Скачано с www.5tt.ru. Своеобразным историческим рубежом, определившим для большого числа слов непристойное значение, стало по­зднее средневековье

Своеобразным историческим рубежом, определившим для большого числа слов непристойное значение, стало по­зднее средневековье. Победное шествие христианства по Европе внесло массу запретов на произнесение вслух поня­тий, связанных с рождением человека - названий половых ор­ганов, акта совокупления и т. п. Христианство объявило мат прямым оскорблением образа Богородицы - хотя в какой-то степени запрет на оскорбление матери и места, откуда появля­ются дети, как запрет на оскорбление сакральных, священных понятий, присутствовал и в дохристианских культурах. В ран­нем средневековье нравы были все еще достаточно свободны­ми, грубыми и жестокими; еще действовала первобытная дет­ская логика «что естественно, то не безобразно».

В доказательство этого тезиса я хочу процитировать описание нравов средневековья, данное в такой фундаменталь­ной работе, как «История эротического искусства» Э. Фукса:

«Нет более ошибочного представления об об­щественной нравственности средневековья, чем пред­ставлять наших прародителей какими-то особенно целомудренными и скромными. Наоборот, чем более грубыми и примитивными красками мы будем обри­совывать средневековую жизнь, тем ближе мы будем к действительности. И это совершенно естественно, так как Запад ведь только еще начинал выходить из первобытного состояния. Примитивным было реши­тельно все, да и должно было быть. А примитивность в делах новой морали есть не что иное, как разнуздан­ность. Половому инстинкту были положены лишь весь­ма скудные пределы.

Ширина духовного горизонта обусловливает сумму интересов. Поэтому чем шире горизонт, тем многообразнее прелести жизни. Чем уже он, тем скуд­нее возможности для человека изжить вполне жизнь. Эпоха, в которую подавляющее большинство людей не имело представления, находятся ли за несколько сот миль от них непроходимые лесные чащи, горы или реки, в которую, короче говоря, человек был при­кован к одному месту, - такая некультурная эпоха может, как мы уже показали выше, связать свои интерес и остроумие только с повседневностью, а

В свободном полете

такой повседневностью служат всегда и повсюду гру­бо чувственные утехи. Поэтому жизнерадостность в примитивную эпоху есть не что иное, как грубое удов­летворение запросов желудка и полового инстинкта. Сюда же присоединяется, что в средние века жизнь каждого человека протекала в огромном большинстве случаев под гнетом чисто варварских законов. Непос­редственная борьба за существование была сурова, в ней не было никакой пощады и очень мало сострада­ния, - повсюду господствовали война и убийство. Жизнь отдельной личности стоила очень мало; сегод­ня живу, а завтра умру. На каждом шагу человека сто­рожила смерть. Сторожила на большой дороге, сторо­жила в образе вечного непримиримого врага у ворот города, сторожила в тесных и темных улицах. Такой жизни соответствовало, вполне естественно, безудер­жное наслаждение и пользование тем, что давали куль­тура и природа в виде отдыха от жизнеопасных муче­ний повседневного существования; чем меньше пре­град видел перед собой человек, тем он был счастливее. Благодаря этому еда и питье превращались в раз­гул, эротика становилась грубым цинизмом, а ост­роумие-тяжеловесной сальностью.

Доказательства этого имеются повсюду в изо­билии, достаточно только обратиться к многочислен­ным источникам. Мы имеем много различных свиде­тельств в языке, в одежде, в частной и общественной жизни, в повседневных развлечениях, в религии, пра­вовых воззрениях и не менее того в литературе и ис­кусстве. Во всем пульсирует грубость, точно истин­ное дыхание того времени, и притом почти без всяко­го заметного различия между вершинами и низинами общества, между церковью и миром».

Далее автор этой работы приводит многочисленные примеры из литературы и искусства того времени, которыми и подтверждает то, что он говорит.

Еще одна цитата по поводу пьянства; она не имеет пря­мого отношения к теме, мне просто хочется сравнить то, что происходит на семинаре, с обстановкой средних веков. Не пу­гайтесь, сравнение будет в пользу семинара:

С. Горин. НЛП: техники россыпью

ш

«Относительно чревоугодия в средние века гос­подствовало абсолютное единодушие: есть и пить как можно больше и как можно дольше - таков был руко­водящий принцип. Крестины и свадьбы как при дво­рах владетельных князей, так и в домах богатых крес­тьян продолжались нередко целыми педелями, а иногда и месяцами. Какое количество еды и питья проглаты­валось там в течение этого времени, самые точные све­дения нам дают различного рода сообщения. Столы буквально ломились под тяжестью яств, и величайший обжора пользовался всеобщим уважением. Что же ка­сается питья, то пить переставали не раньше, чем боль­шая часть симпатичной компании оказывалась под столом; и так продолжалось, как мы уже говорили, целыми неделями. До нас дошло несколько песенок: они подробно описывают разгул на крестьянской свадьбе. (...) В Цюрихе на ежегодном празднике на долю каждого человека в цеховых трактирах прихо­дилось 16 кружек вина. Каким поклонником трезвос­ти кажется нынешний мюнхенец, страстный любитель пива! Торжеством умеренности и воздержания было уже, когда при дворе Эрнста Благочестивого в Сак-сен-Готе в придворном уставе 1648 года определялось: «Для женщин к обеду по три кружки пива и вечером по четыре кружки». Эта всеобщая невоздержанность в еде и питье была главным источником тяжеловесно­го и грубого остроумия».

И, да простит мне аудитория еще одно отвлечение от темы, я хотел бы попутно развеять пару мифов о средневеко­вье - миф о рыцарской любви и миф о поясе целомудрия (точ­нее, о цели применения этого пояса). Уж очень красиво пишет Э. Фукс:

«Чрезвычайно важным материалом для сужде­ния об эротической грубости средневековья служат также некоторые места из «Парцифаля». Рыцарское общество, которое изображал великий реалист Воль­фрам фон Эшенбах, по-видимому, совсем не тяготи­лось какими-либо путами нравственности. Достаточ­но прочесть хотя бы то место, в котором описывается посещение Гаваном замка короля Вергуласта. Гаван

В свободном полете

застает в замке сестру короля, девственную королеву Антиконию. Он просит ее разрешения поцеловать и сразу же отваживается на самую смелую и грубую лас­ку. Это весьма характерно. Рыцарь по отношению к королеве ведет себя так, как в настоящее время какой-нибудь грубый, неотесанный конюх, единственным аргументом которого может служить возбужденное со­стояние. Но очевидно, что рыцарь Гаван применил верный способ, так как девственная королева находит его аргументацию в достаточной море убедительной: через мгновение она уже готова позволить сластолю­бивому рыцарю то, чего он от нее добивается. То, что до этого дело не дошло, объясняется исключительно приходом непрошеного свидетеля. Необходимо при­нять во внимание, что с первой же минуты переходя­щий от слов к делу Гаван является в поэме Эшенбаха образцом рыцаря. А посему не будем и мы впредь обольщаться высокой моралью тогдашнего рыцарства. Важно тут то, что вышеописанная сцена не представ­ляет собой, по-видимому, ничего исключительного, а служит, наоборот, обычнейшей формой галантности. Придворная поэзия содержит множество доказа­тельств этого: точно такие же сцены описываются и другими авторами. Жена горожанина редко обижает­ся на своего пламенного гостя за такие конкретные проявления его любви. Если же рыцарь находится в дороге, то он положительно считает своим долгом ока­зать такую честь даме, которую охраняет. В одной по­эме описывается, как королева Гиньевра села отдох­нуть под липой со своим рыцарем. Последний чрез­вычайно благовоспитан и просит у нее разрешения на такого рода ласки. Сначала она отказывает ему, но потом тотчас же дает разрешение. Само собой разу­меется, что такого рода галантные ласки служат боль­шею частью лишь введением к столь же грубому про­должению и что без такого продолжения дело обходи­лось в самых редких случаях. Когда Ланселот убивает Иверета, он увозит его дочь Иблис. Едва они отъехали с милю, как уже располагаются на «отдых» под липой. Многие плененные рыцари были обязаны своим

18 т,

смшка россыпью

С. Горин. НЛП: техники россыпью

освобождением из плена тем радостям, которые дос­тавили женам взявших их в этот плен. По описаниям поэтов и хроников, настойчивость женщины иногда даже больше, чем мужчины. Владетельница замка охотно сменяет ложе подле мужа на ложе подле гостя-рыцаря; оказаться при этом негалантным кавалером для него почти всегда гораздо опаснее, чем проявить всю свою рыцарскую доблесть. Можно было бы при­вести бесконечное множество примеров, так как ис­тория культа любви («Minnedienst») представляет со­бою сплошную цепь таких приключений, сплошной и обширнейший комментарий самой грубой эротики. Та­кая половая мораль коренилась в экономических ус­ловиях тогдашней придворно-аристократической куль­туры и в неприкрытой еще никаким флером основе брака, который у господствующих классов был только простой условностью. Если поэтому мы должны вне­сти какие-либо поправки в традиционные описания этой эпохи, то прежде всего относительно мнимого целомудрия женщин. Нас убеждает в этом всякое мало-мальски серьезное изучение эпохи. Вспомним хотя бы изобретение этого века, пояс целомудрия, или Вене­ры, и те логические следствия, которые сами собой явствуют из его широкого распространения.

