Реакция КНР на ядерные испытания в Южной Азии

Отношения с важнейшим южным соседом – Индией практически со времени образования Китайской Народной Республики занимают значительное место в китайском военно-стратегическом планировании и внешнеполитической деятельности. После поражения Индии в войне с Китаем 1962 г. напряженность в отношениях между двумя странами то вспыхивала, то затухала, неизменно являясь предметом озабоченного внимания руководства обеих стран. При этом не только территориальный вопрос, продолжающий оставаться «яблоком раздора» между ними, но и сам факт существования бок о бок двух крупнейших и быстро развивающихся государств Азии не могут не предопределять особый и весьма сложный характер взаимоотношений между обеими державами, их соперничество в азиатском регионе. Китайско-пакистанское сотрудничество, в том числе в ядерной области, также не могло не усиливать взаимное недоверие между Индией и КНР. Неудивительно поэтому, что в этих условиях, после вооруженного конфликта 1962 г. и последовавшего вскоре за ним первого испытания китайского ядерного оружия, Индия взяла курс на овладение ядерным потенциалом.

Изначальной реакцией Пекина на первую серию индийских ядерных испытаний 11 мая 1998 г. было полное молчание. Но уже через два дня Китай присоединился к всеобщему потоку критики действий Индии, и официальный представитель МИД КНР заявил, что «китайское правительство выражает серьезную озабоченность в связи с индийскими ядерными испытаниями» и что эти испытания «противоречат существующей тенденции в международных отношениях и не соответствуют интересам поддержания мира и стабильности в Южной Азии». После второй серии индийских испытаний 13 мая Китай реагировал незамедлительно и на этот раз более резко: в заявлении МИД КНР было подчеркнуто, что «китайское правительство глубоко потрясено и настоящим выражает строгое осуждение». Спустя несколько дней председатель КНР Цзян Цземинь дал интервью агентству Agence France-Press, в котором заявил, что «Индия делает Китай потенциальным объектом своего ядерного оружия и должна нести ответственность за новую вспышку напряженности в Южной Азии» [27]. Еще более критическую оценку действий Индии содержали публикации НОАК и заявления ее высокопоставленных представителей.

После двух серий индийских испытаний Пакистан провел срочные консультации с китайским правительством, направив в Пекин 18 мая секретаря МИД Ш. Ахмада. Как объявило пакистанское радио, его целью было «доверительно поставить в известность Китай – своего испытанного временем друга – о тех мерах, которые должны быть приняты для обеспечения национальной безопасности». Когда пакистанский представитель возвратился в Исламабад, агентство Синьхуа сообщило, что «он должен быть полностью удовлетворен результатами своего визита» [28]. Пакистан провел свои ядерные испытания 28 и 30 мая, и, по всей видимости, китайское руководство одобрило планы пакистанских властей по проведению испытаний, хотя для целей публичного потребления высказало «сожаление» после того, как они были проведены.

В прессе, правда, были сообщения, что в ответ на обращение президента США Клинтона председатель КНР Цзян Цземинь накануне пакистанских ядерных испытаний как будто обращался к правительству Пакистана с просьбой не проводить испытания [29]. Но в то же время фактически прозвучала и поддержка действий Пакистана: официальный представитель МИД Китая заявил, что «нынешняя ситуация в Южной Азии является исключительно результатом политики Индии, пакистанские ядерные испытания явились реакцией на запугивания со стороны Индии» [30].

Следует вместе с тем признать, что каких-либо резких перемен в китайском стратегическом курсе после индийских ядерных испытаний не произошло. В июле 1998 г., т.е. спустя два месяца после проведения этих испытаний, в Пекине была выпущена Белая книга «Национальная оборона Китая» [31], в которой, с одной стороны, была продолжена критическая линия в отношении Индии: в ней, в частности, было заявлено, что Индия, проведя испытания, «бросила грубый вызов» международному сообществу, «тем самым спровоцировав гонку ядерных вооружений в Южной Азии», Пакистан же лишь «последовал за ней», поступив так «в ответ на индийские ядерные испытания» [32]. Но в то же время Белая книга, давая оценку ситуации в мире в области международной безопасности, отмечала, что «мир и развитие являются главными темами нынешней эры. […] Сегодняшняя ситуация в области международной безопасности продолжает развиваться в направлении ослабления напряженности» [33].

В Белой книге провозглашается, что Китай осуществляет «военную стратегию активной обороны», которая состоит в достижении «превосходства путем нанесения удара только после того, как противник нанесет удар», и на основе принципа: «Мы не нападем до тех пор, пока не нападут на нас». И далее говорится: «Китай обладает небольшим количеством ядерного оружия исключительно для удовлетворения потребностей самообороны». Китай «придерживается принципа самообороны всем народом и стратегической концепции всенародной войны» [34].