В Вашингтоне

13.12.91. И уже из Вашингтона отлетаю. В душе и башке — коллапс всяческого. Главное — духота их помещений в офисах. Как живут? Выбегают в шортах и кедах подышать по МОЛЛу — зеленой прогалине в центре города. «Педестриан» — пешеход- гонимое существо. (Около Кеннеди-центра переходил трассы — и там угрозы пешеходам.) В центре-то он — почтенен.

И галереи искусства и музеи — бесплатны: «Искусство принадлежит народу», — шутил Фрумкин из «Голоса Америки».

Однако с деньгами я накрылся. А разогнался — на такси гонять. Оказывается, ничего не заплатят за лекцию — и даже в некотором минусе я. Ну ладно. Сутки в гостинице за их счет — 100 долларов = 20 тыс. руб. по-советски.

Что-то получаю отвращение к американской улыбчивости и комфорту и просперити. Все так телу потакает: его неге и забвению Духа. Нет аскезы и страдания. Ведь сама по себе природа человека его к падению влечет.

(Из календаря на декабрь — объявление о моей лекции: «Кен- нан-институт для продвинутых русских исследований. Вудро Вильсон-центр. Вторник. Декабрь 12. Семинар: 3.30—5.30. Комн. 429.

«Русские образы мира. Личный взгляд (перспектива)»

Георгий Гачев

Институт славяноведения и балканистики, СССР, Академия наук. Москва.)

Наверное, шокировал я политологов из Кеннан-центра, сказав, что сейчас бы я поддержал «путч»: они хотели эволюционного пути. Стагнация и коррупция были органикой эволюции. А получили мы опять механику революции. И развал коммунизма — по коммунистическим идеям идет: право наций на самоопределение — по Ленину осуществляют. А личность давить — новым коллективизмом — нации.

И снова: мы разрушим до основанья и построим наш новый мир! Снова «светлое будущее». Только на это свято место вместо Коммунизма — Рыночная Экономика. А пока — страдай и подыхай с голоду.

Ну вот: добились они: разрушили державу, соблазнили — открыли мы двери. Сами-то держат крепко и не впускают. А нам за жизнь одного поколения (вон моей матери) — три тотальных разрушения: 1917 — Революция, 1941–1945 — Война, с 1985 — Перестройка…

— Еще и Четвертое разрушение: 1929 — Коллективизация! — уточнил Питер Рэддауэй.

Сами-то 300 лет только в одном направлении развивались и только аккумулировали богатство. А мы чуть накопим — перекинуть в другие руки, а по пути все ценности разбить, как посуду.

Ну да: ведь Америка — прямая трасса: на ракете Европы, Англии, в ее разгоне вынесена, как спутник, — лететь дальше. На них поработала Европейская традиция первоначального накопления — две тысячи лет. А мы сейчас — с XII века начинаем, со Средневековья — по ихней шкале если…

(6.30. Вот уже в Чикаго — на пересадке в Сент-Луис)

Сказать бы им вчера на моей лекции — им, так уютно смеявшимся: — Вот бы нам всем вместо этого «симпозиума» сейчас — в очереди 3 часа простоять за куском хлеба, озверев друг на друга, и не досталось чтоб!

А ведь так мне и моей жене, которая умнее и меня, и многих, придется — годы, если выживем…

Да, назревает злоба на умных, хитрых и практичных — американцев, евреев, что успели улизнуть… А мы, по глупости своей, поддались на ихние соблазны: сначала Коммунизьму строить (Марксы соблазн: морок МРАКСа наведен…), а потом свою же страну разваливать — на американский уж соблазн: демократии, «прав человека», рынка-достатка.

А теперь мы — никто: без страны, без гражданства, без порядка, без хлеба, в естественном состоянии войны всех против всех…Звери друг на друга и презираемые всеми странами: от Китая, Ирака — до Англии и США, и Польши…

Такую хрупкую платформу над Хаосом — как беречь было надо!

Нет, опять ничего иного не остается, как гордиться христианской избранностью на страдание.

Так Федоровым под конец проникся: на что тут тратится изобретательность мозга и энергия рук! Производить все больше разного ненужного! И менять и обновлять вещи. А душу — запустить.

Хотя хороший мне вчера вопрос задал один:

— Почему в американцах — живая религиозность, много церквей и их посещаемость, а совсем это не отразилось в их философии; тогда как в Европе — о Боге, идеализм, теология как развиты?!

— Да потому, что у американцев Бог — в душе. Я читал книгу Конрада Хилтона «Будь мой гость» — того Хилтона, чьи отели, его имени, — по всему свету, — так он из детства, от родителей вынес два правила-принципа: Pray and Work = «Молись и трудись!». Он шел с утра в церковь, молился, заряжался энергией, а потом полный день работал мощно. А европейские умы: Декарт, Кант, Гегель в душе — сомневающиеся, и потому ищут ДОКАЗЫВАТЬ Бога, его бытие. Атеисты потенциальные — потому им потребно держать Бога, Дух — в объекте, не имея его в субъекте.

Я буду в очередях стоять и зубами ляскать, а тут Эпштейн будет меня культурологически доканывать.

Надо было не быть толпою и уважать страты в Социуме: власть партийной аристократии понимать как меньшее зло. А сам будь аристократом Духа, кем и был. А теперь надо мной будет надругиваться худший, чем партийный идеолог-аппарат- чик (который в душе-то меня уважал), а — рыночное мурло, который цинически отшвырнет мою неуклюжую рукопись и предпочтет то, что на тупой уровень публики больше сработает.

И, конечно, отбор шел сюда и идет — самых эгоистически сильных и бессовестных. На них и ими росла Америка, ее субстанция и богатство.

Но Бог отмщает — скукой и механикой. (Хотя вру: вон как смеются!)

Вон какой сервис в аэропорте!

Да ведь по-еврейски устроились: оторвались от земледелия! Лишь 3 процента сидят на земле! Все прочие — горожане! Обслуживают друг дружку! Торговлица!

Это бедный Федоров земледельческим населением думал, а тут все сорвались с земель и кладбищ.

И жить только настоящим и для себя. И Бог нам да помогает и освящает нас таковых, самодовольных.