Решающим для моральной оценки этого изоб­ретения является вопрос: при каких условиях половая неприкосновенность женщины могла быть обеспече­на? Ответ не представляет никаких трудностей, так как он чрезвычайно прост и очевиден. Тем не менее ответ этот в той форме, как его давала до сих пор традиция, несомненно ошибочен. Традиционное мнение полага­ет, что рыцарство прибегало к помощи этих железных или серебряных поясов затем, чтобы охранить жен­щин от грубого насилия в те периоды, когда муж на долгое время отлучался из дому, отправлялся в крес­товый поход или же когда женщина отправлялась куда-нибудь в дальний путь. Если бы это мнение было пра­вильно, то даже с точки зрения нашей современной половой морали было бы очень трудно возражать про­тив такого пользования поясами целомудрия. Но

В свободном полете

мнение это, несомненно, ошибочно, ибо для того, что­бы предохранить женщину от изнасилования, этого по­яса было конечно, недостаточно. Разбойничьим ры­царям, нападавшим на проезжавших женщин, или вра­гам, которые, ворвавшись в замок, насиловали женщин, такой пояс служил самым ничтожным пре­пятствием. В сильных руках рыцаря, который в тяже­лом панцире справлялся с турнирным копьем, сереб­ряный замок такого пояса был шелковой ниткой, ко­торую он шутя мог порвать. И насчет этого рыцарское общество едва ли сомневалось и само, так как, чтобы понять это, достаточно простой сообразительности. Если же тем не менее рыцари заставляли своих жен надевать пояс целомудрия, то цель у них была совер­шенно другая. Пояс должен был служить помехой слу­чайному, возможному на каждом шагу совращению его жены. Рыцарь знал себя и себе подобных, знал, что перед ними не устоять никакому целомудрию женщи­ны. Но в то же время он знал не только себя и себе подобных, - он знал и свою жену. Он знал, что сопро­тивление его жены совратительным попыткам какого-нибудь симпатичного гостя не будет чрезмерно серь­езным и что она очень охотно согласится осчастли­вить его своей благосклонностью, если только он сумеет искусно воспользоваться удобной возможнос­тью. От таких случайных измен и должен был охра­нять пояс Венеры, и, действительно, некоторой охра­ной он все-таки служил. Смятое платье можно было разгладить, сломанный же замок пояса починить не­заметно было очень трудно, даже если супруг и отсут­ствовал в течение весьма долгого времени. Употреб­ление пояса Венеры было, таким образом, до некото­рой степени и охраной женщины от самой себя. Но именно благодаря этому пояс целомудрия и служит вернейшим доказательством господствовавшей в то время дикой, разнузданной эротики».

Итак, распростившись с первобытной свободой нравов в средневековье, человечество входит и историю нового вре­мени с солидным запасом слов, объявленных неприличными. И на этом этапе нам все еще непонятно - каким способом

С Горин. НЛП: техники россыпью

слова, означающие священные и фундаментальные для суще­ствования понятия, оказываются непристойными?..

Описание этого перехода дает лингвист В. Жельвис (свя­зывая появление инвектив с магической обрядовой практикой): святое — священное — запретное - опасное - нечистое -непристойное. Давайте проследим эту цепочку но отдельным звеньям.

Первая часть последовательности: святое - священ­ное - запретное. Почему святое становится запретным? Да по­тому, что на употребление святых и священных понятий в по­вседневности сплошь и рядом накладывается табу - «не по­минай имя Господне всуе». Использование святых понятий всуе, в суете запрещено (греховно), поскольку они предназна­чены для священных ритуалов.

Продолжим цепочку: запретное - опасное - нечистое. Связь «запретное - значит, опасное» очевидна - от табу всегда исходит некоторая опасность. Столь же очевидна связь «опас­ное - значит, нечистое», то есть «опасное - значит, употребля­емое нечистью». Отсюда легко понять, почему в народных верованиях нечистая сила разговаривает матом, и для разго­вора с домовым или изгнания нечистой силы тоже нужно раз­говаривать матом Такой язык понятен нечисти - значит, он непристоен. (Кстати, еще лет пятьдесят назад матерщинника одернули бы в любой сибирской деревне, и мало кто захотел бы с ним общаться - нельзя разговаривать с людьми языком, понятным только нечисти). Вот мы и прошли всю цепочку.

Таким образом, непристойные слова связаны со святы­ми понятиями, базовыми для существования человека. Отсю­да и энергия, мощный эмоциональный заряд неприличных слов - но этот заряд имеет знак «минус», поскольку в реакции на него есть элемент реакции на агрессию. Наша задача те­перь - выяснить, как можно изменить отрицательный знак это­го эмоционального заряда на положительный. Для решения данной задачи имеет смысл обратиться как к веками живуще­му фольклору, так и к современной литературе, чтобы в пер­вую очередь посмотреть на шутки с применением ненорма­тивной лексики. Шутка, смех - это явно положительный эмо­циональный заряд'

Надо сказать, что фольклор весьма бережно относится к ненормативной лексике - если не дозирует ее но каплям, то

В свободном полете

хотя бы старается не переборщить. Однажды мне довелось присутствовать на маленьком неофициальном конкурсе час­тушек. Я процитирую частушку, получившую первый приз, в том виде, в каком она была исполнена:

Как у наших у ворот

Бобик Тузика ебёт

Шишечки, шишечки

Сношайтесь, ребятишечки1

Во второй половине частушки непристойное обозначе­ние полового акта заменено пристойным, чтобы не перегру­зить ее матом; ну, а в первой половине мат был необходим -иначе потерялась бы эмоциональность. Конечно, в фольклоре присутствуют и произведения, перенасыщенные матерщиной, но к ним никто никогда не относится, как к особой ценно­сти, -ценность представляют (и передаются поэтому из уст в уста веками) именно сбалансированные по мату шедевры на манер цитированного.

Фольклор бережно сохраняет также произведения со скрытыми инвективами. Например, формально текст песни не содержит нецензурного слова, но при произнесении оно появ­ляется в тексте за счет фонетической двусмысленности, игры слов:

«Уху я, уху я, уху я варила!» или

«Ох, да ох, уе, ох, уехал мой миленок»; или

«Ах, у ёлки, ох, у ели».

Между прочим, неприятие фольклором чрезмерного мата можно объяснить еще и тем, что в обыденной жизни за­ядлый матерщинник - довольно скучный человек. То, что он использует для обозначения всех явлений мира только «уни­версальные местоимения», свидетельствует о скудности его словарного запаса -либо в связи с недоразвитием личности, либо в связи с ее деградацией. Богатство словарного запаса зависит от функций высших отделов коры головного мозга, легко поражающихся при хронической алкогольной интокси­кации, инсультах и т. п. У больных с симптомами моторной афазии мы сплошь и рядом наблюдаем, что из всего словарно­го запаса остаются только пара нецензурных слов и что-то простое типа «папа, мама, раз, два, три». (Это тоже подтверж­дает сакральность понятий ненормативной лексики). Фольк­лор, естественно, не разбирается в физиологии высшей нервной

С. Горин. НЛП: техники россыпью

деятельности - он интуитивно чувствует принижающий смысл обильного мата и избегает этого.

