуса, которого, ровно как и его ничтожных слуг, я отныне возненавидел ненавистью, одной их самых лютых. Священник был мертв. Но эта месть людскому роду за твою смерть была только началом моей злобы...
- Как ты мог так со мной поступить? Я верил в тебя... Я любил тебя, как родного отца, которого у меня никогда не было... Что ж... Теперь ты узнаешь мою месть...
Я вышел из церкви... Я уже знал, что сделаю... Я был пуст, а значит готов... Во мне ничего не осталось, - я был пустым сосудом, который должна была наполнить сила, и страсть к мести. И я знал, кто может дать мне эту силу... Люцифер... Светоносный... Сын и враг Бога.
Он дал мне эту неземную силу, скорость зверя, все, благодаря чему я мог мстить Богу и всему человечеству... Но забрал главную, по мнению человечества, ценность на земле - душу.
Как проклятый призрак, я живу среди людей, забираю их жизни, пью их кровь, рву их на куски.
Все ради тебя, чтобы найти тебя в этом море искаженных лиц... - Он замолчал... Казалось, что он готов всплакнуть, но нет. Он бросил на нее печальный взор, Ирэн коснулась его плеча и произнесла:
- Но теперь мы вместе... И нет смысла мстить. - Ты права - нет. - Он едва коснулся губами ее шеи. - Но я устал, устал жить... Сила зверя больше не мощь, а проклятие... Прости меня... - Простить? - она резко взяла воздух, словно задыхаясь, - За что? - За это!..
Она только успела вскрикнуть. Больше он не целовал ее шею, острые зубы впились в плоть, и рвали на куски.
Он был зверем, просто не мог иначе... Слишком устал от проклятия и от вечной жизни... На долю мгновения он пожалел о содеянном, - но тут же забыл об этом. Второй раз он видел ее мертвой, и, надо признаться, такой она была не менее прекрасной, чем живой. Он коснулся ее - все еще теплой. - Прости меня, любовь моя. Я не мог поступить иначе. Уже скоро. - Он провел кончиками пальцев по ее ресницам, закрывая глаза.
- Я не мог допустить, чтобы мы так и остались порознь... В жизни - в смерти ли, мы всегда будем вместе, - он прокричал, и его голос чудовищным звоном отозвался в ночной тишине. Он заметался по комнате, подобно раненому зверю, поминутно оглядываясь на обескровленное тело любимой... Он убил ее, чтобы ничего его больше не держало здесь, в мире живых...
С минуту он смотрел на затейливый узор серебряного кинжала, с рукояткой в форме головы дракона - единственное оружие, способное его убить... Крепче обхватив рукоять, он вонзил острый клинок себе в грудь - боль, ледяная, невообразимо сильная, пронзила его тело: вся жизнь, длинною в века проплыла перед его затуманенным взором - все мучения, страдания, любовь, зло - все это вскипело с неимоверной силой в его крови, в его рассудке, и тут же угасло, подобно подстреленной птице, рухнувшей в пропасть...
Он упал рядом с ее телом, слушая, как все реже и реже стучат гулкие удары затухающего сердца...
Стеклянный взгляд уставился в окно, как слепой... Навеки...
Небеса, хоть и были укрыты перевернутым крестом перемычек окон, но были видны - еще фиолетовые, они покрылись утренним кровавым заревом... Им столько всего пришлось вынести, но теперь они были вместе, вместе навсегда... Смерть блаженно взяла обоих за руки и увела в незримую даль...
Да, ему не было оправдания, но он просто устал жить...
Рассвет занимался все интенсивней, превращаясь из багрового в нежно-желтый, медовый оттенок - как раз такой же, какими были глаза умирающего влюбленного. Где-то вдали раздавались голоса проходящих мимо людей, тихо шумела их рутинная речь - если бы они только знали, что здесь, в печальной темноте, лежат двое возлюбленных, алые сердца которых еще недавно бились в унисон, и неспокойные сердца которых утихли и слились с утренней тишиной почти в один и тот же момент...