Затеваю книгу по-английски

10.11.91. Однако вчера — удача: как присел с утра — так за два с половиной часа накатал по-английски 8 страниц Германского Космоса. А потом, покатавшись на велосипеде, с 4 еще два часа писал — и вот у меня почти 20 страниц по-английски, готовы лекции на два занятия, а главное — дайджест Германского образа мира, которого у меня не было. Даже по-русски бы такой текст надо заделать — уже перевести.

Так что — могу! — оказывается. Конечно, язык беден мой, но зато одни мысли и образы, густо, кости и сухожилия и мышцы — без жира всяких красот стиля и игр образа и словом.

И значит, смогу подготовить книжицу Национальных образов мира по-английски, по лекциям моим — сжато. Но как превратить в печатный текст? Научиться самому на компьютере? — не успею.

Надо Присциллу завлечь-заинтересовать собою: чтобы взялась за издание меня — открыть новое имя. И дам тысячу долларов иль сколько — на подготовку издания, а если гонорар — пополам.

И вот готовлю речь — как сагитировать Присциллу на меня. Вообще изо всех тут — даже русских своих друзей-знакомых (кроме Суконика) Присцилла оказалась самая добрая и душевная. Бескорыстно многое делала и делает, в отличие уже от Юза, который жесток оказывается. Вон позвонил мне утром позавчера — напомнить, что из гонорара за лекцию в Дартмуте ему положено 70 долларов за доставку меня…

— Да я помню, но еще не пришло ничего. — Он что-то слегка пошутил — и повесили трубки. А насчет издания — я на следующий день после лекции говорил Присцилле так:

— Нельзя ли использовать то, что президент Университета Чейс был на лекции и так восхищен — для издания моих лекций тут?

— А при чем тут Чейс?

— Ну как же — президент Университета!..

— Никакого отношения и влияния на издания иметь не может.

Надо искать издателя, писать проспект, прислать пробную главу…

— О, я по-русски-советски рассудил: раз начальник — то может!

— И Юз, когда у меня жил, если испортилось отопление, говорил: «позвать президента!» Начальник — универсал, по-вашему…

— Но как превратить мои рукописные страницы по-английски в машинопись? Кто бы перепечатал?

— Брали доллар за страницу, — Присцилла. — Попросите Машу Штейнберг. А я с компьютера еще считаю и сделаю исправления… Можно попробовать в «Ардис». Хотя они ДАЖЕ Би- това не взяли сборник рассказов — издавать… Еще есть издательство Игоря Ефимова в Нью-Джерси — можно туда… Университетские издательства Вас не издадут — по тем же причинам, что и Лотмана: не «научно». Так что надо искать более свободные, широкие.

— Хотя и для университетских, для штудий «ин хьюмэнтиз» (в гуманитарных областях), мой текст — это же вулкан идей. Из одной идеи иль ассоциации можно книгу писать. Ведь именно про это после лекции моей говорили: сколько идей для работы получили! — и жена президента, и наша Мэри Лу (секретарша факультета).

Так вот — готовлю разговор следующий с Присциллой.

— Я хочу посоветоваться с Вами насчет возможного издания небольшой книжки моих «Национальных образов мира» по моим лекциям. Мне это очень важно: выйти по-английски, показать верхушку моего айсберга. И я хочу финансировать это — подготовку рукописи и хлопоты. Сколько? Тысячу долларов? Сколько надо?.. Сам я успею только подготовить текст — рукописный. Будет страниц 300 машинописи. Значит, надо будет перепечатать и потом — отредактировать, переписка с издателями и прочие хлопоты. Я хотел бы просить Вас взяться за организацию этого дела и оставлю Вам эту тысячу долларов.

Я понимаю: Вы заняты, и Вам это лично не нужно. Но я хотел бы пробудить в Вас амбицию — вывести в свет новое имя. Ведь Вы уже вывели многих — и они уже идут: Битов, Аксенов и…

В культуре же — после Бахтина — я следующий для открытия в России: кто там, под спудом, еще лежит? Прочие ныне славные — уже реализовались: Лотман, Аверинцев — они рыночны и не энигма.

Мой же текст — генератор идей: будит мысль и дает темы. Даром, что ли, Эпштейн так присосался ко мне — и 15 лет назад сделал ксероксное издание моих рукописей — себе иметь! И говорил: «Гачев важнее, чем Бахтин». И сейчас — добился приглашения меня в его университет, хотя там меня не знают. Значит, так ему нужно от меня насосаться: чует поживу идей — из них насечет себе статеек и эссе и проч. А он-то имеет нюх.

Так что я полагаю: и прочим гуманитариям будет моя книга полезна. Сейчас же все «профи» начинают ко синтезу идти! Да не умеют. А у меня — сам собой, естественно: синтез и научного, и образного мышления, теории и дневника личной жизни, — и все дышит свободой… Ну и темы мои: «национальные», «мост между гуманитарностью и естествознанием» и личный жанр — все входит в потребу и моду.