Таким образом, при изучении нецензурного фольклора можно сделать вывод, что самая любимая народом техника для мата - это техника «кавычек» и игра слов. Удачные шутки из этого арсенала обязательно включают в себя защиту от мата - может быть, через оформление инвективы как произ­несенной не рассказчиком слушателю, а кем-то третьим кому-то четвертому. Запомним это и пойдем дальше.

А дальше мы обратимся к литературе - чтобы обнару­жить, что многие писатели используют в своих произведени­ях ненормативную лексику. Я намерен здесь ограничиться творчеством нескольких современников, чьи имена у вас, ско­рее всего, на слуху именно в связи с ненормативной лексикой. Это Эдуард Лимонов, Юз Алешковский, Игорь Губерман и Венедикт Ерофеев. (Правда, сначала я все равно процитирую Пушкина, чтобы у нас был образец применения инвективы классиком и великолепным стилистом. Мат у Пушкина -элемент стиля: «... Чтоб напечатать «Онегина», я в состоянии т. е. или рыбку съесть, или на хуй сесть. Дамы принимают эту пословицу в обратном смысле. Как бы то ни было, готов хоть в петлю». А. С. Пушкин «Письма»).

И прошу извинить меня, но первых двух авторов я ци­тировать не буду вот почему: мат у литератора может быть эле­ментом сюжета или элементом стиля. У Лимонова и Алеш-ковского мат - элемент сюжета: оба они описывают дно (не­важно, харьковское, нью-йоркское или блатное), и они включают мат в литературу только потому, что так разговари­вают их герои в жизни. То есть литература Лимонова и Алеш-ковского - зеркало действительности; она ближе к публицис­тике, нежели к «разумному, доброму, вечному». Мат Алешков-ского и Лимонова мы можем услышать у любого пивного ларька - и это неинтересно...

Разумеется, все это - только мое личное мнение, а я -не литературовед. Наверное, если в жизни есть отбросы, то их можно описывать в литературе... Но здесь я хочу процитиро­вать М. Жванецкого: «Не стыдно копаться в отбросах, мой мальчик. Стыдно получать от этого удовольствие...» Кстати, позицию Алешковского для меня прояснило одно его выска­зывание; дословно не помню, а по смыслу примерно так:

В свободном полете

«Почему, собственно, употреблять слово «жопа» более зазор­но, чем слово «убийство»? Ведь убийство - что-то из рада вон выходящее, а жопа совершенно естественна». За это высказы­вание я уважаю Алешковского, но его литература все же не становится для меня более привлекательной...

Игорь Губерман - несколько иное дело. Он использует ненормативную лексику там, где ее сплошь и рядом нельзя не использовать, то есть делает ее элементом стиля:

Случай неожиданен, как выстрел,

Личность в этот миг видна до дна:

То, что из гранита выбьет искру,

Выплеснет лишь брызги из гавна. Суда по жизнеописанию, рафинированный интеллигент. Может быть, как всякому истинно интеллигентному человеку, ему хочется иногда просто насвинячить - в рояль нагадить, например? И может быть, сдерживая свои постыдные жела­ния, он в качестве суррогата их удовлетворения как раз и вклю­чает мат в свои философские стихи? Хулиганит ведь, явно ху­лиганит:

Очень много во мне плебейства,

Я ругаюсь нехорошо,

И меня не зовут в семейства,

Куда сам бы я хер пошел. Иногда, впрочем, он рискует потерять чувство меры:

«- Вот живет он, - люди часто врут, -

Все святыни хая и хуля».

А меж: темя чист, как изумруд,

И в душе святого — до хуя. Но все равно остается философом:

Наука описала мир как данность,

На всем теперь названия прибиты,

И прячется за словом «полигамность»

Тот факт, что мы ужасно блядовиты. Вы, наверное, догадались, что к Венедикту Ерофееву я вас веду как к образцу жанра. И вы не ошиблись: мне кажется, что стилистика Ерофеева совершенна. Там не просто каждое слово стоит на своем месте, но - именно в этом месте долж­но стоять именно это слово. Доказательством совершенства его стиля служит то, что Ерофеев - единственный, пожалуй, автор, которому читающие дамы прощают мат.

С.Горин. НЛП: техники россыпью

Для цитирования я выбрал малоизвестную пьесу Еро­феева «Вальпургиева ночь или Шаги Командора». Сюжет там прост: героя доставляют в психиатрическую больницу, где он встречает давно любимую им женщину, медсестру. Герой пье­сы - алкоголик; в соответствии с алкогольной логикой он себя и ведет: крадет ключи от аптеки у своей возлюбленной, крадет из аптеки бутыль спирта, и, пользуясь тем, что день предпраз­дничный (Вальпургиева ночь - ночь на 1 Мая) и персонал не так уж бдителен, устраивает в палате попойку. Но краденый спирт оказывается метиловым, поэтому к утру вся палата мер­тва. Такая вот история...

По ходу пьесы и герой, и героиня повествования преда­ют друг друга. Он - чуть раньше, она - чуть позже, или наобо­рот. Но предают как-то по-бытовому, без особой выгоды, как-то незаметно... В общем, так уж получилось - все как в жиз­ни. Действительно, очень жизненная пьеса, и однозначных выводов из нее не сделаешь. По неоднозначности выводов пьеса близка к фильму Э. Аскольдова «Комиссар». Впрочем, обратимся к тексту.

«ТРЕТИЙ АКТ.

Лирическое интермеццо. Процедурный кабинет. Натали, сидя в пухлом кресле, кропает какие-то бума­ги. В соседнем, аминазиновом, кабинете-его отделя­ет от процедурного какое-то подобие ширмы - молча­ливая очередь за уколами. И голос оттуда - исключи­тельно Тамарочкин. И голос- примерно такой: «Ну, сколько я давала тебе в жопу уколов! - а ты все дурак и дурак!... Следующий!! Больно? Уж так я тебе и по­верила! уж не пизди маманя!.. А ты - чего пристал ко мне со своим аспирином? Фон-барон какой! Аспирин ему понадобился! Тихонечко и так подохнешь! без всякого аспирина. Кому ты вообще нужен, разъебай? Следующий!...»

Натали настолько с этим свыклась, что не мор­щится, да и не слушает. Она вся в своих отчетных пи­сульках. Стук в дверь.

Гуревич (устало). Натали?.. Натопи. Я так и знала, ты придешь, Гуревич. Но-чтостобой?..

В свободном полете 505

Гуревич. Немножечко побит. Но - снова Тасс у ног Элеоноры!..

(...) Натали. Ну, что глупыш?.! Тебя и не уз­нать. Сознайся, ты ведь пил по страшной силе...

Гуревич. Да нет же... так... слегка... по време­нам...

Натали. А ручки, Лева, отчего дрожат?

Гуревич. О милая, как ты не понимаешь?!

Рука дрожит - и пусть ее дрожит.

Причем же здесь водяра? Дрожь в руках

Бывает от бездомности души, (тычет себя в

ФУДЬ)

От вдохновенности, недоеданья, гнева.

И утомленья сердца. Роковых предчувствий,

От гибельных страстей, алканной встречи

(Натали чуть улыбается)

И от любви к отчизне, наконец.

Да нет, не «наконец»! Всего важнее -

Присутствие такого божества,

Где ямочка, и бюст, и...

Натали (закрывает ему рот ладошкой). Ну, по­нес, балаболка, понес... Дай-ка лучше я тебе немнож­ко глюкозы волью... Ты же весь иссох, почернел...

(-)

Начинает процедуру, глюкоза потихоньку вли­вается. Она и он смотрят друг на дружку.

Голос Тамарочки (по ту сторону ширмы). Ну чего, чего ты орешь, как резаный? Перед тобой - ко­лола человека, - так ему хоть бы хуй по деревне... Следующий! Чего-чего? Какую еще наволочку сме­нить? Заебёшься пыль глотать, братишка... Ты! Хуй неумытый! Видел у пищеблока кучу отходов? так вот завтра мы таких умников, как ты, закопаем туда и вы­везем на грузовиках... Следующий!

Натали. Ты о чем задумался, Гуревич? Ты ее не слушай, ты смотри на меня.

Гуревич. Так я так и делаю. Только я подумал: как все-таки стремглав мельчает человечество. От бли­стательной царицы Тамар -до этой вот Тамарочки. От Франциско Гойи - до его соплеменника и тезки

С. Горин. НЛП: техники россыпью

генерала Франко. От Гая Юлия Цезаря - к Цезарю Кюи, - а от него уж совсем - к Цезарю Солодарю. От гуманиста Короленко -до прокурора Крыленко. Да и что Короленко? - если от Иммануила Канта - до «Степ-ного музыканта». А от Витуса Беринга - к Герману Герингу. А от псаломопевца Давида - к Давиду Тух-манову. А от...

Натали (на ту же иглу накручивает какую-то новую хреновину и продолжает вливать еще что-то). А ты-то, Лев, ты - лучше прежних Львов? Как ты счи­таешь?..

Гуревич. Не лучше, но иначе прежних Львов. Со мной была история - вот какая: мы, ну чуть-чуть подвыпивши, стояли на морозе и ожидали - Бог весть, чего мы ожидали, да и не в этом дело. Главное: у всех троих моих случайных друзей струился пар изо рта -да еще бы, при таком-то морозе! А у меня вот нет. И они это заметили. Они спросили: «Почему такой мо­роз, а у тебя пар не идет ниоткуда? Ну-ка, еще раз, выдохни!» Я выдохнул - опять никакого пару. Все трое сказали: «Тут что-то не то, надо сообщить куда сле­дует.»

Натали (прыскает). И сообщили?

Гуревич. Еще как сообщили, Меня тут же выз­вали в какой-то здравпункт или диспансер. И задали только один вопрос: «По какой причине у вас пар?» Я им говорю: «Да ведь как раз пара-то у меня и нет». А они: «Нет-нет. Отвечайте на вопрос: на каком основа­нии у вас пар..?» Если б такой вопрос задали, допус­тим, Рене Декарту, он просто бы обрушился в русские сугробы и ничего бы не сказал. А я - сказал: отвезите меня в 126-е отделение милиции. У меня есть кое-что сообщить им о Корнелии Сулле. И меня повезли...

Натали. Ты прямо так и брякнул про Суллу? И они чего-нибудь поняли?..

Гуревич. Ничего не поняли, но привезли в 126-е. Спросили: «Вы Гуревич?» - «Да, - говорю. - Гуревич.

Я здесь по подозренью о суперменстве.

Вы правы до каких-то степеней:

Да, да. Сверхчеловек я, и ничто

В свободном полете

Сверхчеловеческое мне не чуждо. Как Бонапарт, я не умею плавать. Я не расчесываюсь, как Бетховен, И языков не знаю, как Чапай. Я малопродуктивен, как Веспуччи Или Коперник: сорок-сорок восемь Страниц за весь свой агромадный век. Я, как святой Антоний Падуанский, По месяцам не мою ног. И не стригу Ногтей, как Гёльдерлин, поэт германский. По нескольку недель - да нет же - лет Рубашек не меняю, как вот эта Эрцгерцогиня Изабелла, мать ети, Жена Альбрехта Австрийского. Но Она то совершила по обету: До полного Ост-Индского триумфа. И я не стану переодеваться И тоже по обету: не напялю Ни рубашонки до тех пор, пока Последний антибольшевик на Запад Не умыльнет и не очистит воздух! Итак, сродни я всем великим. Но, В отличье от Филиппа номер два Гишпанского, - чесоткой не владею. Да, это правда. (Со вздохом) Но имею вшей, Которыми в достатке оделен был Корнелий Сулла, повелитель Рима. Могу я быть свободен?..» «Можете, - мне сказали, - конечно, можете. Сейчас мы вас отвезем домой на собственной маши­не...» И привезли сюда. (...)

Пока Натали что-то наливает и разбавляет во­дой из-под крана, из-за ширмы продолжается: «Переб-зди, приятель, ничего страшного!.. Будь мужчиной, пиздюк малосольный!.. Следующий!.. А штанов-то, штанов сколько на себя нацепил! ведь все мудя сопре­ют и отвалятся!.. Давай-давай! А ты - отъебись, не мешай работать... Следующий... Ничего, старина, у тебя все идет на поправку, походишь вот так, в

С. Горин. НЛП: техники россыпью

раскорячку еще недельки две - и хуй на ны! - от нас до морга всего триста метров!.. Следующий!..»

Натали подносит стакан. Гуревич медленно тя­нет - потом благодарно приникает губами к руке На­тали.

Гуревич. Она имеет грубую психею. Так Герак­лит Эфесский говорил.

Натали. Это ты о ком?

Гуревич. Да я все об этой Тамарочке, сестре ми­лосердия. Ты заметила, как дурнеют в русском народе нравственные принципы? Даже в прибаутках. Преж­де, когда посреди разговора наступала внезапная ти­шина, - русский мужик говорил обычно: «Тихий ан­гел пролетел»... А теперь, в этом же случае: «Где-то милиционер издох!..» «Гром не прогремит - мужик не перекрестится», вот как было раньше. А сейчас: «Пока жареный петух в жопу не клюнет...» Или помнишь? -«Любви все возрасты покорны». А теперь всего-навсе­го: «Хуй ровесников не ищет». Хо-хо. Или, вот еще; ведь как было трогательно: «Для милого семь верст -не околица». А слушай, как теперь: «Для бешеного кобеля - сто километров не круг» (Натали смеется). А это вот- еще чище. Старая русская пословица: «Не плюй в колодец - пригодится воды напиться» - она преобразилась вот каким манером: «Не ссы в ком­пот - там повар ноги моет».

Натали смеется уже так, что раздвигается шир­ма и сквозь нее просовывается физиономия сестры милосердия Тамарочки.

Тамарочка. Ого! Что ни день, то новый кавалер у Натальи Алексеевны! А сегодня - краше всех, пре­жних. И жидяра, и псих - два угодья в нем.

Натали (смиряя бунтующего Гуревича, - стро­го к Тамарочке). После смены, Тамара Макаровна, мы с вами побеседуем. А сейчас у меня дела...

Тамарочка скрывается и там возобновляет все прежнее: «Как же! Снотворного ему подай - получишь ты от хуя уши... Перестань дрожать! и попробуй толь­ко пискни, разъебай!...» и пр.

В свободном полете

Насчет лексики процедурной медсестры: работавшие в психиатрическом стационаре согласятся, что в любом отделе­нии вы найдете такую, которая именно так и разговаривает. Разве что персонаж Ерофеева более остроумен, чем медсест­ры из жизни. Правда, у Ерофеева и алкоголики энциклопеди­чески образованы, все без исключения, и слушать их речь -огромное удовольствие!

Интересен и даже символичен выбор имен для героев пьесы. Он -Лев Гуревич. Трудно возразить, что здесь - харак­тер и национальность. Она - Наталья...

В свое время я провел небольшое и достаточно поверх­ностное исследование на тему «Частотность употребления женских имен в русской литературе». Получилось примерно следующее.

Если писатель хочет описать действующее лицо как, м-м-м... просто блядь без особого ума, то он, вероятнее всего, выберет имена: Мария, Марина, Маргарита. Первое имя -явное библейское влияние, второе и третье - влияние запад­ной прозы. Фольклор тоже предпочитает эти имена - тут вам и «Маша - радость наша», и «мыла Марусенька белые ноги». Вы могли бы возразить, что есть такая очень целомудренная сказка «Машенька и медведь», но это не будет возражением -мы знаем детский вариант сказки, а если обратиться ко взрос­лым вариантам (из любого академического издания), то «Кама-Сутра» явно отстает от них.

Продолжим. Если дама с таким вот... сексуальным ха­рактером обладает еще и некоторыми зачатками интеллекта, то ее с большой вероятностью назовут Натальей. Яркий об­разец из школьной программы - Наташа Ростова. И вообще с этим именем в русском языке связаны какие-то особо интим­ные ассоциации: магазин нижнего белья, женский журнал, гигиенические прокладки - все это назовут «Наташа» или «На­тали». Ерофеев, таким образом, просто не изменяет традиции!

Очень интересными свойствами обладают в литерату­ре Людмилы и Алёнушки. Я подчеркиваю - в литературе, поскольку я говорю лишь о ней! Так вот, Людмилы и Аленуш­ки ведут очень правильную половую жизнь, начиная ее только в браке. Наверное, поэтому встречаются исключительно в сказ­ках... я имею в виду имена.

С. Горин HJIIJ: техники россыпью

И, наконец, чтобы в русской литературе как-то назвать романтическую девственницу, приходится изобретать искус­ственные имена: Снегурочка и Ассоль (смех в зале).

Вернемся к Ерофееву и пьесе. Автор - не только пре­красный стилист, но и тонкий психолог: в том числе в описа­нии национального менталитета. Обратите внимание: разго­вор о прибаутках, то есть о русском языке, автор передоверяет еврею - но ведь мы учились русскому языку по учебнику Ро-зенталя! А вот русский менталитет Ерофеев прекрасно опи­сывает в сцене смерти - когда из выпивших метанол из живых осталось только двое. Я опять отвлекаюсь от темы, но, по-мо­ему, это одно из лучших описаний смерти в беллетристике: «Прохоров. Алеха!... Алеха (тяжко дышит). Да... я тут... Прохоров (тормошит). Алеха! Алеха. Да... я тут... прощай, мама... твоя дочь Любка... уходит... в сырую землю... (Запрокидыва­ется и хрипит)... мой пепел... разбросайте над Ган­гом... (Хрипы обрываются).

Прохоров. Так что же это... Слушай, Гуревич, я видеть начинаю плохо... А тебе - ничего?., (уже ис­подлобья).

Гуревич. Да видеть-то я вижу. Просто в палате потемнело. И дышать все тяжелее... Ты понимаешь: я сразу заметил, что мы хлещем чего-то не то...

Прохоров. Я тоже - почти сразу заметил... А ты, если сразу заметил, - почему не сказал? Принуж­дал почему?

Гуревич. Да кто же принуждал? Мне просто по­казалось...

Прохоров. Что тебе показалось?.. А когда уже передохла половина палаты, тебе все еще казалось?.. (Злобно). Ум-мысел у тебя был. Ум-мысел. Вы же не можете... без ум-мысла...

Гуревич. Да, умысел был: разобщенных - сбли­зить. Злобствующих-умиротворить... приобщить их к маленькой радости... внести рассвет в сумерки этих душ, зарешеченных здесь до конца дней... Другого умысла - не было...

В свободном полете

Прохоров. Врешь, ползучая тварь... Врешь.. Я знаю, чего ты замыслил... Всех - на тот свет, всех -под корень... Я с самого начала тебя раскусил... Рене-Декарт... Сссучара... (Пробует подняться с кровати и с растопыренными уже руками надвигается на спокой­но сидящего Гуревича. Но уже не в силах - что-то от­брасывает его назад, в постель). Сссу-ченок...

Гуревич. Выражайся достойнее, староста... Что проку говорить теперь об этом? Поздно. Я уже после Вовиной смерти - понял, что поздно. Осталось только продолжать. Заметить-то я сразу заметил. А вот убе­дился - когда уже поздно...

Прохоров. Ты мне просто скажи - смертельную дозу... мы уже перевалили?..

Гуревич. По-моему, да. И давно уже. Обмениваются взглядами, полными бездонно­го смысла.

Продолжает темнеть.

Прохоров. Пиздец, значит... Ну, тогда... Там еще чуть-чуть плещется на дне... Ты слушай: прости, что я в сердцах на тебя нашипел... На тебе нет ника­кой вины... Налей, Гуревич, весь остаток - пополам. Ты готов?

Гуревич (совершенно спокойно). Готов. Но толь­ко здесь умирать - противонатурально. Меж крутых бережков пожалуйста. Меж высоких хлебов - хоть сейчас... Но здесь!... (Чокаются кружками. Дышат еще тяжелее прежнего). И потом - мне предстоит вна­чале небольшое дело... один обещанный визит... (Прохоров, ухватившись за горло и сердце, клонится и клонится к подушке).»

Хорошо. Теперь из отрывочных тезисов мы можем по­степенно выходить на конкретную технологию, сделав ряд предварительных выводов.

Первый: отношение к отдельным словам как к неприс­тойным в значительной степени условно и зависит от уровня культуры данного общества. В той субкультуре, в которой ра­ботает психотерапевт (или оратор, читающий публичную лек­цию), мат «открытым текстом» недопустим.

С. Горин. НЛП: техники россыпью

(Впрочем, с оговоркой: если авторитет гово­рящего очень высок, то употреблением нецензурного слова вы создадите эффект психологического шока, который можете утилизировать в терапевтических целях. Подробнее об этом см. «ГТР», глава 2).

Второй: ненормативная лексика при редком употребле­нии содержит в себе мощный эмоциональный заряд, который может быть полезным для усиления воздействия речи на слу­шателей. Но для того, чтобы пользоваться матом как эмоцио­нальной добавкой, необходимо включать в речь какую-то за­щиту от агрессивной реакции слушателя на мат. На практике самый распространенный вид такой защиты для обыденной речи и ораторских выступлений - эвфемизм.

Вы всегда найдете нужный эвфемизм для любой нецен­зурной конструкции: «послать по матушке», «идет он сам зна­ет куда», «на кой хрен нам это надо» и т. п. Для наиболее попу­лярного в ненормативной лексике слова «хуй» самым силь­ным из допустимых в обществе эвфемизмов является «хрен» (к тому же «детский» эвфемизм «фиг» в речи взрослого выгля­дит достаточно глупо). Совсем недавно прочно вошло в разго­ворный язык слово «трахаться» в значении «совершать поло­вой акт» (спасибо за это неизвестному переводчику текстов американских фильмов).

Несколько иной (качественно) набор эвфемизмов для нецензурных слов существует в одесском диалекте русского языка. «Одесский русский» свободно использует в этом плане (да и просто использует) иностранные слова. Так, из иврита и идиш взяты слова «шмок» и «поц» (или «поте»). И то, и другое переводится как «мужской половой член», но если «шмок» имеет оскорбительный оттенок (особенно - трансформировав­шись в «чмо»), то «поц» такого смыслового оттенка полнос­тью лишен и употребляется и обыденных разговорах совер­шенно свободно («Леня, ну что Вы стоите, как поц, и нервиру­ете девушек? Пойдемте пить пиво!»).

И еще я хочу обратить ваше внимание на такие вариан­ты защиты оратора от произносимого им мата, как семанти­ческая или фонетическая многозначность (двусмысленность, игра слов) и побуквенное произнесение слова. Для иллюстра­ции приведу фрагменты реальных публичных выступлений,

В свободном полете

очень тепло принятых аудиторией. Когда эти фрагменты гово­рились оратором, публика смеялась и аплодировала.

Сначала пойдут выступления наших коллег, психотера­певтов, на различных «семинарских» презентациях и популяр­ных лекциях.

«Мы всех посылаем на три буквы... На НЛП!»

«Сколько волка ни корми... а у слона все равно боль­ше!»

«У подростков вдруг появился спрос на значки «Герба-лайфа» - «Хочешь похудеть? Спроси меня, как!» Оказывает­ся, они носят эти значки, стерев буквы «п» и «д» в слове «по­худеть»!»

Теперь - речь серьезного и успешного политика на встречах с избирателями:

«Когда я описываю наше общество, мне все чаще хо­чется начать слово «общество» с буквы Ё!»

«Я беседовал с этим сенатором по фамилии Муди, и в конце беседы сказал ему: «Ваша фамилия довольно неприлич­но звучит по-русски, по она звучала бы точнее, если бы в ней зачеркнуть букву «и», добавив «а» и «к»!»

Резюме

Итак, ненормативную лексику в речевом искусстве мож­но использовать:

прямо - для вызывания «психологического шока» - в исключительных случаях (см. «ГТР», глава 2);

в виде метафоры или «в кавычках» (например, в виде цитаты из литературного произведения или фольклора);

в виде эвфемизма;

без явного произнесения нецензурного слова- с исполь­зованием побуквенного произнесения слова, семантической либо фонетической многозначности (двусмысленности, игры слов).

За сим, в сущности, все. Благодарю за внимание.

Эпилог

-Доклад был интересный, но какой-то суковатый...

- Вы хотели сказать, «суховатый»?

- Нет, я хотел сказать, что докладчик все время повто­рял: «И что, сука, характерно»...

Фольклор

С. Горин НЛП: техники россыпью

Литература

1. Алешковский Юз. Собрание соч. В 3-х тт. -М., 1996.

2. Губерман И. Иерусалимские гарики. - М.: «Поли­текст», 1994.

3. Даль В. Толковый словарь живого великорусского языка. В 4-х тт. - М.: «Универс», 1994.

