Младенец и его мир

Взрослый человек не только связан с окружающей средой ты­сячами интимнейших связей — он сам является ее продуктом, его сущность — в сущности окружающей его обстановки. Совсем не то с новорожденным. То, что у взрослого служит мостиком между ним и внешним миром, что передает ему каждый сигнал из внешней среды — его зрение, его слух, все его органы чувств, — это почти не функционирует у новорожденного. Пред­ставим себе человека, у которого одна за другой отрезаются нити, связывающие его с внешним миром; он оказывается совсем изоли­рованным от мира, одиночкой среди мира не существующих для него вещей. Примерно в таком же положении находится и ново­рожденный. Правда, мир наполнен для него шумами и пятнами, но его органы чувств еще не служат ему: он не воспринимает еще отдельные впечатления, не узнает предметы, не выделяет ничего из этого общего хаоса; мира знакомых, воспринимаемых ве­щей для него не существует, и он живет среди этого как от­шельник. Пожалуй, первое, что ребенок начинает воспринимать и выделять из остального, — это положение своего тела, те раздра­жения инстинктивного порядка, которые до него доходят (напри­мер, голод), и то, что успокаивает их. Если взрослый связан с миром больше всего через глаза — у ребенка эта связь осущест­вляется через рот. Ощущения голода и успокаивающей, утоляю­щей голод материнской груди — вот, пожалуй, первое из инвентаря психических явлений, что мы можем заметить у ребен­ка. Связь с внешним миром начинается у рта, и здесь же возни­кают первичные примитивные Ощущения, первичные психические реакции. У взрослого огромную, определяющую роль играют те функции поведения, которые связывают его со средой и являются сами продуктом этого социального, культурного воздействия, — его восприятие, его навыки, его интеллект; у младенца это доми­нирующее место занимают органические ощущения, ограничиваю­щиеся его телом (внутренние постоянные раздражители — примитивные влечения, раздражения слизистых оболочек рта и пр.); то, что является самым существенным в поведении взросло­го, у младенца отсутствует; примитивная фаза развития — другие ценности, другие пропорции, другие законы; младенец отличается

Реальность в формах, сходных с теми, какие мы воспринима­ем, начинает существовать для ребенка в довольно позднюю эпо­ху его развития. Так, только у ребенка полутора месяцев наблюдаются координированные движения глаз; только с этого времени он оказывается в состоянии переводить глаза с одного предмета на другой, с одной части предмета на другую; а мы знаем, что именно такие координированные движения глаз состав­ляют необходимое условие видения. Но в полтора месяца зритель­но воспринимаемый мир еще мало доступен для ребенка; аккомодация зрачка, его приспособление к внешним раздражите­лям, наступает у ребенка около 2 мес, достаточно точное узнава­ние лиц — в 2, 5 — 3 мес, и лишь к 4 — 5 мес мы можем считать, что видимый мир становится для ребенка доступен. Ко­нечно, это развитие производит целую революцию в жизни ребен­ка: из примитивного существа, обладающего лишь органическими

* Сводку д

' Ср.: XV е г п е г Н. ЕшГиЬщпв 1п < Яе Еп! тсЫш185р5ус1ю1о81е. Ье1рг1$. 1926; В и Ь-г О).. Не1гегп Н. и. а. Зогк^одосЬе ип< 1 рзусЬо1о$]$сНе 8(и(Леп иЬег Йав егеК эеп8|а11г. 1л1рг\е, 1927.

ощущениями, из существа невидящего и меслышащего, погружен­ного лишь в свою органическую жизнь, он становится существом, которое впервые сталкивается с реальностью, вступает с ней в живую связь, начинает активно реагировать на ее раздражения и оказывается перед необходимостью исподволь, в примитивных фор­мах приспосабливаться к ней. Первый «органический» принцип су­ществования начинает заменяться вторым — принципом внешней, и в первую очередь социальной, реальности.

Итак, ребенок начинает вступать в жизнь. Было бы удиви­тельным, если это существо, впервые завязывающее отношения с внешним миром, обладало бы хоть в маленькой мерс теми же свойствами, которые имеет взрослый человек и которые вы­рабатываются лишь в процессе длительного приспособления. Од­нако неверно думать, что у ребенка, уже прошедшего какой-то путь развития, своеобразный и непохожий на то, что мы ви­дим у взрослого, нет никаких, хотя бы примитивных, форм нервно-психической деятельности, что он представляет собою чистый лист бумаги, постепенно заполняемый тем текстом, ко­торый диктует жизнь. Этот лист бумаги уже покрыт какими-то письменами, записанными на нем в первые недели и месяцы жизни ребенка, и начинает бурно заполняться ими с того вре­мени, как постепенно наладилась связь ребенка с миром. Толь­ко это — письмена на совсем другом языке, часто нам мало понятном, часто напоминающем язык давно умерший, язык примитивного человека. Вовсе не верно, что ребенок, например, 2 — 3 лет от роду просто глупее взрослого, просто недоразвив­шийся человек. Ребенок умен по-своему, только он воспринима­ет мир примитивнее, иначе, чем мы, он относится к нему иначе, чем мы, он мыслит иначе, чем мы.