Ну а задел у меня — 16 томов национальных миров, да еще столько же прочего. Так что можно делать ставку на выкапывание меня — как следующего гигант-монстра русской культуры под советчиной.

Вот Вы бы и взялись — первая. Потом появятся всякие Хол- квисты и Кларки, что будут книги писать о Гачеве, как о Бахтине. Но надо мне хоть высунуться — до смерти-то. А там — «САМА пойдеть!»…

Еще есть вариант — Боб Эдварде, мой поклонник, переведший «Космос Достоевского» 12 лет назад, и начал переводить «Зимой с Декартом» — аспирант Майкла Холквиста. Но он далеко — в Карбондэйле в Иллинойсе. И погряз в семье 3 детей. И служит в Университете — ишачит. И — тёха, не пробивной. Но он чтит меня — и может хоть текст подготовить. Да и «Космос Достоевского» туда присоединить можно — его перевод.

Но Присцилла Мейер — авторитет для издательств. И она тут. Если бы она загорелась — лучше всего.

Надо Бобу позвонить.

Да, есть же английская машинка у меня под рукой — что Юз мне за 15 долларов продал. Можно и самому — хотя бы текст лекций напечатать. Но лучше бы на компьютере. Хотя пока научишься, да и сидеть в душных помещениях! Тут хоть у себя, у окна можешь — долго работать, не уставать. Так что — попробуй. А пока сходи-ка в свой «офис» и позвони оттуда Бобу.

2 ч. Ну вот и яснее стало. Позвонил тут математику Саше из России — и он многое объяснил. Во-первых, что компьютер влияет на зрение — считается вредная работа: вглядываться приходится. Так что для тебя это отпадает: учиться работать с компьютером. И — слава Богу: одним делом-соблазном меньше. И, конечно, если найти кто бы печатал мне, — это лучше, без всякого сомнения.

У него умер дедушка 87 лет. Страдает, что не мог лететь на похороны… Тут моли Бога, чтоб ничего не случалось: как вылетишь и вернешься?..

«Пророк смерти»

11.11.91. Льет. Даже не выходил зарядку делать, а дома прыгал. Темно, развернул стол к окну, открыл створку, дышу…

Ух ты, как припускает!

Вчера днем приходила Маша Штейнберг — согласовывала текст нашего разговора с нею для студенческой газеты. Проникновенна, понимающа, поразительное чутье языка и стиля и знаков препинания. Но по-английски печатать не умеет быстро, так что не берется мне помогать готовить текст. Но указала на Дана Буччи — моего студента, у него жена — машинистка. Вчера переписывал для этого начисто текст лекции — чтоб не отпугивать.

Вот интересно-то — по телевизору! Публика обсуждает суд над «пророком Смерти», Дженгреном, кто убил несколько детей, считая, что Бог требует жертвоприношений. Его казнили. В передаче — его жена — прямо из тюрьмы по телевизору, его любовница и публика.

Тот уже казнен. Но как последователи страстно объясняют, что пророк Смерти был пророк Бога и имел право, раз верил, что прав! Субъективная убежденность — как опора объективной истины! Тогда сумасшедший — самый Богу близкий.

Но и в Библии: безумцы в мире сем = блаженные и Божьи! На этом мог основываться… — маньяк…

Но как находятся нормальные христиане и обыватели, что увлекаются и искренне следуют — и сами себя убивают, и других?..

Потребность — в преодолении мира сего и его порядка, выпрыгнуть! То же, что и в высшем виде — у Ницше, у Федорова: преодолеть меру и запрет, пределы, сии греческие и римские понятия: в Греции — Мера, в Риме — Предел (терминус).

Но почему не чувствовать именно сей мир — как Божий: как он есть — в любви, красоте природы, искусства? Разве мало — мне и Светлане — радости и восторга, пищи им? Зачем превозмогать — и жертвовать этим прекрасным наличным малым (которое, в сущности-то, — огромно: талант нам и дар любить взгляд жены, глядеть не отрываясь, или плакать над музыкой!!! Это же малое — как мала живая клетка и семя в их чуде жизнеда- рения и порождения! Попробуй-ка такое «малое» сотворить!) — ради абстракта одоления Смерти?

Ведь Смерть действительно — абстракт для меня; отвлечена от меня, потому что при моей смерти — меня не будет (анализ Эпикура). Но я вижу чужую смерть — и она конкретна и ужасна… И конечно, тайна — переноса: трансполяции чужой смерти — на себя.

Вот этот «пророк смерти» — верил, что не умрет. И за ним потянулись исполнять его волю.

Мои тоже вперились в Смерть — как главный факт: Св., Настя…

Но, может, на этом экране, в контексте ее, усиливается переживание каждого мига живота и радости? Так что это, может, техника гурманства, гедонизма прожития — в них, бессознательно? Однако надо идти работать: ксероксы делать.