4. Ерофеев В. Оставьте мою душу в покое. Почти все. -М.: изд-во АО «ХГС», 1995.

5. Лимонов Э. Это я, Эдичка! - М., 1994.

6. Флегон А. За пределами русских словарей / пер. с англ. - М.: «Рике», 1993.

7. Фукс Э. Иллюстрированная история эротического искусства / Пер. с нем. - М.: «Республика», 1995.

8. Черепанова И. Дом колдуньи (начала суггестивной лингвистики). Т. 1.-Канск, 1996.

Глава 4.

НЕОКОНЧЕННЫЕ ОЧЕРКИ МУЖСКОГО ШОВИНИЗМА

Женщины носят чулки и колготки И равнодушны к проблемам культуры. 20% из них - идиотки 30% - набитые дуры. 40% из них - психопатки Это нам в сумме дает 90. 10% имеем в остатке. Да и из этих-то выбрать не просто Игорь Иртеньев

Если вы вступаете в брак, то жить в нем надо хорошо. Плохо жить можно и вне брака.

Сергей Кондратьев

С. Горин:... В сущности, все те примеры различий меж­ду мужским и женским мышлением, которые мы с вами сей­час перебрали, сводятся к различию между преимущественно левополушарным (у мужчин) и преимущественно правопо-лушарным (у женщин) мышлением. Добавив это отличие к уже имеющимся (анатомическим, физиологическим, социальным, культуральным и т. д.), мы вполне можем прийти к выводу, что мужчины и женщины произошли от разных видов обезьян.

С. Горин. НЛП: техники россыпью

Конечно, логике и интуиции, разуму и эмоциям трудно понять друг друга. Возможно, поэтому и возникает отноше­ние к представителю противоположного пола (само слово оце­ните - противоположный) либо как к обитателю другой пла­неты, существу «не от мира сего», либо как к существу непол­ноценному. Именно так воспринимают и мужчины женщин, и женщины - мужчин, хотя мужской шовинизм почему-то счи­тается более распространенным и более унизительным для дам.

На самом доле мужской шовинизм является скорое ком­плиментом: если мужчина искренне считает женщину непол­ноценным существом, то он и обращается с ней, как с каприз­ным ребенком, - ухаживает, оберегает, балует, окружает забо­той и почти не наказывает. Литературно-психотерапевтическим примером такого истинно мужского, по-хорошему покрови­тельственного отношения к женщинам может служить следу­ющий тест (автор теста - С. В. Паламарчук):

Тест-анкета для женщин «ВАШ СЕКСУАЛЬ­НЫЙ ИМИДЖ» 1. Выберите один из вариантов:

В свободном полете

5. Какое архитектурное сооружение больше всего напоминает Вам фаллос?

а) Исаакиевский собор 4

б) девятиэтажка 3

в) пятиэтажка 2

г) стараюсь об этом не думать 1

6. Обычно я занимаюсь сексом:

а) раз в неделю 1

б) с мужем 2

в) утром 3

г) ДА!!! 4

7. Мое поведение в постели ограничивает:

а) природная скромность и чувство внутреннего достоинства 1

б) отсутствие сексуального партнера 3

в) размеры жилплощади 2

г) присутствие мужа 4

8. Я пробовала секс:

а) на практике 3

б) втроем 4

в) по переписке 1

г) бросить и успешно 2 Теперь суммируйте набранные Вами очки. От 0 до 12: Вы - честная и открытая девушка.

Жизненные невзгоды не коснулись Вас и вряд ли кос­нутся в дальнейшем. В условиях нарастающей безра­ботицы Ваш сексуальный имидж окажет Вам добрую услугу при конкурсном отборе в охранные службы и на тяжелые земляные работы.

От 13 до 21: Вы из тех людей, на которых дер­жится наш мир. Вы образцовая мать, примерная жена и хороший работник. Даже во времена разнузданной пропаганды сексуальной распущенности Вам удается сохранить верность себе и избранным жизненным целям.

От 22 до 27: Вы умны, привлекательны и изыс­канны. Интуитивно Вы выбрали правильные ценнос­тные ориентиры. Не позволяйте отвлечь себя на лож­ный путь медитаций и эзотерических учений. Мы

С Горин. НЛП: техники россыпью

думаем, что наш тест подсказал Вам некоторые следу­ющие шаги в формировании Вашего сексуального имиджа.

От 28 до 32: Даже если мы не встречались, то все равно близки с Вами. Автор признателен Вам за доставленные минуты счастья и вдохновения, пода­ренные Вами для сочинения данного труда.

Больше 32: Так не бывает (см. таблицу умно­жения на 4).

Похоже, что единственная область, где возможно взаи­мопонимание полов, - это секс, и имеет смысл сделать эту область эффективного общения максимально полноценной. О полноценном сексе писали и пишут многие; последняя НЛП-находка в данной теме - книга Л. Камерон-Бэндлер, Д. Гордо­на, М. Льебо «Know-How (Технология)», фрагмент из которой я вам предлагаю как упражнение (перевод О. Чекчуриной). «КАКЗАИНТЕРЕСОВАТЬСЯ БОЛЬШЕ Следующий импринт-формат даст вам полез­ную ноу-хау того, как получать удовлетворение во вре­мя сексуальных отношений, то ноу-хау, на которую часто не обращают внимания или о которой просто не знают. Прочитайте описания всех этапов действий и получите удовольствие, выполнив эти инструкции. Эти упражнения сконцентрируют ваше внимание на вашем нынешнем чувственном опыте. Вы сфокусируете свое сознание на приятных ощущениях, кроме того, при­мете как данность и оцените собственную, от приро­ды данную вам сексуальность. Наконец, вы научитесь разбираться в своих, желаемых для вас, эмоциях и на­учитесь выбирать адекватные способы их выражения. В результате этого вы сможете вызывать желаемые реакции у другого человека и получите ноу-хау того, как получать сексуальное удовлетворение для себя.

Как уже было отмечено выше, секс- это осно­ванная на чувствах деятельность, которая относится в основном к настоящему. Если вы будете занимать свое сознание фрагментами из прошлого или будущего в то время, когда занимаетесь чувственной деятельнос­тью, то это, конечно же, ослабит остроту чувств.

В свободном полете

Поскольку секс - это природная чувственная деятель­ность, наиболее фундаментальные изменения внутрен­них процессов при этом касаются ощущений.

1. Начнем с внешних стимулов Дочитав этот абзац до конца, закройте глаза и прикоснитесь к раз­ным объектам, которые похожи друг на друга, но в чем-то, тем не менее, отличаются. Например, можете взять для этой цели авокадо, апельсин и лимон. Сначала ощупайте их руками, обращая внимание на различия в фактуре, влажности, твердости, весе, температуре поверхности и так далее. Потом понюхайте каждый фрукт, сравнивая их запахи, терпкость. Потом прикос­нитесь к каждому из них языком и губами и попробуй­те их на вкус, ощущая опять их фактуру, температуру, твердость - все то, что вы ощущали своими пальца­ми. Сделайте это сейчас, прежде чем двигаться дальше

2. Теперь обратим внимание на ваши конечно­сти. Вытяните руку и подвигайте ею вперед-назад, пока не почувствуете движение воздуха вокруг нее. Посту­чите по столу карандашом, а потом постучите по нему пальцем. Какова разница в ощущениях? Сколько сен­сорной информации вы получаете, когда стучите по столу карандашом? пальцем? После того как ответите на этот вопрос, повторите упражнение (постучав сна­чала карандашом, а потом пальцем), обращая на этот раз внимание на ощущения, которые при этом испы­тываете, а не на информацию о столе, по которому стучите. (Некоторые люди относятся к своему телу так, словно оно, как карандаш, пассивный объект, которым можно манипулировать, а не часть их самих, способ­ная реагировать па окружающий мир и взаимодейство­вать с ним). Если вы пороетесь в своей памяти, то, возможно, вспомните о своих знакомых, которые были очень внимательны к ощущениям в своем теле. Мо­жет быть, к вам прикасались удивительные руки це­лителя, опытной массажистки или чувственного воз­любленного. Задумайтесь на минуту и вспомните, как этот человек пользовался своими руками для того, что­бы осторожно снять информацию о вас, когда он к вам

С Горин НЛП: техники россыпью

прикасался. Еще один пример чувствительности и чут­кости подобного рода вы сможете найти, если вспом­ните своих знакомых и сравните, чьи объятья прият­ны, а чьи нет. Сейчас займитесь минуту-другую этим экспериментом. Доведите это упражнение до конца, прежде чем переходить к другому.

3. Потреплите ласково собаку или кошку дере­вянной лопаточкой, потом рукой и запомните разни­цу в ощущениях, которую вы при этом испытывали, а также в чем отличалась реакция животных на ваши прикосновения. Теперь потрогайте руками собствен­ные руки, ощущая те места, где ваши руки больше покрыты волосками, где они мягче, тверже, влажнее, теплее, прохладнее и так далее. Потом потрогайте ру­ками все свое тело, обращая внимание на разницу в ощущениях, фактуре и температуре разных участков вашей кожи.

4. А теперь с партнером или с другом потрени­руйтесь, выбирая какую-то информацию, которую хо­тите ему передать, но не пользуйтесь при этом слова­ми. Выберите привязанность, страсть, заботу, до­верие - все, что хотите. Возьмите этого человека за руку и только при помощи руки передайте ему выб­ранное вами сообщение. Спросите своего партнера, понял ли он (поняла ли она) содержание сообщения. Продолжайте передавать рукой свое сообщение, пока ваш партнер не прореагирует адекватно. Сделав это, измените способ прикосновения - пусть это будут объятья, ласки и так далее, используя их для передачи сообщения партнеру.

5. Теперь давайте подумаем об эксперименте, направленном внутрь тела. Для этого нужно особые ощущения в теле и их значения привести в соответ­ствие с тезисом о том, что секс - это чувственная деятельность. Направьте сознание вглубь собствен­ного тела. Перемещаясь мысленно внутри него, ощу­тите его массу, то, из чего ваше физическое тело со­стоит. Изнутри этого «живого цилиндра» ощутите свою левую руку, правую, ваше левое и правое бедро, ощути­те биение своего сердца и то, как при дыхании

В свободном полете

расширяются и сокращаются легкие, прикасаясь к ва­шему торсу изнутри. Когда вы осознаете эти ощуще­ния, то определите, где ваше тело соприкасается с ве­щественным миром - с одеждой, обувью, стулом, по­лом и так далее. Делая это, вы понимаете, что значит быть живым. Продолжайте концентрироваться на ощущениях, которые позволяют вам понять, что вы - живое существо. Обязательно потратьте столько времени, сколько вам нужно будет для того, чтобы сде­лать это упражнение.

6. Теперь не глядя на себя и не прикасаясь к себе, обратите внимание на ощущения, которые дают вам знать, что вы мужчина или женщина. Если вы муж­чина, то это ощущения волосяного покрова на лице, ваших тестикулов, пениса, изменение давления в нем и связанных с пенисом мышцах. Если вы женщина, то это ощущение вашей груди, ее вес, ощущение ваших влагалищных губ, влагалища и мышц этого очень чув­ствительного отверстия, ощущения в матке и яични­ках. Почувствуйте полностью свое тело. Теперь на­правьте свое сознание на то, чтобы почувствовать губы, зубы и язык. Прикоснитесь языком к губам, почув­ствуйте, какие они теплые, их влажность, мягкость и фактуру поверхности. Потом направьте свое сознание на остальную часть тела - вашу сексуальность опре­деляют те же ощущения, которые дают вам сигнал о том, что вы - живое существо. На этом наиболее базо­вом уровне сенсорного опыта ваша сексуальность не более отделена от вас самих, чем ваше дыхание или биение сердца. Может быть, вы и не всегда можете осознавать эти чувства, которые лежат в основе вашей сексуальности, но они, тем не менее, всегда здесь, они часть вас и вашего самочувствия.

Одним из важнейших следствий этого сенсор­ного опыта является то, что он отделяет сексуальность от критериев; здесь нет правильного и неправильно­го, привлекательного или отвратительного, большого, маленького, плохого, хорошего, достойного гордости или стыдного. Здесь есть только ощущения. Каждый из нас обладает критериями (и значениями критериев),

С Горин. НЛП: техники россыпью

которые накладываются на сексуальность. Ваши ро­дители, сверстники, образовательные учреждения и средства массовой информации оказали огромное вли­яние на то, что считается в отношении секса привле­кательным, уместным и правильным. Последователь­ность упражнений, описанных выше, позволяет вам вернуться к первозданному ощущению собственной сексуальности и таким образом дает вам возможность испытывать сексуальные переживания, сбросив бре­мя навязанных вам критериев. Это также дает вам воз­можность создать собственные критерии для подоб­ных переживаний. Это важный шаг для того, чтобы добиться большого удовлетворения от сексуальной активности. Это помогает привести в соответствие между собой приятные физиологические реакции, эмоции и внутренние процессы, из которых склады­ваются приносящие удовлетворение сексуальные от­ношения.

7. Подобно тому, как вы уже делали это рань­ше, направьте сознание на свои ощущения и обратите внимание на то, какие приятные ощущения вы испы­тываете в настоящий момент, включая эмоции, части тела, в которых вы чувствуете приятные ощущения, тепло и возбуждение внутри тела и на его поверхнос­ти. Например, чувство, которое вы испытываете пря­мо сейчас, читая эту фразу, может быть любопытством, при этом нижняя часть вашего лица расслаблена, мыш­цы вокруг глаз и в теле приятно напряжены, вы чув­ствуете тепло во рту и в руках. Прежде чем читать даль­ше, изучите свои ощущения, чтобы обнаружить эти приятные эмоции и ощущения.

8. Проявляя внимание к эмоциям, вы можете выбирать себе эмоциональные состояния, подбирая для их выражения наиболее адекватные действия. Выберите из этого списка эмоций те, которые вы ис­пытываете, и те, которые возможны в сексуальном контексте. Эмоциональные состояния могут быть, на­пример, такими: одиночество, скука, замешательство, любовь, возбуждение, сила, привязанность, романтич­ность, нежность.

В свободном полете

На минуту задумайтесь, какие чувства вы ис­пытываете и хотите испытывать, а потом перечис­лите их.

ЭМОЦИИ, КОТОРЫЕ Я ХОЧУ ИСПЫТЫ­ВАТЬ, КОГДА ЗАНИМАЮСЬ СЕКСОМ__________

9. А теперь как вы отличаете с точки зрения ощущений одно эмоциональное состояние от друго­го? Когда дочитаете до конца этот абзац, выберите одно из перечисленных вами эмоциональных состояний и определите, из каких ощущений складывается для вас это эмоциональное состояние. Например, привязан­ность выражается в том, что вы улыбаетесь губами и глазами, у вас расслаблены лицо и торс, вы чувствуете тепло в теле, чувствуете, что хотите прикоснуться ру­ками к вашему любимому человеку и так далее. Опре­делите сейчас эти ощущения.

10. Сделав это, определите, по крайней мере, три способа, которые адекватно и с пользой для ва­ших взаимоотношений могут это чувство выразить. Если взять в качестве примера привязанность, то для того, чтобы выразить это чувство, вы можете нежно приласкать своего любимого человека, ошеломить его (ее) страстным объятием или поцелуем, сказать, что вы любите его (ее). Прежде чем продолжать чтение, определите по меньшей мере три способа выразить выбранное вами чувство.

СПОСОБЫ АДЕКВАТНО ВЫРАЗИТЬ ЭТО ЧУВСТВО___________________________________

11. Теперь прорепетируйте для себя эти спосо­бы действия, найдя для этого подходящую ситуацию и представив, что вы проделываете все это со своим любимым человеком. Если вы чувствуете неловкость или опасения, когда представляете себе это, то внеси­те изменения в свои действия (или то, что их порож­дает) мысленно так, чтобы вы чувствовали себя сво­бодно, совершая их. Обязательно измените то, что нуж­но, чтобы суметь повести себя так, как вы решили, поддерживая желаемое эмоциональное состояние.

С. Горин. НЛП: техники россыпью

Представьте, как вы совершаете эти новые действия, прежде чем читать дальше.

12. Сделав это для одного из выбранных вами эмоциональных состояний, пройдитесь по своему списку, определяя для каждого чувства те ощущения, которые его характеризуют, и по три способа выра­зить каждое из этих чувств. Затем отрепетируйте мыс­ленно каждое из этих действий так, как вы уже это делали, как можно ярче представляя себе эти действия мысленно. Сделав это сейчас, вы сможете достигать и поддерживать эти желаемые эмоциональные состоя­ния и использовать адекватные средства их выраже­ния в будущем.

Цель упражнений, через которые мы вас про­вели, заключается в том, чтобы научить вас осозна­вать свои чувства во время сексуальных взаимоотно­шений и привести ваши действия в соответствие с адекватными критериями сексуальности и их значе­ниями. Мы познакомили вас здесь с процессами, ко­торые призваны стать основой вашего поведения, и в случае необходимости вы всегда можете использовать их в качестве ресурса. Мы дали вам упражнения, цель которых была сконцентрировать ваше внимание на тех чувствах, которые вы испытываете непосредственно во время занятий сексом, но глобальная цель (в том, что касается секса) заключается в том, чтобы вы авто­матически отслеживали любые ощущения, получая немедленно сенсорную информацию. Эта немедлен­но полученная информация может быть использована как обратная связь для того, чтобы изменить что-то сразу же, чтобы достичь большего удовольствия. Это придет с опытом. В это же время вы получили новые опыт, понятия, поведенческий и сенсорный выбор, выполняя предложенные нами упражнения. Поэтому, пока вы не научитесь действовать автоматически в подобных ситуациях, касающихся секса, используйте то, чему вы научились, проделав эти упражнения, для того, чтобы сконцентрировать свое сознание на тех действиях, благодаря которым можно получить удо­вольствие. Когда вы будете испытывать более сильное

В свободном полете

и разнообразное удовольствие, вы будете стремиться к тем сексуальным отношениям, которые вас удовлет­воряют и приносят радость, к тем отношениям, кото­рых вы хотите.»

Это - хороший шаблон как для работы с сексуальными расстройствами у пациентов, так и для повышения качества собственной жизни, к чему я вас и призываю все время.

Глава 5.

ДО ВСТРЕЧИ В СЛЕДУЮЩЕЙ ЖИЗНИ...

Живу, любуясь белым светом, К нему больших претензий нет. Но что мне делать с интеллектом? Кому мой нужен интеллект? Он на хер никому не нужен! И этим фактом поражён, Я то в депрессию погружен, То в детективы погружён.

Виталий Шлёнский Человек рожден для радости, Но так как радости на свете нет, Он, творя другому гадости, Чувством радости согрет.

Константин Якунин

С. Горин:... И теперь у нас осталось совсем немного времени, чтобы закончить семинар.

Если бы то напутствие, которое я хочу вам дать, было застольным тостом, я призвал бы вас поднять бокалы за раз­луку. За расставание! За то, что завтра мы все разъедемся по разным городам и больше друг друга не увидим... И я бы это сказал не потому, что мне нужен отдых от вас, а вам - от меня. Вовсе нет. Просто разлука-единственная возможность ощу­тить когда-то радость встречи. Мир тесен, и мы все равно

I

В свободном полете

встретимся: не завтра, так через месяц или через год. А с кем-то - только в следующей жизни... Хотя я вас понимаю: не ви­деть меня целый год - это очень тяжело. Психосоматика вся­кая начинается, беременности какие-то внематочные...

Не знаю, как вас, а меня после недели занятий, насы­щенных материализмом и атеизмом, тянет порассуждать о чем-нибудь потустороннем. О чем-нибудь мистическом, запредель­ном... Нет, только порассуждать - у меня хватало пациентов, которые слишком серьезно восприняли в свое время «тайные знания магии». До того как стать пациентами, имеется в виду. Они не учли простой вещи - первое, чему учат настоящие шаманы, это умению защищаться от мистики своих же соб­ственных занятий (на что, кстати, может уйти не один год). Но я, собственно, не о том хотел сказать.

Давно, еще будучи подростком, я познакомился с по­эмой «Шах-Наме» и удивился тогда тому, что самым умным персонажем поэмы явно был Дьявол - он очень красиво рас­суждал, убеждал, даже шутил. Правда, он там переживал эк­зистенциальный кризис и как-то перманентно мучился вопро­сом: а нужны ли кому-то его козни, имеют ли они смысл в прин­ципе! И бедняга всю поэму ставил контрольные эксперименты, в ходе которых раз за разом понимал, что стоит ему в решаю­щий момент отойти в сторону, не вмешаться в ситуацию - и все идет гораздо злее, чем он сам бы мог придумать. В конце у него даже какое-то милосердие проснулось, сострадание к людям какое-то...

Конечно, я тогда не знал, что с аналогичной характери­стикой Сатаны встречусь еще неоднократно: и в «Фаусте» Гете, и в набросках пушкинского «Фауста», и в «Мастере и Марга­рите» Булгакова, и у Марка Твена, и у Анатоля Франса - всю­ду Дьявол не самый привлекательный персонаж, но обяза­тельно самый умный. Сравнительно недавно я заметил, что эта помесь качеств весьма притягательна сама по себе, а в сочетании с приписываемой Дьяволу идеей немедленного рас­чета за деяние притягательность его образа еще усиливается.

В самом деле, Добро оперирует идеей посмертного (то есть отсроченного) воздаяния за хорошие дела. Естественно, что эта идея проигрывает мысли о немедленном вознаграж­дении за грех, которой оперирует Зло. Ты мне - душу, я тебе -плату. Здесь и сейчас, а то и авансом. Разве плохо? Нет, конечно,

С. Горин. НЛП: техники россыпью

поскольку для человеческого мышления последовательность «стимул - немедленная реакция» гораздо более привычна (а значит, приятна), нежели последовательность «стимул - отсут­ствие реакции», то есть «неподкрепляемый стимул».

Тогда мы приходим к любопытному промежуточному выводу: образ Дьявола в мировой литературе внутренне про­тиворечив. Поскольку притягательный образ не может быть полностью отрицательным, то почти никому из пишущих на эту тему не удалось абсолютизировать Зло в образе Дьявола. Некоторые даже и не пытались это делать. Вот Гете, напри­мер, в переводе Б. Пастернака (выделено мной):

Фауст

...Ты кто?

Мефистофель

Часть силы той, что без числа

Творит добро, всему желая зла.

Фауст

Нельзя ли это проще передать?

Мефистофель

Я дух, всегда привыкший отрицать.

И с основаньем: ничего не надо.

Нет в мире вещи, стоящей пощады,

Творенье не годится никуда.

Итак, я то, что ваша мысль связала

С понятьем разрушенья, зла, вреда,

Вот прирожденное мое начало,

Моя среда.

Но дело здесь не в изысках литераторов - противоре­чивость, диалектичность образа Дьявола была не вполне по­нятна и отцам церкви. Одна очень серьезная книга по этому поводу утверждает следующее:

«...Ни в какой другой религии отрицательное, злое не сосредоточено в таком концентрированном виде, как в фигуре дьявола в христианском учении. У него ноги козла, как у греческого бога Пана, он с кры­льями и с рогами, от него несет запахом смолы и серы, он - хитрая змея или страшный дракон, с которым постоянно борется архангел Михаил. Но он может и

В свободном полете

маленькой темной фигуркой усесться на плече чело­века, непрестанно внушая ему злые мысли. Таким представляется вездесущий черт в христианской ми­фологии.

Некогда он был ангелом, самым прекрасным из всех ангелов, созданных Господом. Его имя Люци­фер - «тот, кто несет свет». Он отпал от Бога и был изгнан (из библейских текстов не ясно, на землю или в ад). Отцы церкви не вполне единодушны в том, в чем же, собственно, было его прегрешение. (...)

Сам Бог сотворил дьявола: во-первых, потому, что нет ничего, что сотворил бы не Бог, ведь Бог со­вершенен и ничто не происходит помимо его воли; во-вторых, потому что Бог - это чистая любовь и добро, и, следовательно, зло не может быть присуще ему.

Нетрудно увидеть, что оба эти понятия - еди­ного всеобъемлющего и единого доброго бога - не­совместимы. Если Бог - это все, то он должен вклю­чать в себя и зло, если же Бог - чистая любовь, то в нем не может быть ненависти. Это и есть одна из цен­тральных проблем средневековой схоластики, которая пыталась отделить бога от негативных элементов. (...) Если зло все же существует в мире и оно - не от бога, то зло должно иметь иное происхождение, а именно - от дьявола».

Цитированный источник не упоминает